бой миссии России в его достижении. В этом смысле и оппозиция Запад – Восток, согласно Соловьеву, относительна. Оба эти исторические направления не только не исключают друг друга, но совершенно необходимы друг для друга. [11, С. 168 ].
Правда, реальная история, в том числе историческое христианство, не совпадает с замыслом Божиим. Замысел этот реализуется своими путями на Западе и на Востоке. Западную культуру, сложившуюся на основе католицизма (латинства) характеризуют полное последовательное отпадение человеческих природных сил от божественного начала, стремление на самих себе основать здание вселенской культуры. Эти качества привели западную культуру к отходу от Бога. Восток же в лице Константинополя (второй Рим), сохранив в полноте и цельности истину Христову, не дал ей реального выражения, не создал христианской культуры, достойной великого учения: собственный человеческий элемент оказался в ней слабым и недостаточным. Поэтому здесь образовалась определенная пропасть между Церковью и миром. И когда «Москва – третий Рим» оказалась перед угрозой повторить судьбу второго Рима – Константинополя, Провидение, по словам мыслителя, наложило на нее тяжелую и грубую руку Петра Великого. «Что реформа Петра Великого могла успешно совершиться и создать новую Россию, это одно уже показывает, что Россия не призвана быть только Востоком, что в великом споре Востока и Запада она не должна стоять на одной стороне, представлять одну из борющихся партий, что она имеет в этом деле обязанность посредническую и примирительную, должна быть в высшем смысле третейским судьей в этом споре» [12, С. 72 ]. Россия, согласно Соловьеву, не может зиждиться на национальной исключительности, ибо признание этого дает основание и другим народам апеллировать к подобным же аргументам, что неизбежно приведет к распаду человечества как единого организма. Напротив, величие России состоит в том, что она в соответствии с Евангелием призывает народы мира ко всеединству. При этом, замечает он, все «народы должны оставаться на теле обособленными членами вселенского организма. Но и сам этот организм должен также существовать на деле; великое человеческое единство не должно существовать в виде скрытой силы или абстрактного существа, но должно воплотиться в видимом социальном теле, явная и непрестанная центростремительная сила которого могла бы противодействовать множеству центробежных сил, раздирающих человечество».[13, С. 241]. Согласно мировоззрению Соловьева, этим единым живым организмом должна быть Вселенская Церковь.
31
В то время как русская историософия, увлеченная выяснением отношений православного Востока и латинского Запада, «забыла», что за ее спиной стоит азиатский Восток, об этом с опережением напомнила русская литература. В разгар русско-турецкой войны в «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевский с сожалением заметил, что русское общественное сознание мало обеспокоено ясным пониманием миссии России в Азии. «Да и вообще вся наша русская Азия, включая и Сибирь, - писал он, - для России все еще как будто существует в виде какого-то привеска, которым как бы вовсе даже и не хочет европейская наша Россия интересоваться». Такое пренебрежение недопустимо, заявляет писатель, потому что «Россия не в одной только Европе, но и в Азии; потому что русский не только европеец, но и азиат. Мало того: в Азии, может быть, еще больше наших надежд, чем в Европе. Мало того: в грядущих судьбах наших, может быть, Азия-то и есть наш главный исход». [3, С. 38].
Эта тема была подхвачена и развита русской литературой конца ХIХ – начала ХХ в. [14, С. 307–308]. Однако разработка ее требовала философской рефлексии. Пожалуй, одним из первых отреагировал на этот интеллектуальный запрос времени Н. А. Бердяев. Он, как и Соловьев, ограниченность славянофильства видит в примеси «языческого национализма», который, замыкая Россию в самодовольстве на самое себя, лишает ее универсального значения. «Россия – для русских»
– это языческий национализм. «Россия – для мира» – это христианский мессионизм. В разгар мировой войны он возвращается к этой теме. Российская империя исторически раскинулась между Востоком и Западом. Она представляет собой Востоко-Запад. Это данность, из которой исходит ее внешняя политика, но по своему призванию Россия превосходит все чисто «национальные задания», перед ней «стоят задачи широких объединений, быть может, невиданных еще объединений Запада и Востока, Европы и Азии. Стоим ли мы на высоте этих выпавших на нашу долю задач?» Отвечая на этот вопрос, Бердяев критически замечает, что Россия лишь тогда будет на высоте стоящей задачи, «когда преодолеет свою старую националистическую политику, в сущности несогласную с духом русского народа, и вступит на новый путь». Но для этого прежде всего должна измениться политика по отношению ко всем населяющим ее народам. «Всечеловеческий и щедрый дух русского народа победит дух провинциальной исключительности и самоутверждения»,– убежден мыслитель.[1, С. 111]. И все же поставленная проблема не получила у Бердяева, впрочем как и у его единомышленников, должной проработки.
32
В советский период русской истории в основу осмысления истории России была положена марксистско-ленинская теория. В соответствии с марксистско-ленинской точкой зрения цивилизационные особенности не имеют значения. Понятие цивилизация при таком подходе не используется. Но поскольку марксизм – это продукт западной культуры, то фактически предлагалось рассматривать Россию по аналогии с обществами, относящимися к западной цивилизации. Главное сводится к следующему. В стране происходила смена общественноэкономических формаций, хотя и с отставанием от Европы и со значительными особенностями. Однако во второй половине ХIХ века, утверждают сторонники этой точки зрения, Россия резко ускорила свое развитие, практически одновременно с развитыми странами на рубеже ХIХ-ХХ веков перешла к империализму и, наконец, раньше других стран подошла к рубежу перехода к высшей формации - коммунизму.
Сторонники этой точки зрения существуют до сих пор. Однако это априорная точка зрения. Под заранее заданную теоретическую концепцию подобраны подходящие исторические факты.
Самые радикальные демократы из числа экономистов, историков, политологов предлагают рассматривать Россию так же, как часть западной цивилизации. Ее сторонники применяют к России исключительно западные категории. Они считают, что Россия, хотя и с отставанием, развивалась в русле западной цивилизации. Накануне первой мировой войны ее развитие стало очень динамичным и обещало выход России в категорию развитых стран уже в ближайшем будущем. Однако с приходом к власти большевиков Россия сошла с цивилизационной магистрали. Только в настоящее время, как утверждается, возникли условия для возвращения в цивилизацию, которая понимается только как западная. Эта точка зрения заимствована из зарубежной историографии, где она имеет давнюю историю. На этой позиции стоят те, кто выступает за быстрый переход России на чисто западный вариант развития. Но Россия – страна своеобразная, она не может быть полностью описана в категориях только западной культуры. В ней слишком много такого, что не имеет аналогов на Западе. Эта точка зрения представляется непродуманной.
Непродуманным является и представление о России как государстве восточного типа развития, хотя есть обществоведы, которые осмысливают ее историю с этой точки зрения.
4. Евразийская теория русской истории
Корни евразийского мировоззрения уходят глубоко в историю. Но классический период евразийской концепции совпадает с 20-ми
33
годами нашего века. «Евразийцы»– так стала называть себя группа талантливых и относительно молодых русских эмигрантов: филолог Н. Трубецкой, экономист П. Савицкий, историки Г. Вернадский, Л. Карсавин, правоведы Н. Алексеев и В. Ильин. Евразийцы начали свою публикаторскую деятельность в Софии в 1920г., а затем активизировали ее в столицах европейских государств – Праге, Париже, Берлине. Евразийцы претендуют на осмысление многих проблем духа и бытия России. Однако, несмотря на широту охвата, в этих воззрениях прослеживается один ведущий аспект – мысль о замкнутом, самодостаточном пространстве, носящем название «Россия-Евразия». Это обособленный географический и культурный мир, особая цивилизация. «Весь смысл наших утверждений сводится к тому, – писали евразийцы, – что мы осознаем и провозглашаем существование особой евра- зийско-русской культуры и особого ее субъекта как симфонической личности. Нам недостаточно того смутного культурного самосознания, которое было у славянофилов, хотя мы и чтим их как наиболее нам по духу близких. Но мы решительно осуждаем существо западничества, т. е. отрицание самобытности и … самого существования нашей культуры». [9, С. 102]. Идею о России-Евразии как особой цивилизации евразийцы выстраивали различными путями.
Во-первых, ссылками на географический фактор. Евразия как особое географическое пространство находится на пути двух колониальных волн, идущих с Востока и Запада. При этом пространственная целостность евразийского «месторазвития» задана его географической спецификой: почти все реки Евразии текут в меридиональном направлении – на юг или север, а непрерывная степная полоса объединяет и пронизывает ее с запада на восток. Степная полоса – становой хребет ее истории. Объединителем Евразии не могло бы выступить государство, возникшее и утвердившееся в том или ином речном бассейне. Всякое « речное» государство постоянно находилось бы под угрозой и контролем прорезавшей его степи. Только тот, кто владел степью, легко становился политическим (и культурным) объединителем всей Евразии.
Ограниченное с севера тундрой, а с юга горной грядой, это уникальное образование мало соприкасается с Мировым океаном, что исключает активное участие в океаническом колониальном хозяйстве, характерном для Западной Европы. Вместе с тем огромные размеры, прилегающее с двух сторон водное пространство и наличие естественных богатств постоянно подталкивают Евразию к идее и осознанию экономической самостоятельности, превращению ее в автономный «континент-океан».
34
Во-вторых, обоснованием особого культурного мира РоссииЕвразии. Н. Трубецкой писал: «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других… Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную, евразийскую культуру». [16, С. 80]. Эта культура находилась по западную сторону рубежа, обособлявшего оседлую европейскую цивилизацию от чуждой ей по духу цивилизации Великой степи, и по восточную – рубежа конфессионального, разделявшего христианство истинное (православие) и "еретическое" (католичество и протестантизм). Русь осознавала себя одновременно и центром мира, и его периферией, ориентировалась одновременно и на изоляцию, и на интеграцию.
Пространственная обособленность позволяет выделить особый этнический тип, сближающийся на периферии как с азиатским, так и европейским типами, но не совпадающий с ними: «Надо осознать факт: мы не славяне и не туранцы (хотя в ряду наших биологических предков есть те и другие), а русские».[17, С. 60].
Россия-Евразия в первую очередь является продолжательницей культурных традиций Византии. Однако византизм – не единственный элемент русской культуры: заметный след в ней оставила также восточная волна, накатившаяся на Русь из монгольских степей в ХIII в. Таким образом, по своему духу евразийская культура представляется культурой – наследницей, осваивающей чужие традиции и соединяющей их генеральной идеей – православием. Отрыв евразийства от славянофильской традиции проявляется здесь особенно очевидно. Дух степи и этническая динамика затмевают в концепции собственно славянскую традицию, перемены и историческое движение превалируют над стабильностью.
В-третьих, неправомерно сопоставлять Россию-Евразию с любым из государств Европы. И если уж допустимо проводить здесь аналогии, то, по крайней мере, с такими этнографическими организмами, как империя Карла Великого, Священная Римская империя или империя Наполеона. При подобном сравнении очевидны большая устойчивость и реальное единство Евразии. Истоки жизнеспособности России-Евразии евразийцы видят не в Киевской Руси, и даже не в Се- веро-Восточной Руси. Как единое целое евразийский культурный мир предстал в империи Чингисхана. Монголы формулировали историческую задачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основам ее политического строя. Преемницей монгольского государства, считают евразийцы, стала Московская Русь. Однако существо русско-евразийской идеи оставалось неосознанным правящей элитой,
35
которая подверглась сильной европеизации. Правящие круги стали считать Россию частью Европы, и на смену старой идеологии Москвы как преемницы Византии пришла созданная по европейскому образцу генеалогия русской культуры, основы которой выводились из славянской традиции.
В-четвертых, для России-Евразии характерен мессианизм. Восток, по мнению евразийцев, отличает от Запада «горение веры», и культура, пронизанная идеей православия, формирует под ее воздействием весь строй духовной жизни, создает в себе государственность особого идеократического типа. Идеократичность требует жертвенности. Но эта жертвенность осуществляется не во имя расплывчатого понятия «народ»; она – во имя «особого мира», под которым мыслится Россия-Евразия.
Таким образом, евразийская концепция русской истории обосновывала идею о России-Евразии как особой цивилизации, отличающейся от цивилизаций как Востока так и Запада. Российское общество самодостаточно, это замкнутый океан-континент. В нем есть все. Если весь мир рухнет, Россия может существовать без потерь одна во всем мире.
Славянофильскую теорию, теорию Н. Я. Данилевского и евразийскую теорию русской истории объединяет постановка проблемы о самобытности русской истории и места России в ней. Славянофилы основы самобытности России видели в православии и исторических традициях, евразийцы в географическом факторе и той роли, которую сыграли в русской истории монголо - татары. Н. Я. Данилевский идею о самобытности России аргументировал исходя из естественнонаучного подхода к осмыслению истории, согласно которому динамика развития России и Европы не совпадает. Европа – угасающая цивилизация, Россия же только на пути к своему расцвету, поэтому она не должна заимствовать ценности уходящего в прошлое мира. Эти теории объединяла и идея о том, что романо-германский мир со своей культурой враждебен России. Заимствование чужой, западной культуры в конечном итоге оборачивается деформацией собственной. Лишь самобытная национальная культура может быть подлинной и отвечать высшим этическим и утилитарным требованиям. Стремление к общечеловеческой культуре с этой точки зрения оказывается несостоятельным. При пестром многообразии национальных характеров и психологических типов такая общечеловеческая культура свелась бы к удовлетворению чисто материальных потребностей при полном игнорировании духовных либо навязала бы всем народам формы жизни, выработанные из национального характера какого-либо одного народа.
36
5. Факторы, определяющие специфику русской истории
Многие из факторов, о которых пойдет речь, легко обнаружить в целом ряде стран. Специфика проявляется в своеобразии сочетания этих факторов, в динамике такого сочетания.
Природный фактор. К нему относятся величина страны, богатство природных ресурсов, слабая заселенность преимущественное северное местоположениие государства, раскинувшегося на двух континентах, отсутствие трудно преодолимых природных рубежей. Последний способствовал движению завоевателей с Востока и Запада, набегам с Юга. Но он же обеспечил и колонизацию на Север, Юг и Восток вплоть до Тихого океана.
Геополитический фактор. Тесно связан с природными условиями. Он вывел на первый план милитаризацию и централизацию державы для обеспечения ее сохранности и единства. Этап собирания русских во время ордынского ига и после освобождения от него, противостояния с Литвой завершился победой Москвы и перешел в этап завоевания и колонизации соседних народов. В итоге образовался гигантский мост между Европой и Азией, объединивший Лес и Степь, но он был на северной мировой периферии. Отсюда тяга к морям, стремление прорубить «окно в Европу».
Исторические обстоятельства. Нашествие Батыя и последующее влияние монголов повлияло на характер развития Руси. Смута ХVII века, война 1812 года, I и II мировые войны, гражданская война – это те исторические обстоятельства, которые определяли исторический процесс.
Социально-психологический и культурный комплексы факторов. Это православная первооснова, византийское влияние, противоречивые отношения с мусульманским миром, влияние Европы (католицизма, протестантизма, французского Просвещения), западной демократии. Многие исследователи русских социальных архетипов выделяют в качестве базовых характеристик терпение (в отличие от фатализма и стоицизма, предполагающее осознанный выбор именно такой линии поведения). С ним сопрягаются смирение и жертвенность, высокая значимость духовных идеалов, сравнительно слабое внимание к труду как источнику материального благосостояния, ожидание быстрых результатов от государственных мероприятий, своего рода ожидание чуда.
Этнический фактор. Сосуществование и смешивание славян, уг- ро-финнов, балтов, степняков, монголоидов, северных племен. Многоэтничность наложила отпечаток на все развитие огромной страны. К
37
концу ХIХ века в России проживало 145 народов, из них русские составляли 45%.
В мире существуют и другие большие государства со сложным этническм и конфессиональным составом (Китай, Индия, США), а также государства, большая часть территорий которых расположена в северных условиях (Канада). Многие из них переживали тяготы раздробленности и оккупации (Германия). Долгие столетия жили обособленно от внешнего мира японцы, что наложило отпечаток на их национальный характер. У каждой страны есть то или иное сочетание факторов, определяющих своеобразие ее развития.
Для России характерно амбивалентное сочетание определяющих факторов.
1.Европа и Азия, Лес и Степь, что порождает различия в хозяйствовании, быте, ментальности людей.
2.Континентальность и огромная морская линия на Северном Ледовитом и Тихом океанах.
3.Вековое подчинение власти и отторжение от нее, понимаемой не как «мы», а как «они».
4.Чувство державного величия, гордости за державу и чувство индивидуальной приниженности.
5.Подчиненность, долготерпение и бунтарство.
6.Авторитаризм и соборный идеал.
7.Централизованное, иерархическое государство наверху и общинность внизу.
Такое противоречивое сочетание определяющих исторический процесс факторов определило характерные черты цивилизационной специфики России. Она состоит в следующем.
1.Россия не относится ни к одному из типов цивилизаций в чистом виде. Она обладает явными признаками и традиционной, и либеральной цивилизаций. Признаками традиционного общества является массовое влияние соборности, коллективистское сознание, общинность. Это несовместимо с повышением эффективности человеческой
деятельности. Признаками либерального общества является существование либерального движения, включая приход к власти либеральных правительств в феврале 1917 года и в августе 1991 года, утверждение частной собственности и рыночных отношений начиная с реформ Петра I, развитие потребности в росте эффективной деятельности человека.
2. Россия движется в истории между традиционной и либеральной цивилизациями. Начиная с модернизации Петра I Россия преодолевала традиционализм, но не превратилась в страну либерального
38
типа. Она как бы «застряла» между основными суперцивилизациями. Россия – важнейшее звено между Западом и Востоком, подверженное воздействию и воздействующее на них. Вместе с тем в динамике России можно проследить некоторые вековые доминанты. Это державность и соборность.
3.Цикличность истории России – инверсионные переходы по типу маятникового движения от ценностей западного типа к ценностям восточного. Причем модернизационные рывки совпадают с победой традиционализма (эпоха Петра, эпоха Сталина). Социокультурные циклы сопровождаются смутными временами в русской истории, т. е. переход от одной типологии развития к другой сопровождается тотальными кризисами.
4.Россия представляет собой цивилизационно и этнически неоднородное общество. Россия – расколотое общество.
Таким образом, выяснение типологической сущности России позволяет сделать вывод, что Россию нельзя однозначно отнести ни к одному из типов цивилизаций в чистом виде: ни к западному, ни к восточному. Ее цивилизационная специфика определяется целым рядом амбивалентно сочетающихся факторов. Это нашло свое отражение в русской философии истории, главным смыслом которой было определение исторического места России, ее роли во всемирной истории.
Семинарское занятие по теме «Основные теории русской истории»
1.Теория русской истории Н. Я. Данилевского.
2.Славянофильская модель мира.
3.Евразийская теория осмысления истории России.
Литература
1.Бердяев Н. А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М.: МГУ, 1990. С. 111.
2.Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Прогресс, 1991. С. 54 – 219, 435–509.
3.Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1984. С.
33.
4.Ерасов Б. Россия в евразийском пространстве // Общественные науки и современность. 1994. № 2. С. 57–67.
5.Кареев Н. И. Теория культурно-исторических типов // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией. Хрестоматия по ис-
тории. М.: Интерпрас, 1994. Ч. 1. С. 282–283.
6.Киреевский И. В. О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению Европы. // В поисках своего пути… С. 101– 112.
39
7.Новикова Л., Сиземская И. Политическая программа евразийцев: реальность или утопия // Общественные науки и современность. 1992. № 1. С. 104 – 109.
8.Савицкий П. Н. Степь и оседлость // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. М.: Наука, 1993 С. 123 – 130.
9.Савицкий П. Н. Евразийство // Россия между Европой и Ази-
ей…С. 102.
10.Савицкий Ритмы монгольского века // Русский разлив. В 2 т.
М.: Ди Дик Танаис, 1996. Т. 2. С. 575 – 616.
11.Соловьев В. С. Соч.: В 2 т. М.: Наука, 1989. Т. 2. С. 168.
12.Соловьев В. С. Там же. С. 72.
13.Соловьев В. С. Там же. С. 241.
14.Степун П. Н. Россия между Европой и Азией // Россия между Европой и Азией … С. 307 – 328.
15.Трубецкой Н. С. Мы и другие // Россия между Европой и Ази-
ей… С. 80.
16.Трубецкой Н. С. О туранском элементе в русской культуре // Там же С. 60.
17.Хомяков А. С. «О старом и новом» // В поисках своего пути… С. 64 – 65.
18.Хомяков А. С. Мнение иностранцев о России // В поисках своего пути… С. 70 – 73.
40