_Вернуться в Россию стихами (поэзия РЗ)

ГАЛИНА

КУЗНЕЦОВА

Город широких улиц, Тенистых улиц-аллей.

Город старинных храмов

И белых монастырей.

Осенью в грустных парках, Сквозь листьев зыбкий навес,

Южные звезды ярки На черном шелке небес.

Днем на желтых дорожках

Узорных кленов листы.

В небе высоком — Лавры На солнце горят кресты.

Звонкое эхо песен С широкой синей реки,

Где под зубчатым лесом Спят золотые пески.

Город дальнего детства,

Я слышу сквозь шум морей Шелест ночного ветра В ветвях твоих тополей.

ТУРЕЦКОЕ КЛАДБИЩЕ

Огнем пылают оконца Домов, взбежавших на мыс.

Зажмурю глаза от солнца, Обниму рукой кипарис.

Как нежно апрельский ветер Касается жарких губ!

Дрожат в лучезарном свете Дымки пароходных труб.

Внизу бубенцы и топот, Веселая жизнь долин, А здесь кипарисов шепот

Иважный покой вершин.

Икажется: легкой птицей

Встолетних ветвях шурша, Поет над земной гробницей О вечной жизни душа.

281

РУСЬ

Полно и щедро твое наследство.

Сладко мне бремя его нести.

Точно янтарь полноцветный, детство Тяжкою нитью лежит в горсти.

Лоб окропив в расписных воротах,

Денежкой звякнет в стакан слепца, Солнцем осветит в церковных сотах

Нимб погруженного в тень лица.

Вынесут ломоть ржаного хлеба.

Сяду на паперть мечтать и есть. Чем мне так дорого это небо, Голуби, кровель рябая жесть?

Видно, сестрой простых богомолок,

Пальмовой ветвью кропя лари,

В сумрачный мир мне нести осколок Золотоглавой твоей зари.

Мне с каждым часом мир дороже...

Склонясь с высокого моста,

Смотрю: сафьяновою кожей Внизу волнуется вода.

И мягко с матового свода Полуприкрытый льется свет...

Благодарю тебя, природа, За все, чему названья нет.

За все, что дышит, светит, манит, Томит тревожною тщетой, Все, что сиять не перестанет,

Когда я стану пустотой.

Горят цветы на сером камне стен,

Журчит вода по каменному ложу, И крылья пальм в горячей вышине

На перья шлема черного похожи.

О, если б жить в прекрасной простоте! Сходить к колодцу с глиняным кувшином, Смотреть, как дрок желтеет в высоте,

Как лиловеют горные вершины.

282

АНТОНИН

ЛАДИНСКИЙ

Не камень, а карточный домик, Жилище для бабочек, тень.

Но более прочного дома

Нам строить не хочется, лень.

А буря дохнет на строенье, На птичий наш переполох,

Идаже не буря — дыханье

Любви или женщины вздох,

Икарточный домик (постройка,

Висящая на волоске)

Вдруг рухнет за картою карта, Как все, что стоит на песке.

Захлопают дети в ладоши,

И тихо из мира преград, Как черные бабочки, души

На небо совсем улетят.

1934

ДУБ

Всех плотников, муз, адмиралов

Столетний свидетель и друг, Подобье тишайших каналов

Средь бури вскипающих вдруг.

Богатство метафор, сравнений:

Жестокой судьбы — с топором, Больших корабельных строений —

С республикой, жизни — с листком.

Ты — первый в том мире зеленом Деревьев, пространств, облаков,

Где молнии пахнут озоном

И жареным мясом орлов.

Но путаются под ногами Печальных и важных эпох

Делишки людишек. А в храме Звенит чепуха медяков.

1934

284

ЛИРИЧЕСКИЙ ТЕАТР

1

Я— зритель. Я — слушатель пенья.

Огромный спектакль предо мной: Прекрасная драма творенья,

Где гибель, но свет голубой.

Яв лучшем театре вселенной Сполна заплатил за билет,

За зрелище это, за тленный Свой праздник, за несколько лет.

Я— в кресле из красного плюша,

Яв зрительном зале, дружок,

Где все голубое, где суша — Подмостки, а море — пролог.

Мы слушаем в виде вступленья Высокую музыку гор.

Зеленых деревьев смятенье

Средь бури родил дирижер...

2

Жизнь — ветер, листок и орешек. Живи, мой дружок, на горе, И много букашек и пешек

Участвуют в этой игре.

А страшный финал — это слезы Над спящей в гробу красотой, Но лишь катастрофа средь прозы Вдруг делает жизнь высотой!

О ты отлетаешь навеки! Вокзал полон дыма и роз! Рыданий хрустальные реки Текут! И трубит паровоз!

И в этих безмерных утратах

Ямаленькой пешкой стоял

На черных и белых квадратах Вокзальных и шахматных зал.

1941

285

ГИ ЗЕЛЛ А

ла х м а н

В хранилище книжном Нью-Йорка

Нечаянной грезой — на миг — Мелькнули вишневая горка И ворох растрепанных книг.

Не знаю уютней читальни, Чем та — на душистом ковре.

Мой край незабытый и дальний,

Мой рай на тенистой горё!

Ведь там — за обрывом отвесным —

Желтели родные поля, И чем-то до боли чудесным Родимая пахла земля...

1946

Около потухшего камина

Не согреть оледенелых рук...

Там, в углу, как будто паутина: Там стоял вчера еще сундук.

На диване смятые подушки,

Брошены газеты и тетрадь,

Розы вянут в оловянной кружке. Надо эту комнату прибрать,

Где былое весело воскресло,

Шелестя крылами на лету...

Я с утра, присев на ручку кресла,

Обнимаю пустоту...

1948

Муза Дальних Странствий обнимала...

Н. Г у м и л е в

За неделей тихо тянется неделя, И, быть может, годы мирно здесь пройдут.

Вкомнате безличной, в комнате отеля

Ясоздать стараюсь свой былой уют.

Разложила книги, вынула портреты

И накрыла пледом старенький сундук

Сновою надеждой, с песней недопетой О конце скитаний, о конце разлук.

287

0ЯЧЕСЛАВ

Л Е Б Е Д Е В

СТИХИ О КРЫЛЬЯХ

Безумный век, бессменный ураган!

Как можно жить, как может сердце биться?..

— И вот опять летит за океан Звенящая, распластанная птица.

Ирадио хрипит на площадях

Еще одно прославленное имя...

...Но ветер над домами городскими

Несет иных, легчайших крыльев взмах Сквозь вечера и синие бульвары,

Над матовыми солнцами кино,

Туда, в простор, где звездные пожары

Ипыль миров, распавшихся давно...

Лети, душа...

Ивеки опуская,

Впоследний миг я видел, как легла Из-за плеча на тротуар сквозная, Большая тень раскрытого крыла...

ПОДЗИМЬ

Холодный дым, сиреневый и зыбкий, Плывет с утра в студеном ноябре;

Ия, от крыш в хрустящем серебре,

Иот тебя, и от твоей улыбки, Вздохнув, свежо и остро опьянясь, Хрустальный снег съедая с рукавицы, Почувствую такую легкость птицы, Такой восторг, такую синь и яснь...

— И вдруг пойму, медлительно и странно,

Иную жизнь, плывущую вовне,

Ито, что мир давно стал тесен мне,

Араз взлетев, — лететь не перестану...

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ЗВЕЗД

О, счастье утлое мое!

Ладья в грохочущей стремнине...

Любви сладчайшее копье

Груди восторженной не минет.

И вот, в предчувствии тоски, Великолепной и суровой, Гудят горячие виски

Твоею ласковостью новой.

О, бедная любовь моя...

Быть может, жизнь обрушит вскоре В твои цветущие края

Свое бушующее море.

И что останется тогда В полуразрушенной вселенной

Скупым и скудным дням труда От этой радости мгновенной?..

Развеет ветер легкий прах

В дневном, сияющем просторе. И кто почувствует в словах

Такое призрачное горе?

— Я эту боль благословлю Руки слабеющею дрожью.

Ты, компас, служишь кораблю Путеводительною ложью...

СТЕПНОЙ РАЗЪЕЗД

Последний поезд отошел Сто лет тому назад.

Изолотой вечерний шелк

Повешен на закат.

Итишина. И ни души. Звенят коростели.

Сон в примечанье запиши

Ибурку расстели.

Средь синих звезд зажегся вдруг Зеленый семафор.

Родной, как самый близкий друг Среди далеких гор.

Он был звездой для поездов:

У всех — своя звезда!

С ночных разъездов на Ростов Уходят поезда.

290