тех или иных положений договора, приостанавливать их действие. Надо полагать, что имеются в виду договоры только экономического характера.
Следует при этом учитывать, что Закон о международных договорах предусматривает право Правительства приостанавливать и прекращать договоры лишь межведомственного характера (ст. 27.6). Что же касается договоров, согласие на обязательность которых давалось Правительством РФ, то они могут быть приостановлены или прекращены лишь по решению Президента РФ (ст. 27.2).
Вызывает сомнение положение о том, что ответные меры применяются лишь в случае невыполнения обязательств по договорам. Думается, что они могут применяться и в случае нарушения обязательств, вытекающих из обычных норм. Выражение «российские лица» означает российские физические и юридические лица. Возможность применения ответных мер предусмотрена и другими законами, например Арбитражным процессуальным кодексом РФ 1995 г. (ст. 210.3).
§ 4. Международная ответственность за вредные последствия действий, не запрещенных международным правом
Как известно, национальные правовые системы предусматривают принципиальную возможность обязанности возместить вред, когда он причинен действиями, не являющимися неправомерными. Гражданский кодекс РФ установил: «Вред, причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению в случаях, предусмотренных законом» (ч. 3 ст. 1064).
Со времен римского права известно правило: «Пользуйся своей собственностью так, чтобы не причинять вред собственности другого» (sic utere tuo ut alienum non laedas). Особое значение это правило приобрело в связи с развитием техники, созданием предприятий, деятельность которых порождает колоссальную опасность для целых регионов. Достаточно вспомнить чернобыльскую трагедию. Это побудило Генеральную Ассамблею ООН в 1978 г. поручить Комиссии международного права подготовить проект статей по теме «Международная ответственность за вредные последствия действий, не запрещенных международным правом». Комиссия почти четверть века работала над проектом. Однако расхождения в позициях государств, и прежде всего сопротивление промышленно развитых стран, воспрепятствовали достижению цели. В 2001 г. Комиссия представила Генеральной Ассамблее проект статей, в котором речь идет не об ответственности, а лишь о сотрудничестве государств в предотвращении трансграничного ущерба от опасных видов деятельности. Несмотря на это, Генеральная Ассамблея не приняла проект и рекомендовала Комиссии продолжить работу по этой теме.
В международной практике немало случаев, подтверждающих материальную ответственность государства за серьезный ущерб, причиненный другому государству деятельностью на его территории. Есть и несколько судебных прецедентов. В результате рассмотрения дела об инциденте в проливе Корфу (подрыв британских военных кораблей на минах, установленных в территориальных водах Албании третьим государством) Международный суд определил существование «обязательства каждого государства сознательно не допускать использования своей территории для совершения действий, нарушающих права других государств»1.
Другой известный случай – решение международного арбитража по спору «США против Канады» относительно ядовитых выбросов канадского комбината «Трейл Смелтер» (1938 г.). В решении говорилось, что «согласно принципам международного права, а также праву Соединенных Штатов ни одно государство не вправе использовать свою территорию таким образом, чтобы причинять вред дымом на территории другого или собственности людей, на ней находящихся, если речь идет о серьезных последствиях и вред доказан ясными и убедительными доказательствами»2.
В целом ряде резолюций международных конференций содержатся положения о том, что государство несет ответственность за обеспечение того, чтобы деятельность в пределах его юрисдикции или контроля не наносила вред окружающей среде других государств. Это положение подтверждено рядом резолюций Генеральной Ассамблеи ООН и конвенций об окружающей среде. В Конвенции о биологическом разнообразии3 сказано, что в соответствии с Уставом ООН и принципами международного права государства «несут ответственность за обеспечение того, чтобы деятельность в рамках их юрисдикции или под их контролем не наносила ущерба окружающей среде других государств или районов за пределами действия национальной юрисдикции» (ст. 3).
Из сказанного видно, что речь идет о позитивной ответственности. Тем не менее это прокладывает путь для установления и деликтной ответственности. В международном праве утверждается обычная норма, согласно которой государство несет материальную ответственность за вред, являющийся результатом не запрещенной международным правом деятельности, осуществляемой на его территории или под его контролем, если такая деятельность связана с риском причинения значительного трансграничного вреда в силу своих физических последствий.
Ответственность возникает не в связи с такого рода деятельностью, которая правомерна, а за причиненный ею трансграничный ущерб.
Мы имеем дело с исключительным случаем, когда государство несет прямую ответственность не за собственные действия, а за действия физических и юридических лиц на своей территории. Объясняется это тем, что речь идет о деятельности, связанной с риском причинения значительного вреда. В остальных случаях вопрос о возмещении трансграничного вреда решается в частноправовом порядке, если, разумеется, вред не причинен действиями самого государства.
Договоры об ответственности за значительный трансграничный вред предусматривают два основных вида материальной ответственности государства. Первой является абсолютная. Она целиком ложится на государство, которое рассматривается как единственный ответчик. Такой режим установлен Конвенцией о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, 1972 г. Государство несет полную ответственность за ущерб, причиненный другим государствам и их гражданам запущенными с его территории космическими объектами, независимо от того, кто их запустил.
Вторым видом материальной ответственности является та, согласно которой полную ответственность несет частный оператор, осуществляющий деятельность, причинившую вред. На государство ложится ответственность компенсации ущерба лишь в той мере, в какой он не был возмещен оператором. Такой вид ответственности предусмотрен договорами, регламентирующими деятельность, связанную с использованием атомной энергии.
Все ранее сказанное дает представление о том, сколь значительный прогресс достигнут на пути формирования права международной ответственности за последние десятилетия. Объясняется это потребностью повышения эффективности международного права, совершенствования его механизма в условиях, когда это право становится все более важным фактором решения проблемы повышения уровня управляемости мировой системы. Процесс идет далеко не просто. Препятствия на его пути носят главным образом политический характер. Специалисты отмечают, что трудности в кодификации права международной ответственности объясняются не только сложностью этой отрасли, но и ее политическим значением1. Многое еще предстоит сделать. Тем не менее основы заложены.
Литература
Василенко В.А. Международно-правовые санкции. Киев, 1982.
Василенко В.А. Ответственность государства за международные правонарушения. Киев, 1976.
Давид В., Василенко В. Механизм охраны международного правопорядка. Брно, 1986.
Курис П. Международные правонарушения и ответственность государства. Вильнюс, 1973.
Левин Д.Б. Ответственность государств в современном международном праве. М., 1966.
Ушаков Н.А. Основания международной ответственности государств. М., 1983.
Хачатуров Р.Л. Ответственность в современном международном праве. Тольятти, 1996.
1См.: Ежегодник КМП. 1973. Т. II. С. 196.
1В отечественной науке проблемы международно3правовой ответственности основательно рассматривались В.А. Василенко, В.Н. Елыцнычевым, Ю.М.Колосовым, П.М. Курисом, Д.Б. Левиным, В.А. Мазовым, Ю.В. Петровским, Г.И. Тункиным, Н.А. Ушаковым,
2ДВ. 2001. №12. С. 95—97.
1 Особенно показательны в этом плане решения Суда по делу «Венгрия против Словакии» (ICJ. Reports. 1997) и по делу «Германия против США» (ICJ. Reports. 2001).
1PCIJ. Ser. A. No. 17 (1928). P. 29.
1См.: Док ООН: A/CN.4/SR.2616. 2000. May 12.
2 При обсуждении проекта статей об ответственности в Генеральной Ассамблее российская делегация заявила, что Россия последовательно выступала за включение в проект статей о контрмерах, «поскольку контрмеры, не будучи частью института ответственности государств, являются важнейшим аспектом его имплементации» // Дипломатический вестник. 2001. №12. С. 96.
3 См.: ICJ. Reports. 1949. P. 184.
1 См.: ICJ. Reports. 1999. P. 88 — 89.
2 Комментарий к ст. 57 п. 2.
3 См., например, выступления Дж. Гая и Г. Хаффнера // Док. ООН: A/CN.4/SR/2616. 2000. May 12.
1 Комментарий к ст. 1. п. 1.
2 PCIJ. Ser. A/B. No. 74 (1938). P. 28.
3 См.: решение об инциденте в проливе Корфу (ICJ. Reports. 1949. P. 23); о военной и полувоенной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа (ICJ. Reports. 1986. P. 142, 149); о проекте «Габчиково3Надьмарош» (ICJ. Reports. 1997. P. 38).
1 Комментарий к ст. 1 п. 4.
2 ICJ. Reports. 1970. P. 32.
3 См.: решение о Восточном Тиморе (ICJ. Reports. 1995. P. 102), консультативное заключение о правомерности угрозы применения или применения ядерного оружия (Ibid. 1996. Р. 258); решение о применении Конвенции о геноциде (Ibid. 1996. P. 615—616).
4 PCIJ. Ser. A/B. (1938). No. 74. P. 28.
1 Case concerning legality of use of force (Yugoslavia v. USA) // ICJ. Reports. 1999. P. 13.
2 В статьях об ответственности государств соответствующее положение сформулировано следующим образом: «Статья 2.
Элементы международно противоправного деяния государства.
Международно3противоправное деяние государства имеет место, когда какое3либо поведение, состоящее в действии или бездействии: а) присваивается государству по международному праву; и б) представляет собой нарушение международно3 правового обязательства этого государства».
3 ICJ. Reports. 1980. P. 22 — 23.
4 Решение по делу о немецких поселенцах в Польше // PCIJ. Ser. B. 1928. No. 6. P. 22.
1 ICJ. Reports. 1999. P. 87.
2ICRC. Commentary on the Additional Protocols. Geneva. 1987. P. 1054. 1 ILM. 1999. Vol. 38. P. 1541.
2ICJ. Reports. 1986. P. 61—65, 118—119, 123—125, 127—128.
3 В консультативном заключении Международного суда по Намибии говорилось, что «физический контроль над территорией, а не суверенность или законность титула, является основой ответственности государства за деяния, затрагивающие другие государства» (ICJ. Reports. 1971. Р. 54).
1 См., например, решение Трибунала по делу Фурунджия от 10 декабря 1998 г. и решение Европейского суда по правам человека по делу Норрис 1988 г.
2 ICJ. Reports. 2001. P. 90 — 91.
3 В решении по делу о дипломатическом и консульском персонале США в Тегеране Международный суд пришел к заключению, что имели место «следовавшие один за другим и все еще продолжающиеся нарушения Ираном его обязательств …» (ICJ. Reports. 1980. Р. 38).
1 ICJ. Reports. 1999. P. 207.
2Резолюция 41/38 от 20 ноября 1986 г. 1 ICJ. Reports. 1997. Р. 63.
1 См.: Консультативное заключение по делу «О законности угрозы применения или применения ядерного оружия»// ICJ. Reports. 1996. Р. 257.
2ICJ. Reports. 1997. P. 55.
1Решения Постоянной палаты международного правосудия по делам о сербском и бразильском долгах // PCIJ. 1929. Ser. A. No. 20. P. 33 — 40; ibid., 1929. Ser. A. No. 21. P. 120.
1ICJ. Reports. 1997. P. 40 — 41.
2 Ibid. P. 63.
1В ГК РФ он содержится в ст. 1064 «Общие основания ответственности за причиненный вред»: «Вред, причиненный личности или имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим ущерб». Формулировка не совсем точна, поскольку речь идет лишь о деликтной ответственности, т.е. ответственности за противоправные действия. Вреду, причиненному правомерными действиями, посвящена ч. 3 той же статьи.
1PCIJ. 1927. Ser. A. No. 9. P. 21, 47.
2 См.: решение международного арбитража по делу «Рейнбоу Ворриор» // RIAA. 1990. Vol. XX. P. 267.
3 См., например, решение Постоянной палаты международного правосудия по делу о фабрике в Хорзуве 1928 г. // PCIJ. 1928. Ser. A. No. 17. P. 48.
1 ICJ. Reports. 1997. P. 81.
2 См., например, решение Постоянной палаты международного правосудия по делу о фабрике в Хорзуве 1928 г. // P.47.
1ICJ. Reports. 2001. P. 57, 116.
1См., например, решение Международного уголовного трибунала для бывшей Югославии по делу «Обвинитель против Бласкича» // Case IT3953143AR. 108 bis. ILR. 1997. Vol. 110. P. 698. См. также ст. 25.1. Статута Международного уголовного суда.
1ICJ. Reports. 1971. P. 56.
1Решение по делу компании ЭЛСИ // ICJ. Reports. 1989. P. 42.
1ICJ. Reports. 1992. P. 247.
2 Ibid. P. 253—254.
3ICJ. Reports. 2001. P. 53—57.
1 Конвенция заключена в г. Москве, Лондоне, Вашингтоне 29 марта 1972 г., вступила в силу 1 сентября 1972 г., СССР
ратифицировал Конвенцию, вступила в силу для СССР 9 октября 1979 г.
1ICJ. Reports. 1970. P. 32. 2 ICJ. Reports. 1971. Р. 56.
3 См., например, Franck T. The Power of Legitimacy among Nations. N.Y., 1990. P. 150.
1ICJ. Reports. 1971. P. 46.
1UN Reports of International Arbitral Awards. Vol. XVIII. P. 443.
1ICJ. Reports. 1997. P. 57.
2 ICJ. Reports. 1980. P. 28.
1ICJ. Reports. 1997. Р. 56.
1BYIL. 1999. Vol. 70. P. 555—556.
2 UN. Doc. A/CN.4/L. 608/ Add.5. 2001. July 18.
1Ferencz B. Enforcing International Law. Vol. I. L., 1983. P. XVIII. 2 Дипломатический вестник. 2000. №10. С. 13.
1Дипломатический вестник. 2001. №11. С. 104.
1РГ. 2001. 12 марта.
2 РГ. 2002. 12 янв.
1 ICJ. Reports. 1949. P. 22.
2 Reports of International Arbitral Awards. Vol. III. P. 1905.
3 Конвенция заключена в г. Рио3де3Жанейро 5 июня 1992 г., вступила в силу 29 декабря 1993 г., Россия ратифицировала,
вступила в силу для России 4 июля 1995 г.
1 См.: Dupuy P.-M. Reviewing the Difficulties of Codification…// European Journal of Intern. Law. 1999. № 2. P. 385.