Тема 6. Особенности управления многонациональными корпорациями (мнк) и совместными предприятиями (сп)

Соотношение фактора национальной культуры и других факторов внешней среды для функционирования МНК и СП.

Типы организационных структур в многонациональных корпорациях. Трудности, связанные с конкретными типами структур.

Сравнение стратегий американских, европейских и японских МНК и их связи с особенностями национальной бизнес-культуры.

Особенности создания и функционирования СП: мотивация создания СП, подбор партнеров, набор персонала, система оплаты труда, подготовка и переподготовка кадров.

Заключение.

Взаимодействие национальных бизнес-культур в России.

Культурный шок и его преодоление.

Формы подготовки менеджеров для работы с представителями других бизнес-культур.

Понятие «социальное пространство» употребляется сегодня, по крайней мере, в трех смыслах. Первый – трактует социальное пространство, как пространство, где проживает некоторое сообщество (по типу ньютоновского «пространства – вместилища тел»). Данный подход развивается в традициях микросоциологии (А. Щюц). Действительно, наличие или отсутствие физических препятствий между коммуникантами существенно влияет на протекание и «плотность» социальных контактов («забудется любовь и горе, когда два сердца разделяет море…»). Второй подход ставит знак равенства между социальным пространством и пространством социальных статусов («министр выше, чем зам. министра»). Наиболее ярко у П. Бурдье. Здесь категория «социальное пространство» совпадает с понятием «социальная стратификация», и его наличие оправдывается только необходимостью стилистического характера. Третий подход предполагает, что на структуру физического (географического) пространства накладывается особая символическая «сетка», существенно, порой радикально, трансформирующая географическую структуру. Она-то и создает социальное пространство (Ч. Тилли). Самым простым и показательным примером такого «творения» социального пространства в отличие от физического выступают государственные и административные границы, запретные районы и т.д. Эти объекты отсутствуют в качестве географической данности, но определяют характер и тип коммуникаций, структуру транспортных путей и многое другое. Именно из этого, третьего понимания термина мы и будем исходить.

Социальные метафоры при этом подходе, распространяясь на территорию, сливаются с ней, превращаются в квазифизические объекты. Для обозначения такой натурализации, укоренения в природе Н. Луман ввел понятие инвизибилизация. Социальное пространство инвизибилизируется и для социального агента становится безусловной данностью, частью природы. Для того, чтобы семантика социального пространства распространялась на некую, значимую территорию, необходим источник социальной метафорики, социального символизма. Причем, единый источник. В ситуации, когда источников больше, чем один социальный символ не может укорениться «в природе», остается только названием места. Тем самым нарушается целостность социального пространства, а вместе с ним беспроблемность организации социального взаимодействия, целостность социального коллектива, включенного в данное социальное пространство. Таким образом, наличие смыслового центра, выступающего источником социальной метафорики выступает необходимым, но не достаточным условием становления социального пространства. Такой центр должен обладать или подавляющим ценностным преобладанием над всей территорией (Рим в Европе) или преобладанием силовым. В любом случае он должен обладать возможностью подавить иной источник социальных метафор. В новое время таким и символическим, и силовым ресурсом обладал лишь один субъект – государство. Оно и создавало властное пространство, в котором оказывались возможными иные макросоциальные конструкты: страна, народ, нация и социальные институты более низких онтологических уровней.

Однако, отгораживаясь от «внешних» источников структурирования социального пространства, подавляя источники внутренние, государство одновременно допускает на «своей» территории иной источник социальных смыслов, иное властное пространство – местное самоуправление. В данном разделе диссертации прослеживается, каким образом и в противопоставлении с чем в период с XVI по XIX века возникает принципиально новый тип концептуализации социальной организации – территориальное государство, монополизировавшее ресурсные (материальные и символические) потоки на определенной территории. В рамках философского дискурса Нового Времени выделяются следующие признаки государства:

1.государство выступает основным источником и проводником символизации физического пространства, превращая его из территории в страну, в социальное пространство;

2.государство выступает как социальный институт, легитимизирующий все остальные социальные институты;

3. собственная легитимизация государства осуществляется только признанием его со стороны онтологически равных субъектов (других государств);

4. власть государства распространяется на определенной географически конкретной территории, на которой и происходит конструирование социально-пространственных форм;

5. как территория, так и ее население выступают как единый и гомогенный объект, который порождается метафорикой территориального государства и одновременно служит его трансцендентным ценностным обоснованием (страна, народ как верховный суверен и универсальный легитиматор);

6. государства отсекает и пресекает все внешние попытка к осуществлению насилия в том числе символического.

Подобный тип концептуализации приводит к возникновению государства, первоначально как технической структуры в рамках вселенского проекта «Империи Христианства», а затем и символической сущности. Это стало адекватным интеллектуальны «ответом» европейских стран на катаклизмы эпохи Возрождения и ресурсный голод.

Однако, подобный тип осмысления социального был не единственным. Индивидуальная связь человека с Богом, концептуализированая еще Августином, воплотилась в либеральной традиции индивидуальной свободы и самоорганизации. Соответственно, параллельно с территориальным государством, был сформирован эффективный институт, порождающий и канализирующий в необходимом направлении активность социальных агентов – местное самоуправление. Именно он позволил с одной стороны обеспечить гомогенность правового пространства государства и эффективность управления, с другой минимум личной свободы гражданина, необходимый для проявления инициативы. Противоречия между двумя различными типами социальной организации снималось их различной природой. Государство – территориальное образование и способ организации, а местное управление личностное. Тем самым разрешался классический парадокс агентности/структурности. Активность агента порождается онтологически иной структурой нежели та, что организует социальное пространство. Философский анализ того, как этот институт вводился в иных типах организации социального пространства и особенности его введения в наши дни описаны нами в следующей главе диссертации.