_Вернуться в Россию стихами (поэзия РЗ)

Итам, на улице, где стынет ночь, —

Итам, где музыка, в притихшей ложе, —

Там холодно и одиноко тоже.

Темнота. Не светят фонари.

Бьют часы железным боем где-то. Час еще далекий до зари,

Самый страшный час — перед рассветом.

В этот час от боли и тоски Так мучительно всегда не спится.

Час, когда покорно старики Умирают в городской больнице.

Час, когда, устав от смутных дел,

Город спит, как зверь настороженный, А в тюрьме выводят на расстрел

Самых лучших и непримиренных.

Париж

3.111.1942

Считать толково километры, По карте отмечая путь. Учесть подъемы. Силу ветра.

Что посмотреть. Где отдохнуть.

Решить внимательно и строго, Что можно брать с собой, что — нет. Вязать пуловеры в дорогу И чистить свой велосипед.

Мечтать о воздухе хрустальном,

Отишине лесов и рек,

Огородке провинциальном,

Где будет ужин и ночлег.

Ив настроении прекрасном На карту заносить пути, — Пока не станет слишком ясно, Что больше некуда идти.

Париж 20. II. 1937

251

Я оттолкну и крикну: не хочу!

Мне надо этой радости незрячей!

Мне с милою гулять — плечом к плечу! Мне надо солнце словом обозначить!..

Нет, в душный ящик вам не уложить

Отвергнувшего тлен, судьбу и сроки.

Яжить хочу, и буду жить и жить,

Ив пустоте копить пустые строки.

Меж каменных домов, меж каменных дорог, Средь очерствелых лиц и глаз опустошенных,

Среди нещедрых рук и торопливых ног, Среди людей душевно-прокаженных...

В лесу столбов и труб, киосков городских,

Меж лавкой и кафе, танцулькой и аптекой,

Восходят сотни солнц, но холодно от них, Проходят люди, но не видно человека.

Им не туда идти — они ж почти бегут...

Спеша, целуются... Спеша, глотают слезы. О, спешная любовь, о, ненавистный труд,

Под безнадежный свист косматых паровозов.

Кружатся в воздухе осенние листы.

Кричат газетчики. Звеня, скользят трамваи. Ревут автобусы, взлетая на мосты.

Плывут часы, сердца опустошая.

И в траурном авто торопится мертвец,

Спешит— в последний раз... ( к дыре сырой и душной).

...Меж каменных домов, средь каменных сердец, По каменной земле, под небом равнодушным.

Окно на полуночном полустанке,

И тень в прямоугольнике окна, Улыбка недоступной англичанки,

В полупустом кафе глоток вина,

254

ДМИТРИЙ

КОБЯКОВ

Мурлычет кот — уют мещанский были.

Бренчит посуда на большом столе.

На полке ряд, под покрывалом пыли, Старинных книг хозяйственный совет.

Иблики ржавые — кухонная отрада: Пылает печь, для чьих-то именин. Хозяйка красная уже сама не рада —

Игде-то снова напроказил сын.

Ировно в семь вопящая орава

Ворвется в сад и комнатную чинь —

Отец молчит, хотя крутого нрава,—

Итолько шепотом: ’’Цветы не опрокинь” .

Но поздно вечером зевается так сладко — И в белых простынях так мягко утонуть...

К усталой матери, запутавшийся в складках Прижался маленький и жадно ищет грудь.

Мостков деревянных скользящая сырость,

Кабинок коричневых черные рты:

Волна набежала на пляж и зарылась В песок солнценосной и желтой икры.

Янтарные смолы прозрачны на досках

И душно в бутылочной зелени вод,

Усамого берега хлюпает плоско

Залитый медузами тонущий плот.

Внизу серебрятся в корзинах макрели, Блестящие солью своей чешуи,

Имедленно плещется светлая зелень, Пронзенная солнцем — далекая ширь.

Впочтовой конторе и сегодня так сини

Глаза продавщицы, но марок кайма, Но белый конверт, как за окнами иней,

Исторож, стуча деревяшкой, хромал.

По стенам — пестры — расписанья о лете, О разных курортах, о ваннах и там

Крученых, пеньковых и шелковых петель Бездумье опутает по городам.

256

И так, не сегодня ли, завтра, но все же

Зачем, и когда, и придет ли ответ,

Когда такой терпкой гримасою прожил

Всю жизнь —- ненужных и скомканных смет.

Но вот, перед тем, как захлопнуть окошко

— Пора, уходите, прием до шести, —

Мелькнет продавщица и простенькой брошкой

Как будто насмешливо бросит — прости.

Там сторож, сметая обрывки в корзину, Стучит деревяшкой и иней в окне.

Не вспомню, зачем и куда я закинул Письмо заказное и, кажется, мне...

МАРИАННА

КОЛОСОВА

БОР МОЙ...

Плачу над грушей дюшес,

Сгорбилась в горе великом:

Где ты, родимый мой лес, Папоротник, земляника!

Право, смешной разговор: Я разлюбила бананы.

Бор мой, сосновый мой бор,

Запах медовый и пряный!

Может быть, в этом году

(Дай помечтаю немножко!) Утром на зорьке пойду В рощу с плетеным лукошком.

Как это мог ты забыть? Тише... в лесу — это в храме! Буду сбирать я грибы

И воевать с комарами.

Лес мой, родимый мой лес! В горести сгорбила спину...

Видно, спутал нас бес И уволок на чужбину.

Грусть мою, русскую грусть

Выпущу птичкой из рук я. Допьяна нынче напьюсь Новой печалью — разлукой.

Склоны отвесные гор...

Нет, уж не песней, а криком:

— Бор мой, сосновый мой бор, Папоротник, земляника!

1929

В МИРЕ МЕМУАРОВ

Мы с тобой врагами не добиты,

Но в тупик глухой заведены, Два обломка королевской свиты Короля трагической страны.

258

Подвиг — это миг самозабвенья,

Огненный полет в ночную высь. Клятву долголетнего терпенья Мы с тобою выполнить взялись.

Жизнь диктует новые законы,

Вожаки кричат: ” Не отставай!" Но перед отцовскою иконой Огонек зажечь не забывай.

Никому нас не переупрямить,

Жизнь борьбой неравною полна.

В эти дни сожжем о прошлом память,

Чтоб не помешала нам она!

Чтоб душа слезой не растекалась,

В мусорную яму сволоку

Нашу эмигрантскую усталость, Нашу эмигрантскую тоску.

1931

ВЦЕПИВШ ИСЬ В ПОВОДЬЯ...

Копыта цокали о камень...

Нас двое в мире, — конь и я; А там, в пространстве за хребтами, Темнеет Родина моя.

Скала вздымалась над тропою, А ширина тропы — в аршин.

Отчаянья копье тупое Коснулось дрогнувшей души...

Печальный сумрак над Алтаем Раскинул трауром вуаль.

Мой конь родной, мы погибаем!

Себя не жаль, — коня мне жаль.

Из-под копыт сорвался камень,

И грохот камня, словно взрыв. Мой умный конь прядет ушами, Косится глазом на обрыв.

Здесь где-то замок Черномора,

Людмилу здесь искал Руслан...

Тропинка уже, круче горы, Ползет из пропасти туман.

Там за хребтами — Беловодье, Край Божьей Русской красоты...

Нет, я не выпущу поводья!

Мой конь, не поскользнешься ты!

10 сентября 1935

АЛЕКСАНДР

КОНДРАТЬЕВ

В ДЕНЬ ПОКРОВА

Под защиту Твою прибегаем,

Богоматерь, спасенье людей,

Огради нас от бед и страстей И укрой нас спасительным краем

Ризы чистой и светлой Твоей!

Труд и горе сложив за порогом,

Мы, чья вера в покров Твой жива,

В сельском храме старинном и строгом Собрались перед Господом Богом

Во всерадостный день Покрова.

О Владычица, в тайной тревоге На Тебя я надежду простер,

На Тебя уповаю по Боге.

Будь на жизненной трудной дороге Мне защитой Твой благостный взор!

О Пречистая Дева, Тобою Слово Божие к нам рождено.

Пусть молитвой Твоей преблагою В нашем сердце, объятом тоскою, Светом радостным вспыхнет Оно.

26. IX. 1919

Серебрясь, блистает юная луна.

Пусть себе блистает. Нечего мне ждать. Ничего не может жизнь мне больше дать.

Чаша наслаждений выпита до дна.

Катится по небу яркая звезда.

Но моих желаний не пошлю ей вслед.

Уж давно желаний в сердце больше нет. Счастья и надежды прожиты года.

1919— 1920

260