Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1 (2004)

Подготовительные материалы остаются вне поля его зрения.

Обычно историческое толкование связывают только с прошлым. Между тем толкование не может не учитывать исторических условий и в момент осуществления нормы, а желательно - и тенденций их развития. Значение исторических параметров толкования издавна сознается юристами: наилучшее толкование проистекает из того, что предшествует, и из того, что следует (ex antecedentibus et consequentibus fit optima interpretatio). Толкование с учетом существующих исторических условий смыкается с политическим толкованием.

Политическое толкование - выяснение содержания нормы с учетом политических условий, существующих во время ее осуществления, а также политики участников. Значение этого способа едва ли стоит подчеркивать. Без учета политических условий невозможно обеспечить правильное применение нормы. Не только нормы, но и их толкование является инструментом политики. Оно активно используется государствами в своих политических интересах.

Врешении Международного Суда по делу "Никарагуа против Гондураса" говорится: "...Суд отдает себе отчет в том, что политические аспекты могут присутствовать в любом представленном ему споре" *(1822). Чем больше политических моментов в договоре, тем важнее для него политическое толкование. К сожалению, этот важный способ толкования не получил теоретической разработки. В качестве одной из немногих работ по этому вопросу можно назвать статью норвежского юриста Анны-Софи Нильсон "Политическое толкование международных правовых норм". Автор проводит следующее различие: "Если правовая модель представляет то, что автор "думает", а политический язык то, что он "говорит", то практическое поведение демонстрирует то, что он "делает" *(1823).

Всвоем большинстве юристы считают, что политическое толкование относится к сфере политики, а не юриспруденции. Между тем это не совсем так. Политика имеет не только общее значение для толкования, но и сказывается на конкретных формах, в которые облекается воля государств. Нередко политические договоры формулируются в расплывчатых формулировках, за которыми скрывается не общая воля, а расхождения сторон. Это дает возможность каждой из них толковать договор в соответствии со своими интересами. Порой договор содержит формулировки, которые не выражают содержание воли сторон. Их задача - ввести в заблуждение другие страны и общественность. Реальный смысл созданных таким путем норм известен лишь участникам. Иначе говоря, формальное соглашение служит прикрытием реального соглашения. Содержание последнего можно определить лишь путем анализа взаимодействия, согласованной политики субъектов. К такому виду толкования широко прибегала дипломатия СССР, а в дальнейшем и России для определения реального содержания Североатлантического договора.

Телеологическое толкование - толкование нормы в свете ее объекта и цели. Значение этого способа толкования видно уже из того, что он нашел отражение в первом пункте статьи Венских конвенций о толковании. Значение этого способа нашло отражение и в практике международных судов. В решении Международного трибунала для бывшей Югославии от 2 октября 1995 г. ему посвящен целый раздел. Не раз отмечалось значение объекта и целей для

толкования Международным Судом. В решении от 14 июня 1993 г. говорится: "При всех условиях Соглашение 1965 года должно рассматриваться в его контексте и в свете объекта и целей" *(1824). Телеологическое толкование в силу своего значения принято рассматривать как особый способ толкования. Вместе с тем следует учитывать, что он является частью более общего способа толкования - толкования систематического, приобретающего все большее значение.

Систематическое толкование - анализ нормы во взаимосвязи с иными нормами международного права. О значении этого способа свидетельствует уже тот факт, что на нем основано общее правило толкования Венских конвенций. Его основные положения сводятся к следующему: а) норма должна толковаться в свете ее объекта и целей; б) норма толкуется как часть содержащего ее акта; в) учитывается любое относящееся к норме соглашение субъектов, достигнутое при ее создании; г) учитывается любой относящийся к норме документ одного из субъектов, принятый другими субъектами; д) учитывается любое последующее соглашение между субъектами относительно толкования или применения нормы; е) учитывается последующая практика применения нормы, свидетельствующая о согласованном толковании нормы; ж) учитываются любые соответствующие нормы международного права, применяемые между субъектами.

Следовательно, следует исходить из того, что для уяснения содержания нормы необходимо рассматривать ее как часть системы, системы конкретной и общей. Конкретной системой является содержащий норму акт, будь то договор или акт, содержащий обычную норму. Систематическое толкование основано на том, что международно-правовые нормы связаны между собой и регулируют отношения во взаимодействии. Международно-правовой акт представляет собой единое целое и является внутренне согласованным. Поэтому важно установить, в каком разделе акта норма находится, является ли она общей или специальной.

Следующий этап - выяснение места самого акта в системе норм, регулирующих взаимоотношения субъектов, вплоть до норм общего международного права. Систематическое толкование предполагает раскрытие смысла нормы в зависимости от места, которое она занимает в соответствующей системе, а также от характера ее связей с иными нормами системы. Надо сказать, что значение системного толкования издавна сознавалось. Согласовывать одни законы с другими - лучший способ их толкования (concordare leges legibus est optimus interpretandi modes).

Раскрытие связей и опосредствований правовых норм способно скорректировать результаты иных способов толкования и обеспечить более глубокое выяснение их смысла. О значении систематического толкования свидетельствует тот факт, что оно может привести к изменению содержания нормы, содержащейся в тексте. Правда, к подобным результатам следует относиться крайне осторожно.

В подтверждение можно сослаться на решение Международного трибунала для бывшей Югославии от 2 октября 1995 г. Перед Трибуналом встал вопрос, относится ли ст. 2 его Статута также к вооруженным конфликтам

немеждународного характера. Трибунал констатировал: "Мы считаем, что наше толкование статьи 2 является единственным предписываемым текстом Статута и соответствующими положениями Женевских конвенций, а также логическим толкованием их взаимосвязи... Однако мы учитываем, что это заключение может не соответствовать современным тенденциям как в практике государств, так и в доктрине прав человека в целом..." Несмотря на это, Трибунал все же решил, что "при нынешнем состоянии развития права статья 2 Статута применяется только к преступлениям, совершенным в условиях международных вооруженных конфликтов" *(1825). Как видим, Трибунал не исключил возможности иного толкования ст. 2 при дальнейшем развитии международного права.

Сказанное подчеркивает значение характерной черты толкования современного международного права, система которого существенно упрочилась. В результате толкование предполагает раскрытие содержания нормы с учетом места, которое она занимает в международно-правовой системе в целом. Значение этого момента подчеркивает Международный Суд. В консультативном заключении о правовых последствиях, вытекающих для государств из факта продолжающегося присутствия Южной Африки в Намибии, говорится: "...Международный документ должен толковаться в рамках всей юридической системы, существующей в момент толкования" *(1826).

Важнейшими системообразующими факторами международного права являются его цели и принципы. Система международного права выражает расположение основанных на принципах правовых институтов по связанным между собой отраслям. Поэтому принципы международного права, его императивные нормы имеют первостепенное значение для толкования. Результаты толкования должны им соответствовать. Системность современного международного права углубляется, и соответственно появляются новые моменты в систематическом толковании. В частности, растущее значение приобретает толкование с учетом иерархии норм международного права.

Систематическое толкование в свете иерархического соподчинения норм одновременно является разновидностью толкования специально-юридического. Оно непосредственно вытекает из принципа добросовестного выполнения обязательств по международному праву. Как известно, этот принцип обязывает выполнять лишь обязательства, действительные "согласно общепризнанным принципам и нормам международного права".

Современное международное право характеризуется быстрым ростом количества как универсальных и региональных, так и особенно двусторонних норм. Как никогда актуальной и сложной стала проблема обеспечения согласованного действия этих норм. Возможности их согласования на стадии создания оказываются ограниченными в силу интенсивности и динамизма правотворческого процесса. В результате значительную долю согласования приходится проводить на стадии реализации норм. Главная роль в этом принадлежит толкованию. Нельзя также не учитывать, что несогласованность норм может быть обнаружена не при анализе их текста, а лишь в процессе применения в конкретных условиях.

Международное право не единственная нормативная система, связи с которой имеют значение при толковании его норм. Растущее значение

приобретает толкование его норм с учетом иных нормативных систем. Среди последних особое место принадлежит политическим нормам и внутригосударственному праву. О последнем речь впереди. Здесь же отметим, что по мере роста роли политических норм в регулировании международных отношений увеличивается и значение учета их при толковании норм международного права. Политические нормы содержатся в совместных декларациях, коммюнике, в резолюциях международных конференций *(1827). Для иллюстрации их роли можно указать на акты ОБСЕ. По мере развития нормотворческой деятельности международных организаций растет значение толкования правовых норм в свете принимаемых организациями резолюций.

Это положение не раз подчеркивалось Международным Судом, который широко использует резолюции международных органов и организаций при толковании норм международного права. В консультативном заключении о правомерности угрозы или применения ядерного оружия содержится следующее положение: "Суд отмечает, что резолюции Генеральной Ассамблеи, даже если они не являются обязательными, могут иногда обладать нормативной ценностью. Они могут в определенных условиях представлять доказательства, имеющие важное значение для установления существования нормы или появления opinio juris" *(1828).

С систематическим толкованием связан вопрос о применении права по аналогии. Вопрос заключается в следующем: возможно ли применение к прямо не урегулированным правом, но нуждающимся в таком регулировании отношениям норм, регулирующих аналогичные отношения, или общих принципов соответствующей отрасли права. В теории права различают аналогию закона и аналогию права. В первом случае речь идет о применении закона, регулирующего аналогичные отношения. Во втором - о применении общих принципов системы права или соответствующей отрасли права. Аналогичное положение существует и в международном праве. Речь может идти о применении по аналогии конвенции или общих принципов права соответствующей отрасли.

Вмеждународных отношениях к применению норм по аналогии относятся более чем осторожно, поскольку это открывает простор произвольному толкованию. Но порой вопрос все же возникает и может касаться чрезвычайно важных проблем. Наиболее показателен в этом плане вопрос о применении по аналогии конвенционных и общих норм к ядерному оружию.

Вопрос начал активно обсуждаться еще в 60-е гг. Видные американские юристы профессора М. Макдугал и Ф. Фелициано отрицали возможность того, что запрещение ядерного оружия может возникнуть по аналогии из обычных норм и унаследованных принципов *(1829). Другие юристы допускали такую возможность *(1830). Представляет в этом плане особый интерес позиция Международного Суда. Генеральная Ассамблея ООН поставила перед ним вопрос: правомерны или неправомерны угроза ядерным оружием или его применение?

Всвоем консультативном заключении от 8 июля 1996 г. Суд детально рассмотрел этот вопрос. При этом были рассмотрены как конвенционная аналогия, так и аналогия права. Проанализировав существующие конвенции о

запрещении отдельных видов оружия, Суд счел, что они не могут быть применены к ядерному оружию. Суд отклонил и аналогию права. Он не согласился с тем, что применение ядерного оружия противоречит общим принципам гуманитарного права, в частности известному положению Ф.Ф. Мартенса. В Дополнительном протоколе I 1977 г. оно сформулировано следующим образом: "В случаях, не предусмотренных настоящим Протоколом или другими международными соглашениями, гражданские лица и комбатанты остаются под защитой и действием принципов международного права, проистекающих из установившихся обычаев, из принципов гуманности и из требований общественного сознания" (п. 2 ст. 1). Общий вывод Суда: "Не существует ни в обычном, ни в конвенционном международном праве какоголибо всеохватывающего и универсального запрещения угрозы или применения ядерного оружия как такового" *(1831).

Различают буквальное, распространительное и ограничительное толкование. Буквальное толкование используется в тех случаях, когда текст достаточно точно отражает намерения субъектов. Когда слова и намерения согласуются, тогда нет места толкованию (quando verba et mens congruunt, non interpretationi locus). Это положение следует понимать в том смысле, что когда текст ясен, то нет необходимости прибегать к иным средствам и способам толкования.

К распространительному и ограничительному толкованию прибегают в тех случаях, когда текстуальное выражение нормы не соответствует намерению сторон, реальному смыслу нормы. Распространительное толкование применяют тогда, когда реальный смысл нормы шире своей буквальной формы. Ограничительное толкование - когда смысл эже.

Подчеркнем, что оба вида толкования не должны вести к ограничению или расширению реального содержания нормы. Их задача - привести в соответствие словесную форму с реальным смыслом нормы. Пользоваться этими видами толкования следует очень осторожно, поскольку противопоставление содержания и формы нормы способно привести к отрицательным правовым последствиям. Свидетельством тому может служить уже упоминавшаяся попытка США истолковать Договор по ПРО распространительно, в духе "либерального" толкования. Тем не менее распространительное толкование используется и приводит к важным результатам. Известны случаи, когда с помощью "распространительного" толкования расширяется содержание нормы. Как известно, Совет Безопасности ООН весьма широко истолковал свои полномочия по Уставу, учредив трибуналы для бывшей Югославии и Руанды.

Ограничительное толкование встречается реже, но все же имеет место. Так, приведенное консультативное заключение Международного Суда о ядерном оружии содержит элементы такого толкования. Международный трибунал для бывшей Югославии в решении от 2 октября 1995 г. отверг аргумент защиты, утверждавшей, что у Трибунала согласно ст. 3 его Статута отсутствует юрисдикция относительно преступлений в вооруженных конфликтах немеждународного характера. Аргумент был отвергнут, поскольку он основывался "на неосновательно узком толковании Статута" *(1832).

Ограничительное толкование может применяться и в иных случаях. Вспомним о правиле, согласно которому неясные положения толкуются в пользу обремененной стороны.

Следует отметить, что в отечественной доктрине доминирует отрицательное отношение к распространительному и ограничительному толкованию. А.Н. Талалаев считает, что они ведут "к отрыву содержания договора от его словесного текста, "духа" договора от его "буквы". Поэтому "приемы ограничительного или расширительного толкования международных договоров недопустимы. Не случайно Венская конвенция о них ничего не говорит" *(1833).

Прежде всего заметим, что Венская конвенция ничего не говорит и о ряде других общепризнанных способах толкования. Более того, Венские конвенции как бы предполагают возможность распространительного и ограничительного толкования. Так, они могут быть использованы при толковании "в свете объекта и целей договора". Это же относится и к последующей практике. Опасность представляет одностороннее толкование, противопоставляющее дух договора его букве в целях неправильного понимания воли сторон. Опасность представляют не рассматриваемые способы толкования, а злоупотребление ими. Но ведь это в большей или меньшей мере относится и к иным способам толкования.

У В.И. Евинтова "применение ограничительного толкования вызывает сомнения" *(1834). Однако в международной практике, включая судебную, ограничительное толкование применяется. В частности, оно применяется при толковании разноязычных текстов, в случае расхождения разноязычных текстов принимается наиболее ограниченное толкование, не противоречащее всем текстам. Это правило соответствует общему принципу толкования, согласно которому сомнения решаются в пользу обременяемого субъекта. Оно отвечает и принципу суверенного равенства государств.

Ограничительное толкование известно как практике Постоянной палаты международного правосудия, так и практике Международного Суда ООН *(1835). В решении по спору между Никарагуа и Гондурасом 1988 г. Суд констатировал расхождение между разноязычными текстами Боготского пакта 1948 г. Согласно французскому тексту спор может быть передан на судебное рассмотрение, если "по мнению одной стороны" спор не может быть решен путем переговоров. В остальных текстах содержалась иная формулировка, если "по мнению сторон" спор не может быть решен путем переговоров. Суд заявил, что будет исходить из гипотезы о том, что более узкое, ограничительное толкование должно быть применено, т.е. "что необходимо установить, являлось ли "мнением" обеих сторон то, что спор не может быть решен путем переговоров" *(1836).

Существуют нормативное и каузальное толкования. Первое представляет собой выяснение общего содержания нормы применительно ко всем случаям, подпадающим под ее действие. Основным видом нормативного толкования является толкование аутентическое, т.е. официальное толкование самими субъектами. Одностороннее толкование может быть нормативным в ином аспекте. Так, толкование нормы государством является нормативным и обязательным для всех его органов. Толкование нормы высшим органом

международной организации является нормативным и обязательным для нижестоящих органов. Каузальное толкование означает толкование нормы, даваемое субъектом в процессе ее применения. Основное назначение состоит в обеспечении правильного применения нормы в конкретном случае.

Особой разновидностью толкования норм международного права является нормативно-рекомендательное толкование. Оно характеризуется тем, что выясняет общее содержание нормы применительно ко всем случаям и тем самым отличается от каузального. Другая характерная черта - наличие лишь рекомендательной силы. Такое толкование, осуществляемое международными органами и организациями, имеет существенное значение не только для выяснения содержания существующих норм, но и для его развития.

Глава 5. Субъекты толкования

Толкованием норм международного права занимаются различные субъекты, и в зависимости от этого толкование имеет разное значение. Субъектами являются государства, их органы, международные органы и организации, физические и юридические лица. От субъектов зависит значение толкования, включая юридическое. Толкование, осуществляемое субъектами международного права, является официальным, а не субъектами - неофициальным.

1. Государства

Основными субъектами толкования, вполне естественно, являются основные субъекты международного права - государства. Достигнутое ими общее толкование обязательно и для международных организаций. Толкование, даваемое лишь частью субъектов, на которых распространяется действие нормы, юридически обязывает только их. Постепенно такое толкование может получить молчаливое или ясно выраженное признание других субъектов и стать общим. В качестве примера толкования универсальной конвенции лишь некоторыми участниками можно привести приложенное к Совместному заявлению СССР-США 1985 г. "Единое толкование норм международного права, регулирующих мирный проход" (через территориальные воды) *(1837).

Даваемое органами власти толкование международных норм имеет различное значение в правовой системе страны в зависимости от органа, его осуществляющего. Так, Президент РФ осуществляет руководство внешней политикой России, подписывает международные договоры и ратификационные грамоты (ст. 86 Конституции РФ). Толкование им международных норм обязательно для всех органов исполнительной и судебной власти. Толкование международных норм Федеральным Собранием, осуществляемое в форме закона, обязательно для всех органов государства, толкование в иной форме не обладает юридической силой.

Толкование норм международного права высшими исполнительными и законодательными органами государства рассматривается во внешних

сношениях как официальное толкование государства даже в том случае, если оно осуществлено с превышением полномочий соответствующего органа. С другой стороны, акты государства, включая законодательные, противоречащие международному праву, квалифицируются как правонарушения независимо от того, что они законны по внутреннему праву.

2. Международные органы и организации

Характерной чертой современного международного права является неуклонно растущая роль международных органов и организаций как субъектов толкования. Играя важную роль в осуществлении норм международного права, они, разумеется, участвуют и в их толковании. Зачастую трудно провести черту между такого рода толкованием и правотворчеством. Достаточно указать на принятую Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 г. Декларацию о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН. Как видно из самого названия, речь идет о принципах Устава, об изложении их содержания, т.е. в значительной мере об их толковании. На самом же деле Декларация явилась актом прогрессивного развития содержания основных принципов. Сама по себе Декларация обладала силой рекомендации. Однако последующее признание государствами за ее содержанием юридической силы придало ему статус норм универсального обычного права.

Резолюции Генеральной Ассамблеи представляют собой авторитетные свидетельства того, что считается правом и как оно понимается большинством государств. По своему авторитету они уступают лишь международным договорам. Однако по сравнению с договорами они обладают и некоторыми преимуществами. Они зачастую охватывают вопросы, которые не затронуты договорным регулированием. Резолюции организаций более оперативны, чем договоры, что имеет существенное значение для своевременности, а следовательно, и эффективности толкования.

Интерпретационная деятельность организаций многообразна и не ограничивается резолюциями. Она имеет место в ходе обсуждения, при решении конкретных вопросов, при применении права. Во всех этих случаях значение одних норм подчеркивается, другие конкретизируются, третьи подвергаются критике. Такого рода интерпретационная деятельность является средством решения задачи, имеющей первостепенное значение для эффективности международного права, а именно для обеспечения актуализации норм международного права и всего механизма его действия в процессе их реализации.

Особенно велика в этом отношении роль Генеральной Ассамблеи ООН. Однако это не дает оснований признавать за ней статус правотворческого органа. Между тем такие тенденции существуют. В подтверждение можно привести мнение известного американского юриста О. Шехтера: "В теории международного права толкование договора, принятое всеми участниками, считается "аутентичным" толкованием, обладающим той же юридической силой,

что и сам договор". Поэтому можно считать, что "декларации Генеральной Ассамблеи об агрессии, интервенции и иных соответствующих вопросах, принятые консенсусом или единогласно, должны иметь обязательную силу Устава" *(1838).

Как уже отмечалось, Венские конвенции специально оговаривают, что их положения применяются к учредительным актам международных организаций без ущерба для соответствующих правил этих организаций. Между тем Устав ООН не признает за Генеральной Ассамблеей права на аутентичное толкование Устава.

Анализ Устава ООН и подготовительных материалов не дает оснований признать за Генеральной Ассамблеей или каким-либо иным органом, включая Международный Суд, права давать юридически обязательные для государствчленов толкования Устава. В заявлении постоянного представительства СССР

при ООН от 7 ноября 1964 г. говорилось: "Еще при выработке Устава ООН СанФранцисской конференцией в 1945 году было признано, что ни один орган ООН не может давать обязательного для государств-членов Организации толкования Устава ООН".

Проблема толкования учредительных актов международных организаций, и прежде всего Устава ООН, приобрела сегодня большое практическое значение. Такого рода акты - уставы, статуты - по своей юридической природе являются международными договорами. Вместе с тем они обладают значительной спецификой, которая была отражена и в Венских конвенциях. Международный Суд также исходит из того, что к Уставу ООН применимы общие принципы и правила толкования договоров, поскольку Устав является многосторонним договором. Одновременно Суд подчеркнул, что Устав является "договором, обладающим определенной специфической характеристикой"

*(1839).

Сказанное ранее не означает отрицания права органов организации на толкование устава. Применяя его положения, они, естественно, толкуют их и действуют в соответствии с результатами толкования. Такое толкование обязательно лишь для самого органа организации и нижестоящих органов. Члены организации могут соглашаться или не соглашаться с данным толкованием. Однако практически эта деятельность оказывает существенное влияние также на права и обязанности государств-членов. В силу авторитета организации понимание ею тех или иных норм учитывается государствами.

Толкование устава должно осуществляться органами организации в той части, которая относится к их компетенции, регулирует их деятельность. В ходе разработки Устава ООН было определено: "Каждый орган будет толковать части Устава, которые относятся к его конкретным функциям". Подобное толкование в случае признания его государствами становится обязательным. Таким путем происходит развитие содержания учредительных актов международных организаций.

Примером тому может служить практика органов ООН, которая является основным средством толкования Устава и развития его содержания. Этот момент проявился уже в первые годы существования ООН. Можно привести такой факт. Согласно ст. 27 Устава ООН решения Совета Безопасности по всем

вопросам, кроме процедурных, "считаются принятыми, когда за них поданы голоса девяти членов Совета, включая совпадающие голоса всех постоянных членов Совета....". В связи с предложенным в 1946 г. Австралией проектом резолюции о франкистской Испании представитель СССР заявил, что во имя того, чтобы не препятствовать принятию резолюции, он воздержится от голосования *(1840). С тех пор, несмотря на отдельные случаи несогласия, воздержание постоянного члена при голосовании не рассматривается в качестве вето. Это правило применялось уже более чем в ста случаях.

Новое правило было подтверждено Международным Судом: практика Совета Безопасности в течение долгого времени свидетельствует, что добровольное воздержание постоянного члена "последовательно и единообразно толковалось: как не препятствующее принятию резолюции" *(1841). Практика органов ООН внесла такие изменения в понимание положений Устава ООН, что специалисты стали говорить, что ООН стала иной. Уже в докладе Генерального секретаря 1974 г. о работе Организации говорилось: "В процессе экспериментирования, импровизации и расширяющейся деятельности в течение последней четверти века Организация Объединенных Наций уже стала существенно иной организацией по сравнению с той, что была предусмотрена в Сан-Франциско" *(1842).

Должностные лица международных организаций подчеркивают значение динамичного толкования учредительных актов. В докладе Генерального Секретаря ООН К. Аннана Генеральной Ассамблее от 20 сентября 1999 г. говорилось: "Устав - это живой документ.... Не недостатки Устава, а наши затруднения в применении его принципов к новой эре породили для нас сложные ситуации".

В последующие десятилетия тенденция к совершенствованию содержания Устава ООН путем толкования его положений получила дальнейшее развитие. Органы ООН все более широко толкуют свои полномочия по Уставу, и такое толкование обретает юридическую силу в результате молчаливого признания его государствами. Достаточно указать на резолюции Генеральной Ассамблеи о поддержке усилий правительств по упрочению демократии и законности, социальном развитии, борьбе с преступностью и др.

Расширенно толкует свои полномочия и Совет Безопасности. Так, согласно главе VII Устава ООН Совет вправе предпринимать действия в случае актов агрессии, угрозы международному миру. Иными словами, речь идет об актах агрессии одних государств против других. Тем не менее Совет счел возможным принять решения о действиях для ликвидации внутренних конфликтов в ряде стран, истолковав их как угрозу миру.

Существенно возрос авторитет решений и консультативных заключений Международного Суда как средств толкования не только Устава ООН, но и общих норм международного права, включая его основные принципы. В решении 1986 г. по делу "Никарагуа против США" Суд существенно уточнил положения Устава об индивидуальной и коллективной самообороне и тем самым содержание принципа неприменения силы.

Суд играет существенную роль в решении вопросов о разграничении компетенции главных органов ООН. Он, например, определил, что