attachments_07-09-2012_11-19-43 / Артемьева Е.Ю. - Основы психологии субъективной семантики

94 ÈЗМЕРЕНИЕ МИРА

И хотя в работах этого направления конструктивно определяются временные параметры стадий и вступления в обработку блоков, сопоставить результаты с нашими представляется затруднительным. Может быть, именно потому, что в этих работах сенсорное принципиально отделено от семантического: им соответствуют разные блоки переработки информации. Например, В.П.Зинченко (1969; 1980) выделяет отдельный блок переработки семантической информации; подобные блоки выделяются в большинстве исследований и внутри когнитивной психологии (см. Величковский, 1982). Для нас же сенсорное и семантическое неотделимо друг от друга: сенсорное есть форма проявления семантического. Подробнее мы будем говорить об этом при построении модели движения смысла в деятельности, в том числе, деятельности восприятия.

Трудность сопоставления наших результатов с результатами

микрогенетических исследований состоит в том, что наши мето- [ дические возможности были много уже тех, которые применя-

лись в исследованиях по микрогенезу: мы работали с объектами, для которых форма являлась практически единственным определяющим свойством: пространственная организация их жестко задана, они статичны — поэтому важные признаки движения, пространственной организации и т.п. у нас не варьировались. Но даже при расширении нашего эксперимента в указанном направлении, знание об иерархии сенсорных признаков в обработке не могло бы помочь нам в ответе на вопрос, как реализуется семантическая регуляция, поскольку вопрос о том, в каких именно сенсорных признаках она реализуется, остается открытым и в рамках микрогенетического подхода. Некоторую надежду на прояснение положения подают исследования Б.М.Величковского и сотрудников (см., например, Величковский, 1982), уже покинувшие русло микрогенетического подхода. В этих исследованиях делается имплицитная попытка рассмотреть функционирование в деятельности космологических качеств — движение, время, пространство — как порождения образующих семантики.

Затруднительно для нас и использование данных исследований макрогенеза зрительного образа, основанных на регистрации

тех или иных движений глаз, в частности ФОКН, поскольку эти показатели служат скорее дискриминационной регистрации единиц деятельности, обнаружению границ между ними, нежели обсуждению формы первичного кода информации об объекте (Гиппенрейтер, 1973; Романов, 1973). Мы только можем отметить, что,

как это видно из графиков, приведенных Л.В.Бороздиной (1973), время первых фиксаций незнакомых объектов как раз приходится на 300—400 мсек — конец стадии первовидения, что также является косвенным свидетельством того, что некоторая фаза деятельности имела место и закончилась.

Существенно ближе к нам уже упоминавшиеся ранее результаты, связанные с изучением регуляции построения образа предметными нормами, представленные в работах А.Н.Леонтьева,

В.В.Столина, А.Д.Логвиненко, Э.Н.Джафарова, В.Ф.Петренко, А.А.Пузырея (см. Восприятие и деятельность, 1976). В центре содержания этих работ находится представление о том, что не самыми существенными являются временные соотношения вступления в деятельность разных уровней регуляции или вопрос о том, уровни ли это, стадии или фазы — важно, что имеются разные формы регуляции: “Если образ порождается, то необходимо должны существовать формы регуляции этого порождения, причем вовсе необязательно, чтобы они принадлежали к одному уровню” (Там же. С. 102). По мнению представителей обсуждаемого направления, именно значение “...представляет организующую силу образа, или, точнее, ведущими в построении сознательного образа должны быть семантические, а не сенсорные типы регуляции. В то же время, если бы не существовало последних типов регуляции, ответственных за адекватность информационных свойств чувственной ткани, были бы неизбежны зрительные иллюзии восприятия, которые все-таки скорее патология, чем норма” (Там же. С. 130).

Важно отметить, что в рассматриваемых работах значение, будучи элементом содержания общественного и субъективного опыта, одновременно выступает “...в качестве механизмов и способов процессов, презентирующих субъекту действительность” (Столин, 1976 а. С. 129).

Развернутой характеристике типов смысловой регуляции (например, разделению регулятивной способности личностных смыслов на эмоциональную индикацию и структурирование образа) в терминах смыслов и смысловых установок посвящены некоторые публикации Д.А.Леонтьева.

В уже цитированных работах сборника “Восприятие и деятельность” (1976) получены и экспериментальные доказательства первичности смысловых характеристик объекта по сравнению с сенсорными характеристиками при разрешении перцептивных конфликтов. Мы говорили уже, что эти результаты хорошо согласу-

ются с нашими. Однако наши результаты, будучи много более частными, одновременно обладают определенной специфичностью. Ценность их не столько в том, что они еще раз подтверждают существование семантической регуляции и ее важность, сколько

âтом, что показано временное предшествование явления объекта

âсемантическом, отношенческом коде любому другому типу субъективной презентации, то есть показана первичность семантического кода как формы презентации реальности: не только перцептивный конфликт решается в пользу значения, предметной нормы, но и сама работа с объектом начинается с оценки его семантической универсалии, его значенческого остова, главных координат его смысла.

Забегая несколько вперед, отметим, что построение модели движения смысла в деятельности заставляет нас отказаться от традиционной двухфазной модели в пользу более диалектичного, “челночного” представления: сначала грубая эмоциональная оценка (разумеется, основанная на сенсорных данных — например, на синестетическом чувстве), затем регулируемое значением, грубо оцененном на первом этапе, формирование чувственной ткани, затем поаспектный сенсорный анализ, определяемый настройкой анализаторов, регулируемых чувственной тканью, затем — уточ- ненная категоризация.

§4. ÅДИНСТВО МЕХАНИЗМА СЕМАНТИЧЕСКОГО ОЦЕНИВАНИЯ ОБЪЕКТОВ РАЗНОЙ ПРИРОДЫ.

ÂЗАИМОПРОЕКЦИИ СЕМАНТИК. ÑЕМАНТИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО СУБЪЕКТИВНОГО МИРА

Перейдем теперь к обсуждению единства структуры и существования прямых связей семантических кодов различно представленных (различно являющихся) объектов. Начнем с экспериментов внутри одной — визуальной — модальности.

Каждому из 28 участвующих в эксперименте испытуемых тахистоскопически предъявлялось со временем экспозиции 0,25 с одно цветное изображение. Испытуемого просили нарисовать то, что он увидел. Рисунок выполнялся в черно-белом варианте. Затем испытуемого просили прошкалировать свой рисунок по 16-шкаль- ному семантическому дифференциалу. Через некоторое время (например, четверть часа) просили прошкалировать предъявленное ранее изображение. Оказалось, что семантические коды рисунков

и изображений практически совпадают (Артемьева, 1980). В обсуждаемом эксперименте по каждой шкале испытуемые давали пятибалльную оценку; среднее же (по всем шкалам и всем испытуемым) различие кодов оказалось равным 0,19 балла. Статисти- ческие критерии типа критерия Стьюдента не отвергают гипотезу о тождестве кодов рисунков и изображений при стандартных уровнях надежности. Еще более впечатляющие результаты получаются, если рассмотреть не все шкалы, а только те, которые однородно оцениваются большинством испытуемых, то есть являются зна- чимыми шкалами изображений: для таких шкал максимальным отклонением кодов является отклонение в 1 балл, и зарегистрировано оно было у 3 испытуемых из 28 (всего по 5 шкалам из 64, проанализированных таким способом).

При этом следует заметить, что семантические коды цветографических объектов вовсе не совпадают с кодами незакрашенных контуров. Более того, как это видно на рисунке 5, рисунок испытуемого может вовсе не повторять строго форму тахистоскопически предъявленного изображения. Объяснение наблюдаемого совпадения семантических кодов цветографических и графических объектов, их “отождествления” по семантическому коду нужно искать в факте существования механизма взаимного проектирования кодов, единства оценивания разнопредставленных объектов.

Следующим важным шагом получения подтверждений возможности проектирования семантик друг в друга является рассмотрение семантического сопоставления объектов разных модальностей.

Нами было предпринято несколько экспериментальных серий прямого сопоставления объектов разных модальностей. Стимульным материалом служили наборы разномодальных объектов, используемых для исследования структуры значений в различных вариантах психосемантического эксперимента: набор контурных изображений (Артемьева, Назарова, 1977; Артемьева, 1980), поверхностей (Корнилов, 1979; Жукова, 1981), запахов (Корнилов, 1979). В дополнительных экспериментах использовались наборы музыкальных отрывков и пищевых продуктов (с основными характеристиками вкуса). Относительно наборов для основных экспериментальных серий — изображений, запахов, поверхностей — известно, что они, в некотором смысле, являются базисными, то есть практически исчерпывают разнообразие визуальных, обонятельных и осязательных форм. Для визуальной модальности это исследовалось специально (Артемьева, Урунтаева, 1983). Полнота набора запахов также обсуждалась разными авторами (Эй-

Рисунок 5. Зарисовки с экрана тахистоскопа: слева — исходные изображения, справа — рисунки испытуемых

мур, Джонстон, Рабин, 1974; Сомьен, 1975) с точки зрения представленности основных запахов и исчерпания химической шкалы запахов. Наш набор с этой точки зрения является достаточно полным, представляя испытуемому известные основные типы запахов. То же самое можно сказать и о наборе поверхностей (Корнилов, 1979). Сведений о полноте и других базисных свойствах наборов акустических и вкусовых стимулов у нас, к сожалению, нет, кроме сведений о том, что набор пищевых продуктов исчерпывал все известные физиологические характеристики вкуса — поэтому мы использовали эти наборы только для получения дополнительных иллюстраций к результатам основных экспериментальных серий.

Эксперименты проводились со взрослыми испытуемыми разных профессиональных групп (студенты-психологи, дизайнеры, инженеры, экономисты, филологи, музыканты). Численность сквозной группы испытуемых (участвовавшей во всех экспериментальных сериях) составила 16 человек, в каждой серии участвовало от 40 до 100 человек.

В первом эксперименте сопоставлялись попарно все наборы объектов: изображения—запахи, изображения—поверхности, по- верхности—пищевые продукты и т.д. Испытуемому по одному предъявлялись объекты одного из наборов пары (например, изображения) и предлагалось прошкалировать их по 25-шкаль- ному семантическому дифференциалу. Оценка предполагалась двухбалльной: выбор правого или левого края шкалы. При дальнейшем представлении результатов мы обозначили выбор левого края шкалы числом 1, а выбор правого края — числом 0. После шкалирования испытуемым предлагалось сопоставить объекты прошкалированного набора объектам второго набора сопоставляемой пары: например, сопоставить с изображениями запахи. Сопоставление проводилось в двух экспериментальных вариантах, давших практически неразличимые результаты: в первом варианте объекты первого набора предъявлялись для сопоставления снова по одному, во втором варианте — весь первый набор сразу; второй набор, из которого выбирались сопоставляемые объекты, всегда был доступен для соответствующих модальных действий (разглядывания, ощупывания и т.п.) испытуемых. Набор музыкальных отрывков для сопоставлений не использовался. Через некоторое время после окончания сопоставлений испытуемых просили прошкалировать объекты второго набора.

Основной результат состоял в том, что семантические коды сопоставленных (“соединенных”) объектов оказались близкими. Если рассмотреть число совпадающих координат кодов соединенных объектов, то видно, что оно достаточно велико: в среднем по всем типам сопоставлений около 70%, варьируя от 53% (поверхности—пище- вые продукты) до 80% (изображения—запахи). Ожидать лучшего совпадения и не имело смысла, так как наборы не были семантически уравнены в том смысле, что объекты одного набора далеко не всегда имели в другом наборе точные семантические аналоги — объекты, имеющие тождественный код. В частности, следует заметить, что лучшие по совпадениям результаты получены как раз для наборов объектов, имеющих более близкие наборы кодов.

Другие способы анализа экспериментального материала позволили сделать результаты более яркими. Рассмотрим один из таких способов. Мы уже говорили, что каждая шкала семантического 25-шкального дифференциала оценивалась числом 1, если выбирался левый край шкалы, и числом 0 в противоположном случае. Следовательно, семантический код объекта мог быть записан в

виде 25-мерного вектора с координатами 0 или 1. Если сравнить расстояния (сумму модулей разностей по всем 25 координатам) между семантическими кодами объектов сопоставляемых наборов, то можно убедиться, что в наших экспериментах всегда (всеми испытуемыми и для всех наборов!) соединялись объекты с наиболее близкими семантическими кодами. В тех редких случаях (они встречались 47 раз на почти 2500 сопоставлений), когда наиболее близкими оказывались несколько объектов, приоритет отдавался объекту, наиболее близкому по эмоционально-оценочным шкалам семантического дифференциала. Приведем пример, иллюстрирующий технику анализа и логику обсуждения результатов. Испытуемый К. сопоставил с цветочным запахом изображение 8 из нашего набора изображений (рис. 1). Семантические коды цветочного запаха и изображений оказались для него следующими:

Расстояния между семантическими кодами объекта “цветоч- ный запах” и изображений 1—8 соответственно равны: 7, 14, 10, 14, 17, 14, 20, 2. Изображение 8 (изображение круга) отличается по своему семантическому коду от объекта “цветочный запах” меньше, чем все другие изображения: различия обнаружились только в оценках по шкалам “влажный—сухой” и “быстрый—мед- ленный”. Напомним, что испытуемый соединил в эксперименте этот объект именно с изображением 8.

Другой способ представления экспериментальных результатов обсуждаемой серии связан с групповым шкалированием. Известно, что шкалы, одинаково оцениваемые большинством испытуемых однородной группы, более уверенно оцениваются и отдельными испытуемыми, являются для него значимыми, актуальными шкалами объекта, его универсалиями (Артемьева, 1980). Если провести анализ совпадений координат семантических кодов соединенных объектов только по координатам, входящим в

универсалии (мы рассматривали 80% универсалий), то такое совпадение оказывается практически полным: число совпадений входит в 95% квантиль.

Для участия во второй экспериментальной серии отбирались испытуемые, незанятые в опытах по сопоставлению изображений с объектами других модальностей; исключение составляли 16 испытуемых, входящих в сквозную группу — их результаты анализировались отдельно. Всего в этой серии участвовало 66 человек. По рандомизированному плану испытуемым предлагались по одному объекты из разных наборов и давалось задание “Нарисовать то, что предъявлялось”. Далее шкалировались объекты всех наборов и полученные от испытуемых рисунки. Шкалирование объектов и рисунков обрабатывалось как индивидуальное и как групповое. При рассмотрении шкалирования как группового семантический код определяется следующим образом: координата обозначалась числом 2, если более чем 75% испытуемых выбрали левый край соответствующей шкалы; числом 0, если этот выбор сделали менее 25% испытуемых; при выборах, находящихся в интервале 25— 75%, координате приписывалось число 1. Пример типичных изображений объекта “цветочный запах” приводится на рисунке 6: изображения имеют вид круга и стилизованного цветка. Групповые семантические коды самого объекта и его изображений выглядят следующим образом:

Легко видеть, что групповые коды весьма близки друг другу: число совпадающих координат высоко значимо отличается от случайного совпадения — χ 2âû÷ = 17,6 для пары “"цветочный запах" — рисунок "цветок"”; χ 2âû÷ = 14,4 для пары “"цветочный запах"— рисунок "круг"” при χ 2ãð = 10,8 для 99,9% уровня надежности. Если сравнить групповые коды для указанных выше пар по модифицированному критерию Стьюдента, то они окажутся неразли- чимыми для стандартных уровней надежности: Тâû÷ = 0,04 для пары “"цветочный запах" — рисунок "цветок"” и Тâû÷ = 0,08 для пары “"цветочный запах" — рисунок "круг"” при Тãð = 0,104 для 95% уровня надежности.

В дополнительном эксперименте группе музыкантов (8 человек) предлагалось “Сыграть то, что предъявлялось”. Музыкаль-

ные отрывки записывались на магнитофон и дальше шкалировались так же, как рисунки.

Рисунок 6. Изображения объекта “цветочный запах”

Статистический анализ результатов основного (с рисованием) и дополнительного (с проигрыванием на фортепьяно) экспериментов показал, что семантические коды “сконструированных” объектов не обнаруживают статистических отличий от семантических кодов соответствующих им реально предъявлявшихся в эксперименте объектов. Сравнение этих кодов по каждому испытуемому в каждой паре объектов с помощью различных модификаций критерия Стьюдента (непараметрических, подправленных на зависимость координат и т.п.) ни разу более чем на 100 сравнений не дало значимых различий для стандартных уровней значимости. Аналогичные результаты получены при сравнении групповых семантических кодов.

Таким образом, гипотезу о существовании взаимной связи семантических кодов объектов разных модальностей можно счи- тать экспериментально доказанной. Этот факт является сильным аргументом в пользу утверждения о существовании единого механизма семантического оценивания, единой полимодальной семантики. Следующими шагами изучения такого механизма могут быть прямые экспериментальные исследования закономерностей соответствия кодов разных модальностей и разработка теорети- ческой модели и методического арсенала для дальнейшего исследования управления разномодальными семантиками со стороны более глубоких семантических структур. Вторая из этих проблем частично будет обсуждена в последующих параграфах. Здесь же мы приведем некоторые экспериментальные сведения о взаимосвязях разномодальных семантических кодов и о сходствах и разли- чиях семантического оценивания объектов разных модальностей:

визуальной (изображения, цвета), обонятельной (запахи), тактильной (поверхности), вкуса (пищевые продукты), полученные нами и в диссертационном исследовании Н.А.Русиной (1983), выполненном под руководством А.А.Бодалева и нашим.

В одной из серий экспериментальным материалом служили все основные цвета, запахи, вкусовые раздражители, поверхности и изображения плоских геометрических форм. Испытуемые разных профессий (возраст от 25 до 30 лет, образование высшее) шкалировали эти объекты с помощью специального, учитывающего модальную специфичность шкал, 100-шкального семантического дифференциала. В результате шкалирования для каждого объекта были получены комплексы свойств, соответствующие устойчи- вым представлениям о нем, то есть были выявлены семантические универсалии объектов рассматриваемых в эксперименте модальностей. Значимость выявленных универсалий определялась по χ 2–критерию отвержением статистической гипотезы о случайности отклонения от центра. Устойчивость и значимость универсальности выявленных семантических образований доказывались и в дополнительном эксперименте: испытуемым, не участвовавшим в основных сериях, предлагались полученные для каждого набора объектов комплексы свойств и сами наборы объектов. Испытуемые должны были установить соответствие между описаниями и объектами. Статистически значимое число участников эксперимента правильно определяло, какому из описаний соответствует каждый объект: значимость определялась по χ 2-крите- рию с 95% уровнем надежности.

Приведем примеры устойчивых семантических свойств в оценке объектов разных модальностей: