_Мы жили тогда на планете другой (Антология поэзии русского зарубежья. 1920-1990) - 4

Впрочем, за то, что ты в крапинку, Не сплошь красный, — живи!

Такие же вот, только карие, Мухомористые на взгляд, Хозяева давеча жарили — Вкусные, говорят...

За кружевными сосенками Что-то желтеет вразброс — Пенек замшелый опенками, Как бородой, оброс.

Что же, как говорится:

Нож есть, пожалуйте бриться!

6

Страшен ты, братец, очень, «Чертов гриб», рыж, как рысь. Не выйдет, не обморочишь, — Брысь!!

Хвойная просека-улица, Влажная, топкая хрусть. Кто это там маскируется? Неужто — груздь?

Ну, полезай в лукошко, Соскучился в немцах, чай? Дай-ка подрежу ножиком: Может, ты — молочай?

Ножик — он не обманет. Верно, груздь: сух и крут. У нас бы тебя — в сметане, Здесь — не берут...

Разный, брат, вкус человеку дан. Вишь ты: и класть тебя некуда!

7

Привал. Пригорок пригрело. — Чуть слышным струит парком. В кучу грузди и белые Ссыпаны кувырком.

Теперь — уложить попригляднее, Повыскоблив добела, Завидней чтоб и наряднее Корзина моя была...

Какая полянка! Розовый Вереск и влажный мох, Ветер в косах березовых Вздувает переполох,

Солнцем вся запорошена, Хрупкой веснушкой листва...

Какая полянка хорошая! Словно бы — наши места.

У нас по лесным по выделам

Такие полянки видела...

8

Икажется: там, за лесом, Истаяли ребра гор, Под голубым навесом —

Бескрайный вылег простор,

Ирежа луга дугою,

Вобрывах, в кустах лозняка,

Влиловую даль уходит Сверкающая река.

Ветер россыпью росной Играет, травы креня, В воздухе только сосны Да жаворонки звенят.;.

Было все это? Так ли?

— Срок пробежал велик — Сосны смолою плакали (Не провожали ли?),

И на чешуйчатом цоколе

Белки пушистые цокали...

9

Лирическому бы ладу Вовек не услышать «стоп», Да скажут: хотела балладу,

Авышло — так, ни про что.

Аможет быть, все-таки вышло?

—Про то, как — та и не та — Знакомым приветом дышит Чужая нам красота.

Про то, как с разлукой в паре, Которую не избыть, Чудесно в лесах Баварии Смоленские брать грибы,

Распутывать хрусткие тропы, По балкам искать ключи, Родные угадывать шепоты И слушать, как сердце стучит,

Как брагой вскипает, бродит в нем Горячее слово —

Р о д и н а !

ЛЕОНИД СЕМЕНЮК

ФЕРМЕРША

Чуть скуласта, Чуть раскоса, Языкаста И курноса.

Дочь хуронки И шотландца, Пляшет звонко, Вся в румянце..

Вначинаньях, Что иголка, На свиданьях

С ней двустволка.

Вдень моленья, Стих читая, На коленях И благая.

Все запомнил, Уезжая — Голос томный, Ригу с края,

Летний зной

И дух бурьяна

Втьме степной Саскатчевана.

ОГНИ

Темнее сад. Все тише дом. Клочок заката в нише. Сверкают фольговым огнем Лишь петушки на крыше.

Так память о тебе подчас Горит, целя сомненье, И в мире, кажется, для нас

Есть встреча и прощенье.

ГДЕ ТЫ?

В памятной, дальней сторожке Разор и убытки...

Крапива растет по дорожке И тын без калитки.

Не ходишь сюда на свиданье Ты в синей наколке; Проходят, прося подаянье, Одни богомолки.

Ветер осенний резвится По гумнам в соломе,

Ипахнет поминно горчицей

Ив поле, и в доме.

ПОМНИШЬ л и ?

Капели. Парит. От земли Все крепче веет тмином, Кочуют в небе журавли Курлыкающим клином.

Но не связать поспешных строк Ни в марте, ни в апреле.

У всех влюбленных в этот срок Семь пятниц на неделе —

От кроткой девушки в чепце С каймой из канители, От света на ее лице Угодниц Боттичелли,

И оттого, что носят дух Истома и тревоги, Как ветер — тбполевый пух По солнечной дороге.

ВЕСЕННЕЕ

Все выше солнце. Бьет капель По лужицам нестройно...

Какой шальной опять апрель, Как спится неспокойно!

Не потому ли, что с другой Нет духу утешенья, Что вспомнил я случайно твой

Забытый день рожденья,

У въезда бересклета куст, Весь дом в парадном блеске, Безмолвное признанье уст И солнце в занавеске.

** *

Шли поезда из Белграда, Когда постулат утвержден, Что люд мы — чужого разряда, И начался скорый изгои.

Красные звезды сверкали, Но, выйдя на крытый перрон,

Сербки нас в путь провожали, Мелко крестя эшелон.

Дом твой и старую грушу Несло невозвратно назад, И сек мою память и душу

Дунайский цветной звездопад.

ЦАРЬ-ЗЕМЛЯ

Срезают хрусткий сельдерей, Томятся на баштанах дыни, И горький дух среди полей, Как запах водки на полыни.

Все холодней расцветы утр, Туманит зеркала и стекла Остывшей ночи перламутр,

Асолнце красное, как свекла.

Иты остыла после сна,

Как стан березы утром рано, Лишь рыжая волос копна Надушена укропом пряно.

Ты — ветер, пруд и тополя, Благая ворожба и сила; Вот почему, как царь-земля, Меня до света ты любила.

Этот город — Содом и Гоморра, Бесноватый крикун-великан; Для глухого — безропотный город,

Без гудков, без звонков, разговора, Как при штиле немой океан.

На углу, затрубивши с натугой, Чуть не сбил его с ног грузовик. Удивленно отпрянув в испуге, Ритмом города, четким, упругим, Он проникся внезапно на миг.

Звуки таяли, гасли в эфире, И часы просевали песок,

Ночь плыла вдоль фонарных пунктиров, А глухой в громыхающем мире Был всегда и везде одинок.

КЛАДБИЩЕ АВТОМОБИЛЕЙ

Пожеваны, побиты В авариях дорожных,

Металл их проржавел; На призраки похожи И сложены, как плиты, Десятки мертвых тел.

Горбатые, кривые, Поломаны педали, В оскале тормоза.

С укором, как живые, Глядят устало в даль их Безумные глаза.

Их путь земной окончен, А тем, которым были Недавно за слугу, — Те, если не в могиле, Бегут, подобно гончим, На жизненном кругу.

ВИНОГРАД

Наступает сентябрь чудотворный, — Сад покрыт виноградным дождем, Эти сладкие капли проворно Мы, как пчелы нектар, соберем.

Пленено в них дыхание лета, В них хранится таинственный клад Из тепла, аромата и света,

Звездных ливней, журчанья цикад.

Мы положим в хрустальную вазу Эти гроздья с их летним теплом, — Золотистым сияньем топаза Виноград засквозит над стеклом.

ЗАРЕВОМ ЗАКАТА

Заревом заката Осень полыхала По холмам косматым, По лесам усталым.

А в листве сыпучей Сквозняки ярились: Отплывали в тучах Птичьи эскадрильи.

И земля под вечер Зябла и страдала, Укрываясь крепче Пестрым одеялом.

МУЛАТКА

Дрожит эстрадная площадка В дешевом, пошлом кабаре; На ней с дикарскою ухваткой