attachments_07-09-2012_11-19-43 / Артемьева Е.Ю. - Основы психологии субъективной семантики

×ÀÑÒÜ 1. ЛОГИКА ДВИЖЕНИЯ И ИНСТРУМЕНТ

ÃËÀÂÀ I. ÊОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ ОСТОВ ПСИХОЛОГИИ СУБЪЕКТИВНОЙ СЕМАНТИКИ

Принятое в отечественной психологии понимание психического как процесса отражения позволяет считать, что в любом психическом акте человек воспроизводит мир в образе. Собственно, проблема психического и должна ставиться как “...проблема по-

строения в сознании индивида многомерного образа мира, образа реальности” (Леонтьев А.Н., 1983. С. 254). Правда, А.Н.Леонтьев

сказал это по поводу восприятия, но нельзя не согласиться с расширенными интерпретациями этого положения, поскольку весь контекст высказываний А.Н.Леонтьева об образе мира позволяет отнести это суждение к любой форме психического отражения. Тем более, что в реальном психическом акте частные формы (процессы) слиты и неотделимы: “Когда изучается, например, восприятие, то обнаруживается, что в принципе невозможно создать условия, которые позволили бы его отпрепарировать от памяти, мышления, эмоций и т.д.” (Ломов, 1984. С. 54). И субъективный Образ мира строится всеми процессами, являясь самой интегральной характеристикой психического — по словам А.Н.Леонтьева: “Всякое актуальное воздействие вписывается в Образ мира, т.е. в некоторое "целое"” (1983. С. 260).

Уместно подчеркнуть, что речь идет о всяком воздействии: если всерьез заниматься проблемами построения субъективного образа мира, то нужно помнить, что он строится человеком в реальной жизни, в бытии, во всем сложном переплетении деятельностей субъекта — и изучение соответствующих феноменов с необходи-

мостью вступает в противоречие с “...аналитизмом лабораторного эксперимента” (Леонтьев А.Н., 1983. С. 255). Ниже (см. Главу II)

мы будем говорить об этом подробнее — о том, что преодоление этого противоречия — задача нелегкая, но не является неразрешимой. Она требует более внимательного отношения к обсужде-

нию уровня инвариантности экспериментальных результатов, тактики “смягченных” экспериментальных процедур и моделей, возвращения права на существование экспериментов, выполняющих гипотезопорождающую функцию, а не только гипотезопроверяющую.

Образ мира позволяет субъекту работать с преобразованной реальностью. Он позволяет вырваться из гомогенности мира, расставляя акценты значимости и формируя мир предметов. Можно привести многочисленные кибернетические иллюстрации того, что перебор возможностей в организованной среде много эффективнее, чем в гомогенной, что на некотором уровне сложности реакций система не может справиться с гомогенным перебором, что наличие дубль-мира является эффективным способом существования даже для системы автоматов с распределенными функциями (Колмогоров, 1965; Эшби, 1959).

В человеческих же культурах способ организации негомогенности определяет основные черты стиля существования. Проиллюстрируем это примером одного из видов негомогенности, разнопредставленного в разных культурах. В большинстве челове- ческих культур негомогенной является ось времени, разделяясь на прошлое, настоящее и будущее. Эта неоднородность времени позволяет человеку использовать образ предвидимого будущего как регулятор деятельности, причем сильный регулятор: например, было показано, что поляризация людей по свойству иметь “четкий образ будущего—расплывчатый образ будущего” иногда сильнее связана с прогнозом успешности деятельности, чем предсказания личностных тестов (Ezekiel, 1968). Известен ряд психических заболеваний (Melges, Freeman, 1977), характер протекания которых существенно связан с искажением отношений между прошлым, настоящим и будущим. Однако существуют благополучно развивающиеся культуры с иным, чем в европейских культурах, членением времени: отсутствием линейности времени (островные культуры), циклическими отношениями между прошлым, настоящим и будущим (некоторые восточные культуры), гомогенностью времени (древние островные цивилизации). Эти различия переживания времени и временных аспектов субъективного образа мира параллельны хорошо интерпретируемым разли- чиям в технологиях соответствующих культур — преимущественных стилях деятельностей, типах мышления, организации производства, особенностях разделения функций в трудовом процессе (Lee, 1950; Needhan, 1966), то есть субъективное отражение времени

несет на себе следы совокупной деятельности общества и индивида, одновременно регулируя их. Специфика негомогенного отображения организации явлений мира во времени играет существенную роль в особом свойстве человеческого поведения — разделенности во времени причин и следствий, произвольного отнесения во времени удовлетворения ряда потребностей. Именно поэтому мы подробно остановились на этом частном аспекте функционирования субъективного образа мира.

Что касается регуляции деятельности другими образованиями, имеющими отношение к субъективному представлению мира, к образной регуляции вообще, то ей посвящена настолько обширная литература, что простое перечисление исследований разных аспектов такого рассмотрения — регуляция перцептивными образами, категориальная готовность к восприятию и деятельности, смысловая установка и смысловая регуляция и др. — заняло бы много страниц перечнем имен и работ, хорошо известных каждому профессиональному психологу. Специально остановиться нам

хотелось бы только на представлении А.Н.Леонтьева о “вычерпывании” субъективного образа из Мира (Леонтьев А.Н., 1983 в),

подчеркнув, что это представление не является простой констатацией согласия с принципом активности и признанием регулирующей, перестраивающей фон деятельности, роли Образа. Нам кажется, что это представление, впервые в психологической литературе, говорит о возможности и необходимости рассмотрения одновременного, происходящего внутри психического акта движения психического процесса и образа, слияния в психическом акте

процесса, образа и реальности: “Сенсорные модальности ни в коем случае не кодируют реальность: они несут ее в себе” (Леонтьев А.Н.,

1983 в. С. 255). Предполагается также, что прямому экспериментальному изучению подлежит сам Образ мира — некоторая структура, описывающая содержание, принадлежащее самому предметному миру (Там же. С. 261), ибо — позволим себе повторить цитату: “Главное состоит не в том, как, с помощью каких средств протекает этот процесс (имеется в виду "вычерпывание" — Е.А.), а в том, что получается в результате этого процесса”. При этом подчеркивается, что эта структура содержания по сути своей является функциональной: “В образ, картину мира входит не изображение, а изображенное”.

Следовательно, для согласования с этой позицией, встает прямая задача конструктивного поиска способов модельных представлений образа мира и его подструктур.

Естественно, важным предварительным этапом является обсуждение самой возможности существования таких структур, возможности их обнаружения и описания. Такая теоретическая работа ведется (например, Петухов, 1984). В ней специально обсуждалась (и подтвердилась) истинность утверждений: “Представление мира1 должно существовать”, “Представление мира обнаруживаемо как психическая реальность”, “Представление мира доступно объективному психологическому изучению”.

Следующий шаг — подготовка инструментов, позволяющих это образование (Образ мира) описывать.

§1. ÑТРУКТУРЫ СУБЪЕКТИВНОГО ОПЫТА

Естественно, что такое интегральное образование как субъективное представление мира (Образ мира) не образуется из ничего в каждом психическом акте, а несет в себе следы всей предыстории психической жизни субъекта. Ведь всякий психический акт, “всякое душевное движение, как бы просто оно ни было, пред-

ставляет собой результат всего предшествующего и настоящего развития человека” (Сеченов, 1952. С. 430). Понятно также, что

должна существовать структура, организующая эти следы, позволяющая им быть реальными регуляторами и строительным материалом субъективного образа мира — структура субъективного опыта.

Существуют многочисленные исследования, показывающие, что так понимаемый субъективный опыт (структурированные следы предшествующих реализуемому в данный момент психическому акту деятельностей) является регулятором деятельности, и, следовательно, представления мира. Достаточно вспомнить зависимость результатов восприятия от сложившейся в прошлых деятельностях категориальной сетки субъекта (Брунер, 1977), готовности или неготовности ребенка к обучению в зависимости от его предшествующего опыта, срабатываемости или несрабатывае-

мости подсказки в решении творческих задач при разных фазах актуализации структур опыта (Зарецкий, 1983; Тоидзе, 1972), ре-

гуляцию восприятия предметными нормами (в условиях инвертированного зрения), являющимися ничем иным, как структурно

1Термин “представление мира” у В.В.Петухова близок по содержанию к понятию “Образ мира” в узком смысле и эквивалентен термину “ядерная структура образа мира”.

зафиксированным опытом взаимодействия с предъявляемыми объектами в деятельностной предыстории (Восприятие и деятельность, 1976), ряд наших исследований зависимости способа работы с объектами мира от типа субъективного опыта. Об этом же говорят и работы по клинической нейропсихологии, изучавшие распад поведения в целом и частных его форм при различных затруднениях обращения к прошлому опыту или хранения следов (Лурия, 1973; Корсакова, Микадзе, 1982).

Субъективный опыт, подобно образу мира, не может не иметь

поуровневой организации. Говоря об уровневых свойствах образа мира, исследователи (Смирнов, 1981; 1983 а; 1985; Артемьева, Серкин, Стрелков, 1983; Петухов, 1984) различали слои этой струк-

туры. Наиболее существенным является предложенное С.Д.Смирновым (1981) разделение поверхностных и ядерных структур: поверхностные структуры — чувственно оформленное представление о мире, а ядерные — отторгнутые от чувственности, амодальные, знаковые системы — отражение мира в целом. Важным является понимание различия “чувственно оформленного представления о мире” и “мозаики чувственных впечатлений”

как наличия в первом элементов предвидения изменений и способов их стабилизировать (Смирнов, 1985). Начальные этапы гене-

за образа являются переходом от одной чувственной данности к другой, и первый же такой переход (отражение биодинамической ткани движений) и есть “...первая инстанция в движении от поверхностных структур к более глубоким” (Там же. С. 150). Таким образом, индикаторами уровней являются ступень генеза и психический материал (в континууме “чувственное—рациональ- ное”). Не менее существенную логику разделения уровней, на наш взгляд, указал В.В.Петухов (1984) — разделение по “языку” описания: поверхностные структуры — это представления о мире, а ядерные — представления мира. Видимо, аналогична и логика выделения слоев субъективного опыта.

Один из способов “расслоения” может быть связан с фазами формирования следа, второй — с качественной спецификой, “языком” описания следа. Очевидно “слоение” первого типа совпадает с выделением уровней отражения.

Согласно Б.Ф.Ломову (1984), основными уровнями отражения являются перцептивные процессы, представления, рече-мысли- тельные процессы и понятийное мышление. Сенсорно-перцептив- ное отражение формируется в условиях непосредственного взаимодействия субъекта с объектами и развертывается в реаль-

ном масштабе времени — в тот момент, когда объект действует на органы чувств. Однако это не моментальная фотография, ибо сен- сорно-перцептивный уровень включает момент антиципации и выступает как опережающее отражение. Представления — это уже обобщенные образы предметов и явлений: наиболее характерная особенность представления состоит в том, что в нем соединяется наглядность и обобщенность. Как правило, представление о том или другом объекте формируется в процессе его многократного восприятия. Благодаря этому происходит селекция признаков объекта, их интеграция и трансформация: случайные признаки отсеиваются, а фиксируются лишь наиболее характерные, а потому наиболее информативные. В представлении структура образа, поставленного восприятием, меняется — образ схематизируется, приобретая “панорамность” (Ломов, 1984), что дает возможность выхода за наличную ситуацию. Уровень понятийного мышления, по мнению Б.Ф.Ломова — переход к стадии, когда “...как бы разрываются рамки индивидуального опыта, а точнее в индивидуальный опыт включается огромный багаж знаний, накопленных человечеством” (Там же. С. 169).

С такими представлениями трудно не согласиться, если понимать уровни как абстрактно заданные чистые формы, в реальном процессе неразделимо слитые. Если же их рассматривать как реальные фазы реального процесса, то вряд ли можно считать перцептивный уровень, например, уровнем, не использующим общественный опыт: простейшие перцептивные акты регулируются значениями (Восприятие и деятельность, 1976; Артемьева, 1980).

Другим основанием для выделения слоев субъективного опыта является спецификация их по форме фиксации следа деятельности. Внешне деление на слои по этому основанию должно быть похожим на описанное выше, но функционально они различны.

Первый, самый поверхностный слой соответствует первой и второй ступеням генеза — сенсорно-перцептивному и представленческому уровню отражения. Один из модельных конструктов этого слоя — “перцептивный мир” — был предложен Ю.К.Стрелковым (Артемьева, Стрелков, Серкин, 1983). Он задается как множество упорядоченных друг относительно друга объектов, среди которых и тело субъекта. Объекты образуют пространство, движутся относительно субъекта или самих себя. Кроме четырех координат пространства—времени перцептивный мир характеризуется еще значениями и смыслами. Объем перцептивного мира может

меняться: полоса пространственных изменений определяется особенностями органов чувств, на временные растяжения и сжатия оказывают влияние эмоции, а семантические координаты позволяют перцептивному миру выходить за пределы чувственно воспринимаемого. Важно заметить, что “перцептивный мир” более сложное образование, чем, скажем, образ восприятия: наиболее близкий к сенсорному отражению и представлениям, он явно регулируется системой значений и смыслов, то есть неотделим в функционировании от более глубоких слоев субъективного опыта. Специфичность же этого слоя, на наш взгляд, состоит в том, что его “строительный материал”, его фактура — модальные. Элементы перцептивного мира модально представлены, хотя и могут быть результатом обработки более высокой чем перцептивная — результатом прохождения этапа отражения в представлениях и рече- мыслительного этапа. Этот слой, естественно, соотносится с поверхностными структурами образа мира.

Следующий слой — семантический. Следы взаимодействия с объектами зафиксированы в этом слое в виде многомерных отношений: следы атрибутированы субъективным отношением (хоро- ший—плохой, сильный—слабый и т.д.). Инструментально, как известно, такие отношения описываются методами экспериментальной психосемантики, да и по природе они, как будет обсуждаться ниже, близки к семантикам — системам так или иначе понимаемых “значений”. Поэтому мы и называем обсуждаемый слой семантическим. Следы деятельности, зафиксированные в виде отношений, являются результатами всех трех ступеней генеза следа: сенсорно-перцептивного, представленческого, мыслительного (хотя, наверное, необязательно рече-мыслительного, но об этом мы будем говорить позже). При сопоставлении со слоями образа мира, нам кажется, что об этом слое можно говорить как о переходном между поверхностными и ядерными структурами: он не является только поверхностной структурой, потому что уже несет в себе кроме представления о мире некоторую целостную его свертку. Мы можем говорить о системе отношений, о “целом”, о специальном, самом глубоком измерении мира — “пятом квазиизмерении” в терминологии А.Н.Леонтьева (1983 в), том “смысловом поле”, которое является одной из основных образующих амодального образа мира. Но все-таки, это еще не амодальная структура: это системы отношений, отторгнутые от модальностей, но еще членимые по ним. Сами объекты оцениваются здесь как модально представленные (см. Главу V) и целост-

ные структуры допускают разъятие. При описании членения субъективного опыта по слоям этот слой был назван нами “картиной мира”.

Самый глубокий слой, соотносимый с ядерными структурами образа мира и формируемый при участии и самом существенном вкладе понятийного мышления — слой амодальных структур, образующихся при “обработке” семантического слоя. Нам совсем неизвестен “язык” этого слоя, устройство его структуры. Понятно только, что разделителями элементов первой очереди являются

адаптационные координаты: противопоставление “опасный—нео- пасный” во главе иерархии (Артемьева, 1980). Как позволяют су-

дить материалы, полученные под нашим руководством в курсовой работе О.В.Волконской2, разделители второй очереди, скорее всего связаны с разбиением элементов на объекты, ситуации, явления. Забегая вперед, можно предположить, что существенным разделителем является разделение по типу замещающей реальности (см. Главу VII). Этот слой мы будем иногда называть образом мира в узком смысле.

Связь между семантическим слоем и образом мира в узком смысле гипотетически можно представить себе так: самая глубокая структура — Образ мира — внемодальна и относительно статична, так как перестраивается только в результате осуществления действия (такта текущей деятельности), сдвигающего смыслы после достижения или недостижения цели, если цель признается фильтрующими системами достаточно значимой. Семантический слой — картина мира — являет собой структурированную совокупность отношений к актуально воспринимаемым объектам. Она тесно связана с собственно восприятием, в том числе с модальными его аспектами. Она более подвижна, управляется из глубины образом мира, а строительный материал ей поставляет “перцептивный мир” и, возможно, непосредственно восприятие. Картина мира находится в своеобразном отношении гомоморфизма с образом мира: Образ мира управляет ею, отражаясь частью своих (в своем языке представленных) отношений, а картина мира “передает” ему синтезированные по разномодальным свойствам отношения к объектам, связанным с предметом текущей деятельности. Общим для этих двух образований является то, что их элементы — не образы объектов, а образы отношения к ним.

2Волконская О.В. Особенности семантической оценки и реконструкции объектов разной природы: Курсовая работа / МГУ, факультет психологии, 1985.

Более подробно модель взаимодействия слоев субъективного опыта будет рассмотрена в Части 2.

§2. ÏРИРОДА ЭЛЕМЕНТОВ СЕМАНТИЧЕСКОГО СЛОЯ СУБЪЕКТИВНОГО ОПЫТА

Мы уже говорили, что следы деятельности в этом слое фиксируются в форме отношения к объектам, явлениям, ситуациям мира, являющимся предметом или условием текущей деятельности субъекта. Обсудим это несколько подробнее. Вопрос об отношении личности к специализированным объектам как важной личностной характеристики обсуждался в психологии уже в на- чале XX века. В 1920—1930 гг. А.Ф.Лазурский, настаивая на необходимости включения в анализ личности ее “социальной физиономии”, говорил об исключительной важности знания отношения личности к природе, продуктам труда, другим людям и группам, к материальным и культурным ценностям. Эти отноше-

ния использовались им как существенные факторы классификации характеров и личностей (Лазурский, 1922). В.Н.Мясищев

разработал концепцию отношений (“отношений личности”, “психологических отношений”), считая, что “отношения образуют целостную систему индивидуальных, избирательных, сознатель-

ных связей личности с различными сторонами объективной действительности” (Мясищев, 1960. С. 111). Напомним, что одна из

работ В.Н.Мясищева прямо называется “Сознание как единство отражения действительности и отношений к ней человека”. Б.Ф.Ломов говорит о таких отношениях на модально-кибернетическом языке, считая, что “в процессе жизни в обществе у каждого индивида формируется сложнейшая — многомерная, многоуровневая, динамическая — система субъективно-личностных отношений. Ее можно было бы описать как многомерное “субъективное пространство, каждое из измерений которого соответствует определенному субъективно-личностному отношению (к труду,

собственности, другим людям, политическим событиям и т.д.)” (Ломов, 1984. С. 328).

Только что приведенный текст вызывает откровенные анало-

гии с описанием семантических пространств (см., например, Шмелев, 1983 а) и, вполне обоснованное, на наш взгляд, жела-

ние назвать отношениями (в том же смысле, как и у указанных выше авторов: отношение=отраженная связь) атрибутирование объектов любой природы. Так же как отношение к социализиро-

ванным объектам, оно “...вытекает из всей истории развития че- ловека, выражает его личный опыт и внутренне определяет его действия, его переживания” (Мясищев, 1960. С. 111).

Такое применение терминов, наверное, еще не стало традиционным, но оно никак не противоречит общепринятому словоупотреблению: об “...отношении личности к тем объектам, ради которых развертывается его деятельность” говорится, например,

â“Кратком психологическом словаре” (1985 г.) в связи с личностным смыслом.

Отношение к объекту, обнаруживаемое при атрибутировании его в семантическом эксперименте, задается совокупностью проекций общественного опыта, формируется в предыстории личных

деятельностей, в текущей деятельности. По существу, оно, как и значение в подходе тройственного морфизма (Шмелев, 1983 а), является отражением свернутого течения деятельности, ее эмоционального сопровождения: объект атрибутируется, например, как “тяжелый” потому, что в предыстории он имел большой вес (след операции), заставлял испытывать трудности манипулирования с ним (ассоциация), был неуклюжим (метафора), вызывал отрицательное переживание (след эмоции), был объектом сообщения (след когниции) и т.д.

Таким образом, элементы семантического слоя субъективного опыта понимаются нами как следы деятельностей, зафиксированные в отношении к предметам, объектам манипуляции и условиям этих деятельностей. Они, очевидно, близки к “значениям”

âпонимании Л.С.Выготского и “индивидуальным значениям” (“личностным смыслам”) А.Н.Леонтьева. Как известно, Л.С.Выготский (1983. Т. 2) понимал под “значением” совокупность признаков, служащих для классификации и упорядочения объектов, явлений, ситуаций, то есть некоторую систему атрибутирующих отношений. А.Н.Леонтьев вводит значения как аккумуляцию общественно выработанных способов действования с предметами: “За языковыми значениями скрываются общественно выработан-

ные способы (операции "действий, в процессе которых люди изменяют и познают объективную реальность")” (Леонтьев А.Н., 1975.

С. 41) и “...Операции кристаллизуются для сознания в значении.

Овладеть значением чего-нибудь и есть овладеть способом возможного действования с данным предметом” (Леонтьев А.Н.,

1983 а. С. 20), то есть значения можно понимать как “...идеальную форму существования предметного мира”, общественно атрибутированное (чаще всего — зафиксированное в языке) отношение