Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1 (2004)

Конвенции установили принципы и правила толкования договоров. Однако в значительной мере они представляют общие правила, применимые и к толкованию обычных норм. С учетом этого в дальнейшем изложении основное внимание будет уделено принципам и правилам толкования договоров.

Глава 1. Понятие толкования

Толкование международного договора - это выяснение содержания его объекта и целей, а также иных постановлений с учетом результатов их применения в конкретной ситуации.

Толкование неразрывно связано с применением. Тем не менее между ними существуют и различия. Толкование - это процесс выяснения смысла нормы, а также определения последствий, которые по смыслу нормы должны последовать при данном положении дел. Применение же представляет собой деятельность сторон по реализации нормы в соответствии с результатами толкования.

При уяснении содержания нормы следует установить: а) ее смысл; б) взаимосвязь с другими принципами и нормами; в) связь нормы с иными нормативными явлениями, политикой, моралью; особое внимание сегодня необходимо уделять связи нормы с так называемым мягким правом, которое образуют резолюции международных органов и организаций.

Толкование - необходимый и важный этап реализации права. Выполнение нормы невозможно без раскрытия ее смысла и содержания. Толкование в процессе осуществления нормы осуществляет ряд дополнительных функций. Оно способствует устранению недостатков, неточностей, допущенных при создании нормы, помогает устранять пробелы *(1779). Особое значение имеет выяснение содержания и целей нормы в постоянно меняющихся условиях.

В литературе проблему толкования в большинстве случаев рассматривают применительно к международным договорам. В отечественных учебниках соответствующий раздел содержится в главе о праве международных договоров. Складывается впечатление, будто проблемы толкования обычных норм вообще не существует. Между тем это далеко не так. Как и любая норма, международно-правовой обычай не может ни формироваться, ни тем более осуществляться без выяснения его содержания. Более того, толкование обычая является более сложным, чем толкование договоров, и порождает ряд дополнительных проблем.

Правила толкования обычных норм не получили необходимой теоретической разработки. Причины видятся в следующем. Во-первых, существует тесная связь процесса установления обычая с определением его содержания, т.е. с его толкованием. Поэтому некоторые вопросы толкования обычая рассматриваются в работах, посвященных обычным нормам международного права *(1780). В подтверждение сошлемся на одну из немногих работ, посвященных рассматриваемому вопросу, на статью немецкого профессора А. Блекманна под названием "Об установлении и толковании международного обычного права" *(1781).

Во-вторых, при установлении существования обычной нормы и выяснении ее содержания используются в основном те же способы и принципы, что и при толковании договоров. Эти положения объясняют сложившуюся ситуацию, но едва ли ее оправдывают. Специфика толкования и рост роли обычных норм диктуют необходимость внимания к вопросам их интерпретации.

Процесс установления существования обычной нормы представляет по сути специально-юридическое толкование, в результате которого определяются факт существования нормы, ее содержание, сфера действия. В самом начале своей деятельности Комиссия международного права ООН рассмотрела вопрос о доступности доказательств международного обычного права и представила соответствующий доклад.

При всей своей близости процесс установления существования обычной нормы, т.е. ее специально-юридическое толкование, и процесс выяснения ее содержания, т.е. общее толкование, отличаются друг от друга. Основная специфика относится к первому виду толкования. С его помощью устанавливается факт признания субъектами юридической обязательности за определенной нормой, сложившейся в практике. Такой факт обозначают латинской формулой opinio juris.

И в том, и в другом случае объектом толкования являются материалы практики. К их числу Комиссия международного права отнесла: тексты международных актов (договоров), решения международных и национальных судов, национальное законодательство, дипломатическую корреспонденцию, мнения юридических советников государств, практику международных организаций.

Однако при установлении факта признания (opinio juris) эти материалы выступают как доказательства наличия юридической силы у обычной нормы. А при общем толковании - как средства выяснения ее содержания. Иными словами, в первом случае речь идет о специфическом виде толкования, типичном для обычных норм. Во втором случае материалы практики используются тем же образом, что и при выяснении содержания договорных норм. Например, при выяснении содержания письменных актов практики применяется грамматическое толкование, при сопоставлении различных материалов - систематическое толкование и т.д.

Следует отметить дополнительную специфику при использовании для толкования указанных Комиссией международного права материалов. Так, при толковании с использованием законов государства необходимо руководствоваться и правилами толкования соответствующей государственноправовой системы. При толковании односторонних актов государства нельзя не принимать во внимание его политику и т.д.

Нередко при толковании норм обычного права объектами выступают вступившие или не вступившие в силу договоры. Так, в преамбуле Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. говорится о нормах обычного международного права, которые воплощены в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. В таких случаях следует использовать специально юридическое толкование для выяснения круга субъектов, для которых соответствующие нормы действуют как

договорные, и для которых - как обычные. Если обычная норма воплощена в договоре, то применяются правила толкования договора, но нередко возникает необходимость подтверждения обычной природы нормы путем толкования, характерного для обычного права.

Таким образом, если толкование договоров представляет сложный процесс, то толкование обычных норм представляет дополнительные трудности. Материалы практики далеко не всегда четко определяют позицию, являются неполными, а зачастую и трудно доступными. Особенно сложная ситуация с толкованием обычных норм общего международного права, когда возникает необходимость обобщения практики большого числа государств. В наш динамичный век практика весьма подвижна, и постоянное наблюдение за ней требует больших усилий и применения современных технических средств.

Глава 2. Объект и средства толкования

Объектом толкования договора являются его постановления, их содержание, воплощающее согласованную волю субъектов. Средства толкования - средства, с помощью которых выясняется содержание нормы.

К средствам толкования Венские конвенции отнесли текст договора; относящиеся к договору соглашения участников в связи с заключением договора; любой документ, составленный одними участниками и принятый другими; последующие соглашения участников относительно толкования или применения договора; последующая практика применения договора, устанавливающая соглашение участников относительно его толкования; любые нормы международного права, применяемые между участниками. Все эти средства рассматриваются как основные. К дополнительным средствам толкования отнесены подготовительные материалы и обстоятельства заключения договора.

В литературе и практике по вопросу об объекте и средствах толкования существуют значительные расхождения. Между тем его правильное решение имеет не только теоретическое, но и практическое значение.

Существует несколько школ в теории толкования. Начнем со школы намерений. По мнению ее сторонников, задача толкования состоит в выяснении намерений субъектов, их общей воли, притом той воли, что была зафиксирована в момент создания нормы. Следовательно, объектом толкования является первоначальная воля сторон. В результате отрицается или предельно занижается значение текста и последующей практики субъектов. В соответствии с этими взглядами основное значение придавалось подготовительным материалам, историческим условиям создания нормы.

Другая школа - "текстуалисты". Ее сторонники также признают решающее значение воли субъектов, но лишь той воли, которая зафиксирована в тексте. Юридическое значение имеет лишь принятый текст нормы. Текст - единственный объект толкования. Не отраженные в тексте намерения сторон лишены значения. Не учитывается и то обстоятельство, что нашедшая воплощение в тексте воля не остается неизменной, ее содержание развивается

по взаимному согласию субъектов. Текст не может быть признан единственным объектом толкования уже в силу того, что существуют нормы, содержание которых не облечено в форму официального текста, - положения устных соглашений. Из этого следует, что школа "текстуалистов" характеризуется формализмом. Положительный момент лишь в том, что подчеркивается центральное положение текста среди средств толкования.

Несмотря на очевидные недостатки, школа "текстуалистов" остается довольно влиятельной и в наше время. Подтверждением тому может служить статья видного немецкого юриста, профессора Р. Бернхардта, помещенная в таком авторитетном издании, как Энциклопедия международного публичного права *(1782). Автор пишет, что "объектом толкования является письменный текст, имеющий юридическое значение". Естественно, возникает вопрос: как же быть в том случае, когда предстоит толковать соглашение в устной форме? Между тем автор отмечает, что процесс толкования неотделим от применения нормы.

Занимаемая автором позиция, естественно, побуждает его считать норму неизменной, всегда остающейся такой, как она зафиксирована в тексте. На этом основании он ставит под сомнение обоснованность динамичного толкования, хотя и признает, что в последние десятилетия оно получило широкое распространение. Наконец, Р. Бернхард вопреки Венским конвенциям отводит совершенно особое место подготовительным работам и считает, что с этим трудно совместить такое средство толкования, как последующая практика, которая "ныне является широко признанным средством толкования".

Таким образом, противоречивость концепции "текстуалистов" очевидна. Чем же объяснить в таком случае ее жизнеспособность? Объяснение видится в том, что текст является основным средством толкования нормы. Для выяснения ее содержания текст имеет решающее значение, именно к нему обращаются в первую очередь. Соответственно основные правила толкования относятся к тексту. Из этого следует, что текст также является объектом толкования, но не основным, а вторичным. Задача толкования текста - выяснить содержание нормы, т.е. основного объекта толкования. Ко вторичным объектам толкования относятся и иные средства, включая материалы практики и подготовительные материалы. При этом толкование каждого из этих средств имеет свою специфику.

Третья школа - "телеологическая". Ее сторонники исходят из того, что норма служит определенным целям, выполняет определенные функции и потому должна толковаться таким образом, чтобы обеспечить достижение целей и реализацию функций. Некоторые даже полагают, будто норма отрывается от воли и живет самостоятельной жизнью.

Наиболее влиятельна телеологическая школа в США. В подготовленной еще в 1935 г. на базе Гарвардского университета доктринальной кодификации - в Гарвардском проекте конвенции о праве международных договоров 1935 г. говорилось: "Договор должен толковаться в свете своей цели, которой он призван служить. Исторический фон договора, подготовительные материалы, исторические условия существования сторон в период вступления в договор, изменение этих условий, последующее поведение сторон при применении

положений договора и условия, доминирующие в момент толкования, - все это должно рассматриваться в связи с общей целью, которой договор предназначен служить" (п. а ст. 19) *(1783).

За истекшие десятилетия положение мало изменилось. По мнению Американского института права, "американские суды в общем более склонны, чем суды многих других государств, выходить за пределы акта с тем, чтобы выяснить его значение в свете цели и намерения сторон" *(1784).

Телеологическое толкование особенно широко понимается и используется Европейским судом по правам человека. Так, в его решении по делу Вемгофа говорится, что толкование Европейской конвенции по правам человека должно быть таким, которое бы "наиболее соответствовало реализации цели и решению задачи, определенных договором" *(1785).

Положительное значение телеологической школы в том, что она подчеркивает значение целей. Отрицательное - отрыв нормы от воли субъектов, без которой она не в состоянии достичь своих целей.

Норма - это всегда юридически закрепленная воля субъектов. Воля эта не замораживается нормой, поскольку в подобном случае она неизбежно отстала бы от требований жизни, а норма стала бы мертвой буквой. Воплощенная в норме воля не отрывается от субъектов, ее содержание адаптируется к меняющимся условиям, соответствующим образом меняется и содержание нормы. В этом и заключен механизм актуализации нормы, необходимый для ее эффективности.

Нередко в особый вид выделяют эволюционное толкование, согласно которому содержание текста должно толковаться с учетом новых условий. Думается, однако, что этот вид толкования охватывается понятием телеологического толкования.

В общем можно сказать, что каждая из упомянутых школ поднимает на щит лишь один объект толкования - намерения субъектов, текст, цели нормы, сбрасывая со счетов или принижая значение иных факторов. Между тем успех толкования зависит от анализа всех факторов толкования с учетом пропорционального значения каждого из них.

Нельзя не обратить внимания на то, что влияние отмеченных школ не оставалось неизменным. В прошлом, когда международная жизнь была менее динамичной, значительным авторитетом пользовалась школа первоначальных намерений. В дальнейшем усилилось влияние текстуалистов. Объяснялось это стремлением к повышению уровня уважения международных норм, а также распространением многосторонних договоров, многие из сторон которых не участвовали в подготовке текста. Наконец, с ростом динамизма международных отношений существенно возросло влияние телеологического подхода, придающего особое значение достижению целей нормы.

Наиболее широкое распространение телеологический подход получил в практике Европейского Союза и Совета Европы *(1786). В качестве примера можно привести следующее положение из решения Европейского Суда по правам человека 1995 г. по делу "Лойзиду против Турции": "То положение, что Конвенция является живым актом, который должен толковаться в свете современных условий, прочно утвердилось в практике Суда". Заслуживает

внимание позиция Суда, согласно которой подобный подход "не ограничен материальными положениями Конвенции, но применим также к тем положениям... которые регулируют действие механизма осуществления Конвенции". На этом основании Суд сделал вывод: "Следовательно, эти положения не могут толковаться только в соответствии с намерениями их авторов...." *(1787).

Анализ практики Постоянной палаты международного правосудия и Международного Суда ООН приводит к следующим выводам. В ряде случаев суды обращались к первоначальным намерениям сторон, но в целом не придавали решающего значения свидетельствующим о них подготовительным материалам. Главное значение при толковании придавалось тексту. При этом, однако, Международный Суд не ограничивался лишь буквальным толкованием текста. Он подчеркивал свое стремление привести договорные положения в действие в их естественном и обычном смысле в контексте, в котором они выступают.

Значительную ясность в рассматриваемую проблему внесли Венские конвенции о праве международных договоров. Это касается коренных понятий, связанных с толкованием. Объектом толкования является договор, т.е. согласованные воли участников, образующие его нормативное содержание. При этом указано, что толкование должно осуществляться "в свете объекта и целей договора" ( п. 1 ст. 31). Тем самым подчеркивается значение целей договора, а также то, что толкование призвано содействовать реализации целей договора.

Средства толкования, как уже отмечалось, подразделяются на основные и дополнительные. На первое место среди основных средств поставлен контекст договора. Венские конвенции используют довольно широкое понятие - "контекст договора". Оно охватывает сам текст, включая преамбулу и приложения, а также: а) любое относящееся к договору соглашение, достигнутое между всеми участниками в связи с заключением договора; б) любой документ, составленный одним или несколькими участниками и принятый другими участниками в качестве документа, относящегося к договору ( п. 2 ст. 31).

Конвенции четко определили значение для толкования последующих соглашений и практики. Последующие соглашения и практика применения договора, устанавливающая соглашение участников относительно толкования, учитываются "наряду с контекстом". Иначе говоря, они приравниваются к положениям контекста. Такой подход призван обеспечить динамизм толкования с учетом развития содержания воплощенной в договоре воли.

Наконец, наряду с контекстом учитываются соответствующие нормы международного права, применимые между участниками, включая и те, что появились после заключения договора. Это относится и к такому основополагающему договору, каким является Устав ООН. Заместитель Генерального секретаря ООН по правовым вопросам Х. Корелл отмечает: "Устав должен всегда толковаться в свете новых условий, и потому мы обязаны принимать во внимание право, появившееся после его принятия..." *(1788)

К дополнительным средствам толкования отнесены такие, как подготовительные материалы и обстоятельства заключения договора (ст. 32). Они могут быть использованы лишь для подтверждения результатов,

полученных в итоге толкования контекста с помощью основных средств. Самостоятельное значение они способны приобрести, когда толкование контекста оставляет значение двусмысленным, неясным или приводит к абсурдным результатам.

Приведенные положения получили воплощение и отчасти развитие в практике Международного Суда ООН. Так, в Решении о морском разграничении района между Гренландией и Ян Майеном 1993 г. Суд подчеркнул значение основного положения ст. 31 Венских конвенций, определив, что соглашение "при всех условиях должно пониматься в его контексте, в свете объекта и цели" *(1789). Толкованию в свете объекта и цели придается существенное значение для реализации одного из основных принципов толкования - принципа эффективности. В Решении по делу о территориальном споре между Ливией и Чадом (1994 г.) в этой связи говорится о принципе эффективности, как о "фундаментальном принципе толкования договоров, которого последовательно придерживается международная юриспруденция". В подтверждение приводится целый перечень судебных решений *(1790).

В решении о юрисдикции в отношении спора между Испанией и Канадой в 1998 г. Суд обратил внимание на то, что обе стороны обращаются к принципу эффективности, и подтвердил: "Действительно, этот принцип является важным в праве договоров и в практике настоящего Суда...." *(1791).

При толковании договоров Суд обращался прежде всего к контексту. Вместе с тем применялись и другие основные средства. Так, в решении о пограничных и трансграничных военных действиях (1988 г.) Суд определил, что результаты толкования текста подтверждаются практикой сторон с момента заключения договора *(1792).

Не раз Суд подтверждал результаты толкования анализом подготовительных материалов. Так, и в упомянутом решении 1988 г. Суд сослался на опубликованные материалы конференции, разрабатывавшей текст договора *(1793). Известны вместе с тем случаи, когда подготовительные материалы сыграли весьма существенную роль в выяснении содержания договора. В решении по делу о некоторых залежах фосфатов в Науру (Науру против Австралии, 1992 г.) Суд обстоятельно проанализировал материалы переговоров сторон и пришел к выводу, что выдвинутые в ходе переговоров претензии Науру сохраняют свою силу, ничто в заключенном соглашении не свидетельствует об отказе от них *(1794).

Известны случаи использования Судом и такого вспомогательного средства, как обстоятельства заключения договора. В решении по делу об арбитраже (Гвинея-Бисау против Сенегала, 1991 г.) Суд счел "полезным обратиться к условиям, в которых было составлено арбитражное соглашение, с тем, чтобы оценить значимость указанной линии аргументации" *(1795).

Эти решения приводятся для того, чтобы показать, что дополнительные средства толкования не должны игнорироваться. Они способны не только подтверждать, делать более обоснованными результаты толкования с помощью основных средств, но и выяснять дополнительные детали содержания норм.

Заявления о толковании. Анализ практики свидетельствует, что государства считают себя вправе делать односторонние заявления о понимании

ими содержания договора. В процессе кодификации права международных договоров Комиссия международного права касалась этого вопроса, но в конце концов отказалась от его решения. Обойден он молчанием и в Венских конвенциях о праве международных договоров. Между тем рост числа многосторонних договоров, а также количества субъектов международного права делает проблему заявлений о толковании все более актуальной. Об этом свидетельствует как судебная практика, так и увеличение числа теоретических работ, посвященных вопросу. Вернулась к его решению и Комиссия международного права при подготовке руководства по практике "Оговорки к международным договорам".

Основная сложность решения вопроса состоит в том, чтобы провести четкое различие между заявлениями о толковании и оговорками, поскольку их юридическое значение совершенно различно. Теоретически это сделать несложно. Цель заявления о толковании состоит в том, чтобы уточнить или разъяснить смысл или значение, которое субъект придает договору или его отдельным положениям. Цель оговорки - исключить или изменить юридическое действие определенных положений договора применительно к делающему оговорку.

Однако на практике проведение такого различия встречается с трудностями. В результате в течение длительного времени ни в практике, ни в теории не проводилось четкого различия между оговорками и заявлениями о толковании. Однако развитие правового регулирования стало все чаще ставить этот вопрос в практическом плане. Суды исходят из того, что "толкование" означает разъяснение смысла и содержания правового акта, а не его ревизию"

*(1796).

Еще одно отличие заявления о толковании от оговорки состоит в том, что последняя может быть обычно сделана лишь при принятии субъектом договора, а первое может быть заявлено в любое время.

Следовательно, для определения того, имеем мы дело с заявлением о толковании или оговоркой, необходимо прибегнуть к толкованию. Заявление необходимо толковать добросовестно в соответствии с обычным значением терминов и в свете договора, к которому оно относится. Должным образом учитывается намерение автора заявления.

При этом следует учитывать, что правила толкования договоров применимы к односторонним заявлениям лишь с учетом их специфики. Касаясь факультативных заявлений о признании обязательной юрисдикции Международного Суда, Суд определил: "Режим толкования заявлений, делаемых в силу статьи 36 Статута, не идентичен режиму толкования договоров, установленному Венской конвенцией о праве международных

договоров.... Суд отмечает, что положения Венской конвенции могут

применяться только по аналогии в той степени, в какой они совместимы с характером sui generis одностороннего признания юрисдикции Суда" *(1797).

Особый вид одностороннего акта толкования представляет собой закон о ратификации договора, содержащий соответствующие положения. В качестве примера можно указать Федеральный закон от 19 апреля 2000 г. о ратификации Договора между РФ и США о дальнейшем сокращении и ограничении

стратегических наступательных вооружений, содержащий толкование принципиального понятия исключительных обстоятельств, дающих России право выйти из договора (ст. 2) *(1798). Соответствующие положения отличаются от обычных заявлений о толковании тем, что они обладают юридической силой закона и особым авторитетом. Для придания им международного значения необходимо признание другой стороны в договоре.

Таким образом, заявление о толковании не оказывает влияния на юридические параметры договора. Вместе с тем оно обязывает сделавшего его субъекта придерживаться изложенного понимания. Другие субъекты вправе на этом настаивать. Несмотря на то что заявление о толковании представляет собой односторонний акт, он встречается с реакцией других участников договора. Они могут его молчаливо признать, могут предложить собственное толкование соответствующих положений и, наконец, вправе признать, что предлагаемое толкование противоречит договору.

В последнее время получили распространение условные заявления о толковании *(1799). Таким актом субъект ставит свое согласие на обязательность для него договора в зависимость от признания даваемого толкования другими субъектами. В качестве примера можно привести заявление о толковании, сделанное Францией при подписании Дополнительного протокола II к Договору о запрещении ядерного оружия в Латинской Америке (Договор Тлателолко). В нем говорилось: "Если заявление о толковании, сделанное таким образом Правительством Франции, оспаривается полностью или частично одной или несколькими сторонами, участвующими в Договоре или Протоколе II, то означенные документы не имеют силы в отношениях между Французской Республикой и оспаривающим государством или государствами" *(1800). Такого рода заявления о толковании по своему значению приближаются к оговоркам.

Глава 3. Принципы и правила толкования

Принципы представляют собой наиболее общие правила толкования. Центральное место среди них принадлежит принципу добросовестности, тесно связанному с основным принципом международного права - принципом добросовестного выполнения обязательств по международному праву *(1801). Нормы международного права должны добросовестно выполняться, а следовательно, и добросовестно толковаться.

Венские конвенции ставят этот принцип во главу угла и раскрывают его главное содержание в общем правиле толкования: "Договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора" ( п. 1 ст. 31).

Значение принципа не раз подчеркивалось Международным Судом. В решении по делу об испытании ядерного оружия говорится: "Одним из основных принципов, регулирующих создание и выполнение правовых обязательств, каков бы ни был их источник, является принцип добросовестности. Доверие присуще международному сотрудничеству особенно в век, когда сотрудничество