61. Славянофилы, как идейно-политическое течение в российской политической мысли 19 века

 Славянофилы - представители либерально настроенной дворянской интеллигенции. 

Течения западников и славянофилов сложились в 30-40-е гг. XIX среде дворянской интеллигенции. В лучших традициях русских просветителей и реформаторов они обсуждали вопросы исторических судеб России и Запад, их места и роли в судьбах других народов. Славянофилам принадлежит бесспорная заслуга в обосновании своеобразия истории и культуры русского народа, которое они усматривали в сочетании национального сознания, православия и общинного опыта. Им также учение о мессианской предопределенности русского народа, неприятие им западноевропейского пути социально-политического развития, даже противопоставление России Западу, защита самодержавия, православия, некоторых консервативных, патриархальных общественных институтов.

Начальным событием в разработке идей ранних славянофилов считается обмен в 1839 г. рефератов между А.С. Хомяковым (1804-1860) и И.В. Киреевским (1808-1856) по вопросу об историческом опыте старой и новой России. Эти рефераты разошлись потом под названиями «О старом и новом» и «В ответ А.С. Хомякову». Славянофилы выдвинули ряд новых идей и положений при оценке прошлого и современного опята России, в частности о необходимости переоценки опыта допетровской Руси, о значении крестьянской общины, местного самоуправления, о роли государственного начала и о соотношении закона и обычая в рамках их концепции народосознания. Были безусловными противниками и критиками крепостного права.

По мнению славянофилов, Петр Великий сумел единым взглядом обнять все болезни отечества и «ударил по России, как страшная, но благодетельная гроза». Удар пришелся по сословию судей-воров, по боярам, думающим о делах своего рода и забывающим родину, по монахам, ищущим душеспасения в кельях и поборов в городах, забывающим, однако, церковь, человечество и братство христианское. И тем не менее силы духовные принадлежат не правительству, а народу и церкви.

Увеличение размеров и вещественной власти государства привело к уничтожению областных прав, угнетению общинного быта. С Петра начинается новая эпоха — время сближения с Западом, который до этого был «совершенно чужд» России, и это движение не было действием народной воли. С этого момента «жизнь власти государственной и жизнь духа народного разделились даже местом их сосредоточения». Одна в Петербурге двигала всеми видимыми силами России, всеми ее формальными изменениями, другая (жизнь церковная) «незаметно воспитывает характер будущего времени, мысли и чувства, которым суждено облечься в полную, проявленную деятельность».

Крепостное состояние, по мнению Хомякова, введено Петром. Фактическое рабство крестьян существовало до этого в обычае и не было признано в законе. Только в правление Петра «закон согласился принять на себя ответственность за мерзость рабства, введенного уже обычаем». Таким образом, закон «освятил и укоренил давно вкрадывавшееся злоупотребление аристократии».

Несомненной заслугой Хомякова явилось новое историческое истолкование традиционной темы о взаимоотношении государства и церкви и дополнение ее историческим обзором статуса крестьянской общины. Так расчищалась почва для обсуждения более фундаментальной для политического быта темы о соотношении общества и государства в русской и зарубежной истории. Характерным для Хомякова оказался также интерес к меняющейся роли обычая и закона.

Если рассматривать основные начала жизни в России и на Западе, то сразу же обнаружится «одно очевидное общее» — христианство. И все же различия между ними также очевидны — в особенных видах христианства, в особенном направлении просвещения, в особенностях частного и народного быта.

Частный и общественный быт Запада основывается на понятии индивидуальной, отдельной независимости, предполагающей индивидуальную изолированность. Отсюда святость внешних формальных отношений, святость собственности и святость условных постановлений. Общественное устройство России имело многие отличия от Запада — составление общества из маленьких так называемых миров (общин), принадлежность человека миру (и мира ему), принадлежность поземельной собственности (источника личных прав на Западе) не лицу, а обществу. «Лицо участвовало во столько в праве владения, во колько входило в состав общества». Общество не было самовластным и не могло само изобретать для себя законы, поскольку в окружении подобных себе других обществ управлялось однообразным обычаем.

В отличие от Запада сила неизменяемого обычая делала всякое самовластное законодательство невозможным, и даже разбор и княжеский суд (до подчинения удельных княжеств Московскому) не мог совершаться без согласованности с всеобъемлющими обычаями. Заслугу в выработке общинных обычаев, которые заменяли законы, Киреевский всецело относил к церквям и монастырям. Последние он именует также «святыми зародышами несбывшихся университетов». Именно из церквей, монастырей и жилищ уединенных отшельников распространялись повсюду одинаковые понятия об отношениях общественных и частных.

Общий вывод Киреевского, как и Хомякова, сводился к тому, что в истории России действительно присутствует «взаимная борьба двух начал» и связана она с желанием «возвращения русского или введения западного быта», однако эта борьба все же поневоле предполагает «что-то третье». «Сколько бы мы ни были врагами западного просвещения, западных обычаев и т. п., но можно ли без сумасшествия думать, что когда-нибудь, какою-нибудь силою истребится в России память всего того, что она получила от Европы в продолжение двухсот лет? Можем ли мы не знать того, что знаем, забыть все, что умеем?»

Двумя насущными и перспективными задачами в области внутренней политической жизни славянофилы считали отмену крепостного рабства и проведение нового разделения труда между государственной властью (самодержавием) и общественностью (народом). Аргументация в пользу освобождения включила в себя характерные для славянофилов аргументы естественно-правового характера — права личности крестьянина (как хозяина и семьянина) как права естественные, согласованные с потребностями в свободном развитии человеческой природы и соответствующие порядку и законам, предустановленным Творцом.

Славянофилы увязывали рассмотрение проблем философии истории с христианской антропологией и отчасти с социальным и юридическим опытом разных народов. Так, по обобщению Киреевского, на Западе произошло такое раздвоение духа и мышления, а также государства, сословий, семейных прав и обязанностей, что гармонии достичь почти невозможно. России, напротив, присущи были цельность и разумность, стремление к истине посредством «стремления к цельности бытия внешнего и внутреннего, общественного и частного, умозрительного и житейского, искусственного и нравственного»

62. «Западничество», как идейно-политическое течение в российской политической мысли 19 века.

Основной тезис другой программной задачи был сформулирован Константином Сергеевичем Аксаковым (1817—1860) в записке «О внутреннем состоянии России», представленной императору Александру II в 1855 г. Современное состояние России характеризуется, по словам записки, внутренним разладом, прикрываемым бессовестной ложью. Правительство и «верхние классы» чужды народу, их взаимные отношения недружественные, они не доверяют друг другу: правительство постоянно опасается революции, народ склонен в каждом действии правительства видеть новое угнетение. Общий вывод автора звучал: «Царю — сила власти, народу — сила мнения». Народ русский не желает править, он ищет свободы не политической, а нравственной, общественной. Истинная же свобода народа возможна только при неограниченной монархии. Однако взаимоотношения правительства и народа должны включать в себя такие начала: взаимное невмешательство; обязанность государства защищать народ и обеспечивать его благосостояние; обязанность народа исполнять государственные требования, снабжение государства деньгами и людьми, если они нужны для осуществления государственных намерений; общественное мнение как живая нравственная и нисколько не политическая связь, которая может и должна быть между народом и правительством.

Константин Дмитриевич Кавелин (1818—1885) — один из основателей (совместно с С. М. Соловьевым и Б. Н. Чичериным) так называемой государственнической школы в истолковании истории России. Согласно его представлениям, основу и движущую силу исторического процесса образует борьба личности за свободу и «постепенное изменение» общественных форм — от родовых отношений к семейным, которые, в свою очередь, уступили высшей форме общественных отношений — государству. Россия шла тем же историческим путем, что и Западная Европа, но отстала от нее и потому должна прибегать к заимствованиям достижений цивилизации. В этом смысле реформы Петра I двинули Россию по пути европейского развития в сторону свободы и управления с помощью «современных актов и законов». Оправдание эпохи Петровских реформ — в ее целях, поскольку средства дала, навязала ей сама старая Русь. В отличие от славянофилов Кавелин считал, что наряду с общинным, индивидуальное начало все-таки присутствовало и до Петра и привело к постепенному созданию у нас общественности и юридической гражданственности, хотя и в неразвитой форме.

С более радикальных философско-исторических позиций критиковал славянофилов Тимофей Николаевич Грановский (1813—1855), для которого историческое развитие всегда сопровождается борьбой разнородных сил и каждую эпоху отделяет от другой «резкое различие», в том числе войны и революции (например, завоевания древних германцев, французская революция XVIII в.). Историческое развитие бесконечно, поскольку вечно новы противоположности и никогда они не возвращаются к прежним пунктам, «из борьбы их исходят вечно новые результаты».

Герцен не без оснований рассуждал об известной условности деления на славянофилов и западников по той простой причине, что все они были патриотами своего народа и отечества. Их объединяло, по крайней мере в начальный период, решительное осуждение крепостного рабства и административно-судебного произвола, а также боязнь того, что если перемены не придут сверху, то переворот явится снизу. В этом отношении они близки в отдельных пунктах своих политических программ и декабристам, и народникам.

После реформ 60-х гг. острота разногласий между славянофилами и западниками утратила свое былое значение. Славянофильство эволюционировало в сторону почвенничества и сблизилось во многом с консервативными противниками реформ, однако значительная часть их ожиданий и надежд в отношении русской общины была воспринята идеологами «русского социализма» (Герцен, Чернышевский и др.). Для славянофильства 70—80-х гг. характерны известная инертность и идейный догматизм. В этот период они становятся критической мишенью для русских марксистов и наиболее дальновидных консерваторов.

В XX в. вопрос о самобытности русской истории вновь актуализировался в связи с социалистическим экспериментом, и, таким образом, вопрос Хомякова и Киреевского о том, «что такое Россия, в чем ее сущность, призвание и место в мире» (Н. А. Бердяев), получил новые истолкования и новые оценки.

Биллет №63

М.А. Бакунин идеолог бунтарского направления в народничестве, родоначальник анархизма в России. Глубокий кризис самодержавного и крепостнического государства, непоследовательные буржуазные преобразования, образование маргинальных слоев - люмпен-пролетариата и беднейшего крестьянства - все это привело к распространению анархизма в России.

Особенность анархизма: коллективистское содержание из-за сохранения общинного устройства в России. Основной принцип анархизма таков: чем больше количество свободных людей, окружающих меня, тем распространеннее и шире становится свобода отдельно взятого индивида – в этом его коллективистское начало.

Михаил Александрович Бакунин (1814 - 1876) был сыном тверского помещика, Молодой Бакунин избрал для себя путь профессионального революционера, хотя благодаря своему происхождению мог рассчитывать на блестящую карьеру.

1873 г. Появилась книга “Государственность и анархия” со специальным приложением, содержащим программу практической деятельности для русских революционеров.

По Бакунину: Природа человека двойственна. Лучшие ее черты - основа безгосударственной организации будущего. Худшие - основа для возникновения государства. То есть государство строится на дурных инстинктах и страстях. Государство означает “насилие, господство посредством насилия. Государство без рабства, открытого или замаскированного, немыслимо”.

Вместо государства Бакунин помышляет создать после социальной революции новый строй, основанный на идее свободы. Важнейшее требование анархистской программы -разрушения государства. Государство заменяется федерацией свободных самоуправляющихся общин.

М.А.Бакунин видел необходимость организации общества и коллективной собственности снизу вверх. Свобода, по Бакунину, есть не самоцель, но то обязательное условие создания анархоколлективистской организации общества.

Свобода никогда не уживается с политической властью, поэтому все властное, все построенное на принуждении должно безоговорочно отвергаться. Нет большой разницы между полуварварской всероссийской империей и самым цивилизованным государством Европы.

Суть всякой государственной власти в порабощении народа. Вред государства проистекает, согласно Бакунину, из его эксплуататорской роли по отношению к обществу и личности.Государство одним гарантирует богатство, другим - бедность; одним - свободу, основанную на собственности, другим - рабство; и оно заставляет нищих вечно работать - такова истинная природа и истинная миссия государства.

По Бакунину - все юридические законы навязаны, деспотичны, они порабощают человека и одновременно развращают самих законодателей. Они противоречат естественному (человеческому) праву и свободе. Бакунин провозглашал: “ мы отвергаем всякое законодательство и власть, так как мы убеждены, что они всегда неизбежно обращаются лишь к выгоде господствующего меньшинства в ущерб огромного порабощенного большинства”. Бакунин выдвинул требование отмены всех действующих в европейских странах гражданских и уголовных кодексов на том основании, что они противоречат “общечеловеческому праву”. Праву политическому, официальному Бакунин противился не в меньшей степени.

Свобода человека должна соизмеряться, подчеркивал Бакунин, не с той свободой, которая отмерена и пожалована государством и его законами, а с той свободой, которая находится в сознании всех свободных людей, относящихся друг к другу как братья и как равные.

Но четкого противопоставления юридическому закону теоретик анархизма не дал, в этом пункте его программа была расплывчатой. “Необходимо проводить четкое различие между историческим, политическим и юридическим правом и человеческим правом. Первое правит миром вплоть до сего часа, заставив его смириться с кровавой несправедливостью и угнетением. Второе право станет орудием анархистов”.

Ополчаясь против права - привилегии, Бакунин в основу правовых отношений идеального общества положил труд.

Свои мечты о свободном безгосударственном обществе, основанном на социальной справедливости, об анархистской федерации, Бакунин надеялся осуществить посредством народного бунта, носящего массовый и в немалой мере стихийный характер. В этом особенность бакунинской тактики.

Бакунин отрицал основную идею Лаврова (теоретик русского революционного народничества) - о необходимости пропаганды социализма “в народе”. Он считал, что в силу своего невежества, забитости, набожности и веры в царя - русский крестьянин не в состоянии усваивать социалистические теории. Однако Бакунин отмечает природный ум русского крестьянина и выделяет его особое свойство - готовность к бунту. Русский народ способен к социальной революции, он “бунтарь по натуре”, из глубины народного духа в стране возникнут “новые формы свободной общественности” - идея Бакунина о революционной избранности русского народа.

Русское государство Бакунин рассматривал как институт, противостоящий народу. Единственным выходом - для отдельных лиц разбой, “а для целого народа - всеобщий бунт, революция”. Перед грядущим бунтом Бакунин ставил две задачи: в экономической сфере - социальная революция, в политической - разрушение государства. Политическая борьба - в русских условиях такое направление выгодно одной буржуазии. Единственная политически сознательная революционная силой – это интеллигенция, именно она должена поднимать на революцию мужика, этого “прирожденного бунтаря”, стать организатором народной революции”.

Революция не могла быть осуществиться до сих пор потому, что мешали такие черты русской жизни, как патриархальность и вера в царя. Что касается православия, веры, то они в России не имеют такого значения, как католицизм и вообщзе религия в Западной Европе. Но тем не менее все это не может сдержать русской социальной революции, ибо в стране присутствуют два важных ее условия: нищенское положение народа и его забитость, рабство. Чем хуже условия жизни масс, тем вероятнее взрыв. Надо лишь добиться истиннойсоциально-революционной комбинации - соединить революционный инстинкт мужика и идейностью интеллигенции, которая, “Проведя между общинами живой ток революционной мысли, воли и дела”, заинтересовав революцией “лучших крестьян”, сможет “поднять вдруг все деревни“. Задача интеллигенции - вызвать эти бунты. В действительности народникам-бакунистам не удалось поднять не только “все деревни”, но хотя бы одельные районы. Их волевые импульсы мало влияли на общинно-патриархальное сознание русского мужика. Бакунизм не смог из теории стать революционной практикой и привести к победе революции, хотя влияние анархизма сохранялось еще долго.

Билет № 64.

  Если на Западе радикальная идея политической революции стала терять свое значение во второй половине XIX в., то в монархически-крепостнической России она присутствовала постоянно, оживая в периоды контрреформ. Революционный радикализм был одним из основных направлений политической мысли России XIX - начала XX в. Он был представлен некоторыми теориями декабристов (П.И. Пестель), революционного демократизма 40- 60-х гг., революционного народничества (А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, П.Л. Лавров, П.Н. Ткачев, М.А. Бакунин и др..) и марксизма.

Родоначальником идеи революционного низвержения самодержавия стал А. Н. Радищев (1749 - 1802). Вместо монархии он предлагал народное правление в форме добровольной федерации вольных городов по примеру Древнего Новгорода. Народное правление, по его мнению, соответствует "человеческому естеству", поскольку основано на принципах народного суверенитета и неотчуждаемости естественных прав личности. Во главе федерации должны стоять достойные люди, выдвинутые народом.

Радикальные идеи в начале 19 века были предложены декабристами – представителями революционного дворянского движения. Руководитель Южного общества П.И. Пестель (1793-1826)свои республиканские взгляды в работах “Конституция. Государственный завет” и “Русская Правда”. В своих трудах Пестель говорил о естественном равенстве всех людей, об общественном и государственном устройстве, при этом последнее возникло в силу природного разделения людей на повинующихся и повелевающих. Государство существует на равновесии взаимных прав и обязанностей правительства и народа. «Цель Государственного устройства – возможное Благоденствие всех и каждого», и достигается оно на основе законов. Законы делятся на духовные, естественные и гражданские – их цель, чтобы интересы отдельного индивида не противоречили интересам всего общества в целом. Пестель сформулировал право на революционное ниспровержение правительства, нарушающего в своих действиях духовные, естественные и положительные законы.

Согласно его концепции, изложенной в “Русской Правде”, верховная власть разделяется на законодательную, исполнительную, блюстительную. В «Русской правде» уделяется большое внимание обоснованию необходимости введения общедемократических прав и свобод: неприкосновенности личности, равноправия, свободы совести, слова, собраний и т.д. Православию оказывалось государственное покровительство, а создание партий запрещалось из опасения разрушения единства людей. Он требует отмены крепостного права и безвозмездного наделения всех крестьян землей, то есть все крестьяне становятся помещиками. Всю землю он предлагает разделить на две части: волостную (общественную) и частную. Право частной собственности названо Пестелем «священным и неприкосновенным». Наилучшей формой государственного устройства для России, Пестель, считал унитарное государство с предоставлением права самостоятельности только Польше. Средством достижения поставленных целей Пестель видел в военно-революционном перевороте, с немедленной ликвидацией монархии и физическим уничтожение членов царской фамилии – чтоб предотвратить реставрацию монархии. Проведение преобразований поручено Временному Верховному правлению (планируемое на 10-15 лет) во главе с диктатором.

Меньшим радикализмом отличалась программа Северного общества и его организаторов. Одним из которых был Н.М. Муравьев. Свою политическую и социальную программу Муравьев изложил в трех проектах конституции, последний из которых называют тюремным, так как написан в тюрьме, Муравьев был приговорен к заключению на 20 лет после декабря 1825г. Его проекты выступали за переход от царского самодержавия к конституционной монархии. Проект предусматривал разделение властей (исполнительная законодательная и судебная) и федеративное устройство России, в связи с чем высший представительный орган – Народное Вече – предусматривалось образовать из двух палат – Палаты народных представителей и Верховной Думы, представляющей субъекты федерации. Источник власти – народ, которому принадлежит право делать основные постановления для себя. Высшая исполнительная власть сохранялась за наследственным императором, получившим статус «верховного чиновника правительства» с правом отлагательного вето при принятии законов. Муравьев выступал за отмену крепостного права, равенство всех перед законом, неприкосновенность личности, жилища, свободу печати. Деление людей на 14 классов по Табелю о рангах отменяется – все жители России наделяются статусом «гражданина Рускаго». Муравьев осуждал проект Пестеля, предполагавший введение Верховного правления во главе с Диктатором

Революционеры-демократы В.Г.Белинский (1811 - 1848), Д. И. Писарев (1840 - 1868) считали вооруженное восстание единственным средством свержения самодержавия. По их мнению, это должна быть крестьянская революция, которая установит "социальную республику" с верховной властью народа. Основой будущего экономического и политического строя революционеры-демократы считали крестьянскую общину.

А.И. Герцен (1812-1870) деятель русского освободительного движения 19 в. Вместе со своим другом юности Н.П. Огарёвым в 1857г. начал публиковать первую русскую свободную газету «Колокол». Герцен критиковал самодержавие и защищал западные идеалы прав и свобод личности, но после пребывания за границей Герцен разочаровался в западных идеалах, теперь в основе его деятельности лежала идея «русского социализма». Вся история – это бесконечная борьба своеволья и закона, отдельного лица и общества; свобода личности возможна лишь в обществе, но при этом общество ограничивает свободу индивида в интересах др. людей. Идеал общественного устройства по Герцену – это сочетание личного и общественного, так, мыслитель критиковал и анархизм и деспотизм, тут же подмечая «Деспотизм или социализм – выбора нет». Герцен говорил о том, что в России будет легче произвести социальную революцию благодаря сохранившейся сельской общине. В герценовской концепции «русского социализма» характерные для славянофилов идеи о самобытности, сохранении общины, сочетаются с западническими положениями о роли просвещения, достижении науки.

Н.Г. Чернышевский (1828-1889г.) деятель русского освободительного движения 50-60х гг. 19 в. против самодержавия и крепостного строя. В 1862г. за свою литературную деятельность был арестован, где и написал знаменитый роман «Что делать?». Чернышевский придерживался весьма радикальных революционно-демократических воззрений, надеясь на скорый народный бунт против самодержавно-крепостного строя, «не смотря на все зло», которое сначала приносят революции. Но со временем Чернышевский стал все больше акцентировать внимание на возможности мирного пути – социально-политических преобразований с помощью реформ (отмены крепостного права и наделения крестьян землей, достижений науки, просвещения народа, развития самоуправления и т.д.). Чернышевский сравнивает революционный способ преодоления феодальных и утверждение буржуазных порядков (как это было в Англии и Франции) с реформистским путем (как в Германии); и отдает предпочтение второму способу. При этом мыслитель отмечал непросвещенность крестьянства и, тем самым, неспособность успешно выступить против самодержавия. Так, Чернышевский видел необходимость для проведения любых преобразований (революционным или реформаторским путем) просвещенных людей. Чернышевский выделяет еще один аспект – просветительская деятельность зависит от «материального положения», действительно, на голодный желудок плохо думается. Общество по Чернышевскому разделено на два класса: буржуа, «среднее сословие» - живут чужим трудом, и «работники» - живут свои трудом, между ними осуществляется борьба, определяющая политическую жизнь в стране. Чернышевский критиковал крепостничество и самодержавие, выделяю при этом спасительную роль общины, которую она сыграет в построении социализма. Чернышевский отстаивал необходимость демократизации и федеративного устройства.

П. Ткачев (1844-1886) разработал идею ради­кального насильственного переворота, рассмат­ривая захват власти небольшой группой революционеров как необходи­мое условие социальных преобразований. Это революционное меньшинство начнет осуществлять преобразования и перевоспитывать консервативные массы.

В конце XIX века, в связи с развитием рабочего и революционного движения, важную роль в политической мысли России стали играть социалистические идеи марксистского направления. Наиболее ярко они были представлены Г.В. Плехановым – основоположником первой русской марксистской организации «Освобождение труда», созданной в 1883 году в Женеве, и В.И. Лениным – одним из лидеров социал-демократического движения в России,.

Неприязнь к западному либерализму и конституционализму прослеживается и в русском анархизме. Его сторонники негативно относились не только конкретно к русскому, призывая к его свержению, но к любому государству и праву, ограничивающим свободу индивидов. Представители анархизма М. А. Бакунин (1814 - 1876) и П. А. Кропоткин (1842 - 1912) исходили из тезиса о том, что государство есть зло, поскольку мешает естественному существованию людей. Анархия, по М. А. Бакунину, - "это воль ный союз земледельческих и фабричных рабочих товариществ, общин, и народов, и, в более отдаленном будущем - общечеловеческое братство, торжествующее на развалинах всех будущих государств". М. А. Бакунин критиковал идею К. Маркса о диктатуре пролетариата, считая ее формой подавления одной части общества другой.

П.А. Кропоткин назвал идеал будущего устройства "анархическим коммунизмом". Под ним он понимал вольный союз самоуправляющихся общин, основой которого станут свободные взаимосоглашения людей. Над ними не будет никакой верховной центральной власти. Анархистов говорили о развращающем влияния власти на личность, требовали справедливости и уважения прав и свобод индивида.

Билеты от Жени Петровой

Карл Маркс дает иную, жесткую характеристику той же социальной группы (характеристику, от которой Мюрже сознательно уходит): «...Бродяги, отставные солдаты, выпущенные на свободу уголовные преступники, беглые каторжники, мошенники, фигляры, лаццарони, карманные воры, фокусники, игроки, сводники, содержатели публичных домов, носильщики, писаки, шарманщики, тряпичники, точильщики, лудильщики, нищие, – словом, вся неопределенная, разношерстная, бродячая масса, которую французы называют богемой». В этом описании обращает на себя внимание то, что ни художники, ни поэты, ни газетчики (персонажи Мюрже) не включены Марксом в список. Однако описание Маркса открыто, то есть характеристики богемы как «неопределенной», «бродячей», «разношерстной» являются для него более существенными, чем многочисленные конкретные ее представители, им перечисленные. Способность быть бродягой, быть человеком улицы, человеком толпы – придает черты богемности представителю любого класса. Но это лишь одна из особенностей, которая ничего не стоит без учета других. Пока клошар только клошар, а художник только художник, они еще не богема. Наряду с «внешней» привязкой к городу, к улице, необходимо учитывать и некоторые те характеристики, которые эту связь обеспечивают. Одной из важнейших характеристик по Марксу является заговорщичество. Маркс был представителем той самой богемы... Кочующий по Европе заговорщик, тайный борец с существующим порядком, безденежный интеллектуал-газетчик, носящий внутри себя страсть по революциям и баррикадам, Маркс – один из многих представителей этой среды, так и оставшихся в тени. 1848-й, год выхода «Манифеста коммунистической партии» и год революций, можно вполне условно назвать годом перехода Маркса из «профессиональных заговорщиков» в «профессиональные революционеры», годом его выхода из «подполья». Он старательно (политически и бессознательно) дистанцируется от богемы, и, возможно, поэтому в своем длинном списке ее представителей интеллектуалов не упоминает вовсе. Хотя – и роман Мюрже, и очерки де Нерваля явные тому свидетельства – уже в то время начинает складываться представление о богеме. Отмечая то, что именно богема привела к власти Луи Бонапарта, который сам – ее характерный представитель, Маркс все же пытается выявить, прежде всего, классовые противоречия, лежащие в основании революционных событий, а при таком подходе вопиющая случайность богемы становится фактором, который надо скорее игнорировать, чем учитывать.

Богема же организуется как сообщество принципиально анонимное и открытое. Личность (автор) уступает место индивидуальности, которая характеризуется своим пограничным и крайне противоречивым положением – это не выделяемая часть сообщества, видимая только изнутри него как нечто особенное, но извне опознаваемая только как его элемент. Другими словами, индивидуальность характеризуется, с одной стороны, определенной случайностью вовлеченности в групповые связи, а с другой – немыслима именно без этих связей. Парадоксальность богемы в том и состоит, что это – собрание индивидуальностей, каждая из которых не может проявиться в качестве личности, но при этом культивирует свою частную со-единенность с другими, и при этом описывается всегда через других. Богема представляет собой такой тип сообщества, который противостоит буржуазному пониманию социальной общности, выраженному в таких понятиях как «семья», «народ», «государство», «общество». Удел представителя богемы – одиночество, то, что его привлекает – толпа, самое тайное желание – революция, самое продуктивное действие – иллюзорный коммуникативный образ. Богема, таким образом, представляет собой не определенную социальную группу, а некую неорганизованную и случайную соединенность вместе разных людей, чье независимое и совместное сосуществование говорит нам только об одном – о границах нашего представления о сообществе.

Отсюда следует двойственное отношение к богеме. Это как подозрительность (граничащая порой с презрением) к праздности, возведенной в жизненный принцип, так и неподдельный интерес (вплоть до умиления), который возникает по отношению к любому естественному проявлению жизни.

Нигилизм - отрицание или непризнание абсолютных (объективных) ценностей. Человеческая деятельность руководится, вообще говоря, или стремлением к каким-либообъективным ценностям (каковыми могут служить, напр[имер], теоретическая научная истина, или художественная красота, или объект религиозной веры, или государственное могущество, или национальное достоинство и т. п.), или же мотивами субъективного порядка, т. е. влечением удовлетворить: личные потребности, свои и чужие. Всякая вера, каково бы ни было ее содержание, создает соответствующую себе мораль, т. е. возлагает на верующего известные обязанности и определяет, что в его жизни, деятельности, интересах и побуждениях должно почитаться добром и что - злом. Мораль, опирающаяся на веру в объективные ценности, на признание внутренней святости какой-либо цели, является в отношении этой веры служебным средством, как бы технической нормой и гигиеной плодотворной жизни. Поэтому хотя жизнь всякого верующего подчинена строгой морали, но в ней мораль имеет не самодовлеющее, а лишь опосредствованное значение; каждое моральное требование может быть в ней обосновано и выведено из конечной цели и потому само не претендует на мистический и непререкаемый смысл. И только в том случае, когда объектом стремления является благо относительное, лишенное абсолютной ценности, - а именно удовлетворение субъективных человеческих нужд и потребностей, - мораль - в силу некоторого логически неправомерного, но психологически неизбежного процесса мысли - абсолютизируется и кладется в основу всего практического мировоззрения.

Аристократы духа.

Аристократия в буквальном переводе с древнегреческого – это «власть лучших». Но говоря об аристократических добродетелях, мы ведем речь не о личностных достоинствах власть предержащих, а скорее об аристократии духа. Аристократы – те, кто заботится о благе общества в целом, а не лишь о благе для привилегированного класса; аристократы – это люди образованные, тонко чувствующие и ярко мыслящие. Аристократами духа можно назвать философов, мыслителей, ученых.

Самая первая из добродетелей, присущих аристократии - честь. Все остальные составляющие набора аристократических добродетелей обусловлены наличием чести, на неё опираются и из неё следуют. Выбирая в качестве ориентира для самосовершенствования аристократические добродетели – вы выбираете путь человека чести. Он не всегда лёгок, редко усыпан розами и часто – шипами. Но именно человек чести, аристократ, способен сделать многое для блага общества и ещё больше – для его позитивного развития; для его будущего.

У Жозефа де Местра тенденция к охранительности выражена сильнее, чем у Э. Берка. Если последний стремился опережать неожиданное развитие событий путем принятия превентивных мер, направленных на приспособление к смене обстоятельств, то для Ж. де Местра изменения ассоциировались с дискомфортом, потерями и страданиями, отражавшими его личные впечатления и опыт. Ядром политических взглядов Ж. де Местра явилась идея эквилибра, понимаемого как создание статического равновесия в политической и духовной жизни на базе теократии. Л. де Бональд не отдавал предпочтения ни светской, ни религиозной власти,выдвигая идею союза религиозного и политического общества.

В своих произведениях Жозеф де Местр выступает как философ-провиденциалист. В работе «Размышления о Франции» («Considérations sur la France», 1796) де Местр выдвигает собственную теорию революции, находя её причиной божественный замысел, цель которого состояла в очищении Франции от элементов, виновных в «покушении, совершённом на верховную власть во имя нации»^[6]. Такими элементами де Местр считает выродившиеся, по его мнению, либеральное дворянство идуховенство, которые попали под влияние философов Просвещения. Также в главе «О насильственном уничтожении человеческого вида» де Местр апологизируетвойну как неизбежный фактор прогресса, очищающий народы от бесполезных элементов^[4].

Граф Жозеф де Местр (17531821) относится к ключевым теоретикам консерватизма, являясь одним из основоположников этого течения общественно-политической мысли. В России на протяжении последнего десятилетия, времени обостренного интереса к консервативной идеологии, имя и идеи Жозефа де Местра все чаще становятся предметом пристального рассмотрения и детального изучения. Ряд писем и несколько основных произведений французского консерватора переведены на русский язык и изданы. 

В своих работах французский мыслитель апеллировал к определенным, четко сформулированным и обоснованным философским положениям. Более того, де Местр прекрасно осознавал то, что консерватизму необходимо создать контрлиберальную, а значит, религиозно ориентированную антиматериалистическую философию. О стремлении де Местра к религиозно-философскому обоснованию своих консервативных идей свидетельствуют такие его произведения как «О промедлении божественной справедливости», «Опыт о порождающей основе человеческих установлений», «О Папе», «Рассмотрение философии Бэкона», «Санкт-Петербургские вечера». Эти идеи вобрали в себя определенные идеалистические установки о первичности сознания над материей и спиритуалистические воззрения, исходящие из признания духовности мироздания.

Родоначальник европейского консерватизма выстраивал свои политические взгляды на основе философии Платона, Аврелия Августина, Блеза Паскаля, Рене Декарта, Никола Мальбранша, Готфрида Вильгельма

де Местр четко противопоставил свою философию либерально-материалистическим философам, выступив ярым противником антиметафизического сенсуализма Джона Локка и материализма Френсиса Бэкона. Де Местр осуждает этих мыслителей с морально-религиозных позиций, называя материалистическую философию XVIII века «одной из позорнейших эпох в истории человеческого ума», целью которой было «оторвать человека от Бога» Де Местр, исходя из ранее заявленного постулата о существовании в мире лишь духа и материи, приходит к заключению, что, если «материя сама по себе ни к чему не способна», значит она зависит от иной, духовной составляющей мироздания, то есть, она есть «не что иное, как доказательство существования духа». Таким образом, де Местр решает проблему причинности в спиритуалистическом ключе. Постулат о пассивности материи логично перерастает у французского мыслителя в утверждение о творческой активности духа, который только и может привнести в материю причинно обусловленное движение, так как, если «идеи материи и причины исключают одна другую абсолютным образом»

– в XVIII веке консерватизм сформировался в качестве идейно-политической доктрины, отражавшей преимущественно интересы земельной и финансовой аристократии. Однако уже в XIX веке, приняв отдельные положения классического либерализма, консерватизм стал идейно-политической платформой высших и средних слоёв общества, части рабочего класса. В конце ХХ века, когда западноевропейские государства и США оказались в экономическом и идейном кризисе, либеральный консерватизм смог указать рациональные пути разрешения возникших проблем. Идеи и концепции, выдвигавшиеся неоконсерваторами, оказались созвучными настроениям широких слоёв  населения. В этой связи, представляется актуальным анализ современных идей и принципов консерватизма, с учетом глобализационных процессов. Первое теоретическое обоснование консерватизма? как политической идеологии и практики общественно-политической жизни, что ориентируется на сохранение и поддержание существующих форм социальной структуры, традиционных ценностей и морально-правовых базисов, принадлежит английскому политическому деятелю Эдмунду Бёрку.

Главной идеей, которая присуща всем его работам, в том числе и «Размышлениям о революции во Франции» есть идея консерватизма. Рассматривая государственные устройства Англии и Франции, Бёрк проводит между ними параллели и предлагает антитезу Франция – Англия, что расшифровывается буквально как Революция – Традиция. Таким образом, Франции приписывалась роль «источника болезни», Англии – образцового примера, дающего Европе шансы на спасение.

Традиция выступает центральной ценностью в политической теории Бёрка. А конституция Британии и позитивный опыт – идеальным государственным устройством. Эдмунд Бёрк предлагает сохранять старое, точнее его базовые и жизненно важные основы в государстве и одновременно реформировать, вносить поправки и изменения. Для этого автор вводит формулу «сохранять и реформировать», потому что считает, что «сохраняя природное устройство ведения наших государственных дел, мы никогда не бываем целиком новыми, а в том, что мы сохраняем, никогда не бываем полностью устарелыми».

В трудах Э. Берка наличествуют две главные идеи, оказавшие влияние на развитие консерватизма:

1) традиционализм, в соответствии с которым политический строй понимается как продукт истории и передачи от поколения к поколению;

2) органицизм, согласно которому политическая мудрость состоит в постоянном изучении традиции и нравов.

Система воззрений основателей консерватизма основывалась,

во-первых, на приоритете преемственности над инновациями;

во-вторых, на признании незыблемости исторически сложившихся форм государственной и общественной жизни, воплощенных в нации, религии морали, семье, собственности;

в-третьих, на культивировании идеи ранжирования общества в противовес идее равенства.

Эти принципы отрицали либеральный дух индивидуальной свободы, который, по мнению консерваторов, разрушал целостность человеческого сообщества.

Важное место в трудах этих мыслителей занимало понятие «традиционализм». В противоположность идеям Просвещения традиция получает у них приоритет над разумом, поскольку подчинение ей означает действие в соответствии с естественным ходом вещей и вековой мудростью.

Традиционализм должен определять содержание реформ, проведение которых не нарушало бы естественный ход вещей. При этом выделяются два основных вида реформ:

  реформы, направленные на восстановление традиционных прав и принципов и

  превентивные реформы, нацеленные на предотвращение революций.

В вопросе о соотношении традиции и изменения Э. Берку принадлежит следующее суждение: «Государство, которое не в силах ничего изменить, не способно себя сохранить». Иными словами, естественным пределом опоры на традицию, по мнению Э. Берка, выступает потребность в частичных изменениях ради поддержания жизнеспособности системы.

Э. Берк старался учитывать фактор изменений как нечто постоянное. Наилучшим средством сопротивления неожиданным вызовам ему представлялось опережение их путем своевременной адаптации к смене обстоятельств, т. е. исключение самой неожиданности.

Все реформы в государстве должны базироваться на принципе давности. Этому принципу должны соответствовать Конституция страны и, соответственно, парламент. Таким образом, руководствуясь конституцией, основанной на законах природы, народ будет получать от своих предков способ управления государством, пользоваться им и передавать следующим поколениям.

Считая, что на земле не может существовать идеального устройства, который был бы полностью свободен от каких-либо изъянов, Бёрк осуждает и резко критикует ход революционных событий во Франции. Он подчеркивает, что она была призвана погубить уже сформированное политическое устройство государства. События во Франции Бёрк называет антидемократическими. Идеологи революции подорвали историческое устройство, скинули монархию, но в результате не получили свободу.

Под понятием «свобода» Бёрк понимает социальную свободу, которая может стать властью, в случае, когда ее воспользуется сплоченный общими интересами народ.