Глава 10

Передача информации в визуальной, звуковой и танцевальной формах

Кроме языка и речи информация может передаваться невербальными способами. Кроме издавания различных звуков (зов, приветствие, опасность и т. д.) информация может быть двигательной, тактильной (прикосновение к телу) и обонятельной (запахи) (3, с. 206; 66, с. 178). В этом плане человек имеет много общего с животными.

Визуальная информация

Изучение средств стадной коммуникации у павианов-га­мадрилов в Сухумском обезьяньем питомнике показало, что они могут иметь следующие двигательные средства обще­ния:

— жесты (угрозы, контакты, устрашение, невнимание и др.),

• кивание головой (указательное, направляющее, угро­ жающее),

• объятия (эмоциональное при встрече, удерживаю­ щее, воссоединяющее и др.).

Информацию передают также мимика и взгляд (внима­ние, удивление, испуг разной степени, отвращение, агрес­сия и др.) (66, с. 211—214, 226). Все эти средства передачи информации имеют коммуникативную функцию и сохра­няются также у людей. Так, например, сказитель киргизс­кого эпоса «Манас» не пользуется музыкальными инстру­ментами, так как его руки должны быть свободны для выразительной жестикуляции. На лице постоянно меняет­ся выражение в соответствии с содержанием текста. Его ис­кусство напоминает театр одного актера (47, с. 8).

Жесты постоянно используются для передачи инфор­мации. Так, например, в одном из районов Италии для пе­редачи сообщения «Иди сюда» применяется следующий жест: вытянутая рука держится ладонью вверх, а четыре пальца делают указательное движение. В другом районе де­лается тот же жест, но ладонь повернута книзу. Таким обра­зом, по жесту можно определить происхождение и место действия. Это используется в исследованиях фольклора (79, с. 36). Следует, однако, иметь в виду, что все эти виды пере­дачи информации ограничены в пространстве и во времени (38, с. 156).

Особым видом передачи информации является так на­зываемое предметное письмо, которое в определенных фор­мах сохраняется до настоящего времени. Так, владелец ма­газина с помощью товаров, выставленных на витрине, сообщает: «Я продаю то-то и то-то». Сюда же относится язык цветов. История и этнография сохраняют случаи пере­дачи предметной информации.

Наиболее известный случай относится к древней исто­рии. По Геродоту, Дарий, который вторгся в страну скифов, получил от них предметное послание в виде птицы, мыши, лягушки и пяти стрел. Послание было истолковано следую­щим образом: «Если вы не скроетесь в небе, как птицы, или в земле, как мыши, или в воде, как лягушки, то вам не скрыться от этих стрел». Подобным же образом батаки на Суматре вешают на дом личного врага «огненное письмо»: выжженные на бамбуке письмена с обвинением или угро­зой и несколько ножей или других орудий убийства. Бамбук и оружие обернуты трутом и кокосовым волокном. Это со­общение о замышляемом убийстве и поджоге. Пленный йо-руба послал своей жене камень, кусочек древесного угля, перец и несколько сухих зерен кукурузы, обернутых в тря­пицу. Этим он сообщал: «Мое тело затвердело, как камень, будущее черно, как уголь, душа горит огнем (перец), тело иссохло, как зерно кукурузы, мое платье превратилось в лохмотья» (69, с. 34).

Средством передачи информации являются также все виды изобразительного искусства. Рисунки в пещерах и на скалах имеют длительную традицию. Постепенно разви­лось рисуночное письмо, которое, в сущности, то же, что предметное, но только рисуночное сообщение может быть оторвано от изображенных предметов и перенесено на раз­личные материалы для письма. Рисуночное, как и предмет­ное, письмо выражает смысл, а не звучание сообщения (37, с. 157; 69, с. 37).

Пиктография появилась уже в первобытном обществе. С ее помощью можно было передавать достаточно сложные сообщения на расстояние (предложения дарообмена, уста­новление мирных отношений, любовные послания и др.). Особенностью пиктографического письма было то, что оно не требовало обучения и было доступно для любого предста­вителя данного явления, знакомого с его обычаями и тради­циями (31, с. 76).

Еще одной разновидностью передачи информации был знаковый язык. Различные условные знаки находили ши­рокое применение уже в глубокой древности. Это были ро­довые и племенные знаки, знаки собственности, марки мастеров на изготовляемых ими предметах, знаки запрета, направления (чаще всего стрела или ее изображение) и опасности. Кочевники Сахары изображали ведро для указа-

15-140 ния источников воды (31, с. 81—82). У эвенков знаками слу­жили разные укладки стрел, веток и мха. Могли использо­ваться также изображения. Так, например, если на месте охоты была разбросана отрава, то на бересте или на стене делали изображение собаки. Это обозначало, что, проходя по этим местам, охотники должны держать своих собак на ремне (13, с. 186).

Австралийские аборигены использовали для передачи информации посланнические жезлы. Сами по себе они не могут быть понятны каждому. Обычно их посылают с курь­ером, который разъясняет их значение. В большинстве слу­чаев эти жезлы фигурируют в мероприятиях по обмену, и их применение сопровождается устными переговорами. Существуют посланнические жезлы, которые используют­ся в церемониальных целях. На посланнических жезлах островов Батерст и Мелвилл узоры вырезаются более тща­тельно. Обычно они обозначают приглашение на церемо­нию, на погребальный обряд или уведомление о смерти (5, с. 361-362).

У некоторых племен развились своеобразные эквива­ленты пиктографии, которые передавали информацию формой, цветом и расположением узелков («узелковое письмо») или раковин («вампум» северо-американских ин­дейцев) (1, с. 222). Вампумы использовались для передачи посланий гуронов, ирокезов и других племен. Они пред­ставляли собой комбинации цветных раковин, вплетенных в пояс или подвешенных к нему. Количество, цвет и взаи­морасположение раковин имели определенное смысловое значение. Иногда на вампумы наносились рисунки, уточня­ющие содержание сообщения (31, с. 94).

Наиболее развитой формой узелкового письма являют­ся кипу перуанских инков. Начало государства инков дати­руется ок. 1400 г. Однако кипу, возможно, существовали ра­нее во времена культуры мочика, нижняя граница которой датируется около 600 г. (83, т. 2, с. 20). По крайней мере, на одном из сосудов этой культуры изображен бегущий чело­век, который несет предмет в виде гребня. Возможно это было изображение узелкового кипу. Обычно же на сосудах культуры мочика в качестве средства для передачи инфор­мации изображались бобы. На бобы наносились линии (прямые, кривые, параллельные), точки, кружки, крестики и др. В качестве вестников были нарисованы антропоморф­ные изображения оленей, соколов, колибри, стрекоз и со­роконожек. Антропоморфные лисы, длиннохвостые зайцы и кошачьи представляли толкователей бобов и писцов (83, т. 2, с. 175).

Кипу состояли из основного шнура, с которого свисали шнурки меньшего размера с завязанными на них группами простых узелков. Узелки располагались на определенных расстояниях друг от друга. Часто к основным шнурам под­вязывались дополнительные, шнурки отличались по цвету и способу завязывания. Кипу необходимо было сопровож­дать устным толкованием. Поэтому у инков были специали­сты в этом искусстве. В некоторых местностях вместо или в помощь кипу использовали раскрашенные палочки (83, т. 2, с. 325-327).

Важным элементом передачи информации были доро­ги. В империи инков дороги были настолько высокого ка­чества, что их продолжали использовать испанцы. В горной местности дороги мостили плитами и вырубали широкие ступени в скалистом грунте. В ущельях строили подвесные и каменные мосты. Круглосуточная почтовая связь осуще­ствлялась при помощи эстафет. В результате гонцы могли доставлять сообщения на значительные расстояния за срав­нительно короткое время.

Вдоль основных дорог империи инков воздвигались пары домиков, по одному на каждой стороне дороги, на расстоянии около 1 или 2 километров друг от друга. В каж­дом домике постоянно находились два гонца. Один из них был дежурным и все время смотрел в направлении, откуда могла появиться эстафета. Когда дежурный видел прибли­жающегося гонца, он бежал рядом с ним, чтобы получить послание, обычное устное сообщение, кипу или какой-либо пакет, и затем устремлялся к следующему посту. Мо лодые люди выделялись в качестве гонцов городами, кото­рые располагались вдоль дороги. Это было частью налого­вого обложения. Смена гонцов осуществлялась каждые 15 дней. Гонцов готовили с детства. Если по каким-либо при­чинам они не передавали своего сообщения, их подвергали самым суровым наказаниям. Скорость гонцов составляла около 240 километров в день (50 лиг, лига = 4,83 км) (83, т. 2, с. 231). Эстафетная почта была сохранена после захва­та Перу испанцами. По свидетельству очевидцев, гонцы по­крывали расстояние от Лимы до Куско (ок. 672 км) за три дня, что составляло 224 км вдень или 9,6 км в час (89, с. 171). Необходимо также отметить, что у инков дороги пред­назначались только для гонцов, а не для транспорта, как, например, римские дороги. Это объяснялось тем, что в Америке, в том числе в Южной, в связи с отсутствием не­обходимых домашних животных наземный транспорт не был развит (99, с. 9).

В Африке в государствах побережья Бенинского залива для передачи официальных сообщений использовались дворцовые гонцы. В государстве Ойо специальная группа придворных — илари — служила царскими посланцами и гонцами. Их назначение утверждалось после одобрения их кандидатур оракулом Ифа и ритуалов, благодаря которым они приобретали качества, необходимые для успешного вы­полнения их миссии. Во время церемонии посвящения ила­ри получали «официальные имена» — девизы, например: «оба (царь) не готов», «оба торжествует», «не противься ему», «не причиняй неприятностей обе», «меня поддержи­вает оба», «заговоры приводят к нарушению закона» и т. п. Поэтому само имя гонца несло информацию о намерениях царя, и личность гонца была своего рода визуальной инфор­мацией. Так, в 20-х гг. XIX в. к мятежникам, которые уже хотели сложить оружие, был направлен гонец с именем «не идите на сговор!». Это повлияло на собрание вождей, кото­рых процарская партия уже склонила к лояльности по отно­шению к царю. Они продолжили мятеж уж на законных ос­нованиях «по царскому приказу» (37, с. 162).

Практически все бесписьменные народы имели систе­му визуальных сигналов для передачи информации на рас­стояние. Наиболее общепринятыми были дымовые сигналы. В качестве примера можно привести яганов в Австралии. Они передавали сообщения, разжигая и быстро гася огонь. Один клуб дыма обозначал болезнь или несчастный случай, два — важную неожиданность, три — смерть и четыре — на­ходку выброшенного на землю кита и приглашение всех со­седей на празднество (1, с. 184). Дымовые и огненные сиг­налы использовали также инки для передачи более срочной информации, чем та, которую отправляли с гонцами (83, т. 2, с. 232; 89, с. 171).

Североамериканские индейцы выработали настоящую систему дымовых и огненных сигналов. Костер разжигали на возвышенности с использованием медленно горящих материалов с максимальным выделением дыма. Костру да­вали разгореться, пока он не привлекал внимание тех, для кого предназначалась информация. Затем приступали к пе­редаче сведений. Дымящийся костер то покрывали одея­лом, то убирали его, позволяя вырваться одному клубу дыма. Это повторялось неоднократно, пока по числу и про­должительности клубов дыма наблюдатели не узнавали о том, что установлены стада бизонов или приближение вра­гов. Сигналы сообщали о том, что нужно спрятаться или, наоборот, переходить в нападение. Если индейцы разбива­ли лагерь, то такие сигнальные посты устанавливались в ок­ружающей местности. У некоторых племен было принято подавать сигнал о числе скальпов, которые вез боевой отряд после военной экспедиции. Для этого зажигали соответ­ствующее число костров.

Сигналы подавались при помощи движений всадников или пеших, иногда с помощью одеяла, которое индейский воин всегда носил на плечах или на пояснице. Об «откры­тии» обычно сообщали тем, что всадники ездили по кругу. Это имело целью только привлечь внимание. Когда этого добивались, следовал знак «бизон» или «враг». Если ника­кой специальный знак не подавался, это обозначало при

ближение дружественного отряда. Знак «бизон» выполнял­ся следующим образом. Одеяло держали за два конца над головой и аккуратно опускали его вниз к земле. Знак «враг» изображался быстрым движением на лошади или пешим туда и обратно после того, как сигнал «открытие» был полу­чен. Сигнал «тревога» выражался путем быстрого подбрасы­вания одеяла в воздух несколько раз, сигнал «все в поряд­ке» '-- помахиванием раскрытого одеяла из стороны в сторону перед собой. Боевой отряд или разведчики давали знать о своем успехе или неудаче при помощи одеяла, ука­зывая при поражении число потерь. Другие сигналы, кото­рые было легко понять, обозначали «приходите», «остано­витесь», «друг», «вызов» и т. д. При отсутствии лошади или одеяла тревогу можно было поднять путем подбрасывания пыли.

На Аляске еще в 1787 г. исследователи обратили внима­ние на то, что приближающаяся лодка сигнализировала о своих мирных намерениях тем, что белый пух орлиных пе­рьев выдували в воздух или эти перья были прикреплены к шесту на носу лодки (82, с. 565—566).