ocherki_po_istorii_agronomii

мание созданию овцеводства для обеспечения отечественной суконной про­ мышленности шерстью. За границей закупались овцы и бараны для разведе­ ния в России тех пород, шерсть которых пригодна для выработки тонких су­ кон. При нем стали завозиться племенные лошади.

Насаждалось льноводство и коноплеводство. В 1715 г. был издан указ «О размножении во всех губерниях льняного и пенькового промыслов». Было издано подробное руководство - инструкция, излагающая рациональные пра­ вила коноплеводства и получения пеньки.

Из мероприятий, относящихся к полеводству, наибольший интерес представляет указ о замене уборки хлебов серпами уборкой косами и грабля­ ми. Он старался ввести более производительный способ уборки зерновых культур с особым приспособлением для поддержания срезанных стеблей и укладки их ровными рядами. Ссылаясь на опыт других стран, Петр указом от 11 мая 1721 г. подписал президенту Камер-коллегии князю Голицыну широко поставить в хлебных губерниях обучение крестьян уборке хлеба косами и граблями, а также организовать производство кос и граблей.

Принимались меры к развитию в стране садоводства. Было создано не­ сколько образцовых садов в разных местах России.

По его поручению и под непосредственным наблюдением в 1723 г. си­ нодский переводчик начал перевод на русский язык книги Гохбера о немец­ ком сельском хозяйстве. Одну из переводных глав - «О вольностях земле­ дельцев и крестьян, которые они у древних имели», Петр, по свидетельству переводчика Козловского, забраковал и переделал ее по-своему под заглавием «О бережении земледельцев». «Сия глава сочинения его императорского ве­ личества Петра Первого», - отметил Козловский в своей черновой записке по поводу третьей главы перевода.

Петр расценивал сельское хозяйство как базу для общего экономиче­ ского развития страны. Преобразовательная деятельность Петра I, возвыше­ ние класса помещиков, укрепление национального государства осуществля­ лись за счет широкого круга крепостных крестьян. Крепостное право сущест­ вовало в стране задолго до него. Петр принял его как факт и широко исполь­ зовал при проведении своих реформ. Его преобразовательная деятельность осуществлялась за счет крестьянства, ценой его дальнейшего принижения и разорения. Он рассматривал право дворян на владение землей и крестьянами как условие обязательной службы дворян государству. Такое понимание кре­ постного права отличалось от установленного позже - при Петре III и Екате­ рине II - и господствовавшего до крестьянской реформы понимания россий­ скими правителями и дворянством крепостного права как исключительно со­ словной привилегии дворянства, совершенно независимой от обязанностей дворян по отношению к государству.

В целях усиления крепостного гнета большую роль сыграла податная реформа Петра I, замена им подворного обложения подушным. Эта реформа еще более усиливала власть помещика над личностью, имуществом и трудом крепостных крестьян. На помещика официально была возложена обязанность собирать с крестьян подушную подать и вносить ее в казну.

При Петре значительно вырос круг крепостных людей в результате раз­ дачи казенных земель с находившимися на них крестьянами. В отличие от старой, поместной системы землевладения, земли и крестьяне раздавались теперь уже не для обеспечения дворянину материальной возможности вы­ полнять военную службу и поставлять военную силу, а в виде награды, по­ ощрения отдельных дворян и приближенных лиц.

А. П. Волынский (1689-1740 гг.), один из близких сотрудников Петра, крупный землевладелец и представитель феодальной аристократии, придавал сельскому хозяйству огромное значение в экономике государства. Он рас­ сматривал его как единственный источник благосостояния страны и государ­ ственных доходов, почему и ставил его в центр внимания хозяйственных за­ бот правительства. Другие отрасли народного хозяйства по своему значению для экономики страны не могут идти в сравнение с земледелием и не должны поэтому развиваться на его счет: «понеже что ни есть в государстве нашем прибыточна, однако же, лучшее изо всех сокровище хлеб почитать здесь на­ добно», - писал Волынский в представленном им докладе Анне Ивановне в 1735 г. Волынский отдавал преимущество сельскому хозяйству перед про­ мышленностью и был уверен, «что лучшее все изобретение и главные доходы государства российского происходит от земледельства».

Характерно, что в своих записках и других документах, дошедших до нас, Волынский совершенно не затрагивал вопросов промышленности и тор­ говли. Он отмечал лишь упадок и разорение сельского хозяйства и озабочен­ ный тем, что «время от времени убавляется земледельцев в государстве».

Причину упадка земледелия Волынский видел в петровской экономиче­ ской политике и верил в возможность оздоровления земледелия изолирован­ но от всего народного хозяйства в целом, лишь при помощи еще большего нажима на крепостное крестьянство и проведения некоторых примитивных агрономических мероприятий, что он и предлагал в своей «Инструкции дво­ рецкому Ивану Немчинову о управлении дому и деревень». В лице Волын­ ского мы встречаемся со складывавшимся на почве помещичьекрепостнического сельского хозяйства.

Иную чем Волынский, позицию в вопросе о значении сельского хозяй­ ства в экономике страны занял другой близкий соратник Петра I, В. Н. Тати­ щев (1686-1750 гг.). Татищев занимал крупные административные должно­ сти, принимал активное участие в строительстве и организации металлурги­ ческой промышленности Урала. В литературном наследии Татищева имеются ценные экономические записки, в которых он не только излагает практиче­ ские предложения, но и ставит новые для того времени теоретические вопро­ сы. В записке «Представление о купечестве и ремеслах» (1748 г.) он затраги­ вает проблему об источниках богатства государства, и первое место отводит не земледелию, как это делал Волынский, а промышленности и торговле: «Всем искусным в гражданстве известно, - пишет он, - что всякой области богатство, сила и честь, происходит единственно от прилежности народа к рукоделиям и доброго состояния купечества»

Таким образом, первое место в экономике страны, по мнению Татище-

ва, занимают промышленность и торговля. Но он подошел к этому вопросу во всей его широте и признавал большое значение также за сельским хозяйством в деле экономического развития и укрепления политической независимости отечества. Татищев уделял значительное внимание и сельскому хозяйству. В 1742 Г. он разработал подробную записку о ведении помещичьего и крестьян­ ского хозяйств. Так, идеолог образованного дворянства, Татищев в вопросе о развитии производительных сил страны шел по пути императорапреобразователя и старался сочетать развитие всех отраслей народного хо­ зяйства с выгодой для дворянского государства за счет крестьянства, как и Петр I.

Для ведения сельскохозяйственного производства и планирования на­ родного хозяйства были необходимы статистические данные о его состоянии в стране. Автором первой в России научно разработанной статистической ан­ кеты был также В. Н. Татищев (1686-1750). Петр I обратил внимание на обра­ зованного офицера и несколько раз (с 1713 по 1719 гг.) направлял его за гра­ ницу с дипломатическими и другими поручениями. В 1734 г. В. Н. Татищев составил статистико-географическую анкету, содержащую 92 вопроса. Анке­ та была разослана по сибирским и Казанской губернии провинциальным кан­ целяриям. Но на нее не поступило сколько-нибудь удовлетворительных отве­ тов.

В 1737 г. он же представил в Академию наук «Предложение о сочине­ нии истории и географии Российской», являвшееся новой анкетой, содер­ жавшей уже 198 вопросов. В новой анкете было не только больше вопросов, - они были разработаны подробнее, чем в предыдущей. Новый вопросник был разослан по городам Сибири. Эти анкеты послужили прообразом последую­ щих анкет и в том числе известной анкеты М. В. Ломоносова. Начались ме­ лиоративные работы.

Известный публицист-экономист первой четверти XVIII столетия И. Т. Посошков (1652-1726 гг.), решая проблему об источниках богатства в госу­ дарстве, отмечает важное значение в этом вопросе сельского хозяйства: «кре­ стьянское богатство - богатство царственное, а нищета крестьянская оскуде­ ние царственное». В своей «Книге о скудости и богатстве», предназначенной им для Петра в виде проекта «О собрании царских сокровищ», он посвятил две главы сельскому хозяйству. Но его в данном случае интересует не агро­ техническое состояние земледелия, а экономическое положение крепостного крестьянства, так как «крестьянское житие скудостно ни от чего иного, токмо от своея их лености, а потом от неразсмотрения правителей и от помещичья насилия и от небрежения их». Он предлагал провести ряд прогрессивных для того времени мероприятий, которые должны были оздоровить сельское хо­ зяйство как источник богатства страны. Для Посошкова вообще немыслимо существование любого государства без торговли.

Представитель нарождающейся буржуазии впал в другую крайность: господствующую роль в народном хозяйстве он признавал за торговлей. По­ сошков не возражал, как это делал Волынский, против ухода крестьян и убав­ ления рабочей силы в сельском хозяйстве.

Сохранились краткие «Памяти» и «Наказы» владельцев вотчин того времени своим приказчикам (например, А. И. Безобразова, Б. И. Морозова и др.), относящиеся к XVII в. В XVIII в. эти «Наказы» принимают форму раз­ вернутых инструкций о правилах управления имением. В этих документах содержались точные и обширные данные о технике сельскохозяйственного производства, уровне сельскохозяйственных знаний того времени.

4.2.4. Роль монастырского землевладения в эволюции

земледелия Руси

В эволюции земледелия на Руси огромную роль сыграли монастыри. Формирование церковного землевладения берет свое начало с 966 г., когда Владимир святой назначил на содержание построенной им в Киеве соборной Десятинной церкви десятую часть своих доходов. «И положи написав клятву в церкви сей», - утверждает Лаврентьевская летопись. Эту клятву мы встре­ чаем в сохранившемся церковном уставе Владимира, где этот князь заклинает своих преемников блюсти нерушимо постановления, составленные им на ос­ новании правил вселенских соборов и законов греческих царей.

Жертва эта не была напрасной. Церковь на Руси ведала тогда многими вопросами. Церкви была предоставлена широкая юрисдикция (права) над всеми христианами, то есть дела семейные, дела по нарушению святости и неприкосновенности христианских храмов и символов, дела о вероотступни­ честве, об оскорблении нравственного чувства, о противоестественных гре­ хах, о покушениях на женскую честь, об обидах словом. Так церкви было предоставлено право устраивать и блюсти порядок семейный и нравствен­ ный.

В ведомстве церкви состояли духовные и благотворительные учрежде­ ния, в которых находили убежище церковные люди: монастыри, больницы, странноприимные дома, богадельни и пр. Все они кормилось и жили за счет доходов, получаемых с церковных земель. В конце XIX века церковные зем­ ли делились на усадебные и полевые. Первые состояли под домами духовен­ ства, гумнами, садами и пр. Вторые - составляли пашни и посевы, доход с ко­ торых шел на содержание прихода. По закону, прихожане обязаны были от­ водить приходу пропорционально своим доходам количество земель не меньше 33 и не больше 99 десятин. На архиерейский дом полагалось 60 дес, монастырю от 100 до 150 дес, в зависимости от класса. После всех реформ приходские церкви.

Владимиро-Суздальские епархии, например, в конце XIX века имели в среднем каждая 30-35 десятин земли, в том числе 30 десятин пахотной и 3-5 десятин сенокосной и пастбищной земли. Это не много, если учесть, что при­ чет состоял иногда из 2-3 священников, дьякона, пономаря, псаломщика, чте­ ца и т. п. Правда, и монастыри к этому времени имели земли ненамного больше. Монастырь Суздаля-Спасский имел лишь несколько десятков деся­ тин полевой и огородной земли, да и ту сдавал в аренду местным жителям. Так что образ «попа-мироеда», мягко говоря, сильно преувеличен. К тому

времени государство уже взяло на себя большую часть мирских забот церкви, оставив ей только духовные, не забыв при этом отобрать и землю, служив­ шую главным подспорьем огромной церковной благотворительности. Спра­ ведливости ради следует сказать, что этим реформам способствовали и сами церковные власти.

Иное дело средние или даже более поздние века. Тогда отдельные мо­ настыри становились крупнейшими землевладельцами, и как таковые обяза­ ны были нести воинскую и другие государственные повинности. Что из себя представляли эти монастыри, видно хотя бы на примере истории суздальской Спасо-Евфимиевой обители, возникшей в ополье в 1352 году (первоначально носил название Спасского монастыря).

Сведения об основателе этой обители и времени его основания мы на­ ходим в житии преподобного Евфимия, написанном иноком Григорием во 2-й четверти XVI века.

Около 1350 года к Дионисию обратился с просьбой Суздальский князь Борис Кон­ стантинович (Нижний Новгород тогда входил в Суздальское княжество) дать ему из числа своих учеников благонадежного инока, которому можно было бы поручить устрой­ ство и организацию мужской обители в Суздале. Для талого ответственного дела Дио­ нисий и избрал лучшего из своих учеников Евфимия.

По прибытии в Суздаль преподобный Евфимий вместе с епископом Иоанном и кня­ зем выбрали на высоком берегу реки Каменки место для будущей обители и заложили главный монастырский храм в честь Преображения Господня. Заложенный храм был ско­ ро построен и торжественно освящен. Тогда же преподобный Евфимий был посвящен в иеромонаха и возведен затем в сан архимандрита. Князь Борис Константинович украсил храм чудотворными иконами и утварями церковными и затем дал преподобному Евфимию «много злата и серебра на строение обители тоя и на (ограждение келиям и на иные нужные храмины на упокоение иноческому житечьству».

Преподобный Евфимий ревностно принялся за устроение обители. Устроил ряд ке­ лий, в коих и поселилась «стекшаяся в новую обитель многочисленная братия». Также ревностно он заботился и о благоустроении и иноческой жизни в ней. Евфимий был из­ вестным русским иноком XIV века. Современник Сергия Радонежского, он, по сказанию жития, был и его духовным собеседником. Это близкое духовное общение с «великим све­ тильником» земли русской достаточно говорит о высоких нравственных качествах пре­ подобного Евфимия.

Устроив свою обитель, преподобный, по инициативе другого Суздальского князя Андрея Константиновича, устроил вблизи своего монастыря под горою на другом берегу реки Каменки на земле Спасского монастыря и женский монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Первой настоятельницей его, по сказанию жития, была сестра преподобного, жившая до этого в Александровском женском монастыре Суздаля. Это могло быть не позднее 1365 года, т. е. года смерти князя Андрея Константиновича. По­ добное устройство женских монастырей вблизи мужских было обычным явлением на Ру­ си того времени.

В течение 52 лет Евфимий управлял Спасским монастырем. В 1404 году 1 апреля он тихо скончался, всеми оплаканный, и был погребен под стеною Преображенского хра­ ма в каменном гробе, приготовленном им самим при постройке этого здания.

После смерти преподобного, основанная им обитель, стала глубоко чтимой святыней для всех классов общества бывшего Суздальского княжест­ ва. Несомненно, что еще при жизни основателя монастыря эта обитель была обеспечена многими вотчинными владениями и, прежде всего, конечно, от

Суздальских князей, хотя документальных свидетельств об этом не сохрани­ лось. Но из последующих жалованных грамот XV века мы видим, что потом­ ки Суздальских удельных князей были щедрыми благотворителями Спасско­ го монастыря. Они жаловали ему вотчины вблизи города Суздаля, около Го­ роховца и в Нижегородском крае, т. е. в пределах бывшего Суздальского княжества. Московские великие князья, подчинившие себе Суздальское кня­ жество с начала XV в., если сами и не жаловали Спасский монастырь своими вотчинами, то аккуратно исполняли завещания Суздальских князей и утвер­ ждали за ним его вотчинные владения и привилегии. Таким образом, уже к концу XV века Спасский монастырь стал одним из самых богатых в Цен­ тральной России.

В 1507 году при перестройке главного храма в Спасском монастыре были откры­ ты нетленные мощи преподобного Евфимия. Это стало началом его церковного прослав­ ления. Монастырь получил название Спасо-Евфимиева, а сам преподобный был причислен к лику местночтимых святых (1547 г). Благосостояние монастыря стало возрастать еще более, причем в числе первых жертвователей оказались уже князья Стародубские, территория которых в XVI в. вошла в состав Суздальского уезда. Среди них были князья Пожарские, Гундоровы и Ковровы. О том, как и почему делались земельные вклады, рас­ скажем на примере князей Пожарских.

Род «спасителя России» Дмитрия Михайловича Пожарского ведет свое происхо­ ждение от удельных князей Стародубских. Стародубское удельное княжество возникло в 1238 году по уходе Батыя из Северо-Восточной Руси. Первым князем был сын Всеволода - Иван Всеволодович, получивший этот удел от брата своего великого князя Ярослава Все­ володовича.

Стародубское княжество расположено было в середине нынешней Владимирской области, в пределах Ковровского и Вязниковского уездов. Главный город княжества - Стародуб (впоследствии и ныне село Клязьменский городок) находится в 12 верстах от Коврова и в 60 от Владимира. Название «Пожарские» князья Стародубские получили по имени своей родовой вотчины «Пожар», что находилась недалеко от Коврова.

Первый вклад от князей Пожарских поступил в Спасский монастырь в 1527 году. В 1557 году князь Василий Иванович Пожарский «по душе своих родителей и по своей душе» приложил в Спасский монастырь «в Стародубском уезде в Мугрееве» пустошь. В средние века крестьянский двор на нови назывался починком, если он обрастал 3-6 дворамидеревней, большая деревня с церковью-селом. Местечко с барским домом, но без церкви называлось сельцом. Покинутые деревни назывались пустошами. Во вкладной грамоте он прибавляет, что если его брат и племянники захотели бы выкупить у монастыря эту землю, то должны внести 200 рублей и уплатить монастырю 40 рублей, взятых князем Василием у монастыря в долг.

В том же 1557 году князь Григорий Семенович Пожарский приложил в монастырь «благословение отца своего» сельцо над озером Богоявленским с условием, чтобы после его смерти монастырь выдал его жене 10 рублей. Были и другие условия вкладов. Со вре­ менем Спасо-Евфимиев монастырь стал местом родовой усыпальницы князей Пожар­ ских, но род их скоро пресекся (со смертью внука Дмитрия Пожарского - Юрия Иванови­ ча в 1685 году).

Кроме вкладов, монастырь и сам приобретал земли путем покупки, за­ селения пустошей, взятия под залог и другими способами. Из писцовой книги 1628-30 гг. видно, что в Спасо-Евфимиевом монастыре в то время кроме ар­ химандрита и келаря жило 90 человек братии. Вотчинные владения этой оби­ тели были расположены во всех Владимирских и Нижегородских уездах, на

берегу реки Оки и под Москвой, т. е. по всему Замосковному краю. В самой Москве на Рождественке монастырь имел подворье, что было под силу лишь очень богатым обителям. Среди вотчин находились водяные мельницы, соля­ ные варницы, рыбные ловли и др. По переписным книгам 1678 года в вотчи­ нах Спасского монастыря насчитывалось уже 2936 дворов (против 1500 в 1630 году) крестьянских и бобыльских с населением в 10300 душ мужского пола. Несомненно, это был крупнейший после Троице-Сергиева монастырь в Центральной России.

Крестьянский труд в монастырских вотчинах эксплуатировался обыч­ ным для крепостного строя способом: посредством барщины и оброка. Для барщины были установлены следующие виды работ. Крестьяне обрабатывали монастырские поля и огороды, косили сено, возили лес, приготовляли кир­ пич, возводили различные постройки,, работали на мельницах, доставляли подводы, пасли монастырский скот, изготовляли невода, ловили на мона­ стырь рыбу, содержали караулы. При сравнении положения барщинных мо­ настырских крестьян с таковыми помещичьими оказывается, что труд первых был несколько легче ввиду сравнительно меньших монастырских запашек.

При оброке натурой крестьяне обязаны были платить монастырю хле­ бом, сеном, дровами, льном, коноплей, баранами, свиньями, яйцами и разны­ ми мелочами домашнего обихода. При развитии денежных отношений нор­ мальным оброком считался 1 рубль с души (50-е годы XVIII в.). Столько же платили и государственные крестьяне сверх подушной подати. В общем, можно сделать вывод, что положение оброчных крестьян было легче, чем барщинных. Поэтому крестьяне стремились, а монастырь всячески способст­ вовал переходу их с барщины на оброк, тем более, что подушная подать (70 коп.) с них не бралась.

Как барщинные, так и оброчные крестьяне пользовались вотчинной землей, причем в их пользовании было земли от 3-х до 5 десятин. Положение обеих групп крестьян за монастырем определялось не столько правом, сколь­ ко фактом, предписанием вотчинных властей, местным обычаем. Так, суз­ дальские крестьяне в полной мере могли распоряжаться своей землей, вплоть до ее продажи друг другу, достаточно было только подать заявление в мона­ стырское управление.

Учитывая все это, можно сказать, что монастырские крестьяне занима­ ли некоторое промежуточное положение между крепостными и государст­ венными крестьянами, а по льготам значительно превосходили и тех и дру­ гих. По мнению историка В. И. Семевского, даже наказания, которым подвер­ гались монастырские и вообще церковные крестьяне, никогда не доходили до вопиющей жестокости, совершавшейся в помещичьих вотчинах 2-й половины XVIII в. Встречались, конечно, и злоупотребления, но в них, как правило, бы­ ли повинны управители и приказчики. Высшие же духовные власти стреми­ лись ввести в управление некоторый порядок. С этой целью издавались инст­ рукции, в которых определялись права и обязанности управителей. Вотчин­ ная администрация назначалась приказом монастырских дел обычно из при­ казных служителей, реже из монахов. Помимо постоянных сборов с крестьян

администрация получала и случайные доходы в виде различных пошлин. Со­ ставлялись для приказчиков и специальные сельскохозяйственные инструк­ ции.

Правительство, как уже говорилось, до времени благосклонно смотрело на обогащение монастырей. И действительно, от монастырей и храмов кор­ мились тысячи убогих, бродяг и сирых, причем многие из нищих получали здесь не только пропитание, но и крышу над головой, лечение, обувались и одевались. Крестьяне за монастырями также держались крепко, отчего в вот­ чинах почти не встречалось пустошей, а производительность труда на их зем­ лях была значительно выше, чем у казенных крестьян, живших на свободных землях.

Сначала XVIII века в связи с преобразованием Петром I государствен­ ной и общественной жизни, монастыри со всем имуществом призываются на службу государству, лишаются своего привилегированного положения и сво­ бодного распоряжения своими вотчинами; внутренняя монастырская жизнь подчиняется строгому режиму.

Сучреждением монастырского приказа все вотчины были взяты под его начало. Монашествующей братии назначено определенное денежное и хлеб­ ное содержание, причем число монахов в Спасо-Евфимиевом монастыре ог­ раничено было 152-мя. Все оброчные статьи-мельницы, рыбные ловли, пере­ возы и прочие отобраны были в пользу государства. В 1710 году часть вот­ чинных владений Спасского монастыря были возвращены в непосредствен­ ное ведение монастыря, как «определенные» на его содержание; доходы же со всех других вотчин, продолжали собираться чиновниками в пользу госу­ дарства. Но в конце 20-х годов XVIII столетия возвращены были и эти вотчи­ ны с условием, чтобы полученные с них разные сборы представлялись прави­ тельству. В таком положении вотчины Спасо-Ефимиева монастыря остава­ лись вплоть до 1764 года, когда было проведено окончательное изъятие цер­ ковных земель в пользу государства, или так называемая секуляризация.

Разнообразные и тяжелые государственные повинности, вызванные во­ енными нуждами, неблагоприятно отразились на состоянии населения этих вотчин. По переписным книгам 1678 года в вотчинах насчитано было 10300 душ мужского пола, а по переписи 1745 г. только 9085 душ. Население разбе­ галось со своих насиженных мест, устремляясь на малонаселенные уезды Ка­ занской, Пензенский, Симбирский губернии. Переписью 1745 года на этих, новых местах было зарегистрировано 1150 душ мужского пола-выселенцев из вотчин Спасо-Евфимиева монастыря. Другие, с разрешения монастырских властей устремлялись в отхожие промыслы в Москву и другие города. Уменьшается в монастыре и число братии. Если по определению 1700 года здесь могло быть 152 монаха, то уже 1722 году их было 129 в 1728 г. - 131, в 1737-70, в 1764 году - 42 чел. Вместо монастырской братии теперь надлежа­ ло содержать на свои средства отставных офицеров и нижних чинов. Так, в 1726 году Спасо-Евфимиев монастырь содержал 2 офицеров, 3 капралов, 18 рядовых и 22 солдатские вдовы, а в 1763 г. 68 таким лицам монастырь выдал в общей сложности 608 рублей и 210 четвертей хлеба.

держание, а все вотчинные владения их были отобраны в пользу государства. Спасо-Евфимиев монастырь был причислен ко 2 классу, число монашест­ вующей штатной братии ограничено было 17 чел., на содержание монастыря, братии и штатных служителей назначено было 1653 рубля в год..

Таким образом, с 1764 года Спасо-Евфимиев монастырь перестал быть хозяином-вотчинником и должен был прекратить свое обширное хозяйство. Это лишало его прежнего материального благосостояния, особенно по срав­ нению с XVI-XVII веками.

Одним из самых крупных землевладельцев Владимирского ополья в XVII веке была Патриаршая кафедра. Патриаршая кафедра - это округ, управление, подчиненны^ патриарху.

Ссамого основания русской церкви высшая правящая власть ее для со­ держания себя и связанных с нею установлений стремилась приобретать зе­ мельные владения, которые постепенно развивались как в своем количестве, так и в качественном устройстве. От митрополитов они были унаследованы патриархами. В этот период они окончательно сложились в особое ведомство под именем «патриарших вотчин» и существовали целое столетие с только им свойственными особенностями.

Сучреждением св. Синода патриаршие вотчины были переданы в веде­ ние высшей церковной власти и от ее имени получили новое название «сино­ дальных», с употреблением иногда и прежнего названия «бывших патриар­ ших». В 1738 году синодальные земельные владения вышли из под ведения Синода и дальнейшая их судьба тесно оказалась связанной с Коллегией эко­ номики. От нее появились названия «экономические земли», «экономические крестьяне», которые по статусу мало, чем отличались от удельных и государ­ ственных.

При митрополитах мерой обложения крестьян была соха. Под этим по­ нятием рассматривалась мера обложения в зависимости от величины па­ хотной земли. Это не значит, что под сохой подразумевалось какое-то посто­ янное количество земли. Соха была различной не только по годам, но и по местности. Писец, описывая местности, то есть, делая «сошное письмо», имел в виду скорее качество земли, состояние дворов, их работоспособность и т. д. Даже если местность обкладывалась одинаковым количеством сох, они могли быть далеко неравными. Получив «сошное письмо», уже община делила сохи на «дымы», «выти», и «дворы».

Состав сельских обществ на землях митрополита слагался из крестьян, занявших дворы на землях местных образований, которым отданы были ка­ федрой эти земли в бессрочное пользование. Всякий поселенец с согласия ме­ стного управления от кафедры и общины, получивший или поставивший в деревне или в селе двор, становился митрополичьим крестьянином и членом общины. Он мог вступить в состав этой общины или на бессрочное время, или только на определенный срок. В том и другом случае заключался договор между населением и местным управлением или общиной, большей частью словесный, а в конце периода и письменный. Иногда особенно в конце XVI

века, о каждом нововступившем члене со стороны общины бралась порука «чтоб все они были люди добрые», просуществовавшая до конца общины. С двором новоселенца соединялось или только усадебное дворовое место, или усадебное и земельный надел в трех полях, получаемый путем жеребьевки в миру (общине).

Впервом случае поселенец прозывался бобылем, а двор его бобыльским; во второмкрестьянином, а двор его крестьянским. Тот и другой садились под условие исполнения ими определенных обязанностей к землевладельцу, общине и государству. Но бобыль не нес всех тягот крестьянина, как и не имел всех прав его. Крестьянин же, получивший пол­ ный жребий в угодьях общины, был полноправным ее членом соответственно количеству тягла, ему отведенного. Выбывать из общества крестьяне могли:

а) по своей воле, переходя на земли новых землевладельцев, либо в другие села и де­ ревни кафедры;

б) по отказу с истечением срока, обусловленного договором; в) высылкой со стороны общины.

Втечение XIV-XVI веков кафедра весьма заботливо старалась поддер­

живать старые села и заводить новые в своих землях на началах общинного строя. Пользуясь данным от князей правом - призывать населенцев на свои земли, она принимала их, сразу ставя в такие условия, чтобы каждый из вновь прибывших считал благосостояние села нераздельным с его личным хозяйст­ вом и личными интересами.

Органами деятельности общины были сельские сходы и выборные на них «для сельского дела» старосты, десятские и сотские. Такой порядок уста­ новился крепко и перешел сначала в патриаршие вотчины, а затем продер­ жался в бывших церковных общинах вплоть до восстановления земства в 1864 году.

Огромные земельные владения митрополичьей, а затем и патриаршей кафедры собирались на протяжении веков. Если в начале XVI века, по дан­ ным переписных книг, в пределах митрополичьей вотчины находилось 531 село и деревня, в которых насчитывалось 1825 дворов с 1818 людьми, то к концу XVII века в патриаршей вотчине числилось уже 9000 дворов с населе­ нием 26889 душ мужского пола. Крупные владения кафедра имела во Влади­ мирском, Суздальском, Юрьевском, Переяславском, Муромском и других уездах.

По характеру владения вотчины были весьма разнообразными. Так, крупные землевладельческие хозяйства располагались во владимирских селах (Порецкое, Ославское, Спасское, Богословское, Павловское, Старый Двор, Бродницы), а также в Муромском (с. Ярымово), Юрьевском (с. Ильинское) и Переяславском (с. Романовское) уездах. Здесь были запаханы сотни десятин земли под зерновые, стояли многочисленные патриаршие мельницы, в селах находились скотные и воловьи дворы, конюшни. Крестьянство этих районов также в основной массе вело земледельческое хозяйство.

Согласно документам, в середине XVII века патриаршие владимирские села были одним из главных поставщиков кафедре сельскохозяйственной продукции, которая шла как для личного потребления, так и для продажи. Только с 1658 по 1668 год из владимирских сел поступило в Москву 2115