Mills_R_-_Vlastvuyuschaya_Elita_-_2007_1

телетайпных аппаратов связывают 31 300 сотрудников Пентагона друг с другом и с внешним миром. Пентагон бдительно охраняют 170 агентов службы безопасности; его младший обслуживающий персонал насчитывает 1000 человек; 4 человека заняты весь рабочий день только тем, что сменяют перегоревшие электрические лампочки, другие 4 человека следят за щитом регулирования 4 тыс. часов, развешанных в Пентагоне. Около входа в здание со стороны реки имеется 5 площадок для игры в хэндбол и 4 кегельбана. Ежедневно в корзинки выбрасывается 10 г несекретных бумаг; этой бумажной макулатуры продается в год на сумму примерно 80 тыс. долл. Радио-телевизионные станции Пентагона передают 3 раза в неделю программу для всей страны. Его система связи позволяет вести четырехстороннюю беседу между людьми, находящимися на большом расстоянии друг от друга, например в Вашингтоне, Токио, Берлине и Лондоне.

В этом здании, в этом архитектурном лабиринте, среди этого причудливого скопища людей протекает повседневная деятельность современных военных лидеров. И среди них вы не найдете военных деятелей прежнего закала, закала тех людей, которые воевали с индейцами.

На верхушке военно-бюрократической лестницы, ступенью ниже президента Соединенных Штатов, назначаемого им министра обороны и помощников министра обороны, пребывает военный директорат – Объединенная группа начальников штабов, заседающая в помещении, стены которого обшиты листовой сталью. За объединенным комитетом начальников штабов непосредственно следует высший круг генералов и адмиралов, управляющих огромными и сложными наземными, морскими и воздушными силами, а также системой экономических и политических связей, поддерживание которых они считают необходимым, и аппаратами информации и пропаганды.

После событий в Пирл-Харборе была предпринята серьезная попытка объединить управление различными родами войск. Был издан ряд законов и директив, направленных к этой цели. Предполагалось, что такое объединение облегчит гражданский контроль. Эта попытка, однако, не увенчалась полным успехом. Особенно недовольно было морское командование, считавшее, что флоту не уделяется должного внимания. Командование отдельных родов войск порой обращалось в конгресс через голову

министра. Был даже случай, когда командование ВВС добилось своего вопреки возражениям министра обороны. В 1949 г. комиссия Гувера доложила, что военное ведомство не имеет центрального руководства и достаточно упорядоченного бюджета, что оно не является единой "упряжкой" и что связь между научно-исследовательской деятельностью и стратегическими планами слаба.

"Отсутствие централизованного руководства национальным военным ведомством, негибкая система субординации, созданная на основе принятого закона, и раздробление ответственности привели к тому, что над вооруженными силами не был установлен строгий гражданский контроль".

После второй мировой войны в персональном составе высших руководителей военного ведомства, штатских и военных, произошли радикальные перемены, хотя, правда, социальный облик этой головки не подвергся решительному изменению. На посту министра обороны последовательно сменили друг друга политический деятель, маклер, генерал, банкир, руководитель корпорации. В непосредственном общении с этими людьми находились четыре высокопоставленных военных деятеля,

принадлежащих к "настоящим военным". С точки зрения военщины идеальным гражданским руководителем военного ведомства был бы, вероятно, такой человек, который служил бы гражданской ширмой для конгресса и вместе с тем был бы послушным исполнителем решений, принимаемых военными. Но руководители такого типа попадаются не всегда. Недавно, например, морской министр отстранил от работы одного адмирала из-за "разногласий в политике". Трения в этой сфере, несомненно, имеются, ибо люди обоих разрядов – гражданского и военного, – как и все люди на свете, находятся в известной мере в плену у своего прошлого.

В высших военных кругах имеются, конечно, отдельные клики, различным образом связанные друг с другом и с существующими гражданскими политическими течениями и кликами. Это ясно обнаруживается в тех случаях, когда скрытые трения превращаются в открытые разногласия – как это было, например, в период отстранения Макартура от поста командующего вооруженными силами на Дальнем Востоке. Помимо школы Макартура (влияние которой уже убывало), придававшей главное значение Азии, в то время существовала еще школа Маршалла, придававшая главное значение Европе, группа

Эйзенхауэра – Смита, пользовавшаяся большим влиянием, но не руководившая армией, и господствовавшая группа Брэдли – Коллинса, стоявшая у руководства. И существует к тому же довольно обычная рознь между теми, кто считает, что нужны "подлинно профессиональные вооруженные силы", возглавляемые "боевыми офицерами", и теми, кого больше устраивает возвышение новых "специалистов" и штабных работников.

По мере усиления власти военных в их среде, несмотря на "объединение" вооруженных сил (которое, безусловно, отнюдь не завершено), будут возникать, вероятно, более остро враждующие между собой группировки. Когда военные представляют собой маловлиятельную прослойку, борющуюся за свое существование, они в большей мере склонны поддерживать друг друга, чем в том случае, когда они оказываются доминирующими членами властвующей элиты, ибо при такой ситуации речь идет уже не о существовании, а об экспансии.

Милицейская система была в начале XX в. централизована. Развитие военной техники зашло теперь настолько далеко, что винтовки стали просто игрушками. Граждане получают ныне доступ к оружию в рамках дисциплинированной

организации, имеющей строго централизованное управление, а средства подавления противозаконных актов насилия возросли. Следовательно, все, кто не принадлежит к правящим военным кругам, в военном отношении беспомощны. И в то же время дело обстоит так, что при наступлении войны в нее практически втягивается все население, то ли в качестве солдат, то ли в качестве тыловиков, а это означает, что все подчиняются иерархии, во главе которой стоят военные лидеры из Вашингтона.

6

Нынешний генерал или адмирал непосредственно имеет дело со стрелковым оружием лишь во время охоты на уток, затеянной им вместе с компанией воротил из мира корпораций где-нибудь в поместье, принадлежащем, скажем, "Континентэл моторз корпорейшн". Вот факты: одна страховая компания "страховала офицеров на протяжении полутора десятков лет; она пережила вторую мировую войну... и не прогорела... В период войны в Корее процент смертности среди застрахованных офицеров, служивших в зоне боев, был ниже среднего процента смертности среди лиц, работающих в промышленности". Вот еще факт: изыскания, произведенные бригадным генералом С. Маршаллом, показали, что за время любого боя в период второй мировой войны из всех солдат, которые находились в положении, позволяющем стрелять в противника, действительно стреляло не свыше 25%.

Нынешний генерал или адмирал является в большей мере профессионалом, чем мы по традиции привыкли думать. Из общего числа генералов, занимавших в 1950 г. высокие военные посты, 2/3 окончило в свое время

военное училище в Вест-Пойнте (а что касается адмиралов, то в 1950 г., так же как и в 1900 г., все они принадлежали к лицам, окончившим морскую академию); большинство из них служило еще в период мировой войны и пережило эпоху антивоенных настроений 20-х и 30-х годов, выпрашивая ассигнования, борясь с обвинением в том, что они торговцы смертью. Над ними всеми витал приукрашенный и отлакированный образ генерала Першинга.

В межвоенные годы в профессиональной жизни военных ничего примечательного не происходило. Эта жизнь была в известной мере похожа на жизнь врача, не имеющего ни единого пациента: обстоятельства не требовали от военных практического применения их профессионального искусства. Но в то же время они находились на службе. В этой особенности их положения заключается, быть может, причина той духовной эволюции, которая замечается у них в такие периоды: в такие времена у них усиливается стремление (слишком глубокое, чтобы они могли относиться к нему критически) быть во всем похожим на определенный образец, ничем не выделяться, никогда не терять спокойствия при подчиненных и прежде всего не допускать и мысли о возможности какого-либо

нарушения порядка субординации. Они всячески стремились вести себя так, чтобы в вышестоящих инстанциях их не могли ни в чем упрекнуть, Как на родине, так и за границей жизнь профессиональных военных протекала в рамках их собственных маленьких колоний, в условиях полной оторванности от экономической и политической жизни страны. При господствовавшем в ту пору недоверии гражданских элементов к военщине общее мнение было таково, что военные должны "стоять вне политики", и большинство военных рады были, по-видимому, следовать этому правилу.

В межвоенный период служебная жизнь офицера вращалась вокруг дел, связанных с очередным повышением в чине. Продвижение по службе до чина полковника включительно происходило в порядке выслуги лет, и в этом движении офицеру мешал так называемый "горб"

– образовавшееся скопление 4 или 5 тыс. офицеров, большинство которых получило офицерские чины в период первой мировой войны. Из-за этого "горба" требовалось "двадцать два года на то, чтобы от чина младшего капитана добраться до чина старшего капитана". Офицер "вряд ли мог надеяться получить чин капитана в возрасте моложе 50 лет".

Общественная жизнь офицера в межвоенный период также вращалась вокруг его чина. В сфере общения офицеров с гражданскими лицами, а также в их собственном кругу чувство дистанции между рангами сильно давало о себе знать. Жена генерала Джорджа Маршалла, вспоминая эти времена, приводит в своих мемуарах следующие слова, сказанные женой одного офицера: "Супругу самого высокого по рангу офицера следует всегда просить за столом налить кофе, а не чай, потому что кофе по рангу выше чая". Она рассказывает также о жизни Маршалла (тогда еще полковника) в период кризиса, когда армия – как она отмечает в другом месте – испытывала такой недостаток в деньгах, что пришлось урезать практические стрельбы. "Наша квартира в Форт-Моултри, – пишет она, – находилась не в обыкновенном здании, а в отеле. Этот дом был построен командованием береговой артиллерии в те времена, когда оно было богато, но теперь он был в очень плохом состоянии. 42 застекленные двери вели на нижнюю и верхнюю веранды, тянувшиеся вдоль трех сторон дома". А когда Маршалл стал генералом, "перед коттеджем появился великолепный новенький "паккард", который должен был заменить наш маленький "форд". Итак, пост генерала принес ему