Второй эпохи.

Один из моих объектов в пишу эти строки, - доказать, что характер невинной женщины, а раньше в моей службы в качестве экономка), который был жестоко оклеветан. Всасывается в преследуя свою цель, он только сейчас пришло в голову, что посторонние люди могут желание узнать что-то больше, чем они знают теперь меня и моего друга. "Дайте нам идею", они, возможно, скажут, "что вроде вами людей, если вы хотите заинтересовать нас в начале из твоей истории.

Наиболее разумные предложения, я признаю. К сожалению, я не самый подходящий человек, чтобы соблюдать его.

Во-первых, я не могу притворяться, чтобы произнести суждение, на мой собственный характер. Во-вторых, я не способен писать беспристрастно моего друга. На неизбежный риск собственной жизнью, Rothsay спасли меня от ужасной смерти в результате несчастного случая, когда мы вместе учились. Кто может ожидать, что я говорю о его неисправности? Я даже не в состоянии видеть их.

В этих обременительных условиях, и не забывая, на то же время, что слуги мнение своего хозяина и его учителя, друзья, как правило, можно доверять, чтобы не ошибаться в благоприятную сторону, - меня так и подмывает позвонить моим камердинером, как свидетель характер.

Я плохо спал в наш первый вечер в Риме, и я оказался спал, пока мужчина говорил нам в конфиденциальном порядке в двор отеля-просто под окном моей спальни. Здесь, в насколько я помню, верный отчет о том, что он сказал чтобы кто-нибудь из друзей среди слуг, кто понимал английский:

- Мой хозяин хорошо подключен, вы должны знать, хотя он только обычная г-н Лепель. Его дядя-великий юрист, Господа Лепель; и его покойный отец был банкиром. Богатый, говоришь? Я должен думать он был богатой-и повесили на него! Нет, не женат, и не может быть. Владеет ему было сорок последних лет, обычный старый бакалавр. Не дурной, принимая его полностью. Худшие из его так, он является одним из наиболее любопытным людей, что я когда-либо встречался с. Не престранные вещи, когда прихоти принимает его, и не волнует, что подумают о нем другие. Они говорят, что Lepels есть все есть шифер теряет в верхний этаж. О, нет, не очень старая семья-я имею в виду, ничто по сравнению с семью своего друга, молодой Rothsay. Они отсчитайте назад, как я слышал, к древним короли Шотландии. Между нами, у древних царей не оставил Rothsays много денег. Они с нетерпением будут, я уверен, чтобы получить мой богатый хозяин, на одной из их дочерей. Беден, как Иов, я сказать вам. Этот молодой человек, путешествуя с нами, никогда не было запасные пять фунтов, так как он родился. Много мозгов в его голову, я даю тебе; и слишком apt иногда, чтобы быть подозрительные других людей. Но Либерально-о, дайте ему в связи--Либерально-в некоторой степени. Советы мне с суверенным теперь и потом. Я беру его, - благословит тебя Господь, я принимаю его. Что вы говорите? Имеет он получил какую-либо работу? Не он! Барахтается в химии (опыты, и тому подобное) путем развлекался, и говорит большинство адской лжи о нем. Однажды он показал мне бутылку о, как большой, как наперсток, с тем, что видел, как в него воды, и сказал, что это было достаточно, чтобы отравить все в hotel. Что за чушь! Разве это не тиканье часов снова? Около сном, я должен сказать. Желаю вам доброй ночи."

Вот они, наши герои--обращается на принципе справедливости без милости, наглец, кто является лучшим в обслуживаемая Англия. Теперь вы знаете, какого рода людьми мы есть, и теперь мы можем шел снова.

Rothsay и я расстались, вскоре после нашей ночи в театре. Он пошел в Civita Vecchia, чтобы присоединиться к друг на яхте, ожидая, когда он в гавани. Я повернул домой, путешествии на неторопливый темп через Тироль и Германии.

После моего приезда в Англию, некоторые события в моей жизни произошли которые, как представляется, не имеют какой-либо связи на время. Они светодиод, тем не менее, к последствиям, которые серьезно изменили отношения счастливого прошлого года между Rothsay и себя.

Первое мероприятие состоялось мне вернуться в мой дом в Лондоне. Я среди найденных писем, меня ждет приглашения от Господа Лепель, чтобы провести несколько недель у него в имении, в Сассекс.

Я сделал так много отговорок, в последние годы, когда я получил приглашения от моего дядю, что мне было действительно стыдно просить, встречи в Лондоне снова. Не было недружественные чувства между нами. Мой единственный мотив для держаться подальше от него, взял ее рост неприязни к обычной формы жизни в английском загородный дом. Человек, который не чувствует интереса к политике, кто заботится ничего в области спорта, который нетерпеливо любителей музыки и неспособны небольшой разговор, - человек из его элементов в стране общества. Это был мой незадачливый случае. Я отправился к Господу Лепель дом катастрофически против моей воли; тоска уже в тот день, когда она будет быть время, чтобы попрощаться.

Распорядок моего дяди учреждение остались неизменными с момента моего последнего опыта его.

Я нашел своего Господа выражения одной и той же гордость в своей коллекции старые мастера, и рассказывать ту же историю о чудесном бегстве его картинная галерея из огня, - я вновь мое знакомство с те же члены парламента, среди гостей, все на том же стороны в политику, я вступил в то же муторно развлечения ... я приветствовав же резидент священник (Lepels все рождаемся и разводят католиков), - я представлен к тому же жестко начале Завтрак час, и про себя выругался тем же непререкаемым Белл, звон в качестве средства, напоминая нам о наших блюд. Одной изменения , что представляло собой изменение из дома. Смерть снял lodge keeper, на парк-Гейт. Его вдова и дочь (Миссис Раймер, и мало Сьюзен) остались на своих довольно коттедж. Они получили право на милорд доброта взять на себя ответственность за ворота.

На гулянье, на следующее утро после моего приезда, я был пойман в Душ на моем пути обратно в парк, и укрылись в домике.

В былые дни я не уважал миссис Раймер, муж как тщательно достойный человек, - но, миссис Раймер, сама не было большой моя любимая. Она вышла под ней, как фраза, и она была слишком сознает это. Женщина с острым глаза на ее собственные интересы; эгоистично недовольных ее положение в жизни, и не очень щепетилен в ее выборе средств когда она была целью: что-то, что я опишу миссис Раймер. Ее дочь, которую я помнил только, как слабое дитя, меня удивило, когда я увидел ее снова, после перерыва, прошло. Назад цветка распустились в совершенном здоровье. Сьюзен была теперь прекрасная маленькая скромная девушка, лет семнадцати-с природной деликатности и утонченности манер, который ознаменовал ее в свою разум, как один из Природы знатных женщин. Когда я вошел в ложу, она писал за столиком в углу, имея несколько книг на нем, и встал, чтобы уйти. Я просил, чтобы она могла приступить к ее занятости, и спросил, если я знаю, что это было. Она ответила мне с румянами, и довольно прояснение ее ясные голубые глаза. - Я пытаюсь, сэр, чтобы научить меня, - французски, - сказала она. Погода не было никаких признаков улучшения-я вызвался помочь ей, и нашел ее такой внимательный и умный ученик, что я смотрел в at the lodge время от времени потом, и продолжал мой инструкции. Молодых людей среди моего дяди гостей установить их собственная глупость строительство на мои знаки внимания "с девушкой на ворота", как они называли ее-слишком фамильярно, по моим понятия о приличиях. Я прибегнул, чтобы напомнить им, что я был стар достаточно, чтобы быть отец Сьюзан, таким образом, положить конец их шутки, и мне было приятно услышать, когда я вновь подошел к lodge, что миссис Раймер, был достаточно умен, чтобы держать эти шутливый Господа в положенное расстояние

В день моего отъезда прибыл. Господа Прокаженного покинул меня любезно, и попросил Новости Rothsay. - Дайте мне знать, когда ваш друг вернется, - сказал дядя, - он принадлежит к старой доброй акции. Навел меня на мысль о нем, когда я рядом приглашаем вас приехать ко мне в доме".

На моем пути в поезде я остановился, конечно, на lodge сказать прощайте. Миссис Раймер, вышел один, я попросила Сьюзен.

"Дочь моя, это не очень хорошо-день".

- Она прикована к своей комнате?

- Она в гостиной."

Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что миссис Раймер, ответил мне в не очень-то дружелюбно. Решил судья для себя, я вошел в the lodge, и обнаружил, мой бедный маленький ученик, который сидел в углу, плачет. Когда я спросил ее, в чем дело, под предлогом "сильная головная боль, - был единственный ответ, который я получил. Природу молодые девушки безнадежное загадкой для меня. Сьюзен казалось, для некоторых причина, которую невозможно было понять, бояться, посмотри на меня.

- Ты и твоя мать были ссоры?" - Спросил я.

- О, нет!"

Она отрицала это, с такой очевидной искренностью, что я не могла мгновение заподозрила ее обманывает меня. Независимо от причины ее бедствия, может быть, было ясно, что у нее были свои причины держать его в секрете.

Ее французских книг на столе. Я попробовал немного намек на ее уроки.

"Я надеюсь, что вы будете регулярно с вашим занятиям, - сказал я.

- Я сделаю все от меня зависящее, сэр, - без вас мне помочь.

Она сказала это так печально, что я предложил--чисто из желания поощрять ее-продолжение наших уроков по почте.

"Присылайте ваши упражнения, чтобы меня раз в неделю, - предложил я, - и я буду вернуть их исправить "

Она поблагодарила меня вполголоса, с застенчивыми манерами, которую я имел никогда не замечал в ней раньше. Я сделал все возможное, чтобы развеселить ее, и Я был в сознании, когда мы пожали друг другу руки на прощанье, что я проиграл. Чувство разочарования овладевает мной, когда я вижу молодых людей из духов. Мне было жаль Сьюзен.