Исследовательское поведение и игра

За последние десять лет широкое признание получила точка зрения, когда-то высказанная Пиаже, согласно которой, исследовательская активность представляет собой такой же самостоятельный и важный вид поведения, как питание и спаривание, являющиеся признанными видами поведения. Исследовательское поведение имеет три основные формы: первая — ориентировочные реакции головы и тела, которые приводят органы чувств в наилучшее положение для восприятия объекта-стимула и обеспечивают готовность к действию мышечной и сердечно-сосудистой систем; вторая — это физическое приближение к объекту-стимулу, благодаря которому все органы чувств получают о нем большую информацию и точнее ее воспринимают; третья форма — это обследование объекта путем манипулирования с ним или разного рода экспериментирования. Такое поведение имеется у всех видов птиц и млекопитающих, но особенно ярко оно представлено у отдельных видов: среди птиц — у ворон, среди млекопитающих — у приматов, причем оно и большей степени присутствует у птенцов и детенышей млекопитающих животных, чем у взрослых особей¹.

_______

¹Полезный обзор эмпирических работ, посвященных исследовательскому поведению у животных и человека, можно найти в гл. 4, 5 и 6 книги Берлайна «Конфликт, активация и любопытство» (Berlyne, 1960). См. также работу Флейвелла «Генетическая психология Жана Пиаже» (Flavell, 1963).

Исследовательское поведение обычно вызывают стимулы, которые отличаются новизной и/или сложностью, причем эти признаки часто сочетаются. Любой новый предмет, оставленный в клетке животного — обезьяны, крысы или носорога, — рано или поздно исследуется и пристально изучается. Через некоторое время интерес к нему угасает, так как «пропадает новизна». Но каждый новый предмет вновь вызывает интерес, точно так же, как и старый, если после определенного перерыва снова положить его в клетку.

Животное может долгое время заниматься каким-либо предметом, нажимая на его рычаги или открывая дверцы, при этом наградой за труды является не что иное, как сам новый предмет, с которым можно играть, или какая-то новая картина, которую можно рассматривать. Пищевое подкрепление не требуется. Более того, когда пища и новый предмет появляются одновременно, предпочтение обычно отдается новому предмету, даже если животное голодно.

Люди, особенно дети, ведут себя так же. Каждая мать знает, что малышу нравится наблюдать за меняющейся картиной, и, как это подтвердила в своем исследовании Рейнголд (Rheingold, 1963а), уже четырехмесячный младенец быстро научается прикасаться к маленькому шарику, и если после этого ему показывают коротенький фильм, повторяет это действие. Каждая мать также знает, что, когда в поле зрения маленького ребенка появляется что-то новое или кто-то незнакомый, он сразу же перестает есть.

Влияние свойства новизны на ребенка так велико, что сравнение «как ребенок с новой игрушкой», по сути дела, стало служить для обозначения полной поглощенности человека каким-то предметом.

Таким образом, исследовательское поведение не является простым дополнением к пищевому или сексуальному поведению. Это самостоятельный вид поведения. Лучше всего его можно представить как поведение, механизмы которого связаны с набором систем управления, которые в ходе эволюционного процесса были выработаны для выполнения особой функции — извлечения информации из окружающей среды. Как и другие системы управления поведением, эти системы активизируются при воздействии стимулов, обладающих определенными характерными чертами, и тормозятся под действием стимулов с другими характерными чертами. В данном случае активизирует системы свойство новизны, а прекращает их действие — привыкание. Что-то новое превращается в знакомое именно благодаря особому свойству исследовательского поведения, оно же преобразует активизирующий стимул в тормозящий.

Парадоксальная особенность исследовательского поведения в том, что фактически те же самые свойства, которые вызывают исследование, инициируют также и тревогу, попытки удаления и бегства. По этой причине животное или ребенок часто одновременно демонстрирует и попытки приблизиться к заинтересовавшему его предмету, и готовность тут же со страхом убежать от него; или же эти действия быстро чередуются. Как правило, в обоих случаях тревога сменяется интересом. Абсолютно незнакомый предмет сначала вызывает только реакцию избегания. Далее идет изучение его на расстоянии — часто напряженное и продолжительное. Затем, при условии, что предмет остается на месте, не издает никаких угрожающих звуков и не пугает своим видом, животное или ребенок скорее всего рано или поздно приблизится к предмету и станет его исследовать — сначала осторожно, потом более уверенно. У большинства живых существ такой процесс значительно ускоряется в присутствии другой, доброжелательно настроенной к нему особи; а у ребенка или детеныша животного — в присутствии своей матери.

Игра со сверстниками, по-видимому, возникает как продолжение исследовательской активности и игры с неодушевленными предметами. То, что Харлоу (Harlow, Harlow, 1965) пишут о детенышах обезьян, вероятно, в равной степени относится и к детям:

«Факторы, вызывающие исследовательскую активность в отношении неодушевленных предметов и других особей, несомненно, схожи... Движущиеся физические предметы предоставляют обезьяне возможность для взаимодействия и реагирования, но ни один подвижный предмет не может дать детенышу человекообразных обезьян такие возможности для получения стимулирующей обратной связи, которые создаются социальным партнером или партнерами... Очевидно, стадия игры начинается с индивидуальной активности, в ходе которой осваиваются сложные способы использования физических предметов... Эти индивидуальные игровые паттерны... вне всякого сомнения являются предвестниками многообразных и сложных реакций, которые впоследствии появляются в игровом взаимодействии».

Если ребенка забрать у матери, исследовательское поведение и игра сменяются у него поведением привязанности. Напротив, ситуация возвращения матери к ребенку показывает, что материнское поведение вызывает у него ответное поведение привязанности.