Главное лицо, к которому привязан ребенок

Кого ребенок выберет в качестве главного лица, к которому будет привязан, и к еще какому числу лиц он станет испытывать привязанность — все это в значительной мере зависит от того, кто ухаживает за ним, заботится о нем, а также от состава проживающих в одном доме с ним лиц. Очевидно, что в любой культуре наиболее вероятным кругом лиц, о которых идет речь, будут его биологические мать, отец, старшие братья и сестры и, возможно, бабушки и дедушки. Так что, вероятнее всего, именно из этого круга ребенок выберет как главное лицо, к которому будет привязан, так и второстепенные.

В обоих упомянутых исследованиях, проведенных на шотландской и гандийской выборках, для наблюдения были отобраны только дети, жившие вместе со своими родными матерями. Неудивительно, что в этих условиях в подавляющем большинстве случаев главным лицом, к которому был привязан ребенок, являлась его биологическая мать. Имелось, однако, несколько исключений. Например, сообщалось о двоих гандийских детях (мальчике и девочке) примерно девяти месяцев, которые были привязаны и к матери, и к отцу, но отдавали предпочтение последнему, причем у мальчика это проявлялось, даже когда он чувствовал усталость или был болен. Третий ребенок тоже из племени ганда, девочка, не обнаруживала признаков привязанности к своей матери даже в двенадцать месяцев, но была привязана к отцу и своей единоутробной сестре.

Среди выборки шотландских малышей мать практически всегда была главным лицом привязанности ребенка на протяжении первого года жизни, но в некоторых случаях на втором году жизни ребенка она начинала с кем-то делить эту роль — обычно с отцом ребенка. Однако среди пятидесяти восьми младенцев, составлявших шотландскую выборку, были трое, о которых сообщалось, что первым лицом, к которому они проявляли привязанность, была не мать, а кто-то другой: двое малышей выбрали отца, а третий, чья мать работала полный рабочий день, выбрал бабушку, которая заботилась о нем большую часть времени. (Шаффер и Эмерсон трактуют привязанность достаточно узко, и потому неясно, как интерпретировать другие данные.)

Наблюдения, подобные приведенным выше, как и многие другие, делают совершенно очевидным тот факт, что роль главного лица, к которому привязан ребенок, обычно принадлежащая родной матери, вполне успешно могут играть и другие люди. Имеются данные о том, что если лицо, замещающее мать, ведет себя по отношению к ребенку по-матерински, то он будет относиться к ней так же, как другой ребенок относится к своей родной матери. В чем состоит это «материнское отношение к ребенку» будет обсуждаться в следующем разделе книги. По-видимому, суть его в живом социальном взаимодействии, в готовности реагировать на сигналы младенца и его попытки к сближению (контакту).

Хотя нет никакого сомнения, что лицо, замещающее мать, может вести себя с ребенком абсолютно так же, как родная мать, и что многие так и ведут себя, тем не менее для женщины, замещающей мать, это может быть не так легко, как для биологической матери. Сведения о том, что вызывает материнское поведение у других биологических видов, позволяют предположить важную роль, которую может играть послеродовая гормональная активность, и стимулы, исходящие от самого новорожденного. Если это справедливо также и для человеческого вида, то замещающая мать должна оказаться в менее благоприятном положении по сравнению с биологической. С одной стороны, у замещающей матери не может быть такого же уровня гормональной активности, как у биологической матери, с другой — она крайне слабо связана, если вообще связана, с младенцем, которому заменяет мать, до того момента, пока ему не исполнится несколько недель или месяцев. Вследствие этих двух ограничений вполне вероятно, что у замещающей матери ребенок может не вызывать такие же сильные и точные реакции, как у биологической матери.