конституционно-судебное_правотворчество_в_рф
.pdfКонституционный Суд Российской Федерации, неоднократно принимая свои решения, применял в качестве образца решения Европейского суда по правам человека. Действительно, если в 1998 - 1999 годах Конституционный Суд Российской Федерации в целом упоминал позицию Европейского суда по правам человека, то в дальнейшем в Постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации появляются прямые отсылки к решениям Европейского суда. Так, в Постановлении от 15.01.2002 N 1-П Конституционный Суд обосновывает свое решение позицией Европейского суда по делу "Хорнсби против Греции", в Постановлении от 13.12.2001 N 16-П упоминаются решения от 23 сентября 1982 года по делу "Спорронг и Леннрот против Швеции" и от 21 февраля 1986 года по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства". В других Постановлениях Конституционного Суда от 25.04.2001 N 6-П, от 27.06.2000 N 11-П, от 16.05.2000 N 8-П также содержатся прямые отсылки к конкретным решениям Европейского суда по правам человека <635>.
--------------------------------
<635> См.: Першеев Д.В. Выступление на интернет-конференции Совета Европы и Европейского суда по правам человека "Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации". URL: http://www.garweb.rLi/conf/iriirtrud/20020212/index.htm.
Видится справедливым вывод Т.В. Соловьевой о реализации постановлений Европейского суда по правам человека Конституционным Судом Российской Федерации в двух формах:
-применение позиции Европейского суда по правам человека при толковании законов и Конституции Российской Федерации, при этом применяются позиции, выработанные в решениях Европейского суда по правам человека, направленные в отношении России и иных стран;
-выполнение постановлений Европейского суда по правам человека, принятых в отношении Российской Федерации, в части ликвидации несовершенства законодательства. При этом выполнение может быть как непосредственным (признание определенных норм не соответствующими Конституции Российской Федерации), так и опосредованным (предписания федеральному законодателю о необходимости внесения изменений в законодательство) <636>.
--------------------------------
<636> Соловьева Т.В. Постановления Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека в сфере гражданского судопроизводства и порядок их реализации. М., 2011. С. 172.
Следует иметь в виду, что возможно и пересечение юрисдикции Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда, поскольку, как отмечает С.А. Перчаткина, "европейское правосудие по правам человека все более проявляет признаки конституционной юрисдикции, когда проверяет соответствие Конвенции практики толкования национального закона, который сам по себе несовместим с требованиями права Конвенции. Между тем в рамках конституционно-судебной деятельности стали чаще появляться дела, когда Конституционный Суд Российской Федерации фактически оценивает конституционность не собственно положений национального закона, но их истолкование правоприменительными органами. Совпадение объектов конституционного и конвенционного контроля способно повлечь расхождение позиций этих органов по одному и тому же вопросу и вызвать серьезные последствия не только для реализации конкретного решения Европейского суда, но также для характера влияния конституционного правосудия на выполнение конвенционных обязательств в целом" <637>.
--------------------------------
<637> Перчаткина С.А. Реализация решений Европейского суда по правам человека органами судебного конституционного контроля: Сравнительно-правовое исследование: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 5.
Необходимо учитывать, что "с точки зрения Конвенции российское... законодательство может выступать в качестве объекта исследования (на предмет его соответствия Конвенции), но не как регулятор" <638>. Оценка ЕСПЧ нормативных актов как не соответствующих Конвенции хотя
и не влечет их автоматической дисквалификации, но порождает обязанность правоприменителя применять нормы международного права, имеющие приоритет, а не нормы, не соответствующие Конвенции (ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, ч. 4 ст. 11 ГПК РФ, ст. 7 ГК РФ).
--------------------------------
<638> Канашевский В.А. Международные нормы и гражданское законодательство России.
М., 2004. С. 250.
А.Р. Султанов справедливо полагает, что законодатель должен определять процессуальный эффект постановлений ЕСПЧ исходя из компетенции данного Суда таким образом, чтобы национальные суды были связаны вынесенным постановлением ЕСПЧ и не пытались настаивать на своем ошибочном толковании обязательств, вытекающих из участия России в Конвенции<639>.
--------------------------------
<639> Султанов А.Р. Правовые последствия постановлений Европейского суда по правам человека // Журнал российского права. 2011. N 9.
Важным является также вопрос о том, возможно ли обеспечить защиту прав и свобод тех лиц, чьи права и свободы нарушены применением законов и нормативных актов, которые не приведены в соответствие со стандартами Конвенции. Здесь главенствующая роль, по нашему мнению, должна принадлежать Конституционному Суду Российской Федерации.
Ж.И. Овсепян считает, что "существующая в настоящее время возможность по дисквалификации не соответствующих Конвенции норм может быть реализована в том случае, если нарушение конвенционных прав и свобод осуществлено нормативным актом, который может быть рассмотрен в Конституционном Суде РФ, и если нормы этого акта не соответствуют нормам Конституции РФ" <640>.
--------------------------------
<640> Овсепян Ж.И. К обсуждению концепции статуса конституционного правосудия в сфере защиты фундаментальных прав и свобод на основе принципов и норм международного права // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 1. С. 9.
Так, Конституционный Суд Российской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации положения УПК РФ в той мере, в какой они не позволяют лицам, в отношении которых осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, лично знакомиться с материалами уголовного дела, участвовать в судебном заседании при его рассмотрении, заявлять ходатайства, инициировать рассмотрение вопроса об изменении и прекращении применения указанных мер и обжаловать принятые по делу процессуальные решения. Данное Постановление Конституционного Суда Российской Федерации можно расценивать как одновременное исполнение Постановления ЕСПЧ от 20 октября 2005 года по делу "Романов против России", где указывалось, что присутствие заявителя в судебном заседании является необходимым условием для того, чтобы судья мог лично убедиться в его психическом состоянии и принять справедливое решение. Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации разрешил вопрос о приведении УПК РФ в соответствие с европейскими стандартами <641>.
--------------------------------
<641> Зорькин В.Д. Диалог Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека в контексте конституционного правопорядка // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. N 1. С. 106.
Положения Конституции Российской Федерации и ФКЗ о Конституционном Суде Российской Федерации дают основания причислить международные нормы, в т.ч. и решения Европейского суда по правам человека, к источникам формирования правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации.
Во-первых, когда в законодательстве Российской Федерации отсутствуют нормы, регулирующие определенные общественные отношения, либо отношения урегулированы лишь частично, в этом случае Конституционный Суд Российской Федерации использует международно-
правовые нормы для разрешения какого-либо вопроса.
Во-вторых, Конституционный Суд Российской Федерации применяет положения международно-правовых норм, когда аналогичные правоотношения по-разному регулируются в законодательстве Российской Федерации и международном праве. Конституционный Суд Российской Федерации тогда руководствуется правилом о приоритете международных норм перед внутригосударственными. Таким образом, решения Европейского суда по правам человека, имея прецедентный характер, являясь в силу обязательств России частью российской правовой системы и выступая основанием для вынесения решений различными органами государственной власти, в т.ч. Конституционным Судом Российской Федерации, становятся источником российского конституционного права, причем исходя из ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации прецедентные решения Европейского суда обладают преимущественной силой в случае несоответствия им норм национального права и решений судебных органов России. Здесь следует еще раз отметить, что наиболее важное значение для системы источников российского конституционного права имеют решения Европейского суда по правам человека в отношении именно России. Решения же, касающиеся других государств - участников Конвенции, играют вспомогательную роль <642>.
--------------------------------
<642> См., напр.: Бондарь Н.С. Конвенционная юрисдикция Европейского суда по правам человека в соотношении с компетенцией Конституционного Суда РФ // Журнал российского права.
2006. N 6.
Кроме того, возникает следующая проблема. В соответствии с Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации" (ст. 79) решения последнего окончательны и обжалованию не подлежат. Конституционный Суд Российской Федерации при принятии решения, безусловно, учитывает и ссылается на решения Европейского суда по правам человека. Однако Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод не содержит ограничений по поводу невозможности изменения решений национальных органов конституционного правосудия. К тому же теоретически нельзя исключать и вероятности того, что принятое Конституционным Судом Российской Федерации решение впоследствии будет прямо или косвенно (по другому делу) опровергнуто Европейским судом <643>. Подобное мнение высказывается и В.В. Лапаевой применительно к критериям проверки ограничения прав человека в практике Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации <644>. Она убедительно доказывает, что позиции Конституционного Суда Российской Федерации не всегда идентичны позициям Европейского суда по правам человека, к примеру их решения по политическим партиям <645>.
--------------------------------
<643> См.: Белявский Д.С. Проблемы реализации права на свободу совести в субъектах Российской Федерации, находящихся в пределах Южного федерального округа: Дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2004. С. 146.
<644> См.: Лапаева В.В. Критерии ограничения прав человека с позиций либертарной концепции правопонимания // Журнал российского права. 2006. N 4. С. 103 - 115.
<645> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу Объединенной коммунистической партии Турции и других против Турции от 30 января 1998 г. и Постановление Конституционного Суда РФ от 1 февраля 2005 г. N 1-П по делу "О проверке конституционности абзацев второго и третьего пункта 2 статьи 3 и пункта 6 статьи 47 Федерального закона "О политических партиях" в связи с жалобой общественно-политической организации "Балтийская республиканская партия" // Российская газета. 2005. 8 февраля.
На сегодняшний день ни Конституции Российской Федерации, ни ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" не предусматривают возможности пересмотра решения Конституционного Суда Российской Федерации в данной ситуации. Подобного рода процедура установлена в отношении судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Решение Европейского суда по правам человека рассматривается как вновь открывшееся обстоятельство, что позволяет пересмотреть решение, вынесенное ранее, еще без учета правовой позиции Европейского суда.
Иногда в литературе отмечается некоторая надуманность этой проблемы, в частности, на том основании, что Европейский суд по правам человека не является частью российской судебной системы и не имеет формальных полномочий по отмене решений российских судов <646>. Однако показательно, что такой случай уже произошел во Франции и Испании, и это повлекло аналогичные проблемы, поэтому данный вопрос продолжает оставаться остро актуальным.
--------------------------------
<646> См., напр.: Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М.: Издательский дом "Городец", "Формула права", 2003.
Таким образом, полагаем, что выявленное противоречие решения Конституционного Суда Российской Федерации решению Европейского суда по правам человека следует признать основанием для изменения правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации по данному вопросу, а в отношении заявителя - основанием для принятия нового решения.
Подводя итог сказанному, отметим, что для устранения возникающих противоречий между актами Европейского суда по правам человека и решениями Конституционного Суда Российской Федерации:
-следует более четко определить в отечественном законодательстве место решений Европейского суда по правам человека в правовой системе, а также порядок разрешения частных вопросов, касающихся возможных предметов проверки, порядка опубликования решений, сферы их действия, механизмов исполнения подобных решений и возможного влияния решений на право, их исполнения и учета в правоприменительной практике;
-также для точного определения места решений Европейского суда в системе источников российского права, для исключения возможной коллизии между решением Европейского суда и высших судебных органов Российской Федерации, необходимо принятие федерального закона, содержащего нормы о месте решений Европейского суда по правам человека в системе источников права и действии их в Российской Федерации.
§ 4.2. Теоретические проблемы определения критериев эффективности конституционно-судебного правотворчества и его результатов
Одна из важных задач на современном этапе - дальнейшее повышение действенности правового регулирования общественных отношений. В связи с этим актуальным представляется исследование эффективности правотворческой деятельности Конституционного Суда Российской Федерации. Как отмечает И.И. Шувалов, "теория правотворчества будет бесплодной, если не определить критерии ее эффективности" <647>. Правовое государство немыслимо без хорошо отлаженного и четко работающего механизма юридического воздействия. Появление же новых правотворческих органов в системе государственного управления неизбежно порождает вопросы об эффективности их деятельности. В чем же конкретно проявляется социальная ценность правового регулирования, осуществляемого органами конституционного правосудия? Удовлетворяют ли создаваемые ими нормы права потребностям многочисленных субъектов и в какой степени им это удается? Интерес к данной теме не случаен. Очевидно, он вызван не только и даже не столько стремлением к научному поиску решения сложной проблемы, сколько необходимостью разрешить острые вопросы, возникшие в российской правовой системе.
--------------------------------
<647> Шувалов И.И. Проблема эффективности правотворчества в свете современной политико-правовой теории управления обществом // Журнал российского права. 2005. N 4. С. 87 - 91.
За последнее время заметно снизился уровень эффективности воздействия правовых норм и правового регулирования в целом. Анализ тому способствующих факторов показывает, что они носят как объективный, так и субъективный характер. К объективным факторам можно отнести процесс форсированного перехода общества от одной системы социально-экономических и политических отношений к другой. Следует подчеркнуть: не просто процесс перехода, а именно
форсированный, радикальный, сопряженный с разрушением ряда жизнеспособных социальных организмов и институтов. К субъективным факторам и причинам можно отнести непродуманность, отсутствие научного подхода, субъективизм и волюнтаризм в государственном строительстве, формировании новой правовой системы. Печальный опыт экспериментов, перестроек, реформ не мог не сказаться на снижении эффективности воздействия юридических средств, на ослаблении реализации государственными и правоохранительными органами функции правопорядка. Своеобразие сложившейся правовой ситуации, а также объективные процессы в сфере социально-экономического развития вызывают необходимость нового осмысления всей проблематики эффективности правовой регуляции и особенно ее критериев и методов <648>.
--------------------------------
<648> Черненко А.К. Критерии и методы эффективности правотворчества и правореализации. URL: http:// af.attachmail.ru/ cgibin/ read-msg/ 16_Cher.htm?rid= 227993945274922697017479103551022072224&id= 13434031210000001001%3B0%3B1¬ype= 1&mode=attachment&channel.
Проблема эффективности права актуальна для любого государства, пока существуют правовые предписания. Очевидно, что стопроцентная эффективность всех действующих правовых норм является правовым и социальным идеалом, который вряд ли достижим в ближайшем будущем. Однако трудность этого лишь подчеркивает необходимость научного осмысления, поиска путей и форм приближения к данному идеалу в обществе и государстве в конкретный исторический период.
В литературе неоднократно отмечалось, что проблема эффективности норм права оказалась "проблемой высшей степени трудности". Это объясняется двумя основными причинами: вопервых, многоаспектностью самой проблемы, в частности, многочисленностью и различным характером правовых объектов исследования, а следовательно, и многообразием подходов к решению поставленной задачи; во-вторых, трудностями, связанными с использованием новейших приемов и методов научного исследования, требующих, как правило, значительных усилий не отдельных ученых, а целых коллективов, специально нацеленных на решение определенной задачи <649>.
--------------------------------
<649> Эффективность гражданского законодательства (актуальные вопросы) / Под ред. В.П. Грибанова. М., 1984. С. 6 - 7.
Эффективность норм права обладает множественностью измерений, ее результаты носят духовный и материальный характер, поэтому и ее исследование должно проводиться многоаспектно.
Анализ критериев эффективности следует начинать с определения самого понятия. Эффективный - значит "действенный", "приводящий к нужному результату". Мы рассматриваем эффективность как степень результативности создаваемых органами конституционного правосудия правовых предписаний. При таких обстоятельствах существенными становятся качественные критерии правотворческой деятельности, степень воздействия созданных в ходе ее осуществления правовых норм на установление правопорядка, на гарантированную реальную защиту прав и свобод человека.
В юридической литературе упоминалось, что на первых порах, когда правовая наука еще только начинала обсуждение указанной проблемы, это понятие обычно полностью или частично отождествлялось с оптимальностью, правильностью, обоснованностью самих норм права. Такую позицию занимали, например, Д.А. Керимов и М.П. Лебедев. Но и позднее, когда понятие "эффективность правовых норм" стало неуклонно связываться с результативностью их действия, многие советские правоведы продолжали формулировать рассматриваемое понятие через потенциальную способность правового решения оказывать влияние на общественные отношения в определенном направлении (А.С. Пашков, Д.М. Чечот), обеспечивать достижение социально полезной и объективно обоснованной цели (В.А. Козлов), нормальный ход правосудия (Д.М.
Чечот) и т.д. <650>.
--------------------------------
<650> Жинкин С.А. Некоторые проблемы видов эффективности норм права // Журнал российского права. 2004. N 2. С. 30 - 33.
Большинство современных авторов справедливо считают, что эффективность правовой нормы определяется тем, насколько ее реализация способствует достижению целей, поставленных перед правовым регулированием (т.е. степенью достижения соответствующих целей). "Эффективность - это соотношение между целями данного правового явления и результатом действия данного правового явления" <651>. Подобной позиции придерживается целый ряд авторов <652>. Однако цель - идеальный мысленный образ ценности <653>. Отсюда критерий эффективности в конечном счете - это признак достижения соответствующих ценностей, а сама эффективность есть осуществленная цель-ценность, результативная ценность или ценностная результативность, качество реализованной ценности (полезности) <654>. Эффективность правовых норм связывают с их действенностью, результативностью, т.е. способностью "оказывать влияние на общественные отношения в определенном, полезном для общества направлении" <655>. О.Э. Лейст под эффективностью права понимает его осуществимость, которая предопределяется общеизвестностью, понятностью и непротиворечивостью правовых норм, их системностью (хотя бы беспробельными связями материально-правовых и процессуальных норм), соразмерностью социальных целей норм и юридических средств их достижения, обеспеченностью права действенной системой органов правосудия и других правоохранительных органов <656>.
--------------------------------
<651> Сырых В.М. Логические основания общей теории государства и права: В 3-х т. М., 2004. Т 2. С. 265.
<652> См., напр.: Кудрявцев В.И., Самощенко И.С., Никитинский В.Н., Глазырин В.В. Эффективность правовых норм. М., 1980. С. 36 - 37; Лапаева В.В. Эффективность действия права. Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов / Под общ. ред. академика РАН, докт. юрид. наук, проф. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, 2004. С. 499; Гаврилов О.А. Математические методы и модели в социально-правовом исследовании. М., 1984; Спектор Е.И. Проблемы реализации закона о государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр. Да здравствует подполье? // Адвокат. 2007. N 2. С. 61 - 67.
<653> Тугаринов В.П. Избранные философские труды. Л., 1988. С. 268.
<654> Малько А.В. Эффективность правового регулирования // Правоведение. 1990. N 6. С.
61 - 67.
<655> Пашков А.С., Чечот Д.М. Эффективность правового регулирования и методы ее выявления // Советское государство и право. 1965. N 8. С. 3.
<656> Лейст О.Э. Сущность права. М., 2002. С. 93.
В.В. Лапаева считает, что в современных условиях, когда задача правового регулирования видится уже не в достижении заданных сверху целей, а в выражении и согласовании социальных интересов, способствующих нормальному, свободному развитию общественных отношений, должны быть соответствующим образом пересмотрены и положения теории эффективности законодательства <657>.
--------------------------------
<657> См.: Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В.С. Нерсесянца. М., 2002. С. 503 - 504.
М.Ю. Осипов справедливо отмечает, что исследование эффективности правовых явлений предполагает: а) раскрытие смысла и назначения того или иного правового явления в правовой системе общества; б) анализ функций данного правового явления в правовой системе; в) оценку значимости данных функций для общества в целом, для субъектов права; г) выявление последствий взаимодействия данного правового явления с иными правовыми явлениями, образующими правовую систему; д) оценку значимости последствий взаимодействия данного правового явления с иными правовыми явлениями, образующими правовую систему; е)
качественно-количественную оценку последствий взаимодействия данного правового явления с иными правовыми явлениями, образующими правовую систему; ж) выявление и оценку возможных ошибок и неточностей при конструировании и осуществлении того или иного правового явления; з) учет ошибок, допущенных при конструировании и осуществлении того или иного правового явления; и) составление многомерных шкал эффективности действующих правовых явлений; к) осуществление хронологического мониторинга динамических элементов правовой системы, к которым относятся: правовое регулирование, правотворчество, правореализация, правоприменение; л) учет всех не зависящих от сознания человека факторов, влияющих на содержание динамических элементов правовой системы: на правовое регулирование, правотворчество, реализацию права, правоприменение <658>.
--------------------------------
<658> Осипов М.Ю. Понятие эффективности правовых процессов и проблемы ее определения // Ленинградский юридический журнал. 2009. N 3. С. 35 - 37.
При анализе эффективности правового воздействия принципиальную значимость имеет выявление критериев, позволяющих обосновать и раскрыть реальную степень эффективности и ее качественные показатели на разных стадиях юридического процесса, т.е. как на стадии правотворческого, так и на стадии правоприменительного процесса.
А.К. Черненко верно указывает, что "теоретико-методологической основой формирования правовой системы является критериальный подход, который позволяет определить реальную степень эффективности осуществляемых изменений и развития правовой системы, в том числе и степень эффективности решений Конституционного Суда РФ и их исполнения. Такой подход позволяет построить и объяснить классификацию критериев эффективности правотворчества и правореализации" <659>.
--------------------------------
<659> Черненко А.К. Конституционное правосудие и правовая система: теоретикометодологический аспект // Журнал конституционного правосудия. 2008. N 1. С. 13 - 18.
Критериальный подход позволяет по-новому подойти и к объяснению роли конституционного судебного правотворчества, его места в формировании правопорядка и законности. Это осуществляется путем выявления обстоятельств, которые, с одной стороны, способствуют максимальной реализации результатов конституционного судебного правотворчества, позволяющей обеспечивать верховенство Конституции Российской Федерации и полнее удовлетворять потребности граждан, а с другой - выступают как сопутствующие факторы для достижения этой цели.
Традиционно вопрос об эффективности правового воздействия рассматривается с точки зрения его социальной эффективности и с сугубо юридической стороны - как результативность самой юридической формы.
Социальная эффективность нормы права выражается в том, в какой мере достигается цель ее существования - обеспечиваются организованность и порядок в общественной жизни. Общим показателем здесь выступает ценностный эффект в организации социальной жизни: состояние законности, уровень правопорядка. С этой позиции критериями эффективности являются такие характеристики, как обоснованность и целесообразность - это условия и требования, осуществление которых необходимо для того, чтобы нормы права достигали высокого положительного результата в процессе регулирования.
Социальная эффективность конституционного судебного правотворчества заключается еще и в том, что она должна быть законна (конституционна), обоснованна и целесообразна. Рассмотрим эти критерии подробнее.
Важнейшим показателем эффективности правового воздействия выступает степень реализации нормы права, поэтому важно, чтобы правотворческие решения принимались в пределах компетенции, при соблюдении строгой процедуры, с объективной юридической оценкой дела, в соответствии с требованиями существующих правовых норм и прежде всего норм Конституции Российской Федерации. Сама эффективность права зависит от системы взаимосвязанных и взаимозависимых норм права, представляющих определенную иерархию:
юридическая сила каждой из них обусловлена вышестоящей нормой. В современном государстве Конституционный Суд является прежде всего хранителем Основного Закона - Конституции Российской Федерации, обеспечивая ее устойчивость и постоянство, но, применяя право, он отчасти становится и созидателем нового права. Ведь Конституция - не застывший правовой акт. Будучи принятой, она начинает жить самостоятельной жизнью, ее общие положения при неизменности конституционного текста раскрываются более полно и многогранно при соприкосновении с развивающимися общественными реалиями и действующим правом. Оценка конституционности акта всегда дается в контексте толкования Конституции Российской Федерации, интерпретации, конкретизации ее принципов и норм, определения их сути, что находит выражение в правовых позициях <660>. Ж.В. Нечаева справедливо утверждает, что "контрольная деятельность, осуществляемая органами конституционного правосудия, пронизывает своим организующим воздействием правотворчество и правоприменение, а решения Конституционного Суда РФ выступают в качестве специфического "генетического фактора" социальных и правовых изменений" <661>.
--------------------------------
<660> Лазарев Л.В. Форум "Роль конституционного суда в обеспечении стабильности и развития правопорядка". Введение // Сравнительное конституционное обозрение. 2004. N 3 (48).
С. 78.
<661> Нечаева Ж.В. Принципы конституционно-правовой технологии и их роль в повышении эффективности исполнения решений Конституционного Суда России // Журнал конституционного правосудия. 2009. N 1. С. 2.
Обоснованность - это уяснение всех относящихся к делу фактических обстоятельств и установление истины. Данный критерий позволяет определить, насколько учтена в решении органа конституционного правосудия объективная реальность, опирается ли Суд при принятии решения на специфические закономерности, сложившиеся в общественных отношениях. Первостепенное значение принадлежит своевременности установления потребности общественного развития, нуждающейся в правовом опосредовании. Забегание правотворчества вперед или, напротив, отставание права от назревших потребностей общественного развития одинаково могут принести нежелательные последствия. Действенным механизмом, обеспечивающим повышение объективности и обоснованности принимаемых решений, является возможность Конституционного Суда Российской Федерации изменить свою правовую позицию. Изменение "жизненных реалий может привести к отступлению от ранее сформулированных правовых позиций" <662>. Как было отмечено нами ранее, изменение правовой позиции не противоречит принципу окончательности решения органа конституционного правосудия. Фактически уже принятое решение не пересматривается, продолжает действовать, однако изменившаяся историческая ситуация в обществе, появление новых потребностей и интересов приводят к тому, что возникает необходимость в ином правовом регулировании. В такой ситуации конституционно-судебное правотворчество становится действенным механизмом, позволяющим оперативно реагировать на изменения в общественных отношениях.
--------------------------------
<662> Зорькин В.Д. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2004. N 12. С. 6.
Видится, что обоснованность принимаемого органами конституционного правосудия решения предполагает также учет политической среды в качестве критерия эффективности конституционного судебного правотворчества. Он состоит в том, что действенность правовых норм зависит от того, насколько они способствуют достижению целей и задач государства и обеспечивают выполнение им своих функций. Несмотря на то что Конституционный Суд Российской Федерации решает лишь вопросы права и не может вторгаться в политику государства, его решения имеют важное политическое значение. Оценивая акты на предмет конституционности, Конституционный Суд Российской Федерации содействует становлению конституционной законности и формированию правового государства. Как отмечает Л.В. Бойцова, "в России уже есть примеры влияния независимых оценок Конституционного Суда РФ на
государственную жизнь и гражданское общество. Конституционное правосудие призвано критически относиться к конституционно-правовым институтам, проявлять мужество в отношениях с исполнительной и законодательной властью, защищать стабильность правовых отношений" <663>.
--------------------------------
<663> Бойцова Л.В. Конституционная юстиция, теория интерпретации и демократический процесс // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1997. N 2. С. 5 - 6.
Целесообразность принимаемого правового решения также выступает в качестве критерия эффективности конституционного судебного правотворчества. Представляется, что при принятии какого-либо решения органы конституционного правосудия должны учитывать социальноценностное содержание осуществляемого им правового регулирования. Весь процесс правотворчества берет свое начало с видения социальных ценностей и целенаправленного стремления придать праву соответствующую форму.
Однако одного наличия цели и правовых средств при всей их ценностной ориентации недостаточно для эффективного правового воздействия. Можно гарантировать, что решения органов конституционного правосудия будут реализованы? Такую гарантию дать нельзя. Поэтому формулируя правовую позицию, Конституционный Суд Российской Федерации и конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации должны учитывать те финансовые, кадровые и иные ресурсы, которые потребуются для их реализации. Суд должен определить разумные срок, порядок, особенности исполнения решения. Предвидеть этот результат можно только путем глубокого изучения всей совокупности условий и обстоятельств, всего комплекса взаимосвязанных явлений, на которые это решение будет воздействовать в процессе претворения его в жизнь. Прежде чем принять решение, предполагается тщательный анализ ситуации, прогнозирование проблем, которые могут возникнуть при реализации этого решения. Это тем более важно, т.к. на практике требования, касающиеся порядка исполнения решений органов конституционного правосудия, не всегда соблюдаются <664>. Нередко Конституционный Суд Российской Федерации или конституционный (уставный) суд в самом решении указывает на необходимость конкретных действий со стороны соответствующих органов по исполнению принятого решения. Так, признавая неконституционной норму, тем самым объявляя ее недействующей, Конституционный Суд Российской Федерации одновременно рекомендует законодательному органу осуществить необходимое правовое регулирование, однако такое регулирование не всегда своевременно осуществляется.
--------------------------------
<664> Нечаева Ж.В. Принципы конституционно-правовой технологии и их роль в повышении эффективности исполнения решений Конституционного Суда России // Журнал конституционного правосудия. 2009. N 1. С. 5.
При этом стоит специально отметить, что такой критерий, как целесообразность, ни в коем случае не может преобладать либо заменять обязательный учет требований конституционной законности и обоснованности. Как верно указал в своем выступлении, посвященном 20-летию учреждения Конституционного Суда Российской Федерации, Н.В. Витрук, "нужно признать, что сочетание конституционности и целесообразности, нахождение их баланса - серьезная проблема в деятельности любого конституционного суда в современном мире" <665>. Таким образом, принимая решение о формулировании какой-либо правовой позиции, Конституционному Суду Российской Федерации необходимо оценить потребность в осуществлении такой формы правотворчества, он должен быть убежден в том, что принимаемое решение конституционно и что созданная норма права достигнет положительного результата в процессе регулирования. Норма должна соответствовать потребностям общественного развития, своевременно издана, должны быть учтены все возможные последствия принятого решения. Только в этом случае можно будет говорить о том, что осуществляемое органами конституционного правосудия правотворчество эффективно достигнет своего результата - правового регулирования общественных отношений.
--------------------------------
<665>Стенограмма круглого стола Российской академии правосудия (Москва, 15 декабря 2010 г.) // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 1. С. 15 - 23.
С сугубо юридической стороны эффективность конституционного судебного правотворчества следует рассматривать как правильность выбора юридической формы правотворчества. С этой точки зрения представляет особый интерес ответ на вопрос, какова действенность, результативность всей совокупности юридических средств, используемых для осуществления правотворчества, включенных в механизм правового регулирования, насколько эффективны тот или иной способ, метод, тип регулирования, используемые в данном случае. В этом смысле уместно, на наш взгляд, говорить о формально-процедурном критерии эффективности. Он состоит в том, что действенность правовых норм зависит также от того, в какую форму они облечены, в каком источнике права и каким образом они выражены. Во-первых, здесь имеется в виду соблюдение процедур подготовки и принятия правовых норм. Эти процедуры становятся препятствием для правотворческих ошибок, повышают качество принимаемых нормативных актов, а значит, и их эффективность. В конечном итоге от учета правил юридической техники субъектом правотворчества зависит правильность уяснения и применения правовой нормы правоприменителем. Во-вторых, принимаемые нормы должны быть снабжены процедурами контроля за их соблюдением, процедурами своей реализации и охраны. Серьезную проблему в этом плане составляет то, что решения органов конституционного правосудия, обладая всеми признаками источников права, официально в качестве таковых не признаны, что значительно ослабляет степень их эффективности. Во многом это связано с правовой природой данных решений, которые являются одновременно и актами правоприменения, и актами правотворчества. Такое двоякое положение порождает ряд сложностей в обеспечении их реализации, что заметно снижает эффективность действия норм, содержащихся в решениях Конституционного Суда Российской Федерации. Можно привести примеры явного игнорирования решений органов конституционного правосудия правоприменителями.
Полагаем, что эффективность конституционного судебного правотворчества представляет особую качественную характеристику процесса правового оформления социальных отношений, которая включает в себя три основных компонента: 1) результативность, т.е. степень достижения соответствующих целей; 2) степень социальной ценности (полезности) полученных результатов; 3) степень совершенства применяемых в процессе правотворчества средств.
Анализ вопроса социальной действенности принимаемых органами конституционного судопроизводства решений и содержащихся в них правовых норм требует выяснения прежде всего того, соблюдаются ли эти нормы теми ответственными лицами, которым адресованы решения. При этом очевидно, что причины неэффективности принятых решений кроются как в них самих, так и в сознательном или неосознанном их несоблюдении указанными лицами.
"Исполнение решений Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ, - отмечает Н.В. Витрук, - требует активных действий обязанных субъектов общественных отношений. Исполнение решений органов конституционного правосудия Российской Федерации - обязанность всех тех, к кому они обращены. В их числе могут быть законодательные и исполнительные органы государственной власти на уровне федерации и субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления, суды общей юрисдикции, другие правоприменительные органы. Конкретные виды таких обязанных органов и их необходимых действий определяются характером содержания решений.
Исполнение решений органов конституционного правосудия зачастую требует от законодательных и исполнительных органов государственной власти принятия соответствующих нормативных актов, ряда мер финансового, материально-технического, организационного характера, от судебных инстанций - пересмотра индивидуальных дел, рассмотренных на основании актов, признанных неконституционными, изменения практики применения Конституции РФ и законов.
Нередко Конституционный Суд РФ или конституционный (уставный) суд в самом решении указывают на необходимость конкретных действий со стороны соответствующих органов по исполнению принятого решения. Так, признавая неконституционной норму, тем самым объявляя ее недействующей, Конституционный Суд РФ одновременно рекомендует законодательному