Чему учить?

Неустанно напоминая, что человек ‑ копия Божественной Гармонии и Универсальности, автор «Великой дидактики» уверяет читателей, будто бы всякое «подобие Всеведущего и Премудрого Творца»: 1) склонно «учиться всему», 2) должно «знать, уметь и понимать все», 3) способно знать все, ибо с рождения носит в себе зародыш премудрости и всеведения.

Естественно, такой подход слишком крут для Коменского, поэтому он, как обычно, скатывается с заоблачных высот Богословия на грешную землю и уточняет самого себя: «Но этого нельзя понимать так, как будто бы мы требуем от всех знания всех наук и искусств (особенно знания точного и глубочайшего). Это ведь по существу дела бесполезно и, по краткости нашей жизни, ни для кого из людей не возможно. Ведь мы видим, что любая наука так глубоко и так широко развилась, что даже у самых выдающихся умов, если они желают заняться теоретическими размышлениями и опытами, она могла бы наполнить всю жизнь».

В результате: каждый должен учиться всему, но весьма приблизительно, а зачастую и очень поверхностно, или, как пишет Ян Амос, «постигая важнейшее из всего существующего и происходящего» и «обычно скользя по поверхности».

Соединяя же столь неполноценное всеведение со всеобщностью образования, Коменский получает следующее: «Всякий будет воспринимать всё (я упорно настаиваю на этом моём утверждении). Разница окажется лишь в том, что более отсталые будут знать, что они восприняли весьма ограниченное знание вещей, более же способные, будут всё глубже и глубже проникать в сущность вещей и тем самым приобретать всё новые и полезные знания о них».

И здесь вот что удивительно: Коменский много пишет об эффективности разделения труда, о пользе профессионализма в любой сфере деятельности, однако рекомендует не допускать специализации при обучении, потому что:

1) «заранее неизвестно, для какой цели божественное провидение предназначило того или другого из нас»;

2) «как у каждого новорожденного образуются одни и те же члены: руки, ноги, язык и пр., хотя не все должны быть ремесленниками, скороходами, писцами, ораторами, ‑ так и в школе всех должно учить всему, хотя впоследствии одним будет более полезно одно, а другим – другое».

Вот так, сосредоточив внимание на поверхностном (самом общем) сходстве между людьми, великий педагог умудрился выпустить из виду все существенные различия. Потому и призывал превратить каждого учащегося в мини-энциклопедию, вроде себя самого. Щедро – но нереально.

 

Значение воспитывающего обучения

Одной из важнейших новаций Коменского сегодня считается соединение образования с воспитанием. Кое-где даже можно прочесть, будто бы в «Великой дидактике» впервые в истории рекомендовано не ограничиваться заполнением памяти учащихся знаниями, а заниматься, прежде всего, формированием всесторонне развитых, умных и высоконравственных людей, действующих «в интересах общего благополучия» «в духе братской взаимовыручки».

Увы, не впервые! Те же самые рекомендации можно найти абсолютно у всех знаменитых мыслителей-педагогов древних, средних и новых веков. Просто во все времена принудить к заучиванию необходимого объема информации было значительно легче, чем воспитать полноценную личность. Из-за чего постоянно складывалась диспропорция между образованностью и воспитанностью. Мудрые люди это прекрасно видели и настойчиво призывали исправить. С ними всегда соглашались, но делали, как обычно.

Среди таких мудрецов Ян Амос Коменский занимает почетное место на правах родоначальника современной педагогики и просто популярного автора, внушающего глубокую симпатию своим доброжелательным отношением к ученикам и читателям.

Возможно, кто-то скажет: «Бессмысленно призывать к «воспитывающему образованию», раз уж преподаватели тоже люди со своими слабостями, не позволяющими воспитывать так же хорошо, как и обучать!» ‑ и будет не прав. Потому что без постоянной борьбы со своими слабостями человек расслабляется до неприличия. Вот педагоги и борются, время от времени напоминая друг другу о необходимости сосредоточиться на воспитании. При этом любят сослаться на Коменского, умевшего ласково и тактично напомнить о «главном».

Правда, сам Ян Амос больше всего заботился о воспитании религиозного «благочестия». Но это ныне принято пропускать мимо глаз и ушей, поскольку школы давно отделены от церкви, да и господство «воинственного атеизма» не прошло бесследно.