1909 Г., стал докторской диссертацией Щербатского. Ученый

высоко ценил Дхармакирти и отмечал, что раскрыть в полном

объеме все его значение в истории индийской философии

— «значит написать историю индийской философии».

Помимо критического издания текста «Ньяябинду» на санскрите

и тибетском он /посвятил Дхармакирти пять больших

работ.

Научная деятельность Ф. И. Щербатского -проходит в

Академии наук. Он активно участвует в создании «Bibliotheса

Buddhica» — «Собрании оригинальных и переводных буддийских

текстов». Серия была основана в 1897 г. академиком

С. Ф. Ольденбургом и получила всемирную известность.

С 1904 г. работы Щербатского стали .появляться в изданиях

этой серии. В 1910 г. он был избран членом-корреспондентом

Петербургской Академии наук по разряду восточной словесности.

IV

Ф. И. Щербатской был твердо убежден, что влияние буддизма,

хотя тот почти исчез из Индии, заметно сказалось на

брахманской образованности и культуре. Чтобы ознакомиться

с этой стороной вопроса, он в 1910 г. отправился в Индию.

К этому времени Федор Ипполитович был уже зрелым

ученым, тем не менее он очень скоро отонял, что ему нужно

переучиваться у индийских пандитов. Вот что писал он из

Бомбея С. Ф. Ольденбургу в апреле 1910 г.: «В Европе я

считал себя недурным знатоком ньяя, но, приехав сюда, увидел,

что нужно переучиваться с начала, и что без знания

mlmarhsa" невозможно хорошо знать и ньяя. Я сразу напал

на двух пандитов из Mithila", настоящих gastrl, один из них

sannyasi. С их помощью (прохожу полный курс ньяя, как он

проходится самими шастринами. Это настоящие учителя

18

индусы совершенно старинного покроя, не знающие, разумеется,

ни слова по-английски. Жизнь с ними устроить было

довольно мудрено, т. .к. нужно считаться с кастовыми порядками,

пришлось нанять поместительный дом и отдельный

для них штат прислуги, также и для себя. Но я считал,

что моя главная цель изучение шастр, а объезд и знакомство

с Индией второстепенная, и поэтому решил сделать все,

чтобы использовать своих шастринов. Скоро уже 4 месяца

как я ежедневно по 16 часо,в сижу за ньяя и все еще не

могу сказать, чтобы чувствовал себя сво!бодно. Другой раз,

разжевав какое-либо рассуждение, ощущаю нечто вроде

того, что чувствуется в теле после первого урока езды на

велосипеде. Одновременно у меня завязались сношения со

здешними джайнами, арьясамадж, брахмасамадж и маха

раджей Бародским, все необыкновенно предупредительны и

внимательны, книг и рукописей по ньяя у меня уже образовалась

порядочная 'библиотека».

Помимо глубокого знания философских шасгр,

Ф. И. Щербатской получил -в Индии прекрасную языковую

практику. Он свободно владел санскритом и выступал на

философских диспутах наравне с индийскими ученнейшими

пандитами. Этому в значительной мере способствовала схожесть

произношения санскрита и русского. Вспоминая о

своем общении с пандитами, Федор Ипполитович рассказывал

ученикам: («Когда я был в Индии и говорил с брахманами

по-санскритски, то все удивлялись и спрашивали меня:

„Все ли у вас говорят по-санскритски?"».

Имя Ф. И. Щербатского стало популярным в Индии, и,

когда он приехал в Калькутту, ему 23 ноября 1910 г. была

устроена торжественная встреча во дворце раджи Биная

Кришна Деб Бахадура. Здесь он произнес речь, составленную

в санскритских шлоках. Пандиты удостоили его высокого

ученого звания tarka-bhusana («украшение логики»).

Встреча завершилась представлением оперы «Лейла и

Меджнун» композитора Радж Кришна Рая.

Английский ученый Эдвард Дениссон Росс, познакомившийся

тогда с Федором Ипполитовичем, отмечал -в своей

автобиографии «Оба конца свечи» («Both Ends of the Candle

»): «Разумеется, мы видели и принимали десятки путешественников

ш ученых, которые короткое время пребывали в

Калькутте. Среди них были Орендж, Теодор Моррисон,

Арчболд, Гертруда Лоутиан Белл и профессор Щербатской

из Санкт-Петербурга. Для встречи с последним я часто

приглашал индийских ученых, хорошо знающих санскрит,

таких, как Харапрасад Шастри, и оставлял индийца с русским

наедине, чтобы они могли беседовать более свободно».

Действительно, Ф. И. Щербатской был одним из очень

немногих европейцев, кто столь глубоко проник в смысл и

2* 19

дух этого древнего языка. Он блестяще овладел двумя системами

изучения санскрита: европейской университетской и

традиционной индийской, что ставило его Б исключительное

положение.

Кроме Калькутты он посетил Варанаси (Бенарес), Махабалешвар

и другие места. В Варанаси принимал участие

в диспутах .по различным вопросам учения вайшешика. Один

из его оппонентов, Бамачаран Бхаттачарья, был в восторге

от совершенного знания русским ученьщ древних текстов.

В Дарджилинге ему удалось получить аудиенцию у далайламы,

который сообщил ему ценнейшие сведения о тибетских

рукописях и буддийских монастырях.

Пребывание в Индии и общение с ученьши-пандитами^

по славам С. Ф. Ольденбурга, укрепили Федора Ипполитовича

«во всегда им защищаемом представлении о том, что>

глубоко неверно утверждение, будто индийская культура —

продукт мечтателей, лишенных исторических иредставлений.

Щербатской блестяще доказывает во всех своих работах,,

как логично и точно работает мысль индийских ученых, отражающих

в своих учениях социально-классовые отношения:

на различных (периодах истории своей страны».

Из Индии Ф. И. Щербатской возвратился во всеоружии

санскритологичеекой науки, искушенный в вопросах традиционной

индийской образованности. И не удивительно, что»

к нему в Петербург на консультацию по вопросам индийской

философии и толкования шастр приезжали индийские

пандиты. Известный ученый Дхармендранатх Шастри, автор

книги, посвященной светлой памяти академика Ф. И. Щербатского

(1953), говорит, что он «может быть назван наиболее

выдающимся ученым современной эпохи в области буддийской

философии».

V

На родине Ф. И. Щербатской приступает к систематическому

исследованию знаменитого труда «второго Будды»

Васубандху— «Абхидхармакоша» («Вместилище абхидхармы

») и комментария к нему Яшомитры. В этом научном

предприятии объединились ученые нескольких стран: проф.

Сильвен Леви (Франция), д-р Дениссон Росс (Англия), де

Ла Балле Пуссен (Бельгия), проф. Огихара (Япония) и

Отто Розенберг (Россия). Работа, начатая по инициативе

русского ученого и выполнявшаяся под его руководством,

создала твердую почву для планомерного изучения буддийской

философии .и самого буддизма.

Талант и творческая деятельность Ф. И. Щербатского

развернулись особенно полно в советский период — 2 ноября