_Мы жили тогда на планете другой (Антология поэзии русского зарубежья. 1920-1990) - 3
.pdf«МЫ ЖИЛИ ТОГДА НА ПЛАНЕТЕ ДРУГОЙ...»
АНТОЛОГИЯ
поэзии
РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ
1 9 2 0 - 1 9 9 0
(Первая ивторая волна)
В четырех книгах
Составление Е. В. ВИТКОВСКОГО
Биографические справки и комментарии Г. И. МОСЕШВИЛИ
Редакционная коллегия:
К.В. КОВАЛЬДЖИ, И. Д. ШАЛАЕВА, В. П. КРЕЙД (США),
Г.В. МЕЛИХОВ, В. П. НЕЧАЕВ, В. А. СИНКЕВИЧ (США), Л. А. СПИРИДОНОВА-ЕВСТИГНЕЕВА, Е. М. ТРУБИЛОВА,
Л.М. ТУРЧИНСКИЙ, В. С. ФЕДОРОВ, Я. П. ХИНРИХС (НИДЕРЛАНДЫ),
Е.Г. ЭТКИНД (ФРАНЦИЯ).
«МЫ ЖИЛИ ТОГДА НА ПЛАНЕТЕ ДРУГОЙ..
АНТОЛОГИЯ
поэзии
РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ
•
1 9 2 0 - 1 9 9 0
(Первая ивторая водна)
Книга третья
Московский рабочий
ББК 84Р7—5 М94
Федеральная целевая программа книгоиздания России
М94 «Мы жили тогда на планете другой...»: Антология поэзии русского зарубежья. 1920— 1990. В 4 кн. Кн. З/Сост.
Е.В. Витковский. — М.: Моек, рабочий, 1994. — 399 с.
Втретью книгу четырехтомной антологии вошли в основном стихи поэтов-эмигрантовтак называемогонезамеченного поколения. Самымярким
его представителем по праву считается Б. Поплавский, его стихами и открывается книга. Здесь публикуются стихи известнейшего американского композитора В. Дукельского, наиболее яркой антикоммунистической поэтессыМ. Колосовой, всемирноизвестногоученого,специалистапоэпохе Возрождения И. Н. Голенищева-Кутузова, продолжателя своеобразной ремизовскойстихии врусской поэзиисказочника Б. Нарциссова,тончайшего лирика «парижской ноты» А. Штейгера и др.
Издание рассчитано на широкий круг читателей, а также может служить учебным пособием по литературе русского зарубежья.
ББК 84Р7—5
|
© Е. В. Витковский. Составление, 1994 |
ISBN 5—239—01670—4 |
© Г. И. Мосешвили. Комментарии, 1994 |
БОРИС ПОПЛАВСКИЙ
УХОД ИЗ ЯЛТЫ
Всю ночь шел дождь. У входа в мокрый лес На сорванных петлях калитка билась. Темнея и кружась, река небес Неслась на юг. Уж месяц буря длилась.
Был на реку похож шоссейный путь. Шумел плакат над мокрым павильоном. Прохожий низко голову на грудь Склонял в аллее, все еще зеленой.
Там над высоким молом белый пар Взлетал, клубясь, и падал в океане, Где над скалой на башне черный шар Предупреждал суда об урагане.
Над падалью, крича, носились галки, Борясь с погодой, предвещали зиму. Волна с разбега от прибрежной гальки Влетала пылью в окна магазинов.
Все было заперто, скамейки пустовали, Пронзительно газетчик возглашал.
На холоде высоко трубы врали, И дальний выстрел горы оглашал.
Все было сном. Рассвет недалеко. Пей, милый друг, и разобьем бокалы. Мы заведем прекрасный граммофон И будем вместе вторить как попало.
Мы поняли, мы победили зло, Мы все исполнили, что в холоде сверкало,
Мы все отринули, нас снегом замело, Пей, верый друг, и разобьем бокалы.
6 |
Б. Поплавскнй |
России нет! Не плачь, не плачь, мой друг, Когда на елке потухают свечи, Приходит сон, погасли свечи вдруг,
Над елкой мрак, над елкой звезды, вечность.
Всю ночь солдаты пели до рассвета. Им стало холодно, они молчат понуро. Все выпито, они дождались света, День в вечном ветре возникает хмуро.
Не тратить сил! Там, глубоко во сне, Таинственная родина светает.
Без нас зима. Года, как белый снег. Растут, растут сугробы, чтоб растаять.
Итолько ты один расскажешь младшим
Отом, как пели, плача, до рассвета,
Итолько ты споешь про жалость к падшим, Про вечную любовь и без ответа.
Впоследний раз священник на горе Служил обедню. Утро восходило.
Всоседнем небольшом монастыре Душа больная в вечность уходила.
Борт парохода был высок, суров.
Кто там смотрел, в шинель засунув руки? Как медленно краснел ночной восток! Кто думать мог, что столько лет разлуки...
Кто знал тогда... Не то ли умереть? Старик спокойно возносил причастье...
Что ж, будем верить, плакать и гореть, Но никогда не говорить о счастье.
** *
Утром город труба разбудила, Полилась на замерзший лиман, Кавалерия уходила В разлетающийся туман.
Б. Поилавский |
7 |
Собирался за всадником всадник И здоровались на холоду, Выбегали бабы в палисадник, Поправляя платки на ходу.
Проезжали обозы по городу, Догоняя зарддные ящики, И невольно смеялись в бороду
Коммерсанты и их приказчики.
Утром город труба разбудила, Полилась на замерзший лиман, Кавалерия уходила В разлетающийся туман.
1923
ЧЕРНАЯ МАДОННА
Вадиму Андрееву
Синевели дни, сиреневели, Темные, прекрасные, пустые. На трамваях люди соловели, Наклоняли головы святые.
Головой счастливою качали.
Спал асфальт, где полдень наследил. И казалось, в воздухе, в печали, Поминутно поезд отходил.
Загалдит народное гулянье. Фонари грошовые на нитках.
Ина бедной, выбитой поляне Умирать начнут кларнет и скрипка.
Иеще раз, перед самым гробом, Издадут, родят волшебный звук.
Изаплачут музыканты в оба Черным пивом из вспотевших рук.
Итогда проедет безучастно, Разопрев и празднику не рада,
8 |
Б. Поплавский |
Кавалерия в мундирах красных, Артиллерия назад с парада.
И к пыли, к одеколону, к поту, К шуму вольтовой дуга над головой Присоединится запах рвоты, Фейерверка дым пороховой.
И услышит вдруг юнец надменный С необъятным клешем на штанах
Счастья краткий выстрел, лет мгновенный, Лета красный месяц на волнах.
Вдруг возникнет на устах тромбона Визг шаров крутящихся во мгле. Дико вскрикнет черная Мадонна, Руки разметав в смертельном сне.
И сквозь жар, ночной, священный, адный, Сквозь лиловый дым, ще пел кларнет, Запорхает белый, беспощадный Снег, вдущий миллионы лет.
1927
РОЗА СМЕРТИ
Георгию Иванову
В черном парке мы весну встречали, Тихо врал копеечный смычок, Смерть спускалась на воздушном шаре, Трогала влюбленных за плечо.
Розов вечер, розы носит ветер. На полях поэт рисунок чертит.
Розов вечер, розы пахнут смертью, И зеленый снег идет на ветви.
Темный воздух осыпает звезды, Соловьи поют, моторам вторя, И в киоске над зеленым морем Полыхает газ туберкулезный.
Б. Полтавский |
9 |
Корабли отходят в небе звездном, На мосту платками машут духи, И, сверкая через темный воздух, Паровоз поет на виадуке.
Темный город убегает в горы, Ночь шумит у танцевальной залы, И солдаты, покидая город,
Пьют iycroe пиво у вокзала.
Низко-низко, задевая души, Лунный шар плывет над балаганом, А с бульвара под орган тщедушный Машет карусель руками дамам.
И весна, бездонно розовея, Улыбаясь, отступая в твердь, Раскрывает темно-синий веер С надписью отчетливою: смерть.
ЛУННЫЙ ДИРИЖАБЛЬ
Яхочу Тебя погубить,
Яхочу погибающим быть,
Опрекрасной гибели душ
ЯТебе расскажу в аду.
Строит ангел дворец на луне, Дирижабль отходит во сне. Запевают кресты винтов, Опадают листы цветов.
Синий звук рассекает эфир, Приближается мертвый мир. Открывается лунный порт, Улыбается юный черт.
И огромная в темноте Колоннада сходит к воде. В синих-синих луны лучах Колоннады во тьме звучат.
10 |
Б. Поплавский |
В изумрудной ночной воде Спят прекрасные лица дев, А в тени голубых колонн Дремлет каменный Аполлон.
Зацветают в огне сады.
Замки белые всходят как дым, И сквозь темно-синий лесок Ярко темный горит песок.
Напевают цветы в саду. Оживают статуи душ. И как бабочки из огня, Достигают слова меня.
Верь мне, ангел, луна высока, Музыкальные облака Окружают ее, огни Там звучат и сияют дни.
Синий ангел влюблялся в весну. Черный свет, отойди ко сну. Прозябание полюби, Погибание пригуби.
Тихо смотрит череп в окно. В этой комнате совсем темно, Только молча на самом дне Тень кривая спит на стене.
ФЛАГИ
В летний день над белым тротуаром Фонари висели из бумаги.
Трубный голос шамкал над бульваром, На больших шестах мечтали флаги.
Им казалось море близко где-то, И по ним волна жары бежала.
Воздух спал, не видя снов, как Лета. Всех нас флагов осеняла жалость.