2011_TvFolkPole2010

вуют и ясно выступают черты новых экономических форм»1. Это проявилось, во-первых, в господстве трехполья — подсечной системе земледелия, характерной для края во время его заселения славянами в IX—X вв., вовторых, в возвращении (в результате Гражданской войны) к использованию вместо ситца домотканины, возобновление крашения тканей, набойного дела2.

За обследование этнографии и фольклора местности отвечал Ю. М. Соколов, который писал: «Поражает большое количество праздников в каждой деревне. Весьма консервативное в религиозном отношении население с каким-то упорством придерживается традиционных праздников — зимний и летний Никола, рождество, Смоленская, Казанская, Покров. Всё это сопровождается ужасающим пьянством — варят пиво и самогон. Пожилые крестьяне отмечают, что разгул и праздничное хулиганство повелось с начала войны 1914 года. Ни один праздник не обходится без того, чтобы кого-нибудь не убили или, по крайней мере, не ранили: „Без того и праздник не в праздник“»3, но «несмотря на положение обследованного района на полпути между двумя столицами, неподалеку от Твери, в деревнях не исполняется ни одного нового городского танца. Пляшут „рязаночку“4, русскую, кадрель, вот и всё. Кто же отважится выступить с модным танцем, того засмеют. Пляшут обычно под частушки и гармонь»5.

Частушек в 1925 г. было собрано «до тысячи», а также сделаны записи протяжных песен, сказок (в том числе и от знаменитого в тех местах сказочника Федора Кувы)6.

1Вершинский А. Н., Соколов Ю. М. Верхнемоложский край: IV сельское хозяйство, V промыслы, VI быт (окончание) // Тверской край. 1925. № 2 (октябрь). С. 48; Вершинский А. Н., Соколов Ю. М. Верхнемоложский край (по материалам экспедиции Тверского педагогического института и комитета Ассоциации по изучению производительных сил при Губплане). Отд. оттиск из журнала «Тверской край». Тверь: Тверской губисполком, 1925.

2Там же. С. 48, 55.

3Там же. С. 57.

4. «В д. Столопове до сих пор сохранились семьи, выселенные в эпоху крепостного права из Рязанской губ.<ернии>. Рязанский помещик проиграл их в карты Тверскому, который заставил переехать с юга на север на лошадах. <...> Южнорусское их происхождение до сих пор ясно слышится в говоре, а местное население и в настоящее время зовет их „рязанцами“» (Вершинский А. Н. Верхнемоложский край… С. 39). О «рязаночке» см. А. А. Петров Музыкальная традиция в частушке (по материалам Тверской области) // Родная словесность в современном культурном и образовательном пространстве: Сборник трудов международной научной конференции, Тверь, 2—3 но-

ября 2010 г. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2011. Вып. 2 (8). С. 146—154.

5Вершинский А. Н., Соколов Ю. М. Верхнемоложский край… С. 58.

6Там же. С. 58—59.

Ю. М. Соколов указывал, что «среди собранных материалов большую ценность представляют записанные нами 6 полных свадебных обрядов, относящихся к различным эпохам, начиная с середины прошлого века. Два свадебных обряда списаны прямо с натуры. Записаны и свадебные причеты, и песни, и обереги от порчи, приметы и суеверия, и другие пережитки старины, до сих пор еще бытующие среди молодежного населения. Вера в магическую силу заговора, в колдовство, в знахарство — очень велика. Участникам экспедиции удалось видеть несколько лиц, подозреваемых крестьянами в колдовстве, в порче скотины и людей. Сохраняется много магических обрядов, связанных с сельским хозяйством. Напр.<и- мер>, очень интересен обряд, совершаемый в Егорьев день при первом выгоне скота на пастбище; обряд этот имеет целью оберечь скот от нечистой силы, от сглаза. Жив здесь и старинный обычай сжигания масленицы. В троицын день заплетают березку, в день всех святых ее расплетают и топят в воде вместе с сделанным из тряпок чучелом. Или же сажают на березку ребенка и с песнями несут его к воде»1.

Ю. М. Соколов был в Тверской губернии не в первый раз — в статье указывается публикация (в соавторстве с братом Б. М. Соколовым) во втором выпуске Трудов Диалектологической комиссии — «Отчет о поездке в Весьегонский уезд Тверской губ.<ернии>, летом 1909 г.»2

Во время Верхнемоложской экспедиции были записаны и легенды о Николо-Теребенском монастыре: «Между прочим слух о реставрационных работах в старинных церквах и монастырях возродил старую легенду: „Видала ты, у Николы лик какой бленной стал, почти не винно ево. Так он их к себе не допушшает. Сколько рая маляры его краской покрывали, хотели лик подновить, а краска-то всё сходит. Не нравитца угодничку с новым ликом быть“»; «религиозных и исторических легенд, связанных с местными урочищами, бытует в том крае очень много. Из Никольского будто бы видно, как на бывшем кладбище на Спасской Горке по ночам горят свечи. Многим снилось, что под камнем около тех ручьев за д. Никольской находится клад. В литовское нашествие будто бы устюжане зарыли драгоценности; устюжане приезжали и отрыли „по летописи“ эти сундуки»3.

1Там же. С. 59.

2Там же. С. 60.

3Соколов Ю. М. Быт и творчество населения // Верхнемоложская экспедиция. Вып. I // Известия Тверского педагогического института: Приложение к 2 и 3 вып. Известий Тверского педагогического института / Ред. А. Н. Вершинский, А. П. Ильин-

ский. Тверь, 1927. С. 123.

Также записаны рассказы о кликушах, заговоры, похоронные причеты (от Авдотьи Ивановны Сорокиной, 74 г., с. Лощемля); зафиксирован обряд зазывания мороза (в Великий четверг)1.

Экспедиция продолжила работу и в 1926 г., которая проводилась в Бежецком уезде. Проходила она с 6 июня по 1 июля. В этот раз участие приняло 44 студента КПИ, 5 студентов Ленинградского университета. Было организовано 8 отрядов; восьмой — «еськовский, производивший в пределах Еськовского района экономические, геоботанические и этнографические работы»2.

Периметр обследования в этом году: на западе — д. Горшково (Заручьевской волости), на востоке — с. Толстиково, на севере — с. Нижние Пороги, на юге — г. Бежецк3.

Витоге работы А. Н. Вершинский указывал: «Не составляя основной отрасли работы, этнографическое обследование коснулось различных сторон жизни примоложской деревни: школы, грамотность, снабжение газетами и журналами, проникновение нового быта, исследование культурного перелома XIX―XX вв., изучалось и народное творчество населения (песни, обряды). <...> Новые стороны быта широко проникают сюда: стенгазеты, радиоприемники, спектакли, спорт прижились крепко. В с. Еськах в одно из воскресений в июне мес.<яце> было устроено состязание в гребле

иплавании с выдачей премий»4

В1927 г. состоялась третья экспедиция в эти места, которая по различным причинам «могла начать работы лишь в июле» 1927 г., но «совпадение времени работ экспедиции (с 5 до 25 июля) с начавшейся полосой

с<сельско>х<озяйственной> страды не могло не влиять на темп изучения намеченных вопросов»5.

Количество участников экспедиции в 1927 г. — 16 человек, среди них

руководители — А. П. Ильинский, А. Н. Вершинский, Л. Н. Никонов, Н. М. Тюлин, М. А. Тараканов и В. И. Баталин. Центром работ экспедиции была Заручьевская волость; частично были захвачены Бежецкая и Парьевская волости и на юге — Максатихинская волость6. «В 1927 г. внимание было со-

1Там же. С. 125, 127.

2Вершинский А. Н. 2-я Верхнемоложская экспедиция // Известия Тверского педагогического института. Выпуск II. Тверь, Типография «Тверской правды» и «Тверской деревни», 1926. С. 97.

3Там же. С. 98.

4Там же. С. 103.

5Вершинский А. Н. Работы Верхнемоложской экспедиции в 1927 г. // Известия Тверского педагогического института. Вып. IV. Тверь: Тверская Гостипография им. К. Маркса. 1928. С. 145.

6Там же. С. 146.

средоточено на изучении говора», а «за три года в изучении Примоложья участвовало до 90 человек студентов»1.

Таким образом, Верхнемоложская экспедиция продолжалась три года. В результате был собран материал не только по природе, но и по культуре края (диалект, фольклор, этнография).

Заметим, что в 1930 году состоялась экспедиция в Лихославльский район2. «Выбор определялся тем, что в экономическом отношении он является мощной хозяйственной территорией, имеющей развитое сельское хозяйство с молочно-льноводческим направлением и с растущей трикотажной промышленностью»3. Отличительной особенностью района было то, что население («около половины») были карелами, поэтому «диалектологический и фольклорный отряд наметили изучение языка, быта и творчества населения и в частности карел, в связи с их историей и перспективами культурного подъема»4. Работами диалектологического и фольклорного отряда, состоявшего из 14 человек руководили Н. Л. Туницкий и Ю. М. Соколов (общее руководство — А. Н. Вершинский)5.

Работы экспедиции начались 15 июня и охватили два сельсовета: д. д. Иванцево, Вески и Кузовино6.

А. Н. Вершинский указывает, «что касается изучения быта, языка и творчества населения, то оно охватило район в различных пунктах, выбранных заранее с расчетом полнее представить все наиболее важные в этом отношении селения.

Фабричный фольклор изучался среди рабочих двух заводов: Калашниковского стекольного завода и Лихославльского льнокомбината. Записи образцов деревенского фольклора производились в дер.<евнях> Иванцеве — Весках, около ст.<анции> Барановка, в селениях Сосновицы и Кузовино и в совхозе имени проф.<ессора> Вильямса. Языковые наблюдения проводились параллельно с записями фольклора. Всего было записано до 5.000 текстов, среди которых имеется некоторое количество записей на карельском языке»7.

Разысканные данные позволили уточнить места и годы проведения экспедиций с участием Ю. М. Соколова:

1Соколов Ю. М. Быт и творчество населения… С. 148.

2Вершинский А. Н. Экспедиция по изучению Лихославльского района (краткая информация о работе) // Известия Тверского педагогического института. Выпуск VII. Тверь: Тверская Гостипография им. К. Маркса, 1930. С. 167―173. Статья датирована июлем 1930 г. — А. П.

3Там же. С. 167.

4Там же. С. 167, 170.

5Там же. С. 170―171.

6Там же. С. 171.

7Там же. С. 172.

1925 — Верхнемоложская экспедиция (Вышневолоцкий, Бежецкий уезды).

1926 — Бежецкий уезд1.

1927 — Бежецкий уезд.

1930 — Лихославльский район.

В документах профессора Калининского педагогического института А. М. Смирнова-Кутаческого2 в ГАТО хранится очерк студента Леонида Александровича Соколова3. В этом очерке описаны две деревни северной части современного Максатихинского района: Огрызково и Гришково4, которые входили в число деревень, обследованных Верхнемоложской экспедицией. В личном деле студента факультета русского языка и литературы Л. А. Соколова, начатом 14 августа 1943 г. и оконченном 1 июля 1947 г., хранится заявление о зачислении, в котором указывается адрес проживания: «п. Максатиха, Парковая ул., д. № 19»5. В автобиографии из личного дела сообщается: «Я родился в 1921 году в пос.<елке> Максатиха Калининской обл.<асти>. Отец мой — ремесленник-портной, мать — домашняя хозяйка. В 1930 г. я поступил учиться в начальную школу, а в 1940 г. окончил Максатихинскую среднюю школу. После окончания средней школы я поступил учиться в Институт внешней торговли в Ленинграде. Проучившись несколько месяцев, я заболел и был вынужден взять отпуск до начала следующего учебного года, т. е. до 1-го сентября 1941 г. Ввиду сложившихся обстоятельств к учебе в 1941 г. приступить не мог.

1См у И. Е. Ивановой: «по нашим наблюдениям были еще <…> Бежецкая <…> 1926 г.» Иванова И. Е. Филологическое наследие Ю. М. Соколова 1919—1934 годов (по материалам работы в Твери) // Автореф. дис. … Тверь, 2000. С. 8. См. также: Строганов М. В. О А. М. Смирнове-Кутаческом и его наследии // А. М. Смирнов-Кутаче- ский: личность и научное наследие: Материалы и исследования / Ред. М. В. Строганов. Тверь: Марина, 2008. С. 5; Иванова И. Е., Строганов М. В. Теория и практика изучения фольклора в исследованиях Ю. М. Соколова 1919—1934 годов (по материалам работы

вТвери) // Фольклор Тверской губернии: Сборник Ю. М. Соколова и М. И. Рожновой. 1919—1926 гг. / Издание подготовили И. Е. Иванова и М. В. Строганов. СПб.: Наука, 2003. С. 526—527; Строганов М. В. Литературное краеведение: Учебное пособие для студентов филологических факультетов университетов. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2009.

С. 138—139.

2См. о нем: Лица филологов: Из истории кафедры литературы. 1919—1986 / Ред. М. В. Строганов. Тверь, 1998. С. 111—162; Лица филологов. Из истории кафедры литературы Тверского государственного университета. 1919—1986 / Ред. М. В. Строганов. Тверь, 2002. С. 123—188; А. М. Смирнов-Кутаческий: личность и научное наследие: Материалы и исследования / Ред. М. В. Строганов. Тверь: Марина, 2008.

3ГАТО. Ф. Р-2911. Оп. 1. Ед. хр. 82. Л. 8—15 об.

4См. карту «На великом водоразделе»…

5ГАТО. Ф. Р-1213. Оп. 55. Ед. хр. 691. Л. 1.

могло не сказаться на изменении хозяйства как в количественном, так и в качественном отношении. Произошло снижение и школьного дела. Из желания использовать каждого человека в полевых работах, из-за недостатка одежды и обуви, кр<естья>не не отпускали своих детей учиться в школу. Кроме того, недостаток учебников, школьного оборудования, плохие бытовые условия учителей — всё это вело к снижению школьного обучения.

Но вскоре после окончания гражданской войны началось возвращение мужской части населения из армии. Они приносили с собой опыт жизни в других местах, культурные навыки и новые, более широкие взгляды. За счет помещичьих и за счет казенных лесных земель усилилась обеспеченность кр<естья>н землей. В это же время начинают играть роль партийные и комсомольские организации. Деревня начала оживать и возрождаться. В последующие годы жизнь в деревне подверглась величайшим преобразованиям. Проведение коллективизации повлекло за собой глубокие изменения в хозяйстве, быте, обычаях, в мировоззренческих взглядах кр<естья>н. Прежде всего, бросаются в глаза первые шаги к сближению между городом и деревней. Вековечная стена, разделяющая город и деревню, дала трещину! Влияние результатов перестройки общественного уклада жизни особо сказалось на молодом поколении, воспитанном уже в послереволюционные годы. Система народного образования, обязывающая молодежь получить семилетнее образование и дающая широкие возможности получить среднее и даже высшее образование, разбивает цепи, приковывающие кр<естьяни>на к земле, раскрывает более широкие горизонты, приобщает к культурной жизни. Почти в каждом доме мне приходилось слышать о том, что сын у них лейтенант или капитан и что до войны он выучился или на учителя, или на техника, или до войны учился в Москве, в Ленинграде или в другом городе, или институте, техникуме, или на курсах. <Если> кто из молодых людей и оставался в деревне работать в колхозе, то на курсах или в специальных школах получал технические знания и работал на тракторах и др.<угих> с.<ельско>х.<озяйственных> машинах. Нередки дома, в которых приходилось видеть небольшие библиотечки, состоящие преимущественно из классической русской художественной литературы, иногда же попадались отдельные тома Шекспира, Байрона, Гейне и др.<угие>. В некоторых библиотеках имеется литература по специальным вопросам: как то по медицине, по педагогике и т. д. Нередко в деревне можно увидеть такие вещи, как патефон, велосипед. Одежда крестьян мало отличается от одежды городских жителей. Можно еще увидеть изредка кафтаны и штаны старого покроя из домотканого полотна на стариках, но и стариками эта одежда носится только на работу. Покрой и материал платья девушек ничем не отличается от городского платья.

Молодые мужчины и парни в праздник носят шерстяные и суконные костюмы, в рабочее же время носят бумажную одежду и русские сапоги.

Широкая сеть школ и ликбезов дала свои результаты: деревня стала почти сплошь грамотной, и исключением являются только несколько стариков. Необходимым элементом жизни в деревне стала газета. Газету читают, интересуются ею, обсуждают газетные сообщения о положении на фронтах Отечественной войны. Бойцы, вернувшиеся после ранения домой, рассказывают о жизни в других местах и дают односельчанам сведения географического характера.

Наряду с новыми веяниями живут и старые традиции. Еще аккуратно соблюдаются многочисленные празднования, связанные с аграрным культом, хотя обрядовая сторона этих праздников в значительной мере стерлась, а иногда и совсем затерялась. Остатки обрядовых действий сохранились при праздновании масленицы и в коляду (святки). При проводах масленицы бывает много озорства и веселья. Почти во всех дворах гуляющая ночью молодежь прячет от хозяев сани или какие-либо другие орудия с.<ельского> х.<озяйства>. За деревню свозят много соломы и «жгут масленицу», но обрядовых песен не поют.

Во время святок парни и девушки переряжаются: мажут лицо углем и сажей, одевают вывернутые шубы и ходят с песнями по домам. Причем колядские песни с каждым годом забываются всё больше и больше, и заменяют их частушки на злобу дня, отзывающиеся на какие-нибудь актуальные деревенские события или кого-либо продяргивающие <?>.

Большинство же праздников утеряли обрядность совсем. К праздникам выделывают самогонку и варят пиво. Гулять начинают уже с утра и гуляют иногда 2—3 дня. Молодежь собирается толпами и, проходя вдоль деревни, под гармошку или балалайку поют частушки. Затем гуляющие разбиваются на группы и пляшут, причем пляска обязательно сопровождается пением частушек. Происходит это так: в круг выходит девушка и обращается к кому-либо из своих подруг с частушкой:

Дорога подружка (имя), Выходи и выручай.

Я отчаянная девушка, И ты не подкачай!

После этого она проплясывает на кругу, а в это время выходит девушка, к которой был обращен вызов, поет частушку и в свою очередь проплясывает по кругу. Таким образом пара пляшущих чередует частушку и пляску. Иногда в частушке заключен диалог. Чаще же последовательности в этом частушечном диалоге нет и определенного направленного <?> обращения также нет, но в первой частушке всегда почти чувствуется зачин, так например:

Начинаю петь частушки, Слушайте внимательно! Ну давай еще споем, Будет занимательно.

Такого рода собрания молодежи бывают не только в праздники, но почти ежедневно вечером, после работы парни и девушки собираются гденибудь за околицей или в самой деревне и пляшут под гармошку, сопровождая пляску пением частушек.

В частушках обязательно заключена актуальная тематика. В данный момент подавляющее большинство мужчин из деревни оттянула война. Мужья, сыновья, женихи находятся где-то далеко, и неудивительно поэтому, что деревня живет делами фронта. В частушке и надежда на скорое победоносное завершение войны:

Дорогие вы подружки, Скоро Гитлеру капут. Наши быстрые машины По Берлину побегут.

Или:

Дорогие девушки, Не будьте вы унылые: Скоро кончится война,

Придут с победой милые.

И возмущение врагом, который принес столько бедствий:

Распроклятая Германия Затеяла войну. Оторвала буйну голову Залетке моему.

И тоска разлуки с любимым:

Дроля в армию поехал, Помахал пилоточкой. Трудно было расставаться Девушке с залеточкой.

И уверенные в верности:

Ты лети, лети по воздуху, Советский самолет.

Приди, дролечка из армии — Любовь не пропадет.

Иногда в деревне на некоторое время останавливаются воинские части или приезжают на побывку офицеры и солдаты. Пребывание в деревне военных не проходит бесследно, особенно для девушек. Завязываются интимные отношения, что вызывает многообразные чувства и мысли. Желание сблизиться с военным и непостоянство в его положении, кочевой образ жизни вселяют в сердце девушки рой тревожных чувств:

А военного любить Вы думаете шуточки?

В покое сердце не бывает Ни одной минуточки.

Опревосходстве над собой военных, об уважении к их культурности

иобразованности, говорят частушки:

Лейтенантов кто не любит — Я советую любить: Образованные люди, Знают, что поговорить.

Уж вы, девушки, Да не красуйтеся, А военных любить Да вы не суйтеся.

Частушка — самый распространенный фольклорный жанр. Из других жанров живут еще сказки, довольно хорошо сохранились в памяти пожилых людей лирические песни, похоронные и свадебные причеты.

Но среди молодежи эти жанры (кроме сказки) не бытуют совершенно. Народную лирическую песню заменила широко распространившаяся лирическая песня современных поэтов.

Ни в лирической песне, ни <в> св.<адебных> причетах не приходилось встречать современной тематики. В песнях и причетах отголоски жизни дореволюционной России. Здесь и «царские подневольные службы», и трагедия возвратившегося из Питера с фабрики в деревню к земле Ванюши, и тяжелое подневольное положение замужней женщины, и насильная выдача замуж.

Эта тематика не отвечает запросам идеологии современной деревенской молодежи, и жанры со старой тематикой вытесняются литературными жанрами.

Немногочисленные лирические песни, похоронные и свадебные причеты, создание которых может отнести к последней четверти прошлого века, удалось записать от 65-ти летней женщины Акулины Ивановны Лебедевой. В молодости А. И., по ее же словам, была первой певицей в своей «округе». Ни одной свадьбы, ни одного праздника или похорон не обходи-