пытается во всех деталях вести себя так, как вели византийские императоры. Византизация русской культуры при Алексее Михайловиче, реконструкция византийской традиции заставляли искать хранителей этой традиции. Таковыми оказывались представители Юго-Западной Руси, сохранявшие связи с Константинополем в период монгольского ига на великорусских землях. Однако Юго-Западная Русь была частью польского государства и испытала влияние Западной Европы. Сближение с Юго-Западом, Украиной с ее Киево-Могилянской Академией определило своеобразное переплетение византизации и европеизации в русской культуре. В результате византийское и западное влияния способствовали созданию русской культуры нового времени, впитавшей в себя существенные черты обеих традиций, остающейся при этом национальной и самобытной.

XVII в. был временем, когда стало усиливаться общение России с западноевропейскими странами, несмотря на противодействие традиционалистских сил. Потребность в обеспечении

431

государства современными средствами вооружения, необходимость в развитии торговых отношений с другими странами, промышленного производства, в применении новых технических средств заставляли правительство все чаще обращаться за границу и искать там всяких мастеров, которые принесли бы пользу России. В развитии страны наметился новый крупный поворот.

3.4.4. Культура периода Петербургской империи

Поворот произошел типично по-русски, круто и решительно. Споры о смысле и методах петровских преобразований не утихают по сей день. Безусловно, Россия повернула в сторону Европы. Русская культура в петербургский период была подвержена всем европейским веяниям и к концу XIX в. сама приобрела мировое значение. Главное достижение петербургского периода — высвобождение творческих сил

личности, расцвет личностного творчества, осуществление ломоносовской формулы, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рожать». Но при всех видимых переменах оставались неизменными некоторые существенные глубинные механизмы функционирования культуры. Вследствие уже упоминавшегося несоответствия шага времени и шага пространства петровские перемены не могли сразу охватить всех и вся, тем более что осуществлялись они неорганично. Разрыв, существовавший между верхами общества, которые теперь европеизировались, и низами общества,

значительно углубился. Церковь оказалась полностью подчиненной государству. Тем самым она абсолютно потеряла возможность быть духовной воспитательницей народных низов. Низы остались беспризорными.

Рано или поздно социальные перемены должны были вывести их из патриархального состояния, но они оставались без предпосылок выработки позитивной программы новой жизни.

Знаменательная трансформация произошла в Петровскую эпоху и с государством. Петровская государственность превратилась в конечную истину, не имеющую выше себя никакой инстанции, не являющуюся ничьей представительницей и ничьим образом. Человек вручал себя государству, создавалась светская религия государственности. Государство заняло то место, которое в средневековом мировоззрении занимала церковь. Хотя патриархи зависели во многом от светской власти, их влияние на общественную жизнь было значительно сильнее, чем влияние Святейшего Синода в синодальный период, и

432

дело тут не в существовании патриаршества. Государи Московской Руси воспитывались в духе неукоснительного посещения разных церковных служб, строгого соблюдения всех церковных требований и ритуалов. Начиная с Петра I, цари воспитывались по-другому, церковность отодвигалась на задний план.

Реформы Петра I подготовили почву для распространения идей Просвещения в России. В его царствование появилось много новшеств, в частности, газеты, журналы, портретная живопись и др. В страну начали проникать философские и общественно-политические идеи западноевропейских мыслителей. Но в целом движение Просвещения под общим названием «вольтерьянства» получило некоторое распространение в России в 40—60-е гг. XVIII в.

Просвещение было крупным идейным течением, охватившим большинство европейских стран. Просветители с различной степенью глубины и обоснованности стремились проанализировать общественные отношения и государственные формы с позиции свободного, ничем не ограниченного разума. Деятели Просвещения верили в общее благоденствие и искренне желали его... Сталкиваясь с жадностью, лицемерием, ханжеством, духовным убожеством, стяжательством, просветители бичевали эти пороки, веря в то, что путем просвещения, разъяснения их можно устранить и «естественный человек» предстанет во всем блеске своих добродетелей. В этой иллюзии заключался их глубокий трагизм.

Русское Просвещение являет собой неоднородную и многослойную картину. Его характерной чертой было то, что просветительские взгляды исповедывали и пытались проводить в жизнь идеологи «просвещенного абсолютизма». Просвещение не было подготовлено в России внутренним развитием страны, его идеи были позаимствованы в основном у французов небольшой прослойкой интеллигентного дворянства.

Это было неудивительно, ибо в России XVIII в. еще не сложилось «третье сословие» — главный творец и ведущая движущая сила идей Просвещения. Семена, попав на российскую почву, дали иные всходы, чем на Западе. Вскрылись глубинные противоречия между присущими Просвещению идеями социального равенства, внесословной ценности человека и российской действительностью с самодержавным

государством и крепостнической системой. В российском Просвещении были поддержаны в принципе «просвещенное самодержавие» и «просвещенное дворянство» как главное сословие страны. Даже один из наиболее последовательных просветителей Н. И. Новиков отмечал в письме литератору Г. В. Козицкому, что дворяне

433

есть «не что иное, как люди, которым государь вверил некоторую часть людей же, во всем им подобных, в их надзирание».

Если французское Просвещение носило светский характер, то российские просветители не обсуждали вопрос о существовании Бога. Даже М. В. Ломоносов был деистом. Яркой чертой российского Просвещения был патриотизм, чем оно отличалось от космополитизма европейского Просвещения. Впоследствии патриотизм был характерен и для многих видных деятелей русского либерализма. Гуманистические тенденции российского Просвещения проявлялись в том, что наши общественные деятели настаивали на усилении просветительской роли государства, создании разветвленной системы государственного образования, открытии доступа к науке, государственной и общественной жизни талантливым выходцам из низших слоев общества. В этом отношении во многом совпадали взгляды таких разных мыслителей, как А. Кантемир и М. Щербатов, Н. Новиков и А. Радищев, Д. Фонвизин и Н. Карамзин. Большую роль сыграли ученые-просветители, и прежде всего М. В. Ломоносов, в создании русского научного языка.

Оригинальным явлением нашего Просвещения была попытка создания «новой породы людей». Восприняв идею Руссо, согласно которой в условиях полной изоляции от порочной социальной среды из ребенка можно вырастить человека идеального, совершенного во всех смыслах, русские социально-педагогические утописты решили ее осуществить, не учтя, правда, добавления Руссо, что ребенка, дабы его изолировать, нужно поместить на Луну или на необитаемый остров.

В 1764 г. Екатерина II утвердила разработанное И. И. Бецким «Генеральное учреждение о воспитании особого пола юношества». Ставилась цель: воспитать «новую породу, или новых отцов и матерей». Отцы и матери воспитают в тех же правилах своих детей, те — своих «и так следуя из родов в роды в будущие веки». Предусматривалось создать закрытые «воспитательные училища», куда поступали бы дети не старше 5—6 лет, пока они еще не испорчены дурным влиянием и неправильным воспитанием. Находясь в училище до 18—20 лет, они даже с ближайшими родственниками должны встречаться только в определенные дни и в присутствии воспитателей. Надлежало воспитывать такие качества, как страх божий, похвальные склонности, трудолюбие, учтивость, благопристойность, «соболезнование о бедных», знание «домостроительства», «отвращение от всяких продерзостей», опрятность. Интересно, что в качестве «экспериментального материала» избирали бедных дворянских сирот и вообще неимущих дворян, безродных

434

подкидышей, нищих, которых родители были не в состоянии прокормить. Вот кто должен был стать «людьми новой породы» . Открытие Московского воспитательного дома нашло в стране немедленный отклик. В Петербурге появился его филиал, крупные администраторы стали открывать подобные учреждения в своих губерниях, дворяне, купцы и даже смекалистые крестьяне последовали их примеру. Реальная жизнь показала, что сочинять уставы и проекты куда проще, чем претворять их на практике. С такой быстротой, как оно и начиналось, все движение сошло на нет. Екатерина II потеряла интерес к эксперименту и забыла Бецкого, который долго умирал одиноким слепым стариком.

Культура России XIX века являет пример невиданного взлета в своих вершинных достижениях. Ни в какое другое время в России не рождалось столько гениев мировой величины, внесших такой вклад в сокровищницу общечеловеческих достижений. Очень ярко и образно об этом сказал А. М. Горький: «Гигант Пушкин, величайшая гордость наша и самое полное выражение духовных сил России, а рядом с ним волшебный Глинка и прекрасный Брюллов, беспощадный к себе и людям Гоголь, тоскующий Лермонтов, грустный Тургенев, гневный Некрасов, великий бунтовщик Толстой и больная совесть наша Достоевский, Крамской, Репин, неподражаемый Мусоргский, Лесков: все силы на то, чтобы создать положительный тип русского человека, и, наконец, великий лирик Чайковский и чародей языка Островский, не похожие друг на друга, как это может быть у нас, на Руси, где в одном и том же поколении встречаются люди как бы разных веков, до того они психологически неслиянны. Все это грандиозное создано Русью менее чем в сотню лет. Радостно, до безумной гордости, волнует не только обилие талантов, рожденных Россией XIX века, но поражающее разнообразие». Все это позволило назвать данный период «золотым веком» русской культуры.

«Золотой век» был подготовлен всем предшествующим развитием русской культуры, особенно петровскими реформами. С начала XIX в. в русском обществе наблюдается небывало высокий патриотический подъем. Еще более усилившийся с началом войны 1812 г., он способствовал углублению понимания национальной общности, развитию гражданственности. Искусство активно взаимодействовало с общественным сознанием, формируя его в национальное. Усиливалось развитие реалистических тенденций и национальных черт культуры.

Культурным событием колоссальной важности, с точки зрения отражения национального самосознания, стало появление

435

«Истории государства Российского» H. M. Карамзина. По свидетельству А. С. Пушкина, «появление сей

книги наделало много шуму... Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную»16. П. А. Вяземский писал: «Карамзин — наш Кутузов 12 года, он спас Россию от

нашествия забвения, воззвал ее к жизни, показал нам, что у нас отечество есть, как многие о том узнали в 12 году»17.

Н. М. Карамзин был первым, кто на рубеже XVIII—XIX вв., может быть, интуитивно, но почувствовал, что самым главным в русской культуре наступающего XIX в. будут усилия по решению проблемы ее национальной самоидентичности. Следом за Карамзиным шел Пушкин, решавший задачу соотнесения своей национальной культуры с другими культурами, затем появилось «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева

— философия истории России, стимулировавшее дискуссию между славянофилами и западниками.

В рамках модифицированных основ этих идейных направлений и по сей день ведется спор об историческом предназначении России, ее прошлом, настоящем и будущем. За этими направлениями скрывались две линии в развитии русской культуры XIX в. Одна из них — культурно-самобытная в широком смысле слова, направленная на выявление глубинных механизмов национальной культуры, закрепление наиболее устойчивых, не меняющихся ценностей. Другая линия — модернизаторская в широком смысле слова, направлена на изменение содержания национальной культуры, включение ее в так или иначе понимаемый общемировой культурный процесс. «Золотой век» характеризуется относительным равновесием этих двух линий, поэтому великие творения его гениев гармоничны и общепризнаны как национальная классика. Ярчайший пример — творчество А. С. Пушкина.

Особое место в культуре «золотого века» занимала литература. Она сыграла главную стабилизирующую и созидательскую роль в своих вершинных творениях. Классики русской литературы всегда тяготели к объемному многомерному мировосприятию, сохраняющему многозначность и образность. Классическая литература XIX в. была больше чем литературой. Она стала синтетическим явлением культуры, оказалась по сути дела универсальной формой общественного самосознания, выполняя миссию социальных наук. Многие просвещенные люди русского общества строили свою жизнь, ориентируясь на высокие литературные образцы.

К середине XIX в. русская культура становится все более известной на Западе. Н. И. Лобачевский, положивший начало

436

современным представлениям о строении Вселенной, стал первым прославившимся за рубежами России ученым. П. Мериме открыл Европе Пушкина. В Париже был поставлен «Ревизор» Гоголя. Во II половине XIX в. европейская и мировая известность русской культуры усиливается, в первую очередь благодаря литературе, произведениям И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского. Впервые в XIX в. культурный обмен между Россией и Европой приобрел двусторонний характер, русская культура приобрела европейское и мировое значение. Россия выразила себя в понятных для Запада формах, не утратив своего своеобразия.

Несмотря на все грандиозные достижения культуры «золотого века», глубокий культурный раскол, в значительной степени вызванный петровскими преобразованиями, не был преодолен. По переписи населения в России в 1897 г. было только немногим более 20% грамотных. Роковым для страны стал террористический акт 1 марта 1881 г., немногим спустя полгода после пушкинской речи Ф. М. Достоевского, страстно призывавшего к единству русской культуры, провозгласившего ее мировую миссию, основанную на «всемирной отзывчивости». Равновесие двух линий в культуре нарушилось. Возобладали радикальные модернистские идеи в своем разрушительном виде. «Золотому веку» русской культуры наступил конец. Хотя был еще «серебряный век», культурный созидательный подъем уже не мог уравновесить и обуздать вскипающую волну революционного нигилизма.

Начало XX в. — это серебряный век русской культуры. Российская изящная словесность никогда не знала такого богатства и разнообразия поэтической рубрики: А. Блок, С. Есенин, В. Маяковский, В. Хлебников, В. Брюсов, И. Северянин, Н. Гумилев — вот далеко не полный перечень талантов, заявивших о себе впервые в начале, века. Окончательно сформировалось появившееся еще во II половине XIX в. течение русского космизма, приверженцами которого были очень многие несхожие между собой писатели, ученые,

философы (Д. И. Менделеев, К. Э. Циолковский, В. С. Соловьев, Н. Ф. Федоров, П. А. Флоренский, В. И. Вернадский и др.). Их объединяло убеждение в том, что развитие человечества все более приобретает формы некой общепланетарной общности. Космос и человек, природа и человек оказываются неотделимы, и надо уметь изучать вместе будущее человека и будущее природы. Вершиной научного направления в космизме стало учение В. И. Вернадского о ноосфере, очень актуальное и в наши дни.

Согласно этому учению, человечество постепенно становится

437

основной силой, определяющей своей деятельностью эволюцию Земли, и на определенной стадии оно должно будет принять на себя ответственность за будущее биосферы для сохранения возможности своего существования и дальнейшего развития. Биосфера должна превращаться в ноосферу, т, е. в сферу разума.

Сложилась самобытная русская философия, ее выдающимися представителями стали Н. А. Бердяев, С. Н.

Булгаков, Л. И. Шестов, П. А. Флоренский, И. А. Ильин и др. Одной из особенностей русской философии, по словам А.Ф. Лосева, было «чисто внутреннее, интуитивное познание сущего, его скрытых глубин, которые могут быть постигнуты не посредством сведения к логическим понятиям и определениям,

а только в символе, в образе посредством силы воображения»18.

Русская культура находилась на грани крупных качественных перемен, которые не состоялись вследствие революции. Возможно, сущностью качественных перемен стало бы так называемое славянское Возрождение, идея которого витала в умах некоторых видных деятелей серебряного века, а суть должна была заключаться в «религиозном усвоении античности»19.

3.4.5. Культура советского периода

Значительная часть населения России, потеряв веру в царя и доверие к церкви, сделала своей религией большевизм и совершила революцию. Однако между христианской эсхатологией и большевистской утопией существует серьезное различие, хорошо показанное немецким философом Г. Рормазером:

«Фундаментальное отличие утопии, в том числе и социалистической, от христианской эсхатологии состоит в том, что последняя исторически, политически осуществляется как настоящее, а не как будущее! Христианская эсхатология не содержит в себе никакого другого смысла, кроме идеи о том, как сделать человека способным к восприятию настоящего, в то время как утопическое мышление рисует будущее как результат отрицания настоящего. Утопия реализуется в процессе вызволения человека из на-

стоящего, когда человек теряет свое настоящее. Христианская эсхатология, напротив, выводит человека из овладевшей им безумной веры в будущее, озабоченной тем, что человек всегда только должен или хочет жить, но никогда не живет. Эта эсхатология ориентирует его на настоящее»20. Таким образом, утопия,

ориентированная на будущее, дает санкцию на разрушение настоящего. Этим и страшны революции.

438

Цена революции для России и русской культуры весьма высока. Многие творцы культуры вынуждены были покинуть Россию. Российская эмиграция XX в. дала удивительно много мировой культуре и науке. Можно привести немало имен людей, творивших в физике, химии, философии, литературе, биологии, живописи, скульптуре, которые создали целые направления, школы и явили миру великие примеры народного национального гения.

Вклад мыслителей русского зарубежья в мировой философе кий процесс, переводы и издания их трудов на основных языках мира значительно содействовали признанию русской философии как полнокровной и самобытной. Национально-своеобразные ценности и идеи русской философской мысли заняли достойное место в западном сознании. Они имеют приоритет и в постановке целого ряда проблем культурологии,

истории философии, философии истории. К их числу относятся осмысление роли православия в развитии русского народа, анализ национальной специфики культуры России, постановка вопросов об основных чертах русской нации в XX в., о «русской идее» и др.

Культурная жизнь в советской России обрела новое измерение. Хотя до начала 30-х гг. существовал относительный плюрализм, действовали различные литературные и художественные союзы и группировки, ведущей была установка на тотальный разрыв с прошлым, на подавление личности и возвеличивание массы, коллектива, что являлось полным отрицанием главного итога петербургского периода. Раздавались даже призывы сжечь Рафаэля во имя нашего завтра, разрушить музеи, растоптать искусства, цветы. Пышным цветом расцвел социальный утопизм, наблюдался мощный порыв к новым формам жизни во всех ее сферах, выдвигались различные технические, литературные, художественные, архитектурные проекты вплоть до экстравагантных. Например, шла речь о коммунистическом преобразовании всего быта. Планировалось строить такие жилые дома, в которых были бы только небольшие уединенные спальни, а столовые, кухни, детские комнаты становились общими для всех.

Отрицание бессмертия души вело к идее бессмертия тела. Помещение тела Ленина в мавзолей было связано и с надеждой когда-нибудь воскресить его. В подсознании русского народа всегда теплилась надежда на возможность бессмертия тела. Н. Ф. Федоров считал главной проблему «воскрешения отцов» . Коммунизм,

замахнувшийся на создание царства Божьего на Земле, получил одобрение у народа еще и потому, что поддерживал веру в телесное бессмертие. Смерть ребенка в

439

«Чевенгуре» А. Платонова — главное доказательство того, что коммунизма еще нет. Поколение людей, выросшее в условиях советской мифологии, было потрясено физической смертью Сталина, не отсюда ли такое грандиозное «великое прощание» и не рухнула ли после этой смерти на подсознательном уровне вера в коммунизм?

Большевизм довел до логического конца сформировавшуюся в европейской мысли XVIII—XIX вв. идею активного преобразования, переделки природы, создав концепцию преобразования природы. Уже в первые годы советской власти Л. Д. Троцкий заявлял, что, покончив с классовыми врагами, большевики начнут переделывать природу. У А. М. Горького в 30-томном собрании сочинений, вышедшем в 50-е гг., можно найти статью под названием «О борьбе с природой». В других статьях Горький утверждал, что «в Союзе Советов происходит борьба разумно организованной воли трудовых масс против стихийных сил природы и против той «стихийности» в человеке, которая по существу своему есть не что иное, как инстинктивный анархизм личности»21. Культура, по Горькому, оказывается насилием разума над зоологическими инстинктами людей. Теоретические выкладки реализовывались на практике в послевоенном «великом сталинском плане преобразования природы». После смерти Сталина было прекращено строительство