Современная зап социология

ческих феминистских вопросов относительно положения женщин в обществе, хотя сильное влияние политики Тэтчер еще более ухудшило их положение, увеличило бедность и укрепило зависимость.

В наше время марксистские феминистки и социал-феминистки (чаще всего вместе называемые социал-феминистками) по-прежне- му видят главную причину продолжающегося неравноправия женщин в экономических проблемах, которые значительно обострены капиталистическими отношениями, но одновременно принимается в расчет и то, что радикальные феминистки могут сказать о патриархате, и то, что черные феминистки думают о расизме.

9.17. Радикальный феминизм

Основной вклад в возрождение западного феминизма в 60-х гг. внесла Кэйт Миллет, чья книга «Сексуальная политика» была одной из первой ее работ о патриархате, или мужском господстве над женщинами, как причине дискриминации. Она определила патриархат как «отношения, созданные властью», в которых одна группа людей (женщины) управлялась и контролировалась другой (мужчинами).

Радикальный феминистский анализ основан на том же убеждении, что именно в тотальном господстве мужчин над женщинами кроется причина угнетения и неравенства женщин. По мнению радикальных феминисток, неравенство между мужчинами и женщинами существовало до капитализма и продолжает существовать в капиталистических культурах и экономиках. Если при капитализме эксплуатируется женщина, это происходит потому, что капитализм — строй, созданный мужчиной.

По мнению Миллет, патриархальные отношения действуют скорее как кастовая система, в которой один пол — просто будучи по рождению мужчинами — обладает большей силой и потому властью над другим полом — женщинами. Кристин Делфи, французский социолог, использует марксистские представления для определения пола как «класса в себе». Женщины объединяются в «класс» на основании одинакового материального положения, отношения к средствам производства и воспроизводства и к мужчинам. По мнению марксистов, так же как различные классовые группы неизбежно находятся «в конфликте» друг с другом, потому что они имеют разные и противоречивые интересы, которые нужно защищать, так и социальные, экономические и политические интересы женщин «как класса» находятся в противоречии с интересами мужчин «как класса».

351

И Делфи, -и Миллет критиковались за предположение «общих» и «универсальных» аспектов дискриминации женщин, которые не принимают в расчет, например, этнические и культурные различия, и за то, что слишком обобщали универсальность мужской власти, не принимая в расчет различия между развитыми странами и странами третьего мира и «расовые» различия. Делфи впоследствии учла в своей теории всю сложность и разнообразие, но она по-прежнему с большим успехом совмещает марксистскую методологию и терминологию с радикальными феминистскими взглядами.

Хотя не все мужчины обладают одинаковый степенью общественной власти и влияния (ср., например, мужчин из высшего общества и мужчин из рабочего класса, белых и черных мужчин и т.п.), все они разделяют общие патриархальные взгляды. Все они до некоторой степени извлекают выгоду из господствующего положения мужчин в обществе и получают привилегии из своей принадлежности к мужскому полу в тех обществах, где принадлежность к мужскому полу ценится больше всего. Хотя они могут иметь другие интересы, которые могут вступать в противоречие между собой (например, различные финансовые интересы рабочих и капиталистов; противоположные религиозные и национальные интересы сербов и мусульман и т.п.), они все же разделяют общие взгляды на положение женщины в обществе (относительно изнасилования, например) и могут действовать сообща, чтобы содействовать мужским интересам за счет интересов женщин, даже когда женщины принадлежат к их собственному классу или этнической группе (например, вечный разрыв между заработной платой мужчин и женщин сохраняется по взаимному соглашению преимущественно мужских профсоюзов, преимущественно мужских организаций работодателей и преимущественно мужского правительства — консервативного или лейбористского).

Вместе с тем можно утверждать, что некоторые женщины (особенно женщины из среднего класса и белые женщины) имеют больший доступ к богатству, ресурсам и общественной власти, чем некоторые мужчины (особенно представители рабочего класса и темнокожие). Верно и то, что материальное положение женщин из среднего класса зависит от их отношения с мужчинами из среднего класса. Они также зависят от «хорошего» и «послушного» поведения в патриархальных браках и выполнения «традиционной» женской работы. Общеизвестно, что разведенные женщины, ранее принадлежавшие к среднему классу, ста-

352

новятся намного беднее, если только они вновь не выйдут замуж за кого-либо с подобным общественным положением. Продвижение но службе и пребывание женщин из среднего класса на хорошо оплачиваемых работах обычно зависит от преимущественно мужской администрации и работодателей. Женщины из среднего класса и белые женщины не находятся в большей безопасности, чем любая другая группа, когда дело доходит до домашнего насилия или физического нападения. Некоторые рабочие и черные мужчины, желая отомстить за эксплуатацию и жестокое обращение белых из высшего общества, часто применяют насилие в отношении женщин из своих собственных классов и продолжают требовать семейного и сексуального подчинения, получая удовлетворение от того, что женщины находятся в худшем экономическом и социальном положении но отношению к ним.

Как считают радикальные феминистки, угнетение и неравенство отношений между мужчинами и женщинами начинается не в большом обществе, а в близких личных отношениях, в сексуальном партнерстве и семьях и в домашних хозяйствах различных видов. Личные отношения являются также политическими отношениями, поскольку они основываются на разных степенях власти, что определено принадлежностью к мужскому или женскому роду, и это признается и усиливается в более открытом обществе в каждом аспекте культуры, управления и организации. Религия, право, традиции, образование, средства массовой информации — все они являются отражением патриархальных отношений, идей и власти, которые возникают изначально из власти отдельных мужчин над отдельными женщинами и которые проецируются на более открытое общество. Иногда осуществление власти отражает интересы женщин. «Просвещенная» и заинтересованная власть охотно демонстрирует добрые намерения в отношении равенства женщин. Но она не теряет бдительности. Те, кому выгодны устои патриархальных обществ, едва ли согласятся отказаться от своих привилегий без боя, особенно внутри семьи и в личных и общественных отношениях.

В радикальных феминистских объяснениях сохранения власти мужчин над женщинами определяющими являются предположения о значении сексуальности и о применении насилия. Патриархальные определения сексуальности женщин используются, чтобы управлять ими и сохранить их положение «собственности» мужчин. От женщин ждут, что они будут «доступны» для мужчин, будут «принадлежать» отдельным мужчинам, откликать-

ся на сексуальные потребности мужчин, одеваться и вести себя так, чтобы соответствовать мужскому определению сексуальной привлекательности. В различных культурах имеются некоторые отличия, но принцип определения сексуальности женщин в зависимости от того, что нравится мужчинам, почти универсален.

Аналогично в разных культурах принимают различные формы мужское насилие и сексуальная агрессия, но они широко распространены и кажутся обыденными. Радикальные феминистки считают, что мужское насилие отражает неприкрытое осуществление мужской власти над женщинами и вызывает страх, с помощью которого пытаются держать женщин «на их месте», когда все остальные методы — такие, как экономическая зависимость и идеологическое «промывание мозгов», — оказываются неэффективными. Даже когда женщины не пытаются явно взбунтоваться или высвободить себя из патриархальных и гетеросексуальных отношений, существует угроза или вероятность мужского насилия и сексуального оскорбления, что характерно для этих отношений.

Среди тех, кто всерьез принял феминистскую идею о том, что «личное есть общественное», и сконцентрировал свое внимание на главенствующих в «узком кругу» отношениях, находятся и радикальные феминистки. Делфи и Леонард указывают, что феминистки социалистического и гетеросексуального толка пока еще не провели каких-либо серьезных исследований представителей биологического пола, связанных узами брака или отношениями сожительства, и, вероятнее всего, будут солидарны с женщинами из рабочего класса, чей труд эксплуатируется на производстве и дома, чем станут рассматривать способы «присвоения» интеллектуального, домашнего и эмоционального труда женщин, увековечивающего их зависимость и эксплуатацию, — ив этом феминистки действуют сообща с некоторыми социалистически и «антисексистки» настроенными учеными-мужчинами.

Критика радикального феминизма социал-феминистками и черными феминистками, утверждающая, что анализ, основанный на универсальности патриархата как фундаментальной причины угнетения и неравенства женщин, не включает эксплуатацию бедных групп в общую ситуацию, когда наибольший ущерб жизни людей был нанесен скорее империализмом, чем патриархатом, и влияние расизма, который обычно обвиняется как «главный враг» теми, кто испытывает его, — заставила радикальных феминисток признать, что формы угнетения не всегда прямо связаны с мужским господством. Самая современная ра-

354

дикальная феминистская теория, включая созданную черными радикальными феминистками, прилагает все усилия, чтобы признать разнообразный опыт разных женщин и понять, что разные формы угнетения действительно обусловлены сложными и иногда противоречивыми отношениями. Некоторые даже рассматривают отдельных мужчин скорее как «жертв», чем как виновников патриархальных устоев. Другие одобряют те шаги, которые предпринимают некоторые мужчины, чтобы уклоняться от принятого поведения и привилегий, закрепленных за мужчинами в патриархальном обществе. Но это не мешает им считать, что главной причиной угнетения и неравенства женщин является социальное устройство, развитие и консолидация мужской власти.

9.18. Черный феминизм

Черные феминистки критикуют белый западный феминизм в целом и по вопросу социального пола в частности с двух позиций.

Первая состоит в том, что расизм делает большинство теорий западного происхождения, включая феминизм, этноцентричными, то есть они рассматривают вещи с точки зрения своего собственного исторического и культурного опыта, не принимая во внимание, что другие культурный опыт и история могут приводить людей к другим выводам; такие теории слишком обобщают свой собственный культурный специфический и субъективный опыт, предполагая, что опыт универсален, и то, что имеет значение для белых женщин на Западе, верно для всех женщин в других культурах, и поверхностно изучая лишь языковые различия или «диковинные» традиции; они не принимают во внимание и полностью игнорируют опыт женщин, которые не составляют «господствующую группу».

Аналогично женщины из рабочего класса критиковали раннюю феминистскую теорию, заявляя, что она отражает опыт и приоритеты скорее среднего, чем рабочего класса. Критиковали ее и лесбиянки, которые говорили, что она предполагает, будто вес женщины «нормальны» и вовлечены в интимные отношения с мужчинами. И то, и другое искажало сложность и разнообразие опыта женщин, затрудняло понимание «разделяемой нами общности».

Второе основное критическое замечание касается «невежества» и опыта чернокожих женщин, представления о которых просто не верны, или верны только отчасти, или верны только в некоторых условиях. Другими словами, это проблемы любой

группы исследователей, «считающих, что они знают» об опыте другихидажемогутстать«авторитетом» дляних, — хотяболее уместно слушать и пытаться изучить, чем присваивать себе «понимание».

Пока расизм присутствует в институтах власти в таких обществах, как наше, и белые группы остаются господствующими и составляют большинство, проблемы расизма, вероятно, сохранятся. Также верно ито, что феминисткиифеминистскаясоциология отнеслись к критическим замечаниям черных феминисток серьезно и пытаются учитывать культурное разнообразие, уделяя главное внимание различным опытам национальных меньшинств. В равной степени они стремятся противостоять расизму и преодолевать его в своих взглядах и деятельности.

9.19. Ключевыедискуссиифеминизма

Главные дискуссии о характеристиках и результатах неравенства полов будут рассмотрены в последующих главах. Мы решили сосредоточиться на тех, которые касаются семьи, образования и работы.

Социологические дискуссии о сексуальности касаются того, насколько человеческая сексуальность биологически определена

инасколько она является социально сконструированной. В целом, теоретическиевзгляды, которыеоснованы на том, что человеческое поведение является:

—запрограммированнымбиологическимибиограммами;

—определенным имеющими биологическую основу методами, которые обеспечивают наиболее эффективное воспроизводство вида;

—сформированным культурой для отражения дополняющей

ифункциональной взаимосвязи мужчин и женщин в обществе,

—предполагают, что модели человеческой сексуальности коренятся в природе и, возможно, истолковываются культурой для отраженияразличныхрелигиозныхиморальныхвзглядов.

Идеи о «мужской сексуальной агрессии» и «женской пассивности» связаны с предполагаемыми воздействиями генетических и гормональных различий и с предположениями о различных социальных ролях, которые, как предполагается, мужчины и женщины должны играть в обществе, — говоря простым языком, мужчина — охотник-добытчик и кормилец; женщина — рожающая, воспитывающая и опекающая.

Так же верно, что почти в каждой попытке обсудить человеческуюсексуальность— систорическойилисовременнойточки

356

зрения, академическим или непрофессиональным языком, в монокультурном или мультикультурном контексте — всегда ощущается тяжелая рука идеологии.

Описания сексуальности могут быть: тонко замаскированными оправданиями субъективных желаний и предпочитаемых потребностей; оправданиями для отдельных форм сексуальных обычаев по сравнению с другими; моральными и религиозными предписаниями; практическими решениями потребностей населения.

По мнению радикальных феминисток, сосредоточение на сексуальности является одним из главных принципов, на которых строится и держатся патриархальные отношения власти. Человеческая сексуальность рассматривается радикальными феминистками как невероятно гибкая. Но ее можно направлять и воспроизводить установленными и совершенно предсказуемыми способами.

Не существует причины, по которой сексуальность должна автоматически ассоциироваться с деторождением и воспроизводством. Воспроизводство вида может быть простым техническим вопросом, связанным с оплодотворением яйцеклетки и рождением малышей. Ему не нужно ассоциироваться с «любовью», или «браком», или «сексуальной верностью». И действительно, в некоторых культурах оно с ними не ассоциируется. Факт, что, по крайней мере в западных обществах, секс и воспроизводство иногда рассматриваются как синонимы. Кроме того, делаются попытки контролировать религиозными убеждениями, моральными кодексами и отношениями, подразумевающими ответственность, выражение сексуальной деятельности, которая предназначена «всего лишь» для удовольствия.

9.2. Этика полового различия Л. Иригари

Люси Иригари, практикующий психоаналитик, психолингвист и философ, получила известность своими трудами по теории пола, которые оказали существенное влияние на феминистскую общественную мысль не только во Франции, но и во всем мире. В книгах «Пол, который не один», «Этика полового различия», «Пол и генеалогии», «Морская любовница Фридриха Ницше» и других можно заметить сильное влияние Платона, Декарта, Гегеля, Хайдеггера, Фрейда, однако определяющую роль в формировании взглядов Иригари сыграли, конечно, Жак Лакан и Жак

357

Деррида. Однако, это не значит, что Иригари некритически следует взглядам этих французских постмодернистов. Иригари, как теоретик, возглавляет гуманитарно-лингвистический отдел в Национальном научно-исследовательском центре (CNRS) в Париже. Она развивает мысль, что модернистское требование равноправия приводит к тотальному половому безразличию и «убивает» пол, поэтому воспроизводство женской субъективности и лежащей в ее основе телесности требует существенной культурной трансформации и общественного перерождения. Эта идея находится в центре академических дискуссий, затрагивающих теорию общества в целом.

9.21. Концепция женского рода

Л. Иригари считает, что возрождение и просто продолжение человеческого рода невозможны без конституирования рода женского, который до сих пор не признан современной культурой, поскольку родовая способность сведена к деторождению и непосредственно не связана с воспроизводством (рождением) символьного ряда культуры. Известная и традиционная дихотомия культура/природа пронизана культом разума, духа, бога отца и сына, природе же (а вместе с нею и женщинам, которые, как показал Фрейд, присутствуют в символьном, культурном и социальном прежде всего через природу родов — рождения богочеловека) отводится роль загадочной силы, являющей себя мощью земли, стихий, пассивной неизменяемостью и женственной загадочностью. Здесь же коренится идея триумфа человеческого прогресса над природой — проект Просвещения. Марксизм и критика капиталистического накопления сформировали аналогичную дихотомию «капиталистическое производство против жизни», наиболее последовательно развитую Франкфуртской школой. Демонизированная технология была противопоставлена романтизированной, «невинной» природе (в том числе природе человеческой), которую портят и губят технологический прогресс плюс неуемное капиталистическое накопление. Именно здесь обнаруживаются историкоэпистемологические корни проблемы тела и телесности вообще в феминистической теории. Половое различие, следовательно, являет собой критерий определения интеллекта как исключительно мужской характеристики. В свое время феминизм много сделал для того, чтобы отвергнуть этот вопрос как незначимый — именно исходя из половых различий женщинам отказывалось в равных правах с мужчинами. Однако сегодня

358

проблема полового различия переместилась в центр теоретических поисков феминизма.

Заметим, что основной вопрос феминизма — вопрос о мужчинах. Общепринятое представление о феминистках как ненавидящих все, что исходит от мужчин, ошибочно. Анализм истории идей показывает, что феминистическая теория всегда внимательно относилась к «мужским» концептуализацилм, гораздо реже находя понимание в традиционных академических кругах. Французский феминизм, плодотворно разрабатывающий вопрос о половом различии, был вдохновлен работами Г. Гегеля, С. Кьеркегора, Ф. Ницше, М. Фуко, Ж.-П. Сартра, Ж. Деррида, Ж. Лакана и др. Напротив, англоговорящая феминистическая традиция находилась под заметным влиянием идей гуманизма и либерализма, марксистской мысли и Франкфуртской школы, акцентируя, скорее, равенство, чем различия, которые привычно рассматривались как опасные.

К слову, французский феминизм чаще всего ассоциируется с именами Симоны де Бовуар, Юлии Кристевой, Люси Иригари, Элен Сику и Мишель ле Дуфф. Было бы неверно изображать этих феминисток как однородную группу. Что касается Кристевой, то причислять ее к группе «феминисток» можно только с оговорками. Что же их связывает? Заметим, что прежде всего это общая интеллектуальная история и атмосфера французской академии второй половины XX века, пронизанная критикой гуманизма. Для анализа вклада Иригари в общественную мысль особое значение имеют монография М. Уитфорд и классическое исследование Т. Чантер, посвященное пересмотру Иригари западного философского дискурса.

9.22. Концептуальный проект Иригари

Теоретическая концепция Иригари стала объектом активной критики в феминистских кругах (особенно с Американского континента). Ее работа трактуется как аполитичная элитарная деятельность, заключающая женщин в оковы их отличия от мужчин и сводящая все усилия феминизма к проблематизации врожденных биологических различий. Иригари вменяется в вину ориентация на внимательное прочтение телесности, которая снова приковывает женскую идентичность к материнству. Обвинения в использовании непонятного философскс-психоаналитически-структуралистского, еще и французского, языка можно считать второстепенными.

Нужно заметить, что некоторые инвективы затрагивают фундаментальное для феминистической теории различение пола и

359

гендера/рода. Позиция феминизма может быть сформулирована в виде лозунга: «Гендер, а не пол». В любом учебнике по феминизму приводится определение тендера как социального и культурного конструкта женственности (вариант: фемининности) и мужественности (маскулинности), а пола — как биологически заданных врожденных различий между мужчинами и женщинами. Пол — внеисторичен, поэтому данное различение устанавливает категории женского и мужского как категории универсальные. Такая постановка проблемы не оставляет возможности социальной борьбы и социальных перемен в положении женщин. Теории, объясняющие центральность патриархата символическим строем языка и бессознательного, критикуются во вполне марксистском духе за отвлечение внимания женщин от насущных социальных проблем. В частности, предполагается, что род создается прежде употреблением языка, а не социальными или культурными «надписями».

Иригари обычно обвиняют в эссенциализме. Утверждение об определенной родовой сущности, которая присуща всем женщинам от рождения, — действительно опасное для феминизма предприятие. Посредством именно таких аргументов женщин определяли во «вторичный», «слабый» пол, имея в виду социальные позиции, их роль в политике и культуре. При таком подходе талант и творческие силы женщин могут выражать себя преимущественно в заботе о мужчинах и их детях, в том числе в заботе об их талантах и вдохновении.

Для того чтобы оценить такую критику в адрес Иригари, следует поставить вопрос, кто является «полицейским» в феминизме и имеет право определять своих и чужих в феминистической теории, кто знает, что их позиция истинная. Т. Чантер справедливо замечает, что проповедницы тендера, стремящиеся вообще избавиться от «пола» и ввести в употребление гендер, чтобы забыть пол, относятся с заведомым предубеждением и опаской к проблематизации любого полового различия. Несомненно, смещение акцента с пола на гендер помогло и помогает феминистскому движению добиться определенных целей. Однако главная проблема состоит в том, что, рассматривая пол как нечто данное-врожденное, а гендер — как продукт культурного и социального конструирования, теория феминизма продолжает воспроизводить дихотомии врожденного-приобретенного, куль- туры-натуры, биологического-социального. Именно эти дихотомии лежат в основе стереотипизирования женского начала. Поэтому в феминистической теории соотношение пола и тендера

360