Zima_uch_met_pos_11

мет мысли». Это означает, что невозможно помыслить несуществующее. Бытие является условием мысли о нем. Понятно, и мы это видели на примере стола, что предметом мысли является сущность вещи, а не вещь в ее чувственной данности, хотя бы потому, что самотождественность сущности отвечает тем свойствам бытия, которые дедуктивно выводят элеаты. Но что такое сущность в онтологическом плане? Для досократиков еще не было свойственно различение материального и идеального, как оно будет проведено Платоном, на которого указанный тезис окажет большое влияние. Для нас сейчас важнее обратить внимание, что характер монизма элеатов отличен от монизма милетцев тем, что у последних проблема познания решается сенсуалистически, в то время как у элеатов рационалистически, в связи с чем и возникает проблема онтологического статуса подобной реальности. Проблема соотношения рационального и чувственного возникает, видимо, в связи с присущим космоцентризму представлении о разумности природы. Логос в философии Гераклита и Нус Анаксагора являются попытками объяснить закономерный характер природы.

Заслуживает внимания гераклитовский Логос. Для Гераклита (540–480), в отличие от Парменида, изменчивость является основной характеристикой бытия. Известно его знаменитое выражение: «нельзя дважды войти в одну и ту же реку», поскольку на входящего каждый раз набегают все новые воды. Однако не следует думать, что мир в представлении Гераклита полностью лишен какойлибо тождественности и устойчивости, представляя собой хаос. В том-то и дело, что нет. В постоянном течении бытия имеется особая гармония, гармония противоположностей. Первична не множественность, в которой каждая часть мыслится изолированно, а гармония, объединяющая противоположности, совпадение противоположностей. Мир управляется внутренним принципом порядка и меры, идею которого и выражает гераклитовский Логос. Идея Логоса (само греческое слово имеет большое количество различных значений) сыграет большую роль в дальнейшем развитии античной философии, и особенно философии средневековой. Следует обратить внимание на два основных значения данного слова. С одной стороны, Логос — это космический закон, проявление ра-

41

зума пантеистически понимаемой природы. А с другой, поскольку логос можно перевести как «слово», это речь природы, обращенная к человеку (вспомним, что разум человека выражается в слове). Отдельные вещи, воспринимаемые чувственно, являются как бы словами данной книги. От человека, от того, как он обращается с этими словами, разумно или неразумно (ведь и речь умалишенного человека может представлять собой бессвязный и бессмысленный набор слов) зависит понять или не понять природу. Правильное понимание представляет собой верное схватывание пар противоположностей, при котором они превращаются в одно. Кажущаяся множественность — результат неправильного понимания. Мы видим, что мотив у Гераклита в чем-то сходен с парменидовским.

Поздние досократики в своих натурфилософских построениях уже не могли игнорировать аргументацию элеатов и были вынуждены постулировать множественность и движение в своих философских системах. Для этого они пришли к идее о необходимости различения с одной стороны элементов (начал), из которых состоит природа, и движущих причин с другой. Эти философские системы получили название плюралистические. Проблема множественности бытия решалась в них различным образом. Например, Эмпедокл (484–424) разработал учение о четырех «корнях»- первоначалах, роль которых он отводил — огню, воде, воздуху и земле. Новым было то, что эти традиционные и известные ионийской натурфилософии стихии получили у Эмпедокла статус элементов, то есть несводимых, самотождественных, количественно и качественно неизменяемых субстанций. Наряду с элементами вводятся силы — «любовь» и «вражда», — которые обеспечивают взаимное соединение и отталкивание элементов, что и является причиной возникновения и уничтожения вещей. В свою очередь причиной чередования периодов преобладающего действия одной из этих сил является Ананкэ — необходимость — выражение высшего космического закона. Эмпедокл, таким образом, рассматривает происхождение вещей как результат соединения различных элементов в различных комбинациях, простого в сложное. В то же время другой плюралист — Анаксагор (500–428) — высказывает

42

иную идею. Составными частями тел являются гомеомерии — мельчайшие частички, особенностью которых является то, что они представляют собой качественно неделимые основания вещей. Тела приобретают своеобразие благодаря преобладанию в них тех или иных гомеомерий. Таким образом, Анаксагор считал, что сложное не сводимо к простому. Силой, которая управляет разделением и упорядочением гомеомерий является Нус — некоторый космический ум, природный закон. Что касается атомистов, то они отказались от различения начал и движущих причин, а высказали идею, согласно которой вещи состоят из атомов — мельчайших частей, которые обладают признаками бытия: их нельзя видеть, а можно только мыслить. У атомистов начало и движущие причины совпадают, так как движение рассматривается ими как свойство атомов, а для объяснения множественности и движения атомисты постулируют существование пустоты, разделяющей атомы, то есть небытия, категории, в свое время отвергнутой элеатами. Движение атомов, приводящее к соединению их между собой и разъединению, рассматривалось атомистами как причина возникновения, изменения и уничтожения вещей. Такой взгляд на природу получил название механистического.

Эллинское Просвещение. Мировоззренческая установка досократиков, которую мы обозначили как космоцентризм, предполагала одну очевидную вещь. Целью размышлений философов был поиск истины, хотя мы и видели, что мотивы этого поиска могли различаться. Само различение знания и мнения, объективного и субъективного в контексте проблемы бытия, ставшее одним из основных результатов развития ранней греческой философии, ярко свидетельствует об этом. Собственно космоцентризм, как мировоззренческая установка, предполагает поиск истины, причем истины, так сказать, космической, вселенской, существующей вне человека, объективно. В свою очередь, взгляд на человека как на микрокосм делает излишним вопрос о каком-то особом, человеческом измерении истины. Истина (то есть порядок вещей, законы мироздания) одна и для макрокосма и для микрокосма. Изучая макрокосм, человек надеется лучше узнать свое место в нем. Такую познавательную установку в общем можно охарактеризовать

43

как гносеологический оптимизм — уверенность, как в объективном существовании истины, так и в ее познаваемости.

Однако почти полтора столетия поисков этой истины, то есть знаний о внутреннем, фундаментальном устройстве космоса, как мы видели, не привели к нахождению этой истины. Понятно, что истина, если она объективна, должна быть одной. В то же время в различных философских системах, даже чисто космогонических и космологических (космология, в отличие от космогонии, изучает устройство мироздания), никакого согласия мы не видим, не говоря уже о взглядах элеатов, которые поставили под сомнение истинность самой космогонии. Это — одна из причин кризиса мировоззренческих установок досократиков, кризис космоцентризма.

Возможность нахождения объективной истины впервые была поставлена под сомнение. Философия столкнулась с необходимостью создания новых мировоззренческих, прежде всего гносеологических, установок. Их разработка — это прежде всего результат спора между софистами и Сократом.

Вторая половина V в. до н.э. — время оживления политической и общественной жизни в греческих городах-государствах. Нужно заметить, что участие в общественной жизни вообще в то время было одним из главных занятий граждан, прежде всего состоятельных. Так вот, чтобы иметь возможность занять различные должности в городском управлении, продвинуться по служебной лестнице, необходимо было учиться. Кроме того, политический успех был связан с умением красиво говорить, убеждать, одерживать победу над своими оппонентами в споре, причем зачастую неважно, при помощи каким приемов — важно было быть просто более убедительным в глазах электората. Следовательно, политик должен был учиться ораторскому искусству и этим самым приемам убеждения. В этих условиях появляются люди, сами широко образованные, которые берутся за определенную плату (впервые в истории за преподавание философии стали брать деньги) научить необходимым знаниям и умениям. Эти люди называли себя софистами, то есть, по-гречески, мудрецами. В этом смысле данную эпоху можно назвать просвещением — образованность стала востребована и появились те, кто готов был эту образованность рас-

44

пространять. Позднее, и благодаря самим софистам, это слово приобрело негативное значение и стало обозначать человека, который берется доказать, например, что белое — это черное, и наоборот. Софисты за деньги не просто были готовы сами доказать именно то, что было необходимо, но и научить этому желающих.

Такое поведение софистов было продиктовано не просто их корыстолюбием и беспринципностью, но и имело мировоззренческую основу. Софисты отрицали существование объективной истины и впервые высказали концепцию субъективной истины — истина у каждого человека своя. Отчасти заимствуя идею Гераклита об изменчивости материального мира, софист Протагор (акмэ 444–441) выдвигает положение, согласно которому постоянно изменяется абсолютно все — не только материальный мир, но и субъект по-

знания. А так как в вещах соединяются противоположные свойства, то можно сказать, что о вещах в равной степени можно утверждать прямо противоположное. Знаменитое положение Протагора «человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют». Определенной заслугой софистов является то, что они первыми начали различать то, что существуют по природе и по установлению, то есть законы природы и законы общества. Таким образом, не космос, а человек, впервые помещается в фокус внимания философии. Такую мировоззренческую установку называют антропоцентризмом. Однако у софистики есть и негативный результат. Если существует только субъективная истина, то как быть с нравственными нормами, моральными законами. Ведь одному выгодно одно, другому другое. Почему, наконец, человек обязан считаться с чьими-то интересами и поступаться своими, если его никто к этому не принуждает? Кому он обязан, если истина только субъективна? Для традиционного греческого общества этот вопрос до этого не возникал, поскольку нравственные нормы воспринимались как изначальные божественные установления, за нарушение которых человек нес наказание. Но софисты ставили под сомнение традиционную религию. Получается, что если нет богов, то нет и моральных норм? Это действительно очень сложный вопрос, у которого есть только два решения, хотя над этим вопросом философы будут ломать голову во все эпохи и

45

поныне. Либо моральные нормы есть всего лишь результат некоторого негласно договора между людьми, дань традиции. Либо они даны «свыше» и столь же неотменяемы, как законы природы. Об этом мы еще будем говорить.

Именно борьбе против софистического учения о субъективной истине всю жизнь будет бороться знаменитый афинский философ Сократ (469–399). Он ничего не писал, и всем, что мы знаем о его жизни и учении, мы обязаны сочинениям античных авторов Диогена Лаэртского, Ксенофонта, и, прежде всего, Платона, который был учеником Сократа. Именно Сократу в большей степени, чем софистам, философия обязана помещением в фокус проблематики человека. Знаменитое положение Сократа «познай самого себя» означает то, что именно изучение человека, а не космоса, является источником познания истины. Сократ считал, что существует объективная истина, причем не просто истина, а объективное благо (в философии понятие блага используется для обозначения как конечного предмета стремления, а также всего способствующего его достижению), с которым человек должен сообразовывать и свою жизнь, и свои размышления. А если существует объективное благо, то существует и объективная, общая для всех людей, нравственность. Эта мысль Сократа, видимо, связана и с идеей целесообразно устроенной природы-космоса, и с наблюдением над соотношением порядка и хаоса, добра и зла в мире. В самом деле, мы с вами прекрасно знаем, что в мире есть и прекрасное и безобразное, и доброе и злое. Но, тем не менее, даже когда нам начинает казаться, что зла или несправедливости в мире слишком много, мы, тем не менее, не считаем, что весь мир есть порождение зла, или что зло в нем действительно преобладает. Это был бы не мир, а хаос. Добра, красоты, гармонии все-таки больше, и именно они являются нормой. Значит, мир устроен не просто закономерно, но в нем и светлого больше, чем темного. Именно присутствие в мире, как аспектов добра, так и аспектов зла, с явным преобладанием первого, свидетельствует, во-первых, о наличии некоторых объективных законов, а, во-вторых, о нарушении этих законов. Ведь понятно, что никто не стремится сознательно делать злое самому себе.

46

Именно потому, что мир устроен не только закономерно, но и знание и соблюдение этих законов необходимо самому человеку, человек должен стремиться к познанию этих законов, к познанию того, что в действительности для него является благом. Для этого, по мысли Сократа, у него имеется специальный инструмент — разум, мышление. Более того, познание истины зависит от того, как человек этим инструментом пользуется. Существуют объективные законы мышления, знание которых и правильное пользование которыми и является условием нахождения истины. Отсюда следует еще одна замечательная мысль Сократа. Невозможно сообщить человеку истину в готовом виде, хотя бы потому, что в качестве истины человек для себя готов принять лишь то, что он считает своим. Истину человек должен открыть для себя и в себе, пользуясь своим разумом правильно (отсюда и познай самого себя), и именно в этом, в поиске истины, но не самой готовой истине, брался помочь собеседнику Сократ. Использовал он при этом свой метод диалога, который называл майевтикой — повивальным искусством (то есть искусством вспоможествления при родах). Он просил собеседника, делая вид, что нуждается в его помощи, поскольку сам не знает, объяснить ему, Сократу, какую-нибудь вещь. Собеседник охотно начинал объяснять. Что значит объяснять? Это, прежде всего, сформулировать определение, понятие вещи. Именно определение бывает истинным или ложным. Так вот, собеседник давал формулировку, Сократ задавал следующий вопрос, потом еще, как бы пытаясь уточнить определения, стараясь учесть при этом разные нюансы, и вдруг оказывалось, что собеседник в итоге сам формулировал совсем не то определение, которое он давал в начале, а то, первое, оказывалось неправильным. Почему происходило так, что первый ответ был неправильным? Вполне возможно, что человек просто плохо подумал или не утруждал себя подумать хорошенько. А чаще всего, и это характерно для большинства людей и во все времена, человек выдает за свое знание не то, что им самим было критически осмысленно, а то, что он по разным причинам принял от других в готовом виде. Но ведь понятно, что неправильное знание есть заблуждение, которое чревато ошибками, если попытаться им воспользоваться практически.

47

И никто, наверное, будучи в здравом уме, не захочет пользоваться ошибочными знаниями. Мы уже говорили, что никто не будет желать себя зла, зная, что это действительно зло. Отсюда следующий вывод Сократа: плохие поступки человека являются результатом незнания им истины. То есть Сократ считает, что в человеке зло происходит от незнания (перед нами первая попытка философски осмыслить проблему добра и зла). Если человек будет пользоваться своим разумом для нахождения истины, то он не будет совершать злых поступков и станет лучше. Вот второй момент, почему эту эпоху называют просвещением. Впервые появляется мысль о том, что опора на разум способна сделать человека лучше. И философии здесь отводится особая роль. По мысли Сократа, для че-

ловека главный смысл занятий философией состоит в том, чтобы познавая истину, измениться самому, стать достойным и хорошим человеком. Обратите внимание, какая большая разница между образованностью, которую предлагали софисты, и которая может сделать человека не лучше, а хуже, если сам человек не будет иметь мужество критически осмыслить то, чему учат, и методом, который предлагает Сократ! Так что и просвещение может быть разным.

Еще одна известная фраза, принадлежащая Сократу: «я знаю, что ничего не знаю». Когда Сократ услышал, что дельфийский оракул назвал его самым мудрым среди людей, Сократ усомнился в этом, и начал, не смея не доверять сказанному, искать, что это значит. Он пытался беседовать с другими достойными людьми, чтобы убедиться, что они знают больше, чем он. И вот, что обнаружил. Все его собеседники, когда сталкивались с различными интеллектуальными затруднениями, отказывались, тем не менее, признать свое незнание, начинали обижаться, когда Сократ им указывал на это. И тогда Сократ пришел к выводу, что, наверное, его мудрость заключается в том, что он не стесняется признаться в своем незнании. Удивительно глубокая мысль! Ведь только признаваясь себе в своем незнании, человек может встать на путь познания истины и стремления к ней!

Таким образом, мы можем выделить две основных заслуги Сократа перед последующей философской традицией. Первая — его

48

концепция существования объективной истины, причем истины, которая может быть постигнута разумом, но не чувствами. Вторая — концепция души (сознания) как специфического предмета философского интереса, как истинного «Я» человека, носителя морального сознания и истинной меры бытия. Учение о душе отличает взгляды Сократа и от космического объективизма досократиков, и от субъективизма софистики. Человеческая душа рассматривается как особая реальность (иная чем природа, чем космос), подчиненная хотя и человеческим, но не произвольным, а объективным законам. Положение «познай самого себя» и выражает установку на поиск этих законов. В то же время, объективная реальность души и объективная реальность вне человека (благо) оказываются каким-то образом соотнесенными. Сократ не дал ответа на вопрос, что представляет собой объективная умопостигаемая истина в онтологическом плане. Но эти две концепции оказали влияние на создание Платоном его учения, в котором он и попытался дать ответы на поставленные Сократом вопросы.

Классический период. Термин классический, как известно, принято использовать для обозначения чего-либо образцового, эталонного в различных областях человеческой деятельности: живописи, музыке, науке, литературе. Есть своя классика и у философии. Таковым является период в античной философии, связанный с творчеством Платона и Аристотеля — двух величайших ее представителей, у которых впервые систематически обозначен и обсуждается весь круг философских дисциплин. Очень характерны имена, которые уже в античности присваивались этим двум авторам. Если Аристотеля было принято называть просто Философ, именно так, Философ с большой буквы, первый среди философов, то Платона именовали «божественный», подразумевая сакральный источник того знания, которое содержится в его учении. Значение этих философов, действительно, трудно переоценить. Достаточно будет хотя бы сказать, что от Аристотеля вся последующая философия заимствовала терминологию и метод, а от Платона — большую часть проблематики, сохраняющей неизменную актуальность и поныне.

Платон (427–374) происходил из знатного афинского рода. В молодости был учеником Сократа. После его смерти десять лет

49

путешествовал по Южной Италии, Сицилии, Египту. Вернувшись

вАфины, организовал собственную школу в местечке, названном

вчесть бога Академа. Отсюда пошла знаменитая платоновская Академия, просуществовавшая почти тысячелетие и давшая наименование учебным заведениям (так же, как и школа, основанная Аристотелем, которая называлась Ликей). Платон — первый автор, чьи сочинения дошли до нас почти полностью. За небольшим исключением, написаны они в форме диалогов. Платон предлагает своим читателям не просто готовое изложение своих представлений, но именно рассуждение, цель которого — совместный поиск истины. Попытаемся разобраться в основных положениях его учения, центральное место в котором принадлежит учению об идеях.

Онтология. Платон является создателем философского идеализма. Термин «идеализм» связан с платоновским учением об идеях — термином (слово «идея» с греческого можно перевести как «внешний вид»), который впервые стал использоваться им для обозначения того, что Сократ считал объективно существующей истиной, умопостигаемым смыслом вещей, а Парменид — умопостигаемым бытием. Платон делает здесь решающий шаг — онтологизирует это объективное умопостигаемое. По его мнению, подлинно существующими являются не чувственно воспринимаемые вещи, и не атомы или элементы, лежащие в их основе, как у поздних досократиков, а идеи — трансцендентные умопостигаемые формы, существующие отдельно и самостоятельно от единичных вещей (мы не должны путать этот платоновский термин с понятием идеи в значении мысли; но есть и глубокое единство между этими двумя значениями: действительно, постичь сущность предмета, значит найти его идею, которая выражается при помощи понятия; отличие идеализма от материализма, собственно, и состоит в том, что первый признает объективную реальность чистых идей, а второй считает, что они существуют только в уме субъекта). Каково соотношение чувственных вещей и идей? Вещи существуют благодаря причастности к идеям, но необходимо подчеркнуть, что идея — это не каркас, задающий форму вещи; идеи и вещи соотносятся между собой скорее как предмет и его тень. И как предмет реальнее и зримее своей тени, так и идея несравнимо реальнее чувственной вещи.

50