• Софиология свящ. Сергия Булгакова (1871-1944)

В молодые годы придерживался марксистских взглядов, затем отошел от марксизма к идеализму, написав книгу "От марксизма к идеализму"(1904), а впоследствии перешел уже на позиции религиозной философии, пережив перед этим период увлечения философией Вл. Соловьева. Основные работы: "Два града"(1911), "Философия хозяйства"(1912), "Свет невечерний"(1917), "Неопалимая купина"(1927), "Трагедия философии"(1927, на нем. языке), и др.

С точки зрения Булгакова, религия – это переживание трансцендентного, становящегося постольку имманентным, однако при сохранении своей трансцендентности.

Чтобы заниматься софиологией, нужно иметь определенное умонастроение, связанное с духовным опытом переживания какой-то очень тесной связи божественного бытия и бытия природного. Такой опыт не характерен для христианства, как и для ветхозаветного миропонимания; но его часто можно встретить у тех, кто тянется к космизму. Этот опыт явно завораживает и несет в себе тенденцию нейтрализовать библейское чувство глубокой онтологической дистанции между тварью и Творцом. Булгаков, по его собственным признаниям, имел такой опыт, дорожил им и, считая себя последователем Соловьева, вводил его в свою христианскую мысль, корректируя ее так, чтобы иметь с этим опытом полное согласие.

Булгаков также принял и заданную Соловьевым связь Софии с Богочеловечеством, трактуя это как единство Бога со всем тварным миром. Носитель Софии в мире — человек; он же — ее орудие. Человек, считал он, не оторвался от софийного корня, несмотря на то, что грехопадение вывело его из первоначального софийного единства Бога, человека и мира.

В «Философии хозяйства» София превращается в двуединство Софии Небесной и Софии земной. «Только в софийности истории лежит гарантия того, что из нее что-нибудь выйдет и она даст какой-нибудь общий результат»

Она названа «четвертой ипостасью» — эти слова он ставит в кавычки, понимая, что им нет места в догматическом богословии. Она, «приемля в себе откровение тайн Божественных, вносит чрез себя и для себя различение, порядок, внутреннюю последовательность в жизни Божественного Триединства, она воспринимает единое и всецелое Божество как триипостасное — Отца, Сына и Святаго Духа». А дальше те формулировки, которые часто цитируют оппоненты: «Как приемлющая свою сущность от Отца, она (София.), есть создание и дщерь Божия; как познающая Божественный Логос и Им познаваемая, она есть невеста Сына (“Песнь Песней”) и жена Агнца (Новый Завет, Апокалипсис); как приемлющая излияние даров Св. Духа, она есть Церковь и вместе с этим становится Матерью Сына, воплотившегося наитием Св. Духа от Марии, Сердца Церкви, и она же есть идеальная душа твари, красота. И все это вместе: Дочь и Невеста, Жена и Матерь, триединство Блага, Истины, Красоты, Св. Троица в мире, есть божественная София. Вторая Ипостась, Христос, преимущественно обращен к Софии, ибо он есть Свет мира, Им же вся быша (Ин. 1), и, воспринимая лучи Логоса, сама София становится Христософией, Логосом в мире и, как Он, любима в Отчей ипостаси, изливающей на нее дары Св. Духа».

Возражения на концепцию Булгаков дали митр. Сергий (Страгородский) и В. Н. Лосский, а из Зарубежного Синода — архиеп. Серафим (Соболев), константировавший: «В гностицизме и находится самое главное основание для учения о Софии прот. Булгакова и свящ. Флоренского». В книге «Спор о Софии» содержится свод аргументов против софиологии Булгакова. Прежде всего, у Булгаков явно не хватает апофатической строгости. Она означает максимальную осторожность в высказываниях о Боге, так что всякий, кто пытается выразить таинственность божественной жизни в виде Софии или чего-то другого, нарушает баланс между апофатическим и катафатическим богословием, достигнутый в церковном догматическом учении.

Булгаков проявил избирательное отношение к Преданию, он охотно ищет в нестрогих текстах древнехристианского периода рассуждения о том, что между Богом и миром есть посредство или посредники. София и есть такой посредник. Там, где ищут посредства, там и появляется гнозис.