_Мы жили тогда на планете другой (Антология поэзии русского зарубежья. 1920-1990) - 4
.pdfИ. Чиннов |
31 |
По аллее мы с Вами идем, По аллее Летнего сада. Ничего мне другого не надо:
Дом Искусств. Литераторов Дом...
Ирина Одоевцева
А поэты взяли да и вымерли, Парижане русские, давно.
Только трое ждут Звезды-Погибели, Смотрят в оснеженное окно.
За окном погода петербургская. Не совсем, но можно помечтать. А мечта поэта — самодурская:
Пушкин на мосту стоит опять!
Гумилев идет по снегу белому, Ищет заблудившийся трамвай, Тихо-тихо Блоку поседелому Говорит: живи, не умирай.
Силуэт Георгия Иванова На мосту парижском одинок.
Жаль поэта, мертвого, не пьяного, Ночь долга, он смотрит на восток.
Ну и шутку выдумала душечка! (Позавидовать? Не презирать?) Женушка, Ириночка, кукушечка,
ВПетербург вернулась умирать.
** *
Яс тобой не поеду
Вголубую Тоскану. По остывшему следу Возвращаться не стану.
Помню двух флорентинок — И сестер их в Уффици.
32 |
И. Чиннов |
Где кончается рынок, Там хотел я родиться.
Как пестра Санта Кроче! Как прохладна Капелла! Микеланджело: тело, Утомленное, Ночи.
Мощь и строй синьории, Пестрота кампаниле. Мы о чем говорили?
О тебе, о России.
Вход в прохладную казу, Купол, свет, черепица. Мне хотелось там сразу Умереть и родиться.
АЛЕКСАНДР РОСТОВСКИЙ
У ПРУДА
Утихла лиственная муза. Уже и запад в бурой мгле,
И солнца лик, как пол-арбуза, Лежит, краснеет на земле.
Две ивы жадно опустили Зеленых веток провода, И воду тянут из пруда:
Безмолвно, будто бы застыли.
В тени железные скамейки, Символизируя наш век, А рядом в медной телогрейке Стоит суровый человек.
* * *
В бору под месяцем сочным От обугленных донизу пней Кусты в намордниках ночи Натянули веревки теней.
А сбоку порослей юных, Крутизною себя заслоня, Свой мрак в прожилинах лунных Пережевывал старый сосняк.
2 За*. 1291
34 |
А. Ростовский |
** *
Скомкана в небе лохматая синь, Город мордастый затхлостью давит, Август с деревьев листвы натрусил — Чешется ветер в аллеях о гравий.
Туча раскрылась огненной топкой, — Будто бы сонною пастью зевнув.
В черную улицу нехотя, робко Желтые ноги закат протянул.
** *
Крыжовника куст зябко ежится И вянет в холодном соку, Садовничьи тусклые ножницы Ржавеют на сером суку.
Каштанов слезятся над грядками, Над венами мертвой, ботвы, — Обвислые с желтыми пятнами Широкие щеки листвы.
И двор по-сентябрьски вылинял, Лоснится заплатами луж. Скамья одинокая, синяя Поникла в бурьянную глушь.
Пришедшая осень не милует, Все чахнет, скорбя перед ней, Лишь ветер листвой тополей Приходу ее аплодирует.
** *
Прощай, луна, моя любимица! Прощай! Судьба так захотела. Теперь со мной не будешь видеться В окне, в которое ты так глядела.
А. Ростовский |
35 |
Оставил дом и друга Казбича!
О, как с ним трудно было расставаться...
Собачьими глазами он кричал Так, что я готов был разрыдаться!
Тебе ж, любимица, скажу одно: Судьба твоя уход мой не осудит. По-прежнему смотреть будешь в окно, Но у одна меня уже не будет...
НА ДАЧЕ
Смотрю в окно, как ливень льет, Как по лугам траву утюжит
Ижадно брызгами клюет Свои же собственные лужи.
Ивдруг утих. Закат блеснул И, проходя огнем веселым, По склону тучи распахнул, Как меховые полы.
Недавно в сумрак сосняка Хлестало молниями небо. Теперь над ним же облака Разломленным белеют хлебом.
Ив промежуток этих груд Смотрю я пристальней и строже
Ивижу радуги лоскут,
На русский флаг похожий!
ИРИНА ЯССЕН
** *
Вмиг затишья и покоя хорошо мне быть с тобою, странница-душа.
Час неведом смертной муки. Час стремительной разлуки примешь, чуть дыша.
На земле страдая молча, ты в глаза глядела волчьи, продолжая петь.
Если ж час придет последний, что оставишь ты в наследье, странница, ответь!
** *
Нас немного осталось, Древний пламень храним. Мы любовь отстояли И в огне не сгорим.
Все земное тревожно. Злом отмечен наш путь. Но любовь к Тебе, Боже, Не остыла ничуть.
Всюду рост и цветенье. Это мудрость Твоя.
И закон возрожденья есть закон бытия.
И. Яссен |
37 |
** *
Розовеют небеса, пламенем объяты.
Инад Римом полоса алого заката.
Иструится нежный свет на просторе зыбком, точно городу привет ангел шлет с улыбкой.
** *
Где развеян пепел поколений и как пыль — величие в веках, оживает прошлого виденье — древний город на семи холмах.
Рим, прообраз власти преходящей, умирая, знал, что смерти нет. Прошлое сливая с настоящим, он доныне излучает свет.
БЕЛАЯ ГОРА
Широкая дорога, ведет к вершинам путь. У Божьего порога легко вздыхает грудь.
Простор невыразимый. Здесь по вершинам гор Шагает Бог незримо, . свершая свой дозор,
И постигаешь силу Божественной руки,
что эту мощь вскрылила над уровнем тоски.
Внизу скользящей тенью проходим мы на миг, следя в игре видений сокрытый в тайне лик.
Не выразить мгновенья: высоты без конца. Бессмертие творенья, величие Творца.
** *
Вэтом мире все возможно, этой жизни не забудь. Красота её тревожной болью обжигает грудь.
Ивыходит из затменья — так прерывисто дыша! — изумленная виденьем и воскресшая душа.
** *
Кладовая памяти обширна, в ней хранятся свитки ранних лет
Пожелтели и на полках мирно улеглись, их не тревожит свет.
Но порой выходят из забвенья призраки давно истлевших дней, и встают забытые виденья, вспыхивая вновь в душе моей.
О, с какою грустью и тревогой я слежу за ними, не дыша:
И. Яссен |
39 |
только жалко было и убого все, чем ты жила, моя душа.
Кто же смертным уготовил жребий, чтоб, блуждая, падать на земле и, взлетев из бездны, видеть небо, Божий свет, мерцающий во мгле.
** *
Оплот духовной власти и символ чистоты---
в водовороте страсти таким явился ты.
И сокровенной силой высокий твой завет я бережно хранила
от всех дурных примет.
Твой образ не тускнеет,
ив искаженьи дня он в глубине довлеет
ирадует меня.
** *
Иснова день встает из тьмы, но даже тьма здесь не тревожна, и нет следа седой зимы — лишь светлая улыбка Божья.
Под тенью пальм слежу за тем, как море нежится, сияя, и, убаюканная всем, живу, часов не наблюдая.
40 |
И. Яссен |
Не наши грустные поля, не наше сумрачное горе:
здесь дышит щедростью земля на очарованном просторе.
** *
Созревают в сердце всходы, ты судьбою награжден.
В неизбежности — свобода, в неизбежности — закон.
Станешь вехой у дороги, словно по усопшим крест, постучишься у порога, как привет из дальних мест.
В каждой страсти — отзвук боли, в каждой жертве — рок.
Ты же стой, как воин в поле, за тобою — Бог.
** *
День прошел и канул в вечность, унося видений ряд.
Встречу новый я беспечно и найду в нем скрытый клад.
Мир велик. В нем поздней жницей я живу, не ждя наград.
Вспыхнув яркою зарницей, в мрак уйду, свершив обряд.