НАВ № 2 - 1999

спину. Положение рук в большинстве слу- чаев традиционно: та, что под туловищем, вытянута и кистью помещена между костями ног, другая согнута в локте, ее кисть располагается у таза. Правобочные захоронения преобладают в Донском регионе, особенно на правобережье Нижнего Дона. Кроме того, они часто встречаются в Саратовском Поволжье и в единичных случаях в низовьях Волги. Это результат проникновения сюда доно-донецких традиций погребального обряда. Но в степях Волго-Донского междуречья, в Заволжье и на Астраханщине все же больше погребений на левом боку, так как здесь доминирует волго-манычская обрядность, центром которой выступает катакомбная культура Калмыкии (Кияшко А.В., 1990, с. 24—25).

Подобную картину дает распределение ориентировок умерших в ямах с заплечиками. В целом это широтные значения, различные в Донском и Волго-Донском регионах (рис. 1). Формально они соответствуют западной и восточной ориентировке, но семантически значима в данном случае противоположная обращенность погребенных: на восток в Донском и на запад в ВолгоДонском регионе. Наличие нескольких слу- чаев меридиональных ориентировок в ямах с заплечиками связано с влиянием катакомбного обычая пространственного размещения умершего в погребальной камере (Кияшко А.В., 1990, с. 25). В Донском регионе костяки, лежащие на правом боку головой на юг, традиционно обращены на восток (¹ 23), а в волго-донских степях — левобочные с южной ориентировкой на запад (¹ 12). Кроме того, в трех случаях зафиксировано сочетание позы костяка на левом боку и ориентировки в северный сектор (¹ 7, 20, 21). Такое положение погребенных встречается не только в заплечиковых конструкциях, но и в целой серии синхронных им погребений в простых ямах и подбоях Волго-Донья. Возможно, эта линия развития обряда эпохи средней бронзы стала составной частью формирования покровской погребальной традиции позднего бронзового века.

Другими ритуальными признаками рассматриваемых погребений являются использование охры, случаи искусственной деформации черепа (¹ 5, 10, 16), а также следы различных обрядовых церемоний с использованием домашних животных. Практически во всех могилах зафиксирована ло-

кальная посыпка дна ямы и костей скелета охрой, в ряде захоронений (¹ 2—4, 14, 18, 20, 23, 24) найдены комки этой краски. Последнее характерно для донецких катакомбных комплексов развитого этапа. Важной особенностью ритуала служат кости мелкого и крупного рогатого скота, встре- ченные в 11 погребениях. Их состав и размещение в могиле позволяют предположить по крайней мере три возможные интерпретации этого обычая. В 5 случаях кости ног мелкого рогатого скота находились в сосуде, сопровождавшем захоронение. Они являлись, очевидно, остатками мясной пищи, предназначенной для души умершего (¹ 2, 5, 9, 18, 25). В 4 ситуациях на заплечике и в заполнении могилы были обнаружены многочисленные кости мелкого и крупного рогатого скота. По-видимому, это были остатки поминальной трапезы (¹ 7, 8, 12(?), 21). В одном погребении (¹ 22) на заплечике были обнаружены кости черепа барана. Такой ритуал хорошо известен в предшествующее раннекатакомбное время, когда эти останки помещали в могилу в качестве символа животного — возможного спутника и помощника души умершего на пути в загробный мир. Особый случай зафиксирован в погребении 5 кургана 1 могильника Цаца (Шилов В.П., 1985, с. 99—101). Здесь на ступенях заплечиковой конструкции и в заполнении ямы найдено 40 черепов лошади. Вероятно, это приношение умершему свидетельствует о его высоком социальном статусе (¹ 14).

В большинстве изучаемых погребений обнаружены керамические изделия. Обыч- но это были глиняные сосуды, в размещении которых не наблюдается никаких устой- чивых закономерностей. В двух погребениях сосуд дополняется жаровней (¹ 13, 24), в одной могиле найдена только жаровня (на заплечике — ¹ 22), и еще в одной — глиняная курильница, орнаментированная шнуровым узором (¹ 23).

Форма и орнаментация сосудов достаточно единообразная, что позволяет предположить культурно-хронологическое единство большинства погребений. Это стройные (рис. 3, 5â; 4, 7á) или слегка приземистые (рис. 4, 9á; 7, 20á) короткошейные горшки со сплошной или почти сплошной елочной орнаментацией, нанесенной гребенчатым штампом. Некоторые сосуды имеют характерный уступ на плечике (рис. 2, 1á; 4, 8á) либо ребристую профилировку тулова

(ðèñ. 3, 6á; 7, 18á). Найдено также несколько баночных форм весьма разнообразных пропорций (рис. 2, 3á; 4, 10ä; 7, 19á).

Если плавно профилированные короткошейные сосуды являются эталоном для ряда катакомбных культур развитого этапа (Братченко С.Н., 1976, с. 57), то банки яйцевидных очертаний и горшки с уступом на плечике характерны для более раннего периода. Такое определение подтверждается композицией орнамента на этой керамике, сочетающей горизонтальный узор в верхней трети сосуда со сплошной и нередко бессистемной орнаментацией нижней части тулова. Дополнительным фактором служит встречающаяся здесь архаичная техника в стиле отступающей лопаточки и перевитого шнура, а также мотив шагающей гребенки (рис. 2, 1á; 2, 3á; 5, 13á). В то же время упомянутые выше сосуды с ребристой профилировкой тулова, в совокупности с их аналогами предшествующего периода (например, Кияшко А.В., 1998, с. 25, рис. 4, 3; с. 27, рис. 6, 6), формируют традицию изготовления острореберной керамики, типич- ную для ранних этапов позднего бронзового века.

Кроме керамики, в состав погребального приданого заплечиковых могил входят многочисленные изделия из бронзы: ножи (10 случаев); шилья (8); височные подвески (4); медные бусы (1). Особо следует отметить частые находки предметов, которые можно рассматривать в качестве символов власти: кремневых наконечников стрел (2 набора; ¹ 6, 10), каменных наверший булав (¹ 15, 17), топора (¹ 3), костяного жезла (¹ 21). Остальной инвентарь весьма разнообразен: костяные кольца (рис. 3, 4á; 6, 15á); áóñû (ðèñ. 8, 24ä); стержень — фрагмент булавки (?) (рис. 4, 10ã); ожерелье из рубчатых пронизей и рога (рис. 8, 25â, ã); каменные песты, ступки, плитки, молот (?) с перехватом (рис. 5, 13â), подвески, а также кремневые орудия и отщепы, створки раковин, гальки.

Особенно выразительна серия бронзовых ножей, которые, за исключением трех почти полностью сработанных и фрагментированных образцов (¹ 3, 4, 14), можно уверенно отнести к одной линии развития. Морфологические различия позволяют выделить в этой серии два ножа так называе-

________________________________

мой пятиугольной формы (рис. 4, 7â; 8, 23á), три ножа с плавно расширяющимся к острию клинком (т. н. второй привольненский тип — рис. 4, 10â; 5, 11â; 7, 21ã) è äâà íîæà

ñрезко выделенной верхней частью клинка (ножи с т. н. боковыми выемками — рис. 7, 18â; 8, 24â). С.Н. Братченко объединил первые две разновидности в рамках одного типа, а последнюю считал итогом его развития (Братченко С.Н., 1976, с. 49—51). Новые материалы подтверждают генетическую связь этих разновидностей и их общее функциональное назначение.

Объединяющим критерием является форма клинка с наибольшей шириной в верхней его части, а также заточка его лишь возле острия, выше расширения. Этот признак, а также удлиненное полотно клинка

ñтупыми и нередко толстыми краями свидетельствуют, что это не режущее, а колющее орудие, вероятно наконечник дротика

ñчерешковым насадом3 . В этом случае длинная и притупленная нижняя часть клинка создает утяжеление, необходимое для нанесения колющего удара дротиком4 . Яркие образцы таких орудий обнаружены в погребениях донецкой катакомбной культуры (Братченко С.Н., 1976, с. 50, рис. 24, 14, 15), а тенденцию их развития выявляет аналогичное по устройству клинка, но гораздо более специализированное орудие из Саратовского Поволжья (Ляхов С., 1996, с. 81, рис. 2).

Таким образом, т. н. ножи из погребений в ямах с заплечиками [по крайней мере, наиболее характерные образцы — ¹ 10, 11(?)] были, по всей вероятности, наконеч- никами дротиков и служили такими же символами власти, как навершия булав, жезл, топор. Этот вывод подтверждается аналогич- ным размещением этих предметов, а также бронзовых клинков-дротиков в могиле — перед грудью умершего (¹ 3, 7, 10, 11, 18, 23, 24).

Среди остального инвентаря наиболее диагностичным в культурно-хронологичес- ком отношении являются каменные навершия булав, костяные кольца, бронзовые многовитковые подвески с обратным разворотом, кремневые наконечники стрел с выемкой в основании. Навершия булав представлены двумя экземплярами довольно распространенных форм: грушевидной (рис. 6,

17á) и шаровидно-уплощенной (рис. 6, 15â). Такие изделия, а также костяные кольца характерны для погребений развитого этапа донецкой катакомбной культуры (Брат- ченко С.Н., 1976, с. 54, рис. 26, 4, 5).

Сложнее обстоит дело с упомянутой подвеской и наконечниками стрел (рис. 3, 5à; 3, 6â; 4, 10á). На Нижнем Дону они встре- чаются исключительно в погребениях раннего этапа донецкой катакомбной культуры (Кияшко А.В., 1990, с. 21). На Северском Донце они представлены в основном в катакомбах более позднего времени (Смирнов А.М., 1996, с. 174, рис. 41, 1; с. 180, рис. 47, 28—30). Кроме того, подвеска с «обратным разворотом» обнаружена в полтавкинском подбойном погребении на левобережье Нижнего Дона (Кияшко А.В., 1998, с.18). В изучаемых заплечиковых могилах подобные наконечники стрел и типичная подвеска найдены в составе комплексов, позволяющих, так же как и на Донетчине, удлинить период бытования этих предметов в культуре населения волго-донских степей.

После обзора обряда и инвентаря обратимся к вопросам происхождения, хронологии и социокультурной атрибуции вол- го-донских погребений в ямах с заплечиками. Данная форма могильного сооружения была широко распространена в эпоху средней бронзы. Однако особенности многих заплечиковых конструкций позволяют отказаться от их анализа в рамках данной статьи. Речь идет о погребениях ямного времени Прикубанья, Украины и Молдавии, исследователи которых придерживаются мнения о сугубо практическом происхождении заплечи- ков вокруг ямы (Шапошникова О.Г., Боч- карев В.С., Шарафутдинова И.Н., 1977; Дергачев В.А., 1986; Трифонов В.А., 1991). Они отмечают, что эти погребения почти всегда впускные в древние насыпи и что уступы располагаются на уровне погребенной почвы или немного ниже. При этом обширная верхняя яма уменьшает вероятность обвала рыхлого насыпного грунта. Ниже, в материке, эта опасность исчезает, и яма сужается до традиционных размеров, а образующиеся уступы используются как опора для перекрытия могилы. Такие заплечиковые сооружения являются лишь конструктивной разновидностью простой ямы и не должны сопоставляться с изучаемыми в данной работе погребениями. Последние обладают иными критериями, главный из которых — это устройство заплечиков глубоко в материке.

Уже давно замечено, что подобные ямы с заплечиками встречаются не только в степных катакомбных культурах от Волги до Днепра, но и «в манычской (предкавказской) и северокавказской культурах» (Телегин Д.Я., Братченко С.Н., 1977, с. 11; см. также: Нечитайло А.Л., 1978). Такой куль- турно-хронологический контекст, а также ряд уже отмеченных признаков катакомбного ритуала (наличие жаровен, черепов рогатого скота и т. д.) позволяют сравнивать эти заплечиковые сооружения с катакомбами. Размещение инвентаря на глубоких материковых уступах подчеркивает не только практическую, но и семантическую значимость верхней, входной ямы, а тщательно оформленная нижняя яма служит аналогом камеры катакомбы. Другими словами, данная разновидность заплечиковых ям — это конструктивный вариант катакомбы с камерой, устроенной не в стенке, а в дне входного колодца.

Вместе с тем яма с заплечиками — это в большей степени лишь внешнее подражание катакомбе. Основной смысл катакомбы как склепового сооружения здесь не реализован, и явно преобладают элементы ямноподбойного обряда (Кияшко А.В., 1990, с. 24—25). Это, во-первых, отсутствие склеповых признаков: коллективных могил со следами подзахоронений, фактов проникновения в могилы и смещения костей и т. д.; во-вторых, сама идея использования ямы, точнее двойной ямы, для создания камерной конструкции; в-третьих, сохранение, в большинстве случаев, ямно-подбойной широтной ориентировки. Надо также отметить периферийный характер распространения погребений в ямах с заплечиками по отношению к доно-донецкому центру катакомбной культуры. Далее, в хронологическом обзоре, рассматривая восточную, волго-дон- скую часть этой периферии, мы намеренно абстрагируемся от украинских и северокавказских (в том числе и от калмыцких) материалов, имеющих иную культурную окраску.

Погребения в ямах с заплечиками вол- го-донских степей в системе древностей эпохи среднейбронзы составляютдостаточноединуюв культурно-хронологическом отношении группу. Ее наиболее яркие и своеобразные памятники сконцентрированы в курганах междуречья Волги и Дона и цепочками протянулись по берегам низовий этих рек (рис. 1).

На этой территории хронологический

пласт памятников, представленный могилами с заплечиками, наследует многие признаки предшествующей полтавкинской культурной группы, характерные материалы которой обнаружены в подбойных погребениях (Кияшко А.В., 1998). Преемственность наблюдается в сохранении традиционных широтных ориентировок умерших, в обычае поминальной тризны с оставлением на ступеньках подбоев или на уступах ям ее остатков — костей рогатого скота, наконец, в архаичном облике инвентаря запле- чиковых погребений. В некоторых случаях трудно определить: идет ли речь о древности некоторых заплечиковых конструкций или мы имеем дело с пережиточными явлениями в керамике и металле (например, ¹ 1, 2, 5, 7). Бронзовые клинки, как было уже отмечено, демонстрируют эволюционный ряд, уходящий ранним звеном (клинки т. н. пятиугольной формы) в период полтавкинских подбоев (Кияшко А.В., 1998, с. 17). Даже классические для инвентаря заплечиковых ям сосуды украшены все той же зубчатой орнаментацией, что и полтавкинские горшки. Разница заключается лишь в смене стиля шагающей гребенки на горизонтальный елочный узор.

Все это говорит об эволюционном переходе от культуры подбоев к культуре заплечиковых ям при параллельном росте взаимовлияния между волго-донским населением и его соседями в Доно-Донецком регионе.

Признаки катакомбного ритуала (жаровни, комки охры, деформация черепа), появление типичной округлобокой и короткошейной керамики, частые находки привольненских форм металла — все это характеризует западное влияние и сильно трансформирует культуру волго-донских степей. Она теряет и без того ослабленные на предыдущем этапе признаки полтавкинской культуры и не может рассматриваться в ка- честве заключительного этапа последней. В то же время наблюдается встречное проникновение элементов в Доно-Донецкий регион: здесь зафиксированы погребения в заплечиковых ямах, а также керамика с гребенчатым елочным узором (Смирнов А.М., 1996, с. 141, рис. 9, 5—8; с. 164, рис. 31, 7—10). Это, вероятно, стало возможным после еще

________________________________________________________

большей интеграции волго-донского населения в катакомбную общность, чем это было на полтавкинском этапе (Кияшко А.В., 1998, с. 21). Поэтому погребения в ямах с заплечиками маркируют особую волго-дон- скую культуру эпохи средней бронзы, генетически связанную с полтавкинскими древностями.

Хронологическая позиция этой культуры определяется множеством ее параллелей с развитым этапом донецких катакомбных памятников (Братченко С.Н., 1976)5 . По соотношению с другими материалами абсолютную дату этого этапа и, следовательно, волго-донской культуры можно установить в рамках первой четверти II тыс. до н. э. (Кияшко А.В., 1990, с. 23—24).

В заключение следует еще раз подчеркнуть, что умершие, погребенные в ямах с заплечиками, имели высокий социальный статус. Известно множество погребений вол- го-донской культуры в простых ямах, нередко устроенных в насыпи древних курганов по гораздо более скромному ритуалу. Они безынвентарны либо сопровождаются лишь керамикой с характерной елочной орнаментацией.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Братченко С.Н. 1976. Нижнее Подонье в эпохусредней бронзы. Киев.

Братченко С.Н. 1989. Катакомбные культуры Северского Донца и северо-восточ- ного Приазовья // Проблемы охраны иисследования памятников археологии в Донбассе: Тезисы. Донецк.

Дергачев В.А.1986. Молдавия исоседние территории в эпоху бронзы. Кишинев.

Кияшко А.В. 1990. Ранний этап катакомбной культуры на Нижнем Дону: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л.

Кияшко А.В. 1996. К вопросу о культурной преемственности в эпоху средней бронзы на территории Волго-Донского междуречья // Древности Волго-Донских степей в системевосточноевропейскогобронзового века:Материалымеждународнойнаучнойконференции. Волгоград.

Кияшко А.В. 1998. Полтавкинские под-

бойные погребения низовий Волги и Дона // Нижневолжский археологический вестник. Вып. I.Волгоград.

Ляхов С.В. 1996. Уникальное погребение средней бронзы из кургана у пос.Сторожевка // Охрана и исследование памятников археологии Саратовской области в 1995 году. Саратов.

Мамонтов В.И. 1986. Племена эпохи бронзы степной части Волго-Донского междуречья: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л.

Мамонтов В.И. 1997. Погребение катакомбнойкультуры Первомайского курганного могильника // Археологическое наследие Саратовскогокрая. Охрана иисследования в 1996 году. Вып. 2. Саратов.

Мерперт Н.Я. 1974. Древнейшие скотоводы Волго-Уральского междуречья.М.

Мошкова М.Г., Федорова-Давыдова Э.А. 1974. Работы Цимлянской экспедиции 1970 года // Археологические памятники Нижнего Подонья. Вып. I.М.

Нечитайло А.Л. 1978. Верхнее Прикубанье в бронзовом веке.Киев.

Синицын И.В.1959. Археологическиеисследования Заволжского отряда (1951— 1953 гг.) // Древности Нижнего Поволжья. МИА. ¹ 60. Т. I. М.

Смирнов А.М. 1996. Курганы и катакомбы эпохи бронзы на Северском Донце.М.

Телегин Д.Я., Братченко С.Н. 1977. Материалы раннего энеолита, погребения ямной и катакомбной культур // Вильнянские курганы в Днепровском Надпорожье.Киев.

Тихонов В.В.1996. Грунтовыймогильник Калач в Саратовском Поволжье // Охрана и исследование памятников археологииСаратовской области в 1995 году. Саратов.

Трифонов В.А. 1991. Степное Прикубанье в эпохуэнеолита — средней бронзы (пери-

одизация)//Древние культуры Прикубанья.Л. Шапошникова О.Г., Бочкарев В.С., Шарафутдинова И.Н. 1977. О памятниках эпохи меди— раннейбронзы в бассейне р. Ингула //

ДревностиПоингулья. Киев.

Шилов В.П. 1985. Курганный могильник у с. Цаца // Древности Калмыкии. Элиста.

Rau P. 1928. Hockergräber der Wolgasteppe // Mitteilungen des Zentral Museum, j. 3, h. 1. Pokrowsk.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

Рис. 1. Карта распространения погребений в ямах с заплечиками на территории волго-донских степей. Номера погребений на карте соответствуют их номерам в таблице 1 и на других рисунках.

Ðèñ. 2. 1 — Калач, грунтовый могильник, погр. 2; 2 — Калач, грунтовый могильник, погр. 3; 3 — Дмитриевка 9/11.

Ðèñ. 3. 4 — Верхний Балыклей 4/4; 5 — Бережновка-I 32/5; 6 — Бережновка-II 2/9.

Ðèñ. 4. 7 — øáåëü Å 10/3; 8 — Мариновка 1/19; 9 — Котлубань-VII 1/5; 10 — Котлубань-I 9/5.

Ðèñ. 5. 11 — Колпачки 5/2; 12 — Химкомбинат, гр. Б 4/14; 13 — Химкомбинат, гр. Б 4/15; 14 — Öàöà 1/5.

Ðèñ. 6. 15 — Соленое Займище 10/13; 16 — Соленое Займище 7/3; 17 — Старица 30/8.

Ðèñ. 7. 18 — Ясырев-I 5/23; 19 — ßñû- ðåâ-I 5/24; 20 — Новый Аксай 19/2; 21 — Первомайский-I 4/4.

Ðèñ. 8. 22 — Новый 79/4; 23 — Кастыр- ский-V 5/5; 24 — Кастырский-VII 1/15; 25 — Константиновка 1/16.