В начале XXI в. стало ясно, что информационная дея­тельность — инфосфера человечества — стала определяю­щим фактором глобального развития (28, с. 11). До этого она существовала в значительной мере в тени и признавалась скорее как фон, а не как движущая сила эволюции. В новей­шее время положение кардинально изменилось в русле все­общей информатизации, и информационная деятельность встала в один ряд с другими важнейшими составными час­тями общественной жизни — религией, политикой, эконо­микой, наукой и искусством. В результате неизбежно дол­жен был возникнуть интерес к ее истории, к вопросу о том, каким образом и в течение какого времени информацион­ная деятельность стала такой, какой она является сейчас.

Цивилизационное поле информационной деятельнос­ти постоянно увеличивалось. Ничто не пропадало, хотя мог­ло уходить на задний план. Переход от одной системы к дру-гой не отрицал предшествующую, но вбирал в себя ее основные достижения. Поэтому для понимания современ­ной цивилизации, состояния ее информационной деятель­ности важно осознать, что общие черты с ней были и у того состояния общества, которое не называется цивилизацией (103, с. 2). В настоящее время принято считать, что циви­лизация началась с изобретения письменности, а предше­ствующий период — с того времени, когда человечество от­делилось от остальной части живой природы.

В свою очередь, после появления письма в зависимости от состояния инфосферы цивилизация вновь и вновь под­разделялась на этапы развития, важнейшие из которых были следствием изобретения печатного станка и компью- тера. В границах этих основных этапов, отличных по време­ни для разных стран и народов, достижения в инфосфере способствовали последовательной эволюции цивилизации. А если это так, то определение состояния информационной деятельности может служить одним из индикаторов степе­ни развития цивилизации, страны и народа на определен­ных этапах их эволюции.

Задача настоящего исследования — установление про­странственных и временных границ этих этапов и фиксиро­вание явлений информационной деятельности, которые привели к их возникновению и дальнейшему развитию. С этой точки зрения исследование является не столько ис­торическим, сколько эволюционным. История предполага­ет освещение во времени по возможности всех, в том числе повторяющихся по содержанию, фактов со всей возможной полнотой. Для эволюционного исследования важно устано­вить возникновение нового явления и путь его развития вплоть до настоящего времени. Если же это явление не со­хранилось в какой-либо форме, то сам факт и время его ис­чезновения необходимо отметить как индикатор состояния информационной деятельности и цивилизации в целом. Та­ким образом, временной исторический элемент, безуслов­но, присутствует, но он является вспомогательным, а не оп­ределяющим. Эволюция является своего рода моделью, на основании которой может быть создана история со всей со­вокупностью и детализацией ее фактов. «Эволюция» — это программа «Истории», которая должна наполнить ее факто­графическим материалом.

Современные науки подтверждают оправданность эво­люционного подхода. Так, А.А. Велик в своей работе «Куль­турология: антропологические теории культур» отмечает, что культурология возникла в том числе благодаря утверж­дению эволюционного мировоззрения в результате появле­ния космогонической гипотезы И. Канта (1755) и П. Лапласа (1796) в астрономии, эволюционного подхода Ч. Хайеля (1830—1833) в геологии и др. Особое значение имело приме­нение принципа развития в биологии Ж. Ламарком (1809)

и К. Бэром (1829— 1837) и построение общеорганической те­ории эволюции Ч. Дарвиным и А. Уоллесом (50-е гг. XIX в.) (3, с. 24).

Э. Эванс-Причард в «Истории антропологической мыс­ли» отметил, что «частью вклада Конта¹ в социальные ис­следования было осознание непреложного факта: если мы хотим понять общественные явления, мы должны признать, что последние всегда находятся в движении и могут изучать­ся только с такой точки зрения. Прошлое находится в насто­ящем, а настоящее — в будущем. Как однажды перефрази­ровал Конта Леви-Брюль²: „Человек обретает знание о себе самом, когда он ставит себя назад на путь эволюции челове­чества"» (72, с. 67).

В.П. Алексеев и А.И. Першиц в «Истории первобытно­го общества» обращают внимание на то, что «множество явлений человеческой жизни, в том числе и современной жизни, возникло или стало возникать в седой древности первобытного общества. Некоторые из них: жилище и одежда, земледелие и скотоводство ... полезные знания, ис­кусство и религиозные верования. Чтобы правильно разоб­раться в эволюции ряда элементов материальной культуры, социальных норм и идеологических представлений, часто приходится обращаться к их истокам. В этом познаватель­ное значение первобытной истории» (1, с. 4).

Характерной чертой первобытного общества является почти полное отсутствие письменности. Это имеет особое значение для изучения информационной деятельности. Ее история в бесписьменный период является в значительной мере реконструкцией на основании данных археологии, ан­тропологии и этнографии. Тем не менее многие элементы и некоторые памятники бесписьменной информационной деятельности сохранились до нашего времени, и они будут рассмотрены в ходе исследования.

Интерес к истории, как к общей, так и к отраслевой, от­личался в разные времена, у разных народов и в разных от­раслях знания. Современный человек представляет себе ис­торию в основном в письменной или за последнее время в сетевой форме. Однако важной является и устная история, так как она частично формирует мышление живущих людей (79, с. 278). Упор на современность — это уход в прагматизм в отличие от цивилизованного историзма. Для примитивно­го, в том числе первобытного, человека все, что было ранее, продолжает существовать при его жизни. Напротив, цивили­зованный человек признает эволюцию с ее последовательны­ми изменениями и историческими периодами. Поэтому изу­чение эволюции информационной деятельности — это исторический цивилизационный подход к формулировке со­временного мировоззрения в инфосфере. Индикатором это­го интереса является проведение международной конфе­ренции «Эволюция инфосферы» в Российской академии наук в середине 90-х гг. (28, с. 3).

Для настоящего исследования эволюционный подход принят также потому, что источники и литература по ин­формационной деятельности во всех ее проявлениях, во все времена, во всех странах, у всех народов и на всех языках просто необозримы. Для их охвата и анализа необходимы коллективные усилия, возможно даже в виде деятельности национальных и международных обществ. В то же время движение к этому идеальному состоянию целесообразно начать. Эволюционное исследование является кратким предварительным подведением итогов и созданием своего рода программы будущих работ. На его основе можно будет планировать и осуществлять исследования по истории ин­формационной деятельности в целом и по частям (периоды, страны, народы, языки, отрасли).

Инфосфера возникла в результате перехода человече­ства из биосферы в ноосферу (сферу разума¹). Термин «но­осфера» был введен в 20-х гг. XX в. для обозначения сферы

взаимодействия природы и общества, в пределах которой разумная человеческая деятельность стала определяющим фактором (28, с. 11). Однако разум не мог существовать без информации и обмена ею. Информация пронизывала все. Она являлась носителем намерений и действий, служила средством передачи сообщений от одного субъекта другому, от субъекта общности, от общности субъекту и от одного поколения другому. Поэтому одновременно с мышлением возникли язык и речь. Это был важнейший скачок в форми­ровании человека современного вида (homo sapiens⁴) (I, с. 85-88; 70, с. 235).

Общение при помощи речи является вербальным (сло­весным). Кроме того информация может выражаться при помощи звуков, образов и пространства. Наиболее изве­стными из этих средств информации являются звуковые сигналы и музыка; телодвижения и танцы; различные изоб­ражения, визуальные сигналы, мнемонические приемы и в конечном счете все виды изоискусства; различные про­странственные сооружения и архитектура. Как часть живой природы человек сохраняет также ряд других невербальных средств выражения информации: эмоционально-жестовая информация; обонятельная информация (запахи), так­тильная информация (прикосновения к телу) и визуальная информация (фиксация внимания на внешне восприни­маемых формах) (3, с. 206).

Членораздельная речь характерна только для человека, но другие, невербальные способы выражения информации в определенной степени встречаются также в мире растений и животных. Так, например, на основании многочисленных опытов известно, что растения и животные реагируют на музыку. Среди растений это особенно кукуруза, тыква, пе­туния и др.: изменение величины листьев и корней, наклон стебля, вес биомассы и т. д. Причем растения по-разному реагируют на различные виды музыки. Из животных активно реагируют на музыку (издаванием звуков, теледвижени­ями) собаки, волки, тюлени, слоны и многие другие. На это обратил внимание еще Ч. Дарвин. На основании своих на­блюдений он пришел к выводу о том, что «предки человека, по-видимому, издавали музыкальные тона до того, как они приобрели способность к членораздельной речи »⁵ (36, с. 89— 90). Это подтверждается также тем, что у детей способность издавать музыкальные звуки предшествует членораздель­ной речи (26, с. 12).

С другой стороны, нарушение процесса коммуникации и обмена информацией как у человека, так и в мире живот­ных, ведет к нарушению жизненных устоев, к враждебнос­ти и агрессивности (4, с. 84; 3, с. 210).

В настоящем исследовании объектом изучения являет­ся та информация, которую человеку нужно знать и по­мнить. Поэтому информация находится в прямой связи со знанием. Разница между знанием и информацией заключа­ется в том, что они характеризуют человеческое познание с разных сторон: знание — с гносеологической, информа­ция — в основном с коммуникативной. Информация — это знание, которое существует не только для данного челове­ка, но и для других людей (60, с. 31). Соответственно увели­чение объема знаний ведет к увеличению информационной деятельности, т. е. между знанием и информационной дея­тельностью имеется определенная зависимость. Одно явля­ется индикатором для оценки состояния другого.

Информационная деятельность — это деятельность лю­дей по операциям с информацией. До начала операций ин­формация должна быть создана, т. е., как было показано выше, знание предшествует информационной деятельнос­ти. После получения информации потребителями она мо­жет быть использована. Операции с информацией могут осуществляться между ее созданием и использованием, а

для этого необходимы два основных процесса — сохранение и передача информации. Оба процесса сложные по своей структуре. Сохранение информации предполагает ее соби­рание, обработку и хранение для будущей передачи. Приме­ром может послужить библиотека с ее основными техноло­гическими процессами: комплектованием, каталогизацией и хранением. Передача информации может быть в одном на­правлении — от адресанта адресату, а может быть в форме поиска, когда сначала передается запрос в хранилище ин­формации и затем из него поступает ответ.

Сохранение информации — это организация памяти, в которой находятся сведения, необходимые для человека или общества. Первоначально память была устной. По мере развития, особенно после изобретения письменности, ин­формацию стали фиксировать в виде документов (надписи, договоры, хозяйственные документы, книги и т. д.), а затем в виде собраний документов (архивы и библиотеки). Необ­ходимость веще более надежной фиксации документов и их собраний для долговременного хранения и последующей передачи возможным потребителям привела к возникнове­нию вспомогательного аппарата в книгах и других докумен­тах, каталогов в архивах и библиотеках и в конечном счете библиографии. Таким образом, кроме первичной инфор­мации возникла вторичная. У вторичной информации об­наружились дополнительные преимущества. Она не толь­ко фиксировала первичную информацию. Оказалось, что потребитель сначала мог работать только со вторичной ин­формацией, а затем с ее помощью направлять запрос в хра­нение для получения первичной информации. Кроме того, в ходе эволюции информационной деятельности стало оче­видным, что все эти операции могут осуществляться неза­висимо от формы ее фиксации (устная или бесписьменная, рукописная, полиграфическая и электронная).

Формы фиксации информации были результатом четы­рех информационных революций, орудиями которых были язык (речь), письменность, печатный станок и компьютер. Возникновение этих орудий было подобно взрыву, за которым следовала постепенная реализация результата. Вот как писал об этом процессе эволюции Ю.М. Лотман: «Постепен­ные процессы обладают мощной силой прогресса. В этом смысле интересно соотношение научных открытий и тех­нических реализаций. Величайшие научные идеи, в опре­деленном смысле сходные искусству: происхождение их подобно взрыву. Техническая реализация новых идей раз­вивается по законам постоянной динамики» (42, с. 18).

В зависимости от способа фиксации информации в эво­люции информационной деятельности можно установить четыре основных этапа: устный бесписьменный, рукопис­ный, полиграфический и электронный (или техногенный). Для этих этапов можно установить только нижние границы, т. е. время взрыва или начала развития. Бесписьменный этап возник около двух миллионов лет назад. Его началом было само появление человека. Сейчас признано, что древ­нейшие люди жили в Африке. Костные останки зинджант-ропа (ок. 1 750 000 лет) были найдены в ущелье Олдовай, расположенном в Танзании примерно на полпути между озером Виктория и Килиманджаро (44, с. 28, 30). В дальней­шем люди распространились по всей планете. Развитые раз­говорные языки возникли около 100 тыс. лет назад (77, с. 130). Рукописный этап связан с появлением письменнос­ти, древнейшие памятники которой возникли около 5000 лет назад в древнем Египте. Начало полиграфического пе­риода определяется появлением печатного станка около 500 лет назад и техногенного (электронного) — изобретением компьютера около 50 лет назад. Таким образом, нижние границы этапов эволюции информационной деятельности достаточно условно определяются следующими годами: 2 000 000/100 000 - 5000 - 500 - 50 Верхних границ эти этапы не имеют, или, точнее, их верхней границей является современность, так как информационные достижения всех этапов сохраняют свое значение до настоящего времени.

Соответственно, исследование разделено на четыре хронологические части: бесписьменное общество, рукопис­ная информация, полиграфическая информация и техно генная информация. Настоящая книга посвящена эволю­ ции информационной деятельности в бесписьменном об­ ществе.

Глава 1

Информационная деятельность в бесписьменном обществе

Объектом исследования является бесписьменное обще­ство. Оно включает в себя первобытное общество, начало которого простирается приблизительно на два миллиона лет в прошлое, а также все народы и племена, которые в те­чение разного времени оставались или до сих пор остаются бесписьменными. Необходимо еще раз подчеркнуть, что верхняя граница первобытного общества находится в преде­лах последних 5000 лет с отличиями для отдельных конти­нентов, стран и народов. Наиболее продвинутые общества перешли эту границу около 5000 лет назад, в то время как отставшие в своем развитии оставались первобытными, или примитивными, как их сейчас иногда принято назы­вать, вплоть до настоящего времени¹ (1, с. 12). Исследова­ние является анализом информационной деятельности не только в том первобытном обществе, которое сменили древ­ние государства. Объектами изучения были все бесписьмен­ные культуры, даже если они бытуют как острова в совре­менном мире.

В антропологии, начиная с XVIII в., изучение современ­ных примитивных народов рассматривалось как метод по­лучения сведений о первобытном обществе и бесписьмен-

ной культуре. Этот метод, необходимый для проведения ис­торической реконструкции ранних фаз развития человече­ства, Э. Эванс-Причард называл гипотетической историей. В соответствии с ним, каждая фаза истории современного общества могла бы быть изучением наблюдения за народа­ми, до сих пор живущими на различных стадиях историчес­кого процесса (72, с. 41—42).

Такой анализ может быть оправдан определенным сход­ством в культуре разных народов, живших в разное время. Одинаковые общественные структуры возникали во многих странах и у многих народов на всех континентах. Это объяс­няется биологическим сходством всех людей как вида, оди­наковым мышлением, реакциями и стремлением организо­вать свою жизнь. Результаты исследований и наблюдений отражались в трудах не только по археологии и истории, но также по антропологии и этнографии народов Африки, Океании, Америки и практически всех остальных конти­нентов и стран мира в разные эпохи (см., например: 49, с. 329; 94, с. 1182; 99, с. VII—VIII; 103, с. 2).

Сходство как следствие передачи информации объясня­лось также диффузией культур в результате передвижения народов и идей. Это касается даже традиционно замкнутых обществ. Так, например, расписная керамика и навыки вы­ращивания зерновых культур в бассейне Хуанхэ в VI—Vты­сячелетиях до н. э. (культура Яншао), несмотря на возра­жения, по-прежнему свидетельствуют о том, что культура Яншао получила информацию об этих достижениях от бо­лее ранних западных культур Евразии. То же относится и к эпохе Шан-Инь². Шанцы были монголоидами, которые также имели определенную традицию миграции. Когда были обнаружены шанские колесницы, запряженные ло­шадьми и подобные индоевропейским, возникали обосно­ванные предположения о том, что индоевропейские пле­мена, которые мигрировали в сторону Средней Азии в середине II тысячелетия до н. э., могли сыграть определен­ную роль в процессе генезиса китайской цивилизации. Ведь ни лошадей, ни колесниц дошанский Китай не знал (14, с. 182-183, 237-238).

Допускается также предположение о взаимовлияниях Америки, Полинезии, Меланезии, Индонезии и юго-вос­точной Азии (89, с. 23). Не говоря уже о том, что Америка была заселена протомонголоидами через Аляску к концу последнего ледникового периода около 15—12 тыс. лет на­зад (16, с. 83-84; 89, с. 24).

Даже до сравнительно недавнего времени в мире оста­вались совершенно неизвестные архаичные бесписьменные общества. Их сохранность объяснялась тем, что об их суще­ствовании ничего не было известно остальному миру. Так, если для населения Марианских островов (Микронезия) доевропейский традиционный период закончился в 1521 г., когда там появился Магеллан, то для полумиллиона жите­лей высокогорья Новой Гвинеи это состояние продлилось до 20—30-х гг. XX в., когда они были обнаружены в ходе пе­реписи населения (94, с. 27).

В настоящее время известно более 600 традиционных обществ. Сведения о них включены в компьютерный банк данных «Ареальная картотека человеческих отношений» (Human relations Area Files) и в «Этнографический атлас» Дж. Мердока. Наиболее широко известны первобытные племена Южной .Америки, Африки и Австралии. Так, в бразильской сельве 1/5 племен индейцев не имеют постоян­ных контактов с неиндейским населением, ведет первобыт­ное хозяйство и сохраняет первобытную культуру. В 60-х гг. XX в. на о. Минданао (Филиппины) в отдаленных горных лесах было открыто племя тасадай, которое пользовалось каменными и бамбуковыми орудиями. Объектами изучения были бушмены и пигмеи в Африке, аборигены в Австралии и другие племена, сохранившие архаические традиции. В Бразилии для первобытных племен были созданы запо­ведные национальные парки Шингу и Яноама (1, с. 299; 3, с 15; 11, с. 32, 61; 81, с. 521 и др.). Все эти племена наряду с другими традициями сохраняли методы информационной деятельности в соответствии с их материальной и социаль­ной культурой на бесписьменном уровне.

Появление речи как средства коммуникации, имело кардинальное значение для эволюции человека (83, с. 96). В дальнейшем устное слово обычно предшествовало запи­си. В качестве примеров можно привести такие известные памятники, как Лунь юй и Талмуд (51, с. 1; 71, с. 1, 10—11, 24—26). Слово рассматривалось как творческая космическая сила: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Бытие 1:3). История выражается в слове. Ее невозможно передать без слов. Слова — это закрепленный опыт, закрепленное зна­ние (38, с. 21).

В древней Индии речь считали самостоятельной силой, которая хранит нечто таинственное и могущественное. Шрути (услышанное) было результатом божественного от­кровения в противоположность смрити (заполненность). Шрути и смрити соответствовали веды и предания, которые включали более поздние этикоправовые предписания и ри­туальные тексты (7, с. 17, 83).

В «Ригведе» Божественная Речь персонифицируется в виде богини Вач (vac—f. «слово», «речь»). Ей посвящен гимн X. 125, в котором она провозглашается космогоническим принципом (ср. Бытие 1.3) (22, с. 480). В «Ригведе» есть еще два гимна, имеющих отношение к Речи. Они посвящены Сарасвати и Брихаспати. В гимне 1.3 Сарасвати воспевает­ся как богиня священной речи и молитвы и как речная богиня:

10 Чистая Сарасвати, Награждающая наградами,

Да возжелает.жертвы нашей, мыслью добывающая богатство!

11 Побуждающая к богатым дарам, Настроенная на благодеяния, Сарасвати приняла жертву.

12 Великий поток освещает Сарасвати (своим) знаменем. Она господствует надо всеми молитвами (1.3, 10—12).

Гимн Х.71, посвященный содружеству певцов-риши, открывается обращением к Брихаспати, богу — покровите­лю молитвы, жрецу и певцу:

«О Брихаспати, первое начало речи (возникло). Когда они пришли в действие, давая имена (вещам). Что было у них лучшего, незапятнанного, Что было скрыто в них, стало проявленным с

помощью любви» (X. 71,1).

Письменность увеличила значение речи как основного информационного канала. Информационная деятельность выделилась в отдельную сферу жизни, «в самостоятельную систему кодов, отличную от действенного контекста» (55, с. 11). Общества, которые пользовались в своей информаци­онной деятельности письменностью, приобретали опреде­ленные преимущества над бесписьменными и стали вытес­нять их с цивилизационного поля. Несмотря на это, из 4000—5000 ныне существующих языков более 2000 продол­жают оставаться бесписьменными (81, с. 228). Это является одним из индикаторов степени развития общества.

Письмо дополняет речь как средство коммуникации. Оно возникает тогда, когда устное общение становится не­достаточным, когда возникает необходимость в надежном закреплении информации и передаче ее на большие рассто­яния (31, с. 74). Это в значительной мере связано с перехо­дом от общинно-родового строя к современным формам цивилизации (город, государство) (70, с. 262). Именно госу­дарства особенно нуждались в письме как средстве упоря­дочения и закрепления информации в системах управле­ния, хозяйственного учета, статистики, культа и права (31, с. 103—104). Государства функционировали как информаци­онно-коммуникативные системы (48, с. 7). Поэтому нередко даты возникновения государств и письменности совпадали. Это отмечено многими специалистами для различных кон­тинентов, стран и эпох (1, с. 284—286; 14, с. 85; 25, с. 14; 37, с. 156 и др.).

Эпохи перехода от первобытного общества к цивилизо­ванному достаточно хорошо известны. Это конец IV тыся­челетия до н. э. для Египта и Месопотамии, середина Ш тысячелетия — для Индии, II тысячелетие — для бассейна Эгейского моря, Малой Азии, Финикии, Южной Аравии и Китая, I тысячелетие до н. э. — для Старого света, Централь­ной и Южной Америки (1,с. 290; 81, с. 10; см. также гистог­рамму в 104, т. 2, с. 21).

Связь между возникновением государства и письмен­ностью нашла выражение в XX в. на Кавказе и в Средней Азии. В досоветский период большинство языков Кавказа были бесписьменными. Исключение составляли армяне, грузины и осетины (11, с. 259; 41, с. 307). После образования государств многие народы получили также письменность. То же происходило и в Средней Азии. До 30-х гг. XX в. киргизс­кий народ не имел письменной культуры (47, с. 7).

Если письменность побеждала, то время этой победы является верхней временной границей настоящего исследо­вания. Если же, несмотря на общую победу письменности, те или иные формы устной информационной деятельности продолжают существовать, то связанные с этим явления подлежат рассмотрению. Они были характерны для бес­письменного состояния общества, но сохраняют свою ин­формационную ценность до сих пор.

Параллели в датировке эпох, когда возникли государ­ство и письменность, не всегда возможны. Государства мог­ли оставаться бесписьменными, а иногда они погибали, и вместе с ними исчезала их письменность. В результате на той же территории вновь возникало бесписьменное обще­ство, которое иногда продолжало свое существование в те­чение длительного времени.

К бесписьменным государствам относится империя ин­ков в Южной Америке (начало ок. 1200 г. н. э.), которая была последним этапом доевропейского развития Андско-

го региона (83, с. 35; 89, с. 111, 280). Образцы какой-либо письменности инков не сохранились, хотя имеются сведе­ния, что на полотнах, вставленных в золотые рамы, суще­ствовали записи преданий и религиозных мифов. Их могли уничтожить испанцы (11, с. 189). Кипу были мнемоничес­кой системой, а не письменностью, и вопрос о них будет рассмотрен в дальнейшем.

Как же произошло, что развитое государство обошлось без письменности на протяжении нескольких веков? Воз­можно ответ на этот вопрос даст Ю.М. Лотман, который от­мечает два фактора, делающие письменность излишней для государственных нужд:

1. Стабильность внешних и внутренних условий.

2. Упор на сохранение, а не на умножение числа текстов (43, с. 5, 11).

Далее он разъясняет свои выводы.

1. «Для того, чтобы письменность сделалась необходи­мой, требуются нестабильность исторических условий, ди­намизм и непредсказуемость обстоятельств и потребность в постоянных семиотических переводах, возникающая при частых и длительных контактах с иноэтнической средой. В этом отношении пространство между Балканами и Север­ной Африкой, Ближний и Средний Восток, побережье Чер­ного и Средиземного морей, с одной стороны, и горные плоскогорья Перу, долины в междугорье Анд, и узкая поло­са перуанского побережья представляют полярно противопо­ложные исторические бассейны. В первом случае — котел постоянного смешения этносов, непрерывного перемеще­ния, столкновения разных культурно-семиотических струк­тур, во втором — вековая изоляция, предельная ограничен­ность торгово-военных контактов с внешними культурами, идеальные условия для непрерывности культурной тради­ции (разрушение изоляции, как правило, сопровождается полным исчезновением той или иной древнеперуанской цивилизации). Победа письменной цивилизации в одном случае и бесписьменной — в другом представляется есте­ственной» (43, с. 11).

Наиболее древними были словесно-слоговые систе­мы письма, основной перечень которых (по монографии И. Фридриха) приводится ниже³:

• древнеегипетское письмо (не позже III тысячелетия дон. э.);

• шумерское письмо (не позже первой половины III ты­ сячелетия до н. э.) и происходившие из него клинописные системы;

• протоиндийское письмо Хараппы и Мохенджо-Даро (видимо, с первой половины III тысячелетия до н. э.);

• критское (минойское) письмо (с конца III до конца II тысячелетия до н. э.) и линейные письменности А и Б (со знаками детерминативами, но без идеограмм);

• лувийское (хеттское) иероглифическое письмо (II и I тысячелетия до н. э.);

• китайская иероглифика (со И тысячелетия до н. э. до настоящего времени) и развившиеся из нее письменности Дальнего Востока;

• письмо майя (с I тысячелетия до н. э.) в Центральной Америке;

• словесно-слоговые письменности ваи и менде в Афри­ ке и другие, изобретенные недавно. К этой группе относят­ ся африканские системы ваи (Либерия), менде (Сьерра-Ле­ оне) и бамум (Камерун) (69, с. 26—27, 199—204).

Для правильного понимания роли письменности в древности и ее постепенной эволюции как средства инфор­мационной деятельности необходимо отметить, что перво­начально письменность играла ограниченную роль в основ­ном в торговле, управлении и т. п. Она использовалась для составления всякого рода деловых документов, в том числе учетных, писем, расписок, грамот и т. д. В литературных це­лях она стала применяться значительно позднее (30, с. 171; 74, с. 37-38 и др.).

В Китае письменность первоначально использовалась для гаданий. Гадальные кости были нужны для связи с пред­ками, от воли и поддержки которых, по мнению шанцев, зависело их нормапьное существование. Шанцы записыва­ли на специально обработанных бараньих лопатках и пан­цирях черепах суть дела и проводили обряд гадания. В ре­зультате до нашего времени дошли полторы сотни тысяч надписей, которые являются важнейшим документальным источником эпохи Шан-Инь(14,с. 188). До этого основным источником о пяти легендарных «императорах», династиях Ся и Шан-Инь являлись «Исторические записки» Сыма Цяня⁴ (гл. 1—3 «Основных записей») (65, с. 133—178; 68, с. 221—222, 369—370).

Письмо майя в протоклассический период (до 300 г. н. э.) использовалось в основном в календарных целях. Это на­значение, наряду с другими, сохранилось и в классический период (300-900 гг. н. э.) (99, с. 28-30).

Чисто звуковая система письма была создана финикий­цами и другими западно-семитскими народами. Это пись­мо было консонантно-звуковым и на Востоке имело четыре ветви (еврейская, сирийская, иранская и арабская) (31, с. 271—330). Греки заимствовали и приспособили к гречес­кому языку финикийский алфавит около 800 г. до н. э. Это была первая вокализованно-звуковая система, в которой для гласных звуков были введены особые буквы. В течение VIII в., как об этом свидетельствуют надписи, новый алфа­вит распространяется по всему греческому миру. На этом закончились четыре «темных» века, в течение которых пос-лемикенские греки обходились без письменности (24, с. 399; 31, с. 274-351).

В Индии бесписьменные традиции сохранялись значи­тельно дольше. Можно лишь предполагать, что письмен­ность уже существовала в VI—V вв. до н. э. Однако от вре­мени после хараппской цивилизации до III в. до н. э. не

дошло ни одного датированного письменного памятника (8, с. 377). Древнейшие надписи на скалах и колоннах дати­руются серединой III в. до н. э. Это было время царя Ашоки (268—231 гг. до н. э.), когда состоялся третий буддийский собор (7, с. 29; 14, с. 167—168; 86, с. 14—15). Основные ма­териалы для письма (носители информации) были хрупки­ми (березовая кора, пальмовые листья). Поэтому в Индии рукописи до XIV в. до н. э. — редки (86, с. 17—18).

Типичные явления, характерные для первоначального внедрения письменности, имели место также в истории древней Японии. Письменность была экспортирована в Японию из Кореи и Китая. Однако история протояпонско-го общества показывает, что оно могло достигнуть достаточ­но высокого уровня развития и без сколько-нибудь широ­кого применения письменности. Потребность в ней резко увеличилась только тогда, когда с середины VII в. японская правящая элита взяла курс на построение государственнос­ти по китайскому образцу. Поскольку в Китае управление осуществлялось с помощью детально разработанных правил по оформлению государственной документации, государ­ство Ямато также восприняло письменность как одно из ус­ловий существования «цивилизованного» и сильного госу­дарства.

Документация велась на деревянных табличках — мок-кан. В настоящее время обнаружено более 200 000 таких таб­личек. Надписи на моккан можно разделить на три типа: товарные бирки, сообщения и учебные тексты. На товарных бирках указывался вид продукции, ее количество, отправи­тель и получатель. Эти бирки прикреплялись к грузу, кото­рый отправлялся в вышестоящие инстанции в качестве на­лога. Подавляющее большинство сообщений на моккан имеют административный характер и связано с передвиже­нием грузов и людей. Лишь позднее письменность стали использовать для закрепления истории государства в виде законодательных сводов и исторических летописей.

Два мифологическо-летописных свода «Кодзики» и «Нихон секи» («Анналы Японии») демонстрируют посте пенный переход от устной к письменной информационной традиции. «Нихон секи», составление которого было закон­чено в 720 г., с самого начала создавался как письменный текст. Во время составления предшествующего свода «Код­зики» устная форма передачи историко-генеалогической информации сосуществовала с письменной. В «Кодзики» письменность еще выступает не только как инструмент по­рождения нового текста, но и как средство фиксации тек­стов, которые сложились ранее в устной традиции. В конце VIII в. письменная традиция победила полностью, и на сме­ну мифилогическо-летописным сводам пришла погодная хроника. В хронике «Секу нихонти» («Продолжение анна­лов Японии», 797 г.) на место ярких («художественных») описаний характеров и поступков пришло сухое изложение хрониста (48, с. 104-122, 171).

Бесписьменные традиции информационной деятельно­сти продолжали существовать длительное время, в том чис­ле и после появления письменности. Ярким примером яв­ляется Индия, в которой литература и наука существовали в устной форме на протяжении столетий. Устная форма ин­формации считалась более надежным и авторитетным ис­точником, чем письменная (74, с. 38). В течение длительно­го времени во всем мире устная информация сохранялась и передавалась из поколения в поколение в обычаях и ритуа­лах, в мифах и эпических произведениях, во всех формах фольклора, в навыках профессиональной деятельности и в лексике многочисленных языков.

Особые формы выражения информации представляли собой изобразительные материалы, музыка и танцы. Изо-формы информации могли быть предметными, пластичес­кими, пространственными, знаковыми, рисуночными и пиктографическими. Они могли перерастать в различные виды искусства и протописьменности. В результате изоин-формация стала одним из важнейших источников сведений о бесписьменном обществе (11, с. 28; 30, с. 81).

Музыка и танцы также были важными информацион­ными формами практически у всех народов и во все времена.

В этнографии они рассматриваются как разновидности фольклора (11, с. 28). Мадленский рисунок и верхнепалео­литические музыкальные инструменты свидетельствуют о том, что музыка и танцы были известны человеку с древней­шей эпохи (1, с. 186). При этом даже в современном мире племена, которые находятся на сходном примитивном уровне социально-экономического развития, имеют одина­ковое мелодическое мышление, хотя они проживают в раз­ных концах планеты. В качестве примера приводятся ведда (Цейлон) и огнеземельцы (Огненная Земля — южная око­нечность Южной Америки) (20, с. 12—14). Важно также, что музыка и танец продолжают иметь повсеместное распрост­ранение в современном мире. При этом за музыкальным искусством признается коммуникативная функция, а одной из основных отличительных особенностей музыкального произведения является его письменная фиксация (36, с. 91, 95). Таким образом, в музыке, как и в случае языка, время введения и, главное, победы письменности является верх­ней границей бесписьменного общества.

Каковы современные источники сведений о беспись­менном обществе? Это, прежде всего, данные антрополо­гии, археологии и этнологии. Они являются основными для изучения и реконструкции первобытного общества (1, с. 3—4). Письменные источники, т. е. источники, которые были созданы после возникновения письменности, — более поздние. Для изучения того первобытного общества, кото­рое сменили древние цивилизации, они имеют второсте­пенное значение (1, с. 35—37), но для исследования бес­письменной информационной деятельности, которая сохранилась даже после победы письменности на подавля­ющей части территории земного шара, письменные источ­ники имеют безусловную ценность. К этой категории ис­точников относятся, например, труды древних историков, записки путешественников, капитанов, купцов, миссионе­ров и др. (11, с. 26—27).

Значение археологии самоочевидно. Антропологи также собрали большой материал, который не основан на письмен-

ных источниках, (73, с. 9). В том числе, для исторической реконструкции первоначального человеческого общества в антропологии были использованы сведения о стадных вза­имоотношениях у обезьян (70, с. 226). А.А. Велик отмечает, что антропология может быть любой: социальной, психоло­гической, экологической и т. д. (4, с. 141). Если это верно, то она вполне может быть также информационной. Все за­висит от объекта и методов исследования. Естественно, что в информационной антропологии объектом изучения дол­жна быть информационная деятельность.

Особое значение для исследования бесписьменной ин­формационной деятельности имеют данные этнологии. Для истории первобытного общества эти данные важны, но они играют скорее вспомогательную, иллюстративную роль (1, с. 23). Напротив, для понимания бесписьменной культуры этнографическое изучение отсталых обществ дает значитель­ный фактографический материал (34, с. 61, 63,66). Это отно­сится к достижениям этнологии в XIX и XX вв. (73, с. 36—37). Поэтому можно поставить вопрос о целесообразности ант­ропологического и этнографического прослеживания эво­люции информационной деятельности, особенно на ее бес­письменном этапе. В самом предварительном порядке эта задача была поставлена перед настоящим исследованием.

Одним из следствий великих географических открытий было осознание того, что культурные элементы во всем мире повторяются (98, с. 2). Эволюция всех народов доста­точно единообразна. Поэтому для понимания современно­го состояния можно изучать народы, которые находятся на предшествующих фазах развития. Их современная история — это наша предшествующая история (49, с. 13—14, 349). Эт­нология дополняет сведения археологии данными о пигме­ях, бушменах и других живых реликтах современного мира (44, с. 35). Кроме письменных и археологических материалов она использует результаты современных полевых исследова­ний (56, с. 23). Для изучения информационной деятельности в современных бесписьменных обществах имеют особое зна­чение непосредственные наблюдения за поведением, устные

расспросы и т. п., поскольку прибегать к помощи архивов или к анкетированию невозможно (44, с. 10).

В.П. Алексеев и А.И. Першиц в «Истории первобытно­го общества» отмечают, что недостатком этнологической науки является отсутствие в этнологических данных точно фиксируемой хронологической глубины, той хронологи­ческой ретроспективы, с помощью которой любая процеду­ра реконструкции могла бы быть ограничена определенны­ми хронологическими рамками (1, с. 55). Это относится к тому первобытному обществу, которое сменили древние ци­вилизации. Для бесписьменного общества, история которо­го простирается до настоящего времени, важно установить сам факт возникновения того или иного явления информа­ционной деятельности. В этом плане данные этнологии мо­гут принести несомненную пользу.

Дальнейшее исследование информационной деятель­ности в бесписьменном обществе будет состоять из трех ча­стей: виды информации в бесписьменном обществе, ее со­хранение и передача.

ВИДЫ ИНФОРМАЦИИ