attachments_07-09-2012_11-19-43 / Артемьева Е.Ю. - Основы психологии субъективной семантики

же при смене функциональных состояний: после тренинга-марафо- на, перед экзаменом и т.п. Устойчивость 95% универсалий проверялась также на двух группах испытуемых (студенты-психологи — 8 человек, дизайнеры — 18 человек), для которых шкалирования повторялись через 2 и 2,5 года соответственно после первого эксперимента. Сдвига оценки актуальных свойств не было обнаружено.

Таким образом, мы имеем дело с устойчивыми универсалиями, обладающими весьма жесткими комплексами актуальных свойств изображений, очевидно соответствующих достаточно устойчивым представлениям о геометрических формах, субъективно зафиксированных не только и не столько в геометрических свойствах.

Рассмотрим материал, подтверждающий устойчивость универсалий относительно набора шкал СД. В первых публикациях (Артемьева, 1980) были описаны универсалии, полученные для 83 испытуемых по 16-шкальному семантическому дифференциалу, являющемуся нашей модификацией СД Ч.Осгуда. Впоследствии мы пересмотрели протоколы, полученные в диссертационных работах, выполненных под нашим руководством Л.С.Назаровой, И.Ю.Шурановой и Г.А.Урунтаевой, дипломных — М.И.Яновского, В.В.Капитонова, О.Р.Бондаренко, Т.И.Цыгановой, Т.Н.Денисовой, М.М.Семаго, курсовых — О.Я.Черновой, В.В.Гребенникова, М.Абдулаевой и др., содержащие оценки набора изображений по разным семантическим дифференциалам. Сводная таблица универсалий представлена в таблице 1.

Из данных таблицы 1 с очевидностью следует вывод об устой- чивости универсалий. Естественно поинтересоваться, с какой же психологической реальностью мы работаем, оценивая геометри- ческие формы: с собственно визуальными образами, с вербальной структурой, с вторичным объектом, порожденным по ассоциации?

Самое простое предположение может состоять в том, что в экспериментах по шкалированию оцениваются вербальные обозначе- ния, ассоциативно приписываемые формам. Для того, чтобы проверить это предположение, проводились специальные серии экспериментов. В одной из них участвовали те же испытуемые, что и в основной серии: школьники младших и старших классов, взрослые испытуемые-студенты и конструкторы (всего 70 человек). Серия была непосредственным продолжением эксперимента со шкалированием. По окончании шкалирования всех изображений испытуемого просили сказать, на что похоже каждое изображение.

Затем с испытуемыми проводилась другая серия опытов. Им предлагались те же 16 шкал, что и в предыдущей серии, и слова, которые нужно было прошкалировать: это были слова, названные каждым из них. Всего испытуемому нужно было прошкалировать 8 слов.

Инструкция испытуемым во 2 серии: “Вам дается шкала и Ваши слова, которыми Вы обозначали изображения. Теперь Вы должны каждое слово поместить на правый или левый край шкалы”. Ре-

зультаты выявили довольно сложную картину, существенно зависящую от возрастного среза. Это можно заметить, просто наблюдая за ходом эксперимента в первой серии. Младшие школьники, прежде чем приступить к шкалированию, долго рассматривали изображения, часто, рассуждая вслух, искали, на что похоже каждое изображение, хотя их еще не просили называть изображения. Только после того, как они называли его, начинали оценивать изображение по шкалам.

Óстарших это не происходило в таком явном виде. Одни из них перед шкалированием тоже поворачивали карточку, внимательно рассматривали ее, но многие начали шкалировать изображение в том же положении, в каком оно было предъявлено экспериментатором. И только если оценка признака вызывала затруднение, некоторые начинали поворачивать изображение и рассматривать его со всех сторон. Из субъективных отчетов испытуемых видно, что каждое изображение вызвало какой-то образ, с самого начала уже было похоже на “что-то”, но если оценка изображения по какому-то признаку не совпадала с оценкой возникшего образа, то в качестве шкальной давалась оценка изображения, а не образа-ассоциации. Например, изображение 3 было названо испытуемым “Буратино”, но из пары признаков “приятное — неприятное” на данное изображение был выбран признак “противное”, хотя слово “Буратино” было оценено как приятное.

Óвзрослых испытуемых расхождений в оценках меньше. Рассмотрим типичные примеры оценок для школьников и взрослых испытуемых. Школьник четвертого класса называет изображение 7 “клоуном”, и шкальные профили у этого испытуемого выглядят так:

Девять несовпадений для шестнадцати шкал!

Взрослый испытуемый (студент) называет это же изображение “шприцем” и шкальные профили у него выглядят следующим образом:

Результаты 16 взрослых испытуемых были сведены в таблицы аналогично таблицам первой серии, и соответственные значения сравнивались. Окончательные результаты приведены в таблице 2, где на пересечении столбца, означающего номер изображения и строки, соответствующей одной из шкал, стоит число испытуемых, противоположно оценивших данное изображение, и приписанное ему слово по данной шкале.

Таблица 2

Несовпадение оценок изображений и обозначающих их понятий

Оказалось, что оценки слов и изображений довольно часто не совпадают.

В среднем каждый испытуемый противоположно оценивает понятие и изображение, по крайней мере, по двум признакам. Наиболее несовпадающие пары порождались изображениями 2, 6, 7, 8. Наиболее альтернативными признаками оказались: горя- чий—холодный, старый—молодой, активный—пассивный; наименее расходящимися: добрый—злой, быстрый—медленный, горький—сладкий, несчастный—счастливый.

Итак, оценки изображений и обозначающих их понятий не вполне совпадают. Можно говорить о том, что в первой серии опытов испытуемые оценивали все же не понятия, а некоторые более сложные образы, порождаемые самими изображениями.

Аналогичные результаты были получены при другом порядке оценивания: сначала изображению ставилось в соответствие слово, затем это слово шкалировалось, и только после этого шкалировалось изображение. Как и в описанных выше экспериментах, шкалирование слов и изображений проводилось в разные экспериментальные дни. Выяснилось, что шкальные профили названий и изображений отличаются друг от друга и число шкал с несовпадающими оценками колеблется от 1 до 8. При этом число сохраненных шкал является индивидуально-типологической характеристикой испытуемого. Эта значимая и допускающая теоретическую интерпретацию неустойчивость числа несовпадающих шкал является дополнительным аргументом в пользу того, что объектом, с которым работают испытуемые, является не обозна- чающее понятие, а некоторая другая структура (Артемьева, Бондаренко, 1980).

Сделаем теперь отступление для обсуждения некоторых свойств используемого в эксперименте набора изображений. Мы уже говорили выше, что этот набор оказался в некотором смысле базисным. В одном из дополнительных экспериментов испытуемых (студентов архитектурного института, 25 человек) просили дополнить набор двумя—тремя изображениями так, чтобы он стал исчерпывающим все возможные независимые визуальные формы. В результате 11 человек отказались выполнить задание, утверждая, что “он и так полон”, 3 человека заявили, что “если уж дополнить, то надо менять весь набор”, 11 человек, выполнивших задание, предложили 19 дополнений, являющихся семанти- ческим аналогом изображений исходного набора (имеющих код, совпадающих с кодом одного из изображений исходного набора).

§2. ÂИЗУАЛЬНАЯ СЕМАНТИКА ФОРМ: ОБРАТНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Однако для доказательства того, что универсалии являются реальными координатами форм, мало доказательства их устойчи- вости. Более сильным было бы прямое “восстановление” объекта, существование прямого соответствия между формами и их семантическими атрибуциями.

Нам удалось осуществить экспериментальные проверки гипотезы о существовании такого соответствия.

Первая серия экспериментов состояла в том, что испытуемым, ранее не знакомым с изображением описанного в §1 набора, предъявлялся этот набор и список универсалий и предлагалось установить, какому изображению соответствует каждая универсалия. Список универсалий соответствовал 16-шкальному СД. В несколько сдвинутых экспериментальных условиях (использование списка универсалий, полученных по 25-шкальному СД Ч.Осгуда, предъявление универсалий по одной и т.д.) результаты существенно не менялись. Ошибки узнавания стимулов по списку универсалий не превышали 10%. Для групп, в которых испытуемые имели опыт интроспекции (студенты-психологи) или опыт профессиональной работы с формами (дизайнеры архитектурных мастерских) соответствие устанавливалось безошибочно.

Яркое подтверждение устойчивой категоризации визуальных форм было получено в эксперименте со свободной реконструкцией изображений по списку предъявленных универсалий.

Для участия в этой серии было отобрано 35 испытуемых с развитым чувством формы, т.е. испытуемых, умеющих, по нашему мнению, адекватно осуществлять в рисунке свои намерения. Эти испытуемые не участвовали ранее в экспериментах и не были знакомы с набором изображений. Наборы 90% универсалий предъявлялись испытуемым и давалась следующая инструкция: “Вам дается 8 карточек с наборами различных признаков. Вам нужно на каждый набор сделать по одному изображению, которое соответствовало бы всем признакам каждого набора. Желательно, чтобы вы сделали контурное изображение”. Если испытуемому было непонятно, то ему повторялась инструкция и предъявлялось изображение 7 и список соответствующих ему свойств: горькое, сильное, чистое.

Внимательное рассмотрение рисунка 3, на котором представлены примеры синтезированных испытуемыми изображений, снимает последние сомнения в существовании жестких комплексов актуальных свойств формы. Рисунки с удивительной точностью

Рисунок 3. Обратный эксперимент. Рисунки художников: слева — исходное изображение, справа — синтезированные по списку актуальных свойств

повторяют (неизвестные испытуемым!) исходные контуры. Еще интереснее, но, естественно, много сложнее, обстоит дело с рисунками другой группы испытуемых — испытуемых, практически не умеющих рисовать. Эти рисунки, как правило, развернутые схемы сюжетов или изображений предметов, на первый взгляд мало напоминающие исходные изображения. Но внимательное возвращение к этим рисункам позволяет увидеть, что в большинстве случаев контуры исходного изображения содержатся в синтезированном изображении, иногда огибающая довольно близка к огибающей исходных изображений, иногда — присутствует самый значимый элемент исходного контура (рис. 4).

Во всяком случае, новая группа испытуемых-экспертов (испытуемых, приглашенных для выяснения соответствия) однознач- но и безошибочно установила соответствие между набором синтезированных изображений и исходных контуров.

В другой схеме эксперимента, усложняющей задачу испытуемых, рисунки 10 испытуемых, не учившихся специально рисовать, были смешаны и все 80 рисунков предлагались для сортировки на классы, соответствующие изображениям, 16 другим испытуе- мым-экспертам, знакомым ранее с набором изображений. Результаты сортировки показали, что ошибки описания не превосходят 10%.

Возможность реконструирования объектов по их атрибуциям естественно свидетельствует о том, что эти атрибуции имеют ус-

тойчивую — воспроизводимую и транслируемую структуру. Таким образом, мы имеем право считать доказанным в прямом эксперименте существование визуальной семантики форм (во всяком слу-

чае, того класса форм, которые представлены в нашем наборе).