И. Т. Вепрева - Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху - 2005

Глава 3. Концептуальные рефлексивы и социально$культурные доминанты3 1 1

утрате духовно$нравственных начал и ратуют за возвращение к традиционным духовным и моральным ценностям. Третий социо$ культурный тип — м а т е р и а л и с т ы, главная цель которых выжить с помощью государства и системы социального обеспече$ ния. Каждый социокультурный тип дает личностную интерпрета$ цию анализируемым концептам.

Материалисты и ригористы стремятся к сохранению узуаль$ но сложившегося смысла концептов. Приведем типичное реф$ лексивное высказывание, демонстрирующее традиционное ос$ мысление материалистом богатства и денег: Мне 55 лет, и я ощу' щаю себя человеком застоя, испытываю настоящую ностальгию по дефициту. С жиру беситься не надо было! Получил по два талона

на сахар, масло, макароны — и не надо биться над вопросом: «Что же приготовить сегодня на ужин?». Было у всех по 120 рублей, и ясно — на что потратить. А теперь смотришь, девчонка лет 18 — за рулем какой'нибудь иномарки. Понятное дело, не сама накопи' ла. У нее с малолетства извращенное понятие, что такое деньги. Быстрые, легкие, грязные деньги. Появилась возможность иметь их — и страна полетела в тартарары. За границей давно уверены, что у нас преступники все — от президента до владельца коммер' ческой палатки. Нам это надо? Мне — нет. Мне — хлеб за 20 копеек, зарплату 120 рублей и чтобы спать спокойно (АИФ, 2000, июнь).

Ригористическое начало есть во многих рассуждениях совре$ менников, принявших современные «правила игры»: Делать деньги и одновременно обладать душой невозможно. Я — русский человек, я люблю Россию. Страна пребывает в трагическом состоянии. У нас нищая нация. Кучка богатых — это лишь пыль. Я прекрасно отно' шусь к деньгам, но нельзя заниматься только деньгами, это не по& русски (Пороховщиков, ОРТ, Час пик, 15.01.97); Русскому челове&

ку должно чего&то не хватать. Деньги — это не по&русски. День& ги — не главное. Положительная оценка дается человеку, когда говорят: человек не хотел на этом заработать, но у него получи' лось (В. Сюткин, ОРТ, Час пик, 17.12.96); Опять&таки для челове&

ка, прожившего при Сталине, не совсем понятно, что такое день& ги. И как их можно делать, кроме как заработать (А. Битов, АИФ, 1999, окт); Деньги стали реальным наркотиком новой России. Мно' гочисленные убийства, которые не раскрывались, семьи, которые рас' падались, друзья, которые нанимали киллеров, чтобы убрать друг

друга, — все это совершалось ради денег (В. Тодоровский, АИФ, 2002, май).

Переоценка концептов в сознании активистов, людей «с базо$ вым доверием к миру», носит направленный характер: происхо$ дит актуализация признаков, не свойственных национальному мировосприятию:

—гедонистическое отношение к обеспеченной жизни: Если ты один раз попробуешь мясо настоящего краба, ты никогда не сможешь есть крабовые палочки. Почувствовав вкус к той жиз' ни, которую могут обеспечить вам деньги, вы уже никогда не бу' дете способны вернуться на ее нижние ступени (П. Дашкова, АИФ, 2001, окт.);

—редукция идеологического компонента в структуре концеп$ та: Деньги в сознании русского человека — это зло, но при этом зло вожделенное; сознавая, что мы вожделеем дурного, мы стыдимся, убеждаем себя и других, что вовсе мы этих денег не хотим, что это просто так, деваться некуда, а так'то мы ни'ни. Очевидно, что это нездорово. Ведь деньги сами по себе не плохи и не хороши, они всего лишь общее мерило. Мне кажется, что все это прекрас' но понимают про себя, просто говорить вслух добрые слова «про это», особенно в литературе, разучились (Т. Толстая, АИФ, 2002, янв.);

—формирование достижительных мотиваций делового успеха:

Сдается мне, что пора перестать ненавидеть благополучных людей

иначать стремиться самим ими стать. Иначе получается, как в том старом анекдоте: «Петербург, 1917'й. Пожилая внучка одного из декабристов посылает горничную узнать, что за шум. «Револю' ция, барыня!» — «Как замечательно! Мой дед отдал свою жизнь за революцию. Чего они хотят?» — «Чтобы не было богатых!» — «Как странно! А мой дед хотел, чтобы не было бедных…» (МК$Урал, 1999, июнь); Каждый человек должен заработать на достойную ста' рость. Надо рассчитывать на себя (Т. Полякова, НТВ, Принцип домино, 06.10.02);

—деньги — мерило полезных дел: Деньги — это инструмента' рий осуществления мечты. После осуществления «главной» мечты — съездить в Турцию — задумываешься, что бы сделать полезное. Чем больше чувствуешь эту жизнь, тем больше хочется осуществить какой'нибудь хороший проект (М. Ганапольский, НТВ, Принцип домино, 06.10.02); Я наконец'то разобралась с этим понятием —

Глава 3. Концептуальные рефлексивы и социально$культурные доминанты3 1 3

«деньги». Как ни тухло это звучит, деньги — эквивалент товаров и услуг. К ним никогда нельзя относиться серьезно. Я нашла им пра' вильное применение — вкладываю их в новые работы (Земфира, Те$ лемир, 2002, апр.)

—деньги — синоним счастья: Люди, которые имеют деньги, — счастливы. Я не верю в счастье без денег. Для каждого возраста есть разная потребность в деньгах (Т. Полякова, НТВ, Принцип домино, 06.10.02);

—деньги — эквивалент духовных ценностей; здоровья: Рань' ше говорили: здоровье за деньги не купишь. А сегодня понимаешь, что и здоровье можно купить за деньги. Кто'то деньги тратит на собственное здоровье. Вкладывает их в экологически чистую пищу, целебные грязи, минеральные воды (Л. Лужина, НТВ, Прин$ цип домино, 06.10.02); свободы, уверенности: Деньги — это большие возможности. Деньги — это свобода. Они нужны для того, чтобы чувствовать себя уверенно. Чтобы с официантами разговаривать, как с официантами, а не благодетелями, а с так' систами — как с таксистами, а не с «шефами». Чтобы можно было сказать, устало вздохнув: «Не в деньгах счастье» (Т. Поля$ кова, НТВ, Принцип домино, 06.10.02); таланта: Почему первая книга рассказов о деньгах и русских предпринимателях называется «Талан»? Это старинное слово тюркского происхождения, озна' чающее «удачу, судьбу, барыш, прибыток», мало кому известно в наши дни и мало кем употребляется правильно. В дореволюцион' ной литературе слово «бесталанный» означало «невезучий», в XX веке стало употребляться как синоним слова «неталантливый». Между тем «талант», то есть «одаренность», происходит от греческого слова, обозначающего меру веса (видимо, серебра), то есть деньги. Можно сказать, что талант — это капитал, а талан — доход, талант — основа, а талан — счастливое везе' ние. Зарыв талант, не получишь талана (Т. Толстая, АИФ, 2002, янв.).

Личностное интерпретационное поле концептов богатство и деньги динамично. Столкновение противоречивых тенденций в рамках одного концепта, нарушение общепринятых табу на зна$ чимость богатства и денег в структуре национальных ценностей влияет на нравственный климат общества. Сложившаяся ситуа$ ция мотивирует активистов выработать комплекс идей, уравно$ вешивающих аксиологические весы. В структуру концепта вво$

дятся положительные ценностные категории, сформированные западным типом экономического мышления [об анализе образа денег в языковом сознании англичан см.: Уфимцева, 2000, 149— 150]. На вопрос телеведущих Т. Поляковой: Какую цену Вы гото' вы заплатить за деньги? — писательница отвечает: Я не хочу пла' тить ни семьей, ни друзьями. Не хочется подличать, не хочется прогибаться. Хочу зарабатывать с достоинством, честно; «…Сей' час мы начинаем подходить к тому моменту, когда в России тема богатства и бедности перестает быть иглой, на которой сидит общество и вокруг которой все крутится. Лет десять назад каж' дый мальчик сказал бы, что хочет быть бизнесменом или бандитом (что, в принципе, воспринималось как одно и то же). Сегодня каж' дый мальчик понимает, что бандитом быть плохо, что это непре' стижно, опасно и общество их отторгает, а для того, чтобы

стать банкиром, надо очень долго и серьезно учиться. Что надо начинать с нуля и серьезно работать» (В. Тодоровский, АИФ, 2002, май). В мировоззрении индивида устанавливается иерархия личностных ценностей, в которой богатство не всегда занимает высшую ступеньку. Приоритетной ценностной установкой счита$ ется любимое дело, не приносящее пока в современном мире достаточное денежное обеспечение: Я мог бы быть богатым че' ловеком — богатым в самом серьезном смысле этого слова. Но я сделал свой выбор и ничуть об этом не жалею (К. Райкин, АИФ, 2002, июль); Почему я должен производить впечатление богача?

Я же не бизнесмен. А обо мне нужно судить не по квартире или ма& шине, а по фильмам, которые я снимаю или продюсирую. Кино не является сегодня местом, где можно легко и быстро разбогатеть. Деньги в кино не являются выражением успеха. Людям надо зано' во внедрять в сознание мысль, что русское кино — это что'то такое, за что стоит заплатить деньги (В. Тодоровский, АИФ, 2002, май).

ВЫВОДЫ

Подведем итоги нашим наблюдениям. Инновационная деятель$ ность современного российского общества сопровождается интел$ лектуальной поддержкой либеральной части общества, выражен$ ной в стремлении личностного осмысления актуальных для новей$

Глава 3. Концептуальные рефлексивы и социально$культурные доминанты3 1 5

шего времени концептов, которое получает свою метаязыковую вербализацию.

В ходе наблюдений было выделено три зоны концептуального напряжения при освоении новых смыслов обыденным сознанием: зона ликвидации лакунарности, зона формирования новых концептов, зона актуализации концептов, наполняемых новы$ ми смыслами. В последней зоне смысловое наполнение может но$ сить характер смысловой деривации, смысловой модификации, ре$ структурации смысловой структуры, стихийного смыслового дрей$ фа и ресемантизации концепта.

Современные россияне переживают потерю тождественности в результате отречения от советского прошлого. Потребности соци$ альной идентификации личности в новой реальности обусловили концептуальное напряжение, вызванное ксеноразличительным и личностным критериями. Современное языковое сознание пост$ советского человека амбивалентно, потому что в нем синхронно отражается весь спектр происходящих политических событий, получающих вербальное отражение в массово$непрофессиональ$ ном толковании. Особенно значимой становится этническая при$ надлежность человека как реакция на нестабильность современ$ ного общества. Распространенность разнообразных этнически выраженных фобий создает реальный, хотя и пассивный потенци$ ал межнациональной отчужденности, что фиксируется в метаязы$ ковом дискурсе. Негативное противостояние «чужому», «иному» возникает при неясной выраженности позитивных факторов «сво$ его». Поиски позитивного начала реализуются в ностальгии по прошлому.

Адаптация к новой реальности протекает неравномерно. Ми$ ровоззренческая неоднородность породила еще одно расслоение общества — социально$идеологическое. В период агрессивного проявления рефлексивной деятельности оппозиционной части общества важной становится п р о б л е м а т о л е р а н т$ н о с т и, предполагающая формирование конструктивного диа$ лога, направленного на постижение образа мысли оппонента, при$ нятия его таким, какой он есть.

Национальное разномыслие, вызывающее концептуальное напряжение, может проявляться не только на уровне социаль$ но$речевой, но и на уровне личностно$речевой ориентации. Со$ циальные процессы, происходящие в современной России, от$

ражаются в когнитивной деятельности индивида, либо приво$ дя к кризису традиционных программ деятельности человека, к утрате ориентиров относительно иерархии ценностей, либо спо$ собствуя обретению нового социального «я». Рефлексивы отра$ жают динамический процесс адаптации индивида к новой дей$ ствительности в виде неосознанной тенденции и внутренней готовности к новому, частично вербализируемой в метаязыко$ вой деятельности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Яркой приметой современного русского языкового существо$ вания, протекающего на фоне глубоких изменений в социально$ экономической жизни страны, стала обостренная рефлексия гово$ рящих, которая, в частности, проявляется в свободном выражении своей оценочной позиции в форме метаязыкового высказывания, или р е ф л е к с и в а.

Метаязыковое сознание, являясь одним из компонентов язы$ кового сознания, представляет собой сложное многоуровневое образование, связанное как с концептуальным миром человека, так и с его поверхностной, «овеществленной» языковой структу$ рой.

Изучение феномена метаязыкового комментирования как экс$ пликатора когнитивных и коммуникативных процессов, протека$ ющих в речемыслительной деятельности индивида, позволило сформулировать факторы, влияющие на вербализацию скрытой работы «языка мыслей».

Предложенная нами типология к р и т е р и е в к о м м у н и$ к а т и в н о г о и к о н ц е п т у а л ь н о г о н а п р я ж е$ н и я является интерпретационной схемой для понимания при$ роды гетерогенного корпуса метаязыковых высказываний, сред$ ством типологического описания материала и последующего срав$ нения с аналогичными конструкциями. Данная аналитическая схема основана на выявлении условий артикуляции метаязыковой деятельности, протекающей обычно на бессознательном уровне.

В основе базовой функции метаязыкового сознания лежит ме$ ханизм языкового контроля, обеспечивающий автоматизм мысли$ тельной и речевой деятельности коммуникантов в случае соблю$ дения нормы и включение сознательных усилий в случае нор$ мативных нарушений и напряжений. Коммуникативное и когнитивное напряжения, возникающие в речемыслительной дея$ тельности, вызывают метаязыковую вербализацию. Рефлексивы как единицы вербализованного метаязыкового дискурса являют$

ся маркерами толерантного когнитивно$речевого взаимодействия. Рефлексивные метацензоры проявляются обычно в виде проектив$ ной реакции, предупреждающей сбой в речемыслительной дея$ тельности.

Спецификой метаязыковых знаний является их одновременная принадлежность к языковым и когнитивным знаниям индивида. Поэтому нами выделено два функциональных типа рефлексивов: 1) рефлексивы, реагирующие на коммуникативное напряжение и осуществляющие контроль на речепорождающем уровне; 2) реф$ лексивы как реакция на концептуальное напряжение, возникаю$ щие на уровне превербального этапа формирования речевого выс$ казывания. Схема имеет измерение в глубину: на поверхностном уровне мы встречаемся с коммуникативными рефлексивами, на глубинном — с концептуальными.

Напряжение, возникающее в речемыслительной деятельности индивида, возникает по причине нарушения автоматизма этой деятельности. Сигналом к растормаживанию автоматизма речи является отступление от стандарта, от соответствия норме. Дви$ жущей силой вербализации метаязыкого сознания являются не$ нормативные факты языка. Для типологического описания ненор$ мативных когнитивно$речевых зон, получающих метаязыковой комментарий, использовались к р и т е р и и н а п р я ж е н и я, выделенные нами на основании факторов, которые создают ком$ муникативное и когнитивное напряжения в речемыслительной деятельности. Нами выделено четыре основных критерия речево$ го напряжения: д и н а м и ч е с к и й, с т и л и с т и ч е с к и й, д е р и в а ц и о н н ы й и л и ч н о с т н ы й. Отступлением от нормы, обеспечивающей автоматизм речевой деятельности, является все новое, стилистически маркированное, сложное, от$ меченное индивидуальным речевым творчеством. По набору при$ знаков напряжения все объекты метаязыковой рефлексии могут быть разбиты на 8 классов нормативности. Эти классы имеют градуированный характер, и можно говорить о разных степенях напряжения или нормативности.

Критерии коммуникативного напряжения коррелируют с кон$ цептуальными. В когнитивной деятельности очаги концептуаль$ ного напряжения обусловливаются динамическим, деривацион$ ным, ксеноразличительным (социальным) и личностным крите$ риями.

Проведенные наблюдения позволяют сделать вывод о много$ плановой структуре концептуальных рефлексивов. Поскольку кон$ цептуальный контроль в метаязыковом высказывании осуществ$ ляется через слово в речи, в речевой деятельности концептуаль$ ный рефлексив выступает в форме коммуникативного. Таким образом, мы можем говорить о двоякой природе коммуникатив$ ного рефлексива: он может являться ф о р м о й в ы р а ж е н и я к о н ц е п т у а л ь н о г о р е ф л е к с и в а и в ы р а ж е$ н и е м с о д е р ж а н и я к о м м у н и к а т и в н о г о н а$ п р я ж е н и я.

Анализ корпуса коммуникативных рефлексивов позволил очер$ тить метаязыковое дискурсивное пространство, связанное с созна$ тельным поиском путей самовыражения, охарактеризовать ненор$ мативные участки языковой системы, вызывающие очаги напря$ жения в речевой деятельности. Метаязыковые высказывания с завидным постоянством реагируют на языковые факты, связанные с динамическими процессами словарного состава, позволяют вы$ делить ядерные зоны обыденного знания о динамике языковых единиц, фиксируют стадии жизни слова в языке: 1) этап вхожде$ ния слова в язык; 2) этап узуализации лексемы, протекающий через последовательные стадии усвоения значения слова, активно$ го функционирования в роли модной единицы, укоренения в язы$ ке, возможной пассивизации.

Коммуникативные рефлексивы реагируют на динамику стили$ стической нормы в языке, фиксируют тенденции развития стили$ стических норм и обеспечивают сознательно$культурную оценку нормативно$стилистических изменений.

Анализ коммуникативных рефлексивов, связанных с коммен$ тированием ненормативных зон, обусловленных деривационным критерием напряжения, позволил сделать вывод о том, что для говорящего сложные, мотивированные лексические единицы либо вызывают коммуникативные трудности, либо являются дополни$ тельной опорой для формирования смысла высказывания.

Вербализация в рефлексиве поиска и обсуждения точного слова позволяет говорить о лексической семантике как диалектическом единстве общесистемного значения и личностного смысла, в виде которого оно хранится в сознании говорящего.

Исследование зон коммуникативного напряжения через мета$ языковой комментарий дает возможность полнее представить про$

цесс речепорождения, подчеркнуть универсальный характер зон коммуникативного напряжения.

Метаязыковое сознание причастно к концептуальному миро$ созиданию средствами языка. Когнитивная метаязыковая деятель$ ность — это комплекс вербально реализованных когнитивных структур обработки информации и ее оценки. Концептуальные рефлексивы отражают многоаспектные связи человека с миром, реагируют на очаги концептуального напряжения, связанные с мыслительной деятельностью человека. Динамическое развитие современного когнитивного сознания во многом спровоцировано радикальными экономическими, политическими и социальными преобразованиями в России. Анализ концептуальных рефлексивов позволил сделать вывод о том, что обновление концептуальной картины мира носит особый характер в рамках нестабильного общества. Это проявляется, с одной стороны, в кардинальной перестройке базовых концептов, составляющих мировоззренче$ скую основу человека; с другой стороны, в амбивалентности мас$ сового сознания. Неустойчивость актуализированных концептуаль$ ных структур, сужение базовых концептуальных слоев при увели$ чении амбивалентного интерпретационного поля концепта выражается в нескольких типах смысловых преобразований, рас$ смотренных в аспекте первичности и обновления концептосферы современной языковой личности (смысловой деривации, смысло$ вой модификации, реструктурации смысловой структуры, стихий$ ном смысловом дрейфе, ресемантизации смысловой структуры).

Главные когнитивные процессы, протекающие на уровне миро$ воззренческих установок, обусловлены ксеноразличительным (социальным) критерием концептуального напряжения и связаны с проблемами национальной и социальной идентификации челове$ ка в постсоветском пространстве. Нестабильность современного об$ щества, потеря советской тождественности обостряют рефлексив$ ную деятельность человека в поисках государственной и этнической идентичности, способствуют формированию различных фобий, сни$ жают уровень языковой лояльности к чужому слову.

Социально$идеологическое расслоение общества является при$ чиной агрессивного климата современной эпохи, проявления ги$ перидентичности как кризисной формы этнического самосозна$ ния. Совместное сосуществование разнополярных мировоз$ зренческих установок составляет цельность русского массового