Фуруботн Рихтер Инст-ты и эконом-я теория 2005

та роль, которую играет система цен как механизм, предназначенный для координации экономической деятельности. Совсем не обращается внимания на то, что изменения в имущественных отношениях (или правах собственности) имеют большое значение с точки зрения экономического поведения. Это действительно так, несмотря на то что в другом отношении собственность является центральной проблемой при социализме. В самом деле, полное абстрагирование от экономической роли собственности поразительно. «Доказывать» работоспособность экономики рыночного социализма с помощью институционально нейтральной модели (например, модели Вальраса) так же бессмысленно, как использовать эту модель для «доказательства» того, что экономика бартера в реальности так же эффективна, как и денежная экономика.

Ключевой момент, который необходимо подчеркнуть, заключается в следующем. Чтобы ответить на вопрос о том, какой тип конкурентной рыночной экономики является более эффективным социальным устройством — при наличии или отсутствии прав частной собственности на фирмы, необходимо использовать модель, в которой структура прав

17 Принцип свободы контракта не распространяется на трудовые договоры для производственных целей, а также торговлю землей и средствами производства.

* Usus fructus (лат.) — присвоение благ, проистекающих от пользования активом. — Прим. ред.

ная теория общего равновесия просто непригодна, если поставлена задача сравнения систем с различным институциональным устройством [Richter, 1992а]. В общем концепция экономической эффективности нуждается в переосмыслении в том случае, когда рассматривается нечто отличное от неоклассического мира, где отсутствуют «трения». И проблемы определения эффективности значительно усложняются, когда возникает вопрос о правильном институциональном выборе [Furubotn and Richter, 1991, p. 11 ff.].

1.5. Сконструированные или спонтанные порядки?

Предыдущее обсуждение показало, что в принципе существует два типа (формальных) институтов: одиН создается и защищается «сверху» центральным агентом организации, другой создается независимыми индивидами «снизу», но защищается также «сверху». В случае классического либерального государства двумя типами формальных институтов являются: 1) институты в смысле права (например, Основной закон Германии или Германское гражданское уложение*) и 2) институты в смысле прав (например, конкретных требований, возникающих из добровольно заключенного трудового контракта).

В неоклассическом мире беззатратных трансакций и совершенного предвидения такие институты (конституции, законы, индивидуальные контракты и т . д.) полны и совершенны. Их положения, которые полностью защищены правовыми санкциями, будут неукоснительно соблюдаться. Функционирование судов не требует затрат ресурсов и времени. Более того, в этих специфических условиях заранее известно, каким будет решение суда в случае судебного спора. Наличие совершенной

* В настоящем издании используется терминология, традиционная для отечественной юридической литературы. Так, «Grundgesetz», которому в англоязычной версии соответствует «German Constitution», мы переводим как «Основной закон», помня, что это и есть Конституция Германии. «Biirgerliches

жение. Сер. Современное зарубежное и международное частное право. М.: Международный центр финансово-экономического развития). В соответствии с этим при ссылках на Германское гражданское уложение в дальнейшем будет использоваться, во-первых, аббревиатура BGB, а не German Civil Code, как в англоязычном издании, а во-вторых, символ «§» вместо сокращения «Art.», поскольку в Германском гражданском уложении главы разбиты на параграфы. — Прим. ред.

о

22 Глава 1

информации, а также совершенных законов и контрактов позволяет вести судебные разбирательства с помощью компьютера. Строго говоря, нужды в судебных разбирательствах вообще не будет, так как лица, принимающие решения, понимают условия функционирования системы и действуют совершенно рационально. Итак, это — неоклассический подход. Это — идеальный мир государственного администратора, который мечтает о совершенной социальной инженерии.*

Конечно, в реальной жизни ни формальные правила, установленные в обществе, ни индивидуальные контракты не могут быть совершенными, а индивиды не ведут себя совершенно рационально. Характерно, что лакуны в системе формальных ограничений в некоторой степени заполняются неформальными правилами. Соблюдение последних, однако, не может быть полностью защищено законом. Из истории мы знаем, что неформальные соглашения существовали еще до появления формальных правил, защищенных правовыми санкциями. В первобытных племенах наличие «плотной социальной сети взаимодействий ведет к развитию достаточно устойчивых неформальных структур» [North, 1990, р. 38]. Такие устройства давали возможность организовать процесс обмена, хотя и в ограниченных масштабах.18 Поскольку люди обладают ограниченными способностями приобретать и обрабатывать информацию, то должны иметь место неопределенность и асимметричная информация, и эти обстоятельства представляют непреодолимые препятствия для «совершенного» институционального проектирования.

В результате несовершенств реального мира формальные институциональные устройства, такие как конституции, законы, контракты и уставы, неизбежно неполны. Следует признать данное внутреннее ограничение и действовать соответственно, насколько это осуществимо. Важнейшие документы, упомянутые выше, должны составляться таким образом, чтобы оставалась возможность для их быстрой адаптации к непредвиденным обстоятельствам посредством спонтанного развития неформальных правил. Следуя данному гибкому подходу, можно уменьшить трудности, связанные с неопределенностью и асимметрией информации. Исходя из этого, с середины 1980-х гг. новая институциональная экономическая теория настоятельно подчеркивает необходимость рассматривать институциональное проектирование с учетом его неизбежной неполноты.

* Под социальной инженерией (social engineering) в философской литературе понимаются технологии социального конструирования или социального реформирования. Об этом можно прочесть в разд. 1.12 настоящей главы. —

Прим. ред.

18 Хорошее описание этого можно найти у Колсон [Colson, 1974].

1.6. Действие «невидимой руки» может быть ускорено

«Невидимая рука» без поддержки соответствующих институтов функционирует медленно и с высокими издержками. Например, мы знаем, что в примитивных обществах отсутствие эффективного правительства ограничивает обмен правами собственности [Posner, 1980]. К счастью, однако, действие «невидимой руки» может быть существенно ускорено, а трансакционные издержки значительно уменьшены за счет спланированного коллективного действия, предпринимаемого под эгидой государственных либо частных структур. «Конструирование» институтов осуществимо на практике, так как некоторые факторы, важные д л я успешного формирования различных типов институциональных устройств, относительно хорошо известны обществу и в значительной степени независимы от будущих событий.

Во-первых, сообщество, как правило, знает, какие основные «объекты» системы нуждаются в регулировании или контроле посредством действующих институциональных правил. К таким типичным объектам относятся собственность, деньги, брачные отношения и контракты. Например, основополагающие законы или правила, касающиеся собственности, должны регулировать пользование активом (usus), присвоение благ, проистекающих от пользования этим активом (usus fructus), а также изменение его физической формы, субстанции и местоположения (abusus). Последний элемент предполагает, что собственник обладает правом свободно передавать все или некоторые правомочия на свои активы другим лицам по взаимно согласованной цене (как в случае продажи дома или сдачи его в аренду).

Когда в экономическую систему, основанную на натуральном обмене, вводятся деньги или когда создается новая денежная система (такая, как планируется Европейским валютным союзом), снова необходимы правила. Основополагающий денежный порядок должен регулировать четыре базовых вопроса: счетную денежную единицу, ее

реальный «якорь» (т. е. монетный стандарт или таргетирование цен* в денежно-кредитной политике),** средства платежа и организацию пред-

номической политики хозяйствующего субъекта, выражающийся в выборе ка- кой-либо экономической «мишени», воздействие на которую необходимо для достижения поставленной цели. Объектом таргетирования может быть макроэкономический показатель, если в качестве субъекта выступает государство, или микроэкономический — для фирмы. — Прим. ред.

** «Якорем» (anchor) также называется фиксированный курс валюты. —

Прим. ред.

19 См.: [Richter, 1989а, ch. 4].

Во-вторых, в дополнение к общему знанию объектов регулирования каждого конкретного институционального устройства общество может иметь довольно ясное представление о том, как преимущественно ведут себя индивиды в тех или иных обстоятельствах. Вот почему комедии или трагедии могут быть написаны так убедительно, что зрители, по крайней мере иногда, будут смеяться или плакать в нужный момент. Именно поэтому в принципе возможно существование экономики как науки. Пытаясь прогнозировать завтрашнюю ставку процента или уровень цен на акции, который будет достигнут, экономисты не имеют особых преимуществ перед другими. Но экономисты с некоторой долей уверенности могут предсказать, что, по всей вероятности, случится с участком земельной собственности, скажем лесом, который является общей собственностью. Экономисты также знают, что судьба леса была бы совсем иной, если бы он находился в частном владении и предназначался своим владельцем для продажи какому-либо компетентному покупателю. Подобным же образом можно сделать разумные предсказания относительно того, при каких обстоятельствах продавец обычно выполняет свои обещания (или, по крайней мере, избегает серьезных нарушений правил добросовестных и честных деловых отношений), а при каких — нет. Далее, относительно использования денег мы в общем можем достаточно хорошо представить, как индивид будет пытаться защитить имеющиеся у него финансовые активы в случае серьезной инфляции. Мы также можем в основном сказать, какого рода проблемы возникнут, если менеджер не является собственником фирмы, которой он управляет.

Во всех этих иллюстративных примерах, чтобы сделать хорошие прогнозы, необходимо принимать во внимание «человеческую природу, какой мы ее знаем» [Knight, 1922, р. 270]. В частности, мы должны признать, что «моральный риск» является состоянием, внутренне присущим экономической организации, с которым она должна бороться. Реальный человек не соответствует идеалу совершенно честного или полностью контролируемого homo oeconomicus* неоклассической теории. Этот вывод имеет основополагающее значение в подходе, принятом в современной институциональной экономической теории.20

* Homo oeconomicus (лат.) — человек экономический. — Прим. пер. 20 Хотя институциональная экономическая теория все еще находится в

процессе развития, экономисты могут предсказать, как то или иное институциональное устройство повлияет на поведение и экономические результа-

Сты. Действительно, в некоторых областях, например в случае государственной собственности на средства производства, мы с достаточной степенью уверенности знаем, какими могут быть последствия данной институциональной структуры.

Вводные замечания 25

1.7. Рациональная неполнота

Несколько тысячелетий человеческой истории ясно показали, что законодатель, вне зависимости от его собственных пристрастий и честолюбивых замыслов, должен учитывать несовершенство любого сконструированного порядка. Все будущие обстоятельства реальной жизни не могут быть учтены ex ante. Поэтому рациональный законодатель и не пытается регламентировать все до последней детали. Скорее он признает, что правильнее будет оставить в разумных пределах некоторые лакуны в своей конструкции. Лакуны, о которых идет речь, со временем могут быть ликвидированы в соответствии со сложившимися условиями посредством, например, «судебной и юридической практики».21

Как уже отмечалось, фундаментальная проблема в этой области возникает из-за нашего относительного неведения. Если бы все было известно наперед, то «кое-что можно было бы сделать и определить заранее посредством правил. Это был бы мир, вполне подходящий для „механистической юриспруденции"» [Hart, 1961, р. 125]. Но как мы знаем, «это просто выходит за рамки нашего реального мира; законодатели, будучи людьми, не могут иметь таких знаний...» [Ibid.]. Единственный способ законно справиться с трудностями, создаваемыми «лакунами», — исходить из определенных общепризнанных принципов, например общего суждения о том, что значит «разумный». Харт утверждает: «Наиболее известный пример этой техники в англо-американском праве — использование меры должной заботливости в случаях небрежности» [Ibid., р. 129].

По объективным причинам судья не волен разрешать судебные дела по своей прихоти. Он должен руководствоваться определенным принципом,22 который в идеале понятен, реконструируем и предска-

21 Типичный пример такого общего подхода можно найти в гражданском праве Германии. В § 929 Германского гражданского уложения, который касается передачи физических объектов, используется оборот «соглашение и передача». Содержание термина «соглашение» в этом контексте не совсем ясно, и возможная его трактовка либо как «контракта» (т. е. передачи имущества на контрактной основе), либо в более широком смысле оставляется на усмотрение «науки и практики» [Motive..., 1888, р. 332].

22 Суды в оправдание принятия и применения нового правила ссылаются на правовые принципы, а не на правила. О значении определенных принципов в принятии отдельных правовых решений можно прочесть, например, в [Dwarkin, 1977, p. 28 ff.]. Он обсуждает позитивистский догмат, гласящий, «что право отличается от других социальных норм в обществе тем, что для него существует своего рода критерий в форме главного правила» [Ibid., 1977, р. 44]. Норт [North, 1978, р. 976] полагает, что «правовые принципы» полезно анализировать с точки зрения «идеологии». Подробнее об этом см. в разд. 1.10.

зуем. Переговоры являются неотъемлемой частью повседневной практики. И оказывается, что этот процесс подчиняется некоторым имплицитно или эксплицитно установленным принципам. В любом случае рациональный законодатель знает, что со временем появятся дополнительные правила. Изменения могут возникать частично путем расширения прецедентного права или составления индивидуальных контрактов, а частично путем появления неформальных правил. В этой неформальной сфере все еще действует «невидимая рука», действует медленно, но верно. Такое действие может придавать устойчивость неизбежно неполной формальной институциональной структуре (как в случае развития законодательства, регулирующего права собственности на Западе) или, напротив, дестабилизировать систему (как в случае регулирования прав собственности в странах Восточной Европы при социализме). При любых обстоятельствах важнейшим источником институциональных изменений является неизбежное остаточное действие «невидимой руки», которое осуществляется через непрерывный процесс переговоров между частными или государственными субъектами.

Не только конституции и совокупность формальных правовых норм, но и частные контракты неизбежно неполны. В самом деле,

стороны [контракта] будут совершенно рационально опускать многие будущие обстоятельства, полагая, что лучше «подождать и посмотреть, что случится», чем пытаться предусмотреть огромное число случайностей, реализация каждой из которых маловероятна. Поступая менее рационально, стороны упускают те будущие обстоятельства, которые они просто не предвидят. Вместо заключения долгосрочного контракта контрагенты могут подписать контракт на ограниченный срок с намерением по его истечении перезаключить контракт [Hart, 1987, р. 753].

Это верно, конечно, что, продумывая свою контрактную деятельность, субъекты принятия решений вынуждены учитывать трансакционные издержки.

Контрагенты молчаливо или в явной форме должны согласовать «процедуру [„конституцию"], которая будет использоваться для урегулирования проблем, возможных в будущем» [Macneil, 1974, р. 753]. Более того, переговоры по проблемным вопросам принято вести более или менее постоянно. Множество различных типов контрактов, которые можно обнаружить в мире бизнеса, появились на основе совокупности таких процедур. В научной литературе Уильямсон [Williamson, 1985] особенно подчеркивал длительную природу контрактных отношений и критиковал те модели, в которых предполагается, что уже в начальный период все проблемы контрактации могут быть решены раз и навсегда. , .

В целом в формальной организации жизненно важно иметь возможность для развития неформальных правил. Барнард [Barnard, 1962, р. 120] утверждал, что «формальные организации черпают жизненные силы от неформальных и развиваются благодаря им... Одни не могут существовать без других».23 Все это имеет очевидное значение для новой институциональной экономической теории. Возникновение неформальных правил, подчеркнем это еще раз, рассматривается как сила, которая в итоге может привести к институциональным изменениям. Неформальные правила, проявляющиеся в форме определенных повседневных стереотипов, можно назвать «обычаем» (Sitte) в том случае, когда реальная практика базируется на устоявшихся образцах поведения (сравните с точкой зрения Вебера: [Weber, 1968, р. 29]). Важным условием для жизнеспособности обычая является то, что Шлихт определил как «ясность (clarity) неформальных правил этого обычая» [Schlicht, 1997].

Любой обычай подразумевает наличие единообразно воспроизводимых образцов (regularities), которые необходимо воспринять, изучить, запомнить и передать. Все это весьма трудно осуществить в отношении неясных и сложных правил, которые поэтому не поддаются кодированию посредством обычая. Данное обстоятельство ограничивает распространение моделей поведения, основанного на обычае. Ясность облегчает кодировку, в то время как неясность подавляет ее [Schlicht, 1997].24

23 Одной из неотъемлемых функций неформальных организаций, действующих внутри формальной организации, является коммуникация. «Другая функция заключается в поддержании сплоченности в рамках формальных организаций посредством регулирования их готовности служить и стабильности административной власти. Третья функция — поддержание чувства целостности личности, самоуважения, независимости выбора» [Barnard, 1962, р. 122]. Барнард также подчеркивает важность личностного знания руководства фирмы. Трактовка обычая на основе принципа «ясности» разработана Шлихтом [Schlicht, 1997]. В этом подходе особое значение придается мотивационным сторонам обычая, а также его объединяющей силе.

24 Понятие «переговоры» (bargaining), понимаемое в самом широком смысле слова, включает как предельный случай возможность делегирования принятия всех решений одной стороне — «властному органу».*

*Понятие «bargaining» пока еще не устоялось в экономической литературе. Так, в известном словаре по экономической теории оно означает

«переговоры между двумя или более сторонами об условиях сотрудничества, которое может охватывать торговлю, трудовые отношения (коллективные переговоры), создание совместных предприятий и т. д. Исходом таких переговоров может быть либо достижение соглашения об условиях взаимного сотрудничества, либо конфликт» (The New Palgrave: A Dictionary of Economics. 1988. Vol. 1. The Macmillan Press Limited: London; Basingstoke. P. 190). См. также определение Милгрома и Робертса на с. 438 - 439 настоящей книги. — Прим. ред.

дение будет включать развитие правил защиты, а также коллективное действие, необходимое для поддержания этих правил.

В связи с проблемой защиты Эрроу упоминает о роли этических и моральных кодексов. «Индивидам небесполезно в некоторой степени доверять словам друг друга. Отсутствие доверия повлекло бы за собой

* Под дизайном (design) в теории игр понимается такой институциональный механизм, который вынуждает (или побуждает) активного субъекта действовать желаемым оптимальным образом. — Прим. ред.

26 См. также работу [Dewatripont, 1986] по вопросу «гарантий перезаключения контрактов» на рынках труда.