Еврейская притча

На вопрос: «Куда идёшь ты, учитель?» — Гиллель иногда отвечал:

— Иду подкрепить себя пищей и этим оказать радушный приём моему гостю.

— Какой же это у тебя ежедневно гость в доме?

— А бедная душа разве не тот же гость в нашем теле? Сегодня она здесь, а завтра, глядишь, и нет её.

Еврейская притча

Некоего раввина с утра до вечера осаждали люди, так что у него совсем не оставалось времени ни для чтения, ни для созерцания, ни для медитации. Он не знал, что делать, пока ему в голову не пришла великолепная идея. Раввин повесил на дверь записку: «За два вопроса — сто долларов». Конечно, с того дня времени у него стало гораздо больше. Затем к нему пришёл богач и сказал:

— Рабби, вот сто долларов, но не кажется ли тебе, что это слишком большая сумма за два вопроса?

На что раввин ответил:

— Кажется. А каков твой второй вопрос?

Двадцать пять способов прихода денег

Еврейская притча

Ребе Зуси надо было вернуть долг к утру, а денег не было. Ученики заволновались, откуда добыть денег, а ребе был спокоен. Он взял лист бумаги и написал двадцать пять способов, которыми могут прийти деньги. И на отдельной записке написал ещё двадцать шестой.

Наутро деньги откуда-то пришли. Тогда ученики прочитали весь список из двадцати пяти возможных способов, но в нём не оказалось того случая, благодаря которому пришли деньги. Тогда ребе Зуся открыл отдельную бумажку. Там написано: «Бог не нуждается в советах ребе Зуси».

Долготерпение Гиллеля

Еврейская притча

Двое заспорили о том, возможно ли рассердить Гиллеля.

— Уж я-то выведу его из терпения! — говорил один.

Побились об заклад в четыреста зуз.

Было это в канун субботы. Гиллель в то время собирался купаться. Пошёл тот человек и, проходя мимо дверей Гиллеля, стал выкрикивать:

— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?

Оделся Гиллель и вышел к нему:

— Что угодно тебе, сын мой?

— Хочу задать тебе один вопрос.

— Спрашивай, сын мой, спрашивай.

— Отчего у вавилонян головы неправильной формы?

— Сын мой, — сказал Гиллель, — важный вопрос ты задал мне — оттого, что у вавилонян нет хороших повивальных бабок.

Ушёл тот человек. Но через некоторое время вернулся и вновь принялся выкрикивать:

— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?

Оделся Гиллель и, выйдя к нему, спросил:

— Что угодно тебе, сын мой?

— Хочу задать тебе один вопрос.

— Спрашивай, сын мой, спрашивай.

— Отчего у тармудян глаза больные?

— Важный вопрос, сын мой, задал ты мне — должно быть, оттого, что они в песчаных местностях живут.

Ушёл тот человек, но вскоре вернулся и вновь давай кричать:

— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?

Оделся Гиллель и вышел к нему:

— Что угодно тебе, сын мой?

— Хочу задать тебе один вопрос.

— Спрашивай, сын мой, спрашивай.

— Отчего у апракийцев ступни широкие?

— Важный вопрос, сын мой, задал ты мне — оттого, что они живут среди болот.

— Много ещё вопросов я имею, но боюсь рассердить тебя.

Облачился в одежды свои Гиллель, сел и говорит:

— Спрашивай обо всём, что желаешь.

— Тот ли ты Гиллель, которого величают князем израильским?

— Да.

— Пусть же не будет много тебе подобных в Израиле!

— Почему, сын мой?

— Потому, что из-за тебя я потерял четыреста зуз.

— Будь же впредь осмотрительней. Ты не один раз четыреста зуз потеряешь, а рассердить Гиллеля тебе не удастся.

Дохлый осёл