семинар 1 (17 января) / Литература / Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада

Глава VII Материальная жизнь

вримском мире, ее описывает Витрувий, и его описание показы­ вает, что римляне внесли в устройство водяных мельниц суще­ ственное усовершенствование, заменив горизонтальные колеса на вертикальные с зубчатой передачей, которая соединяла гори­ зонтальную ось колеса с вертикальной осью жерновов. И все же правилом оставался ручной жернов, который вращали рабы или животные. В IX в. мельница уже распространена на Западе: 59 мельниц упомянуты в полиптихе богатого аббатства Сен-Жер- мен-де-Пре. Но еще в X в. «Сен-Бертинские анналы» описывали сооружение аббатом водяной мельницы близ Сент-Омера как «дивное зрелище нашего времени». Интенсивное распростране­ ние водяных мельниц приходится на XI—XIV вв. Так, в X в.

водном из кварталов Руана существовали две мельницы, в XII в. появляются пять новых, в XIII — еще десять, в XIV в. — уже четырнадцать.

Средневековый плуг также почти несомненно происходит от колесного плуга, описанного еще в I в. Плинием Старшим. Он распространялся и медленно совершенствовался в раннее Сред­ невековье. Филологические исследования позволяют считать весьма правдоподобным распространение плуга в славянских землях — в Моравии перед вторжением венгров в начале X в. и, может быть, во всех землях славян до аварского вторжения 568 г., поскольку относящаяся к нему совокупность терминов яв­ ляется общей для различных славянских ветвей и, следователь­ но, предшествующей их разделению, которое последовало за про­ движением аваров. Но еще для IX в. трудно сказать, какому виду орудия соответствовали саггисае, упоминаемые каролингскими картуляриями и полиптихами. Равным образом среди мелких орудий труда рубанок, например, изобретение которого часто приписывают Средним векам, был известен с I в.

Сдругой стороны, правдоподобно, что изрядное число «сред­ невековых изобретений», которые не являются греко-римским наследием, было заимствовано на Востоке. Это, вероятно, каса­ ется (хотя и не доказано) ветряной мельницы: она была известна еще в Китае, затем в Персии в VII в., ее знали в арабской Испа­ нии X в., и лишь в конце XII в. она появляется на христианском Западе. Однако локализация первых ветряных мельниц, былое существование которых прослеживается ныне в ограниченной

239

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

30,31. БОКАЖИ И РАВНИНЫ

зоне вокруг Ла-Манша (Нормандия, Понтье, Англия), а также типовые различия между восточной мельницей, не имеющей крыльев, но оборудованной сквозными проемами в стене, кото­ рые направляли ветер на большие вертикальные колеса, запад­ ной мельницей с четырьмя длинными крыльями и мельницей средиземноморского типа с многими треугольными полотнища­ ми, натянутыми с помощью тросов (как это можно видеть еще и поныне в Микенах и Португалии), — все это допускает воз­ можность независимого появления ветряной мельницы в трех названных географических зонах.

Но какова бы ни была значимость распространения этих технологических достижений, то, что характеризует, несмотря ни на что, технический универсум средневекового Запада в большей мере, нежели недостаток изобретательского гения, так это его

240

Глава VII Материальная жизнь

32. Вестон Пинкни (1593 г.) 33. Вестон Пинкни

32, 33. СЛЕДЫ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ НА ЛАНДШАФТЕ СОВРЕМЕННЫХ ОТКРЫТЫХ ПОЛЕЙ

рудиментарный характер. Совокупность технических недостат­ ков, трудностей, узких мест — вот что прежде всего держало сред­ невековый Запад в примитивном состоянии. Совершенно оче­ видно, что в широком плане ответственность за эту бедность и технический застой нужно возложить на социальные структу­ ры и ментальные установки.

Одно лишь господствующее меньшинство светских и цер­ ковных сеньоров испытывало и могло удовлетворять потребно­ сти в предметах роскоши, которые прежде всего импортировались из Византии или мусульманского мира (драгоценные ткани, пря­ ности). Часть сеньориальных потребностей удовлетворялась за счет продуктов, не требовавших ремесленной или промышлен­ ной переработки (охота давала дичь для питания и меха для одеж­ ды). Требовалось лишь небольшое количество изделий от некото­ рых категорий специалистов (золотых дел мастеров, кузнецов).

241

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

Основная масса населения хотя и не поставляла сеньорам столь дешевую и пригодную для эксплуатации рабочую силу, как антич­ ные рабы, но все же была довольно многочисленна и достаточно подчинена экономически, чтобы, используя простейшие орудия труда, содержать господствующие классы и обеспечить собствен­ ное скудное существование. Это, однако, не означает, что господ­ ство светской и духовной аристократии имело одни лишь нега­ тивные, тормозящие последствия для развития техники. В неко­ торых сферах потребности и вкусы господствующего класса сти­ мулировали известный прогресс. Так, обязанность для лиц духов­ ного звания, и особенно для монахов, иметь как можно меньше связей с внешним миром, включая связи экономические; желание избавиться от материальных забот, чтобы посвятить себя opus Dei — собственно духовным занятиям (богослужение, молитвы), так же как и обет благотворительности, который обязывал их за­ ботиться об экономических нуждах не только своей многочислен­ ной familia, но и о пришлых бедняках и нищих путем раздачи про­ довольствия, — все это побуждало их развивать в какой-то мере техническое оснащение. Идет ли речь о первых водяных или вет­ ряных мельницах, об усовершенствовании сельскохозяйственной техники — мы часто видим в авангарде монашеские ордены. Не случайно то тут, то там в раннее Средневековье изобретение водя­ ной мельницы приписывали святому, который поставил ее в дан­ ном районе, — например, Оренсу Ошскому, построившему в IV в. мельницу на озере Изаби, или Цезарию Арелатскому, который в VI в. соорудил ее в Сен-Габриеле на Дюрансе.

Эволюция вооружения и военного искусства, имевших важнейшее значение для военной аристократии, способствова­ ла прогрессу металлургии и баллистики.

Церковь, как мы видели, была заинтересована в усовершен­ ствовании измерения времени для нужд церковного календаря, а также в строительстве храмов — первых больших зданий Сред­ невековья; она подхлестывала технический прогресс не только в строительном деле, но и в изготовлении инструментов, средств транспорта, в прикладных искусствах — таком, как искусство витража.

И все же ментальность господствующих классов оставалась антитехнической. На протяжении почти всего Средневековья,

242

Глава VII Материальная жизнь

до XIII в., отчасти и позже, орудие труда, инструмент, самый труд в своих технических аспектах появлялись в литературе или ис­ кусстве только как символы. Нашим представлениям о мельни­ це, винном прессе и двуколке мы обязаны христологическим аллегориям мельницы и мистического пресса или колеснице Ильи-пророка, которые нам преподносит, в частности, «Hortus Deliciarum» XII в. Некоторые орудия труда появляются в средне­ вековой иконографии лишь как символический атрибут свято­ го. Так, сапожное шило весьма часто изображается в качестве тра­ диционного орудия пыток, которым подвергали некоторых му­ чеников — например, св. Бенигна Дижонского или даже самих святых покровителей сапожников Крепина и Крепиниана. Вот особенно показательный факт. Вплоть до XIV в. св. Яков Млад­ ший изображался с сукновальным вальком, которым один из па­ лачей проломил ему в Иерусалиме череп. Позже изображение валька как орудия мученичества исчезает, его заменяет другой ремесленный инструмент, стальной чесальный гребень: измени­ лось общество и его ментальность.

Не существует, вне всяких сомнений, иной сферы средне­ вековой жизни, нежели техническая, в которой с такой антипро­ грессивной силой действовала бы другая черта ментальности: отвращение к «новшествам». Здесь еще в большей мере, чем в прочих сферах, нововведение представлялось чудовищным гре­ хом. Оно подвергало опасности экономическое, социальное и ду­ ховное равновесие. Новшества, обращенные на пользу сеньора, наталкивались, как мы увидим ниже, на яростное или пассивное сопротивление масс.

В течение долгого времени на средневековом Западе не было написано ни одного трактата по технике; эти вещи казались не­ достойны пера, или же они раскрывали бы некий секрет, кото­ рый не следовало передавать.

Когда в начале XII в. немецкий монах Теофил писал трак­ тат «О различных ремеслах», то он стремился не столько обучить ремесленников и художников, сколько показать, что техническое умение есть божий дар. Английские трактаты по агрикультуре XII в., как и руководства по ведению хозяйства (самое известное из которых принадлежит Уолтеру Хенли), а также «Флета» — всего лишь еще сборники практических советов. Только с появлением

243

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

в начале XIV в. трактата «О выгодах сельского хозяйства» болонца Пьетро ди Крещенци можно говорить о возобновлении тра­ диции римских агрономов. Другие так называемые «труды по технике» — всего лишь эрудитские, часто псевдонаучные ком­ пиляции, не имеющие большого документального значения для истории естественных знаний. Таковы трактаты «О названиях инструментов» Александра Некхама, «О растениях» Альберта Великого и даже «Правила для сбережения земель», которые Робер Гросстест составил в 1240 г. для графини Линкольн.

Слабость технического оснащения в Средние века прояви­ лась прежде всего в самых его основах. Это преобладание руч­ ных орудий над механизмами, малая эффективность оборудова­ ния, убогое состояние сельскохозяйственного инвентаря и агро­ техники, результатом чего были очень низкие урожаи, скудость энергетического обеспечения, слабое развитие средств транспор­ та, а также техники финансовых и коммерческих операций.

Механизация практически не сделала никакого качествен­ ного прогресса в Средние века. Почти все употреблявшиеся то­ гда механизмы были описаны учеными эллинистической эпохи, главным образом александрийскими, которые нередко намеча­ ли и их научную теорию. Средневековый Запад, в частности, не ввел ничего нового в системы трансмиссий и преобразования движения. Пять «кинематических приводов» — винт, колесо, кулачок, стопор, шкив — были известны в античности. Еще один из таких приводов, кривошип, изобретен, кажется, в Средние века. Он появился в раннее Средневековье в простых механизмах (таких, как вращающийся жернов, описанный в утрехтской псал­ тыри в середине IX в.), но распространился, по-видимому, лишь к концу Средних веков. Во всяком случае, его наиболее эффек­ тивная форма, система шатун-кривошип, появилась только в конце XIV в. Правда, многие из этих механизмов или тех ма­ шин, которые античность знала часто лишь в качестве курьез­ ных игрушек — таковы александрийские автоматы, — получили распространение и приобрели реальную эффективность имен­ но в Средние века. Определенное эмпирическое умение средне­ вековых работников позволяло им также восполнить в той или иной мере недостаток знаний. Так, комбинация кулачкового вала

244

Глава VII Материальная жизнь

и пружины, которая позволяла приводить в действие ударные орудия — такие, как молоты и дробилки (maillets), — заменяла в некоторой степени неизвестную систему шатун-кривошип.

Можно ли если не объяснить ментальностью этот застой техники преобразования движения, то по меньшей мере связать его с некоторыми научными и теологическими концепциями? Несмотря на труды Иордана Неморария и его школы в XIII в., аристотелева механика не была самым плодотворным научным вкладом философии, хотя и не следует приписывать Аристоте­ лю, как это делали в Средние века, трактат «О механике», автор которого остается неизвестным. Даже в XIV в. ученые, которые более или менее решительно критиковали физику и преимуще­ ственно аристотелеву механику — такие, как Бредвардин, Оккам, Буридан, Орем, теоретики «импульса» (impetus), — оставались, как и сам Аристотель, пленниками метафизической концепции, которая в корне подрывала их динамику. «Импульс», как и «за­ печатленная сила» (virtus impressa), оставался именно «силой», «движущей способностью» — метафизическим понятием, из которого выводился процесс движения. Впрочем, в основе этих теорий движения по-прежнему лежали теологические вопросы.

Показательный пример такого подхода продемонстриро­ вал в 1320 г. Франсуа де Ла Марш, который задался вопросом, «заключена ли в таинствах некая сверхъестественная сила, кото­ рая им формально присуща». Это побудило его поставить про­ блему о том, «может ли в искусственном инструменте находить­ ся (или быть полученной от внешнего действователя) некая сила, внутренне присущая этому инструменту». В этой связи он ис­ следовал случай свободно брошенного в воздух тела и заложил тем самым, как это справедливо было отмечено, основы физики «импульса».

К этому теологическому и метафизическому затруднению (handicap) присоединилось определенное безразличие по отно­ шению к движению, которое кажется мне еще в большей мере, чем безразличие ко времени, характерной чертой средневековой ментальности, хотя обе эти категории вроде бы связаны, посколь­ ку для Фомы Аквинского, так же как для Аристотеля, «время есть число движения». Средневековый человек интересовался не тем, что движется, а тем, что неподвижно. Он искал покоя — quies.

245

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

Напротив, все то, что неспокойно, «искательно», казалось ему суетным — эпитет, обычно прилагаемый к этим словам, — и немного дьявольским.

Не будем преувеличивать воздействия этих доктрин и экзи­ стенциальных тенденций на технический застой. В слабом раз­ витии средневековых «машин» проявилось прежде всего общее технологическое состояние, связанное с определенной экономи­ ческой и социальной структурой.

Когда некоторые усовершенствования и появлялись, как, например, в станках с вращательным движением, то они либо возникали позднее — такова система вращения посредством кривошипа, применяемая в прялках, появившихся около 1280 г. в рамках кризиса производства дорогих тканей (речь идет о прял­ ке, приводимой в действие рукой пряхи, которая чаще всего ра­ ботала стоя; ножная педаль появилась только с системой шатункривошип), либо же их применение было ограничено работой с непрочными материалами, что объясняет, почему мы распола­ гаем очень немногими предметами, выточенными в Средние века. Гончарный круг пришел из доисторических времен, вра­ щательное устройство с воротом существовало в классической античности, некоторым усовершенствованием средневековой эпохи была, вероятно, всего-навсего ременная передача с двумя педалями, которую можно видеть на витраже Шартрского собо­ ра XIII в.

Применение подъемных механизмов было стимулировано быстрым развитием строительства — особенно церквей и зам­ ков. Однако более обычным был, несомненно, подъем строитель­ ных материалов по наклонной плоскости. Подъемные машины, которые нисколько не отличались (во всяком случае, по принци­ пу) от античных — простые лебедки с возвратным блоком, кра­ ны типа «беличье колесо», — оставались курьезами или редко­ стями, и использовать их могли одни лишь князья, города и не­ которые церковные общины. Таков был малоизвестный меха­ низм, называемый «ваза», которым пользовались в Марселе для спуска на воду кораблей. Монах Жерве восхищался в конце XII в. талантом архитектора Гильома из Санса, который доставил из Кана знаменитый камень для реконструкции собора в Кентербе­ ри, уничтоженного пожаром в 1174 г. «Он построил хитроумные

246

Глава VII Материальная жизнь

машины, чтобы загружать и разгружать корабли, а также подни­ мать камни и раствор». Удивление вызывал также подъемный кран, действовавший по принципу беличьего колеса, которым оборудовались в XIV в. некоторые порты. Будучи редкостью, он везде вызывал интерес и поэтому фигурирует на многочислен­ ных картинах. Одним из первых обзавелся таким краном Брюг­ ге, а в Люнебурге и Гданьске и сегодня еще можно увидеть его отреставрированные экземпляры. Любопытен также первый домкрат, известный по рисунку Виллара де Оннекура в первой половине XIII в.

До появления огнестрельного оружия в артиллерийском деле также продолжала действовать эллинистическая традиция, усовершенствованная римлянами. Предками средневековых метательных орудий были скорее «скорпион» или «онагр», опи­ санные в IV в. Аммианом Марцеллином, нежели катапульта или баллиста. Одно из этих орудий, «требюше», метало снаряд по­ верх высоких стен, тогда как другое, «мангонно», посылало свои ядра ниже, но дальше; кроме того, его можно было лучше наво­ дить. Но во всех случаях оставался в силе принцип пращи.

Само слово «машина» прилагалось, впрочем, на средневе­ ковом Западе (как и в поздней Римской империи, где под mechanici понимались военные инженеры) лишь к осадным ору­ диям, которые, в общем-то, были лишены всякой технической изобретательности. Такую «машину» описал Сугерий в своем «Жизнеописании Людовика VI Толстого», рассказывая о штурме королем замка Гурне в 1107 г.: «Чтобы разрушить замок, изго­ товляют, не мешкая, военные приспособления. Воздвигается высокая машина, возвышаясь своими тремя этажами над сра­ жающимися; нависая над замком, она должна помешать лучни­ кам и арбалетчикам первой линии передвигаться внутри замка и подниматься на стены. Вследствие этого осажденные, непре­ рывно, днем и ночью, стесняемые этими приспособлениями, не могли больше оставаться на стенах. Они благоразумно старались найти убежище в подземных норах и, коварно стреляя из луков, опережали смертельную угрозу со стороны тех, кто возвышался над ними на первом зубчатом ограждении осадной башни. К этой машине, которая высилась в воздухе, пристроили деревян­ ный мост, который, достаточно протягиваясь вверх и спускаясь

247

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

полого к стене, должен был обеспечить бойцам легкий проход в башню...»

Оставалось использование для ремесленных (или, если угодно, промышленных) нужд водяной мельницы. В этом, на­ ряду с новой системой упряжи, состоял крупный технический прогресс Средневековья.

Средние века — это мир дерева. Древесина была универ­ сальным материалом. Часто посредственного качества, ее брусы в любом случае были невелики по размеру и кое-как обработа­ ны. Большие цельные брусы, которые служили для постройки зданий, корабельных мачт, несущих конструкций — то, что на­ зывалось le merrain, — трудно поддавались рубке и обработке; это были дорогие материалы, если не предметы роскоши. Сугерий, отыскивая в середине XII в. деревья достаточно большого диаметра и высоты для остова аббатства Сен-Дени, считал чу­ дом, что ему удалось найти их в долине Шевреза.

Такое же чудо приписывали в начале XIV в. св. Иву. Лес был такой ценностью, а высокий ствол — вещью настолько редкой, что требовалось чудо, чтобы не погубить его небрежной обра­ боткой.

«Святой Ив, увидев, что собор в Трегье грозит обрушиться, отправился к могущественному и славному сеньору Ростренену и изложил ему нужды церкви. Сеньор... наряду с другими веща­ ми даровал ему всю необходимую древесину, какую можно най­ ти в рощах и лесах. Святой послал дровосеков рубить и перево­ зить лучшие и желанные деревья. Так был срублен и доставлен строевой лес, потребный для сего благочестивого и святого дела...

Когда приглашенный святым искусный архитектор определил размеры церкви, он приказал рубить балки, согласно правилам геометрии, в надлежащих, как ему казалось, пропорциях. Одна­ ко скоро он обнаружил, что балки оказались слишком коротки­ ми. И вот с причитаниями он рвет на себе волосы... и, красный от стыда, берет веревку, идет к святому, падает перед ним на ко­ лени и говорит ему, перемежая речь воплями, слезами и стона­ ми: „Что мне делать? Как посмею я снова предстать перед тобой? Как смогу пережить такое бесчестие и возместить великий ущерб, что причинил церкви Трегье? Вот мое тело, моя шея, а вот и ве-

248