семинар 1 (17 января) / Литература / Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада

Глава I

РАССЕЛЕНИЕ ВАРВАРОВ (V—VII ВВ.)

Средневековый Запад зародился на развалинах римского мира. Рим поддерживал, питал, но одновременно и парализовал его рост. Прежде всего Рим передал средневековой Европе в на­ следство драматичную борьбу двух путей развития, символизи­ руемую легендой о происхождении города, согласно которой Рим, замкнутый стеной, восторжествовал над Римом без границ и без стен, о котором тщетно мечтал несчастный Рем.

Римская история, которой положил начало Ромул, остава­ лась, даже в период наибольших успехов, лишь историей гран­ диозного закрытого мира. Город благодаря завоеваниям собирал вокруг себя все более обширные земли, пока его территория не достигла оптимальных для его обороны размеров, и тогда он

вI в. решительно закрылся пограничным валом, этой своего рода китайской стеной западного мира. Под защитой этого укрепле­ ния город занимался эксплуатацией и потреблением, сам ничего не производя: после эллинистической эпохи не появилось ника­ ких технических новшеств, хозяйство поддерживалось за счет грабежа и победоносных войн, которые обеспечивали приток рабской рабочей силы и драгоценных металлов, черпаемых из накопленных на Востоке сокровищ. Он великолепно преуспел

вискусстве самосохранения: война — всегда оборонительная, не­ смотря на видимость завоеваний; право строилось на прецеден­ тах, предотвращая нововведения; дух государственности обес­ печивал стабильность институтов; архитектура — по преиму­ ществу искусство жилища.

11

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

Этот шедевр консерватизма, каким была римская цивили­ зация, со второй половины II в. под воздействием сил разруше­ ния и обновления подвергся эрозии.

Мощный кризис III в. пошатнул постройку. Единство рим­ ского мира стало разваливаться; его сердце, Рим и Италия, было парализовано и не снабжало кровью части тела империи, которые пытались начать самостоятельную жизнь: провинции сначала эмансипировались, а затем перешли в наступление. Испанцы, гал­ лы, выходцы с Востока все более заполняли сенат. Родом из Испа­ нии — императоры Траян и Адриан, из Галлии — Антонин; при династии Северов императоры — африканцы, а императрицы — сирийки. Эдикт Каракаллы предоставил в 212 г. право римского гражданства всем жителям империи. Как и успех романизации, это возвышение провинций свидетельствовало об укреплении центробежных сил. И средневековый Запад унаследовал эту борь­ бу — между единением и обособлением, стремлением к христи­ анскому единству и тягой к национальной самостоятельности.

Нестабильность имела и более глубинные истоки: Запад терял средства существования, уходившие на Восток. Золото, ко­ торым оплачивался ввоз предметов роскоши, утекало в восточ­ ные провинции, бывшие производителями и посредниками в крупной торговле, монополизированной купцами — евреями и сирийцами. Города Запада хирели, восточные города расцветали.

Основание Константинополя, этого Нового Рима, импера­ тором Константином (324—330) как бы материализовало пере­ мещение центра тяжести римского мира к Востоку. Этим же расколом будет отмечен и средневековый мир: несмотря на уси­ лия, направленные на объединение Запада и Востока, преодолеть различия в их развитии отныне не удастся. Будущая церковная схизма была вписана уже в реалии IV в. Византия продлила жизнь Рима до 1453 г., но при всей видимости процветания и мощи это была лишь агония римского мира. Западу же, оскудевшему и варваризированному, суждено было на исходе Средневековья об­ рести новые силы и вырваться на мировые просторы.

Более того, римская цитадель, из которой некогда выходи­ ли легионы за пленными и добычей, сама оказалась осажденной и принужденной к сдаче. Последняя крупная победоносная вой­ на датируется временем правления Траяна, и золото даков стало

12

Глава I Расселение варваров

последним подспорьем римского процветания. К внешним не­ удачам добавилась внутренняя стагнация, и прежде всего демо­ графический кризис, обостривший нехватку рабской рабочей силы. Во II в. Марк Аврелий еще сдерживал натиск варваров на Дунае, где он и умер в 180 г., но в III в. империя подверглась напа­ дению со всех сторон, и если оно стихло, то не столько благодаря военным успехам иллирийских императоров конца столетия и их преемников, сколько благодаря примирению, достигнутому за счет признания варваров, принятых в армию или допущен­ ных к расселению на окраинах империи, конфедератами и союз­ никами. Так впервые началось смешение народов, столь харак­ терное для Средневековья.

Некоторые императоры верили, что еще смогут заклясть судьбу, отказавшись от прежних богов, чье покровительство ока­ залось бесплодным, и признали нового бога христиан. Успехи Константина казались оправдывающими эти надежды: под эги­ дой Христа преуспеяние и мир как будто возвращались. Но это была всего лишь краткая отсрочка, христианство оказалось не­ верным союзником Рима. Структуры римского мира нужны были церкви лишь как форма, в которую можно было отлиться, как опора или средство самоутверждения. Религия вселенского призвания, христианство не рисковало замкнуться в границах одной цивилизации. Конечно, оно стало главным наставником средневекового Запада, которому передало римское культурное наследие. Конечно, оно восприняло от Рима и его истории склон­ ность к самозамыканию. Но наряду с религией закрытого типа западное Средневековье создало также и более открытый ее ва­ риант; и диалог этих двух ликов христианства стал доминирую­ щим в ту переходную эпоху.

Десять веков потратил средневековый Запад, чтобы сделать выбор между стоявшими перед ним альтернативами: замкнутая экономика или открытая, сельский мир или городской, жизнь в одной общей цитадели или в разных самостоятельных домах.

Если в кризисе римского мира III в. можно обнаружить начало переворота, благодаря которому зародится средневековый Запад, то варварские нашествия V в. можно рассматривать на законном основании как событие, ускорившее преобразование,

13

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

придавшее ему катастрофический разбег и глубоко изменившее весь вид этого мира.

Германские вторжения были в V в. не внове для римского мира. Не останавливаясь на кимврах и тевтонах, побежденных Марием в начале II в. до Р. X., стоит вспомнить, что начиная с правления Марка Аврелия (161 —180) германцы оказывали по­ стоянное давление на империю. Вторжение варваров — суще­ ственный элемент кризиса III в. Галльские и иллирийские импе­ раторы конца III в. на время устранили эту угрозу, но, если гово­ рить о западной части империи, глубокий рейд аламанов, фран­ ков и других германских племен, опустошавших в 276 г. Галлию, Испанию и Северную Италию, предвещал великое нашествие V в. Нанесенные им раны — разоренные деревни, разрушенные города — были уже неизлечимы; он ускорил упадок сельского хозяйства, оскудение городов, убыль населения и социальные перемены: крестьяне вынуждены были искать хотя и тяжкого для них покровительства крупных собственников, становящихся также и предводителями военных отрядов, положение колонов все более сближалось с положением рабов. Отчаяние крестьян нередко выливалось в восстания; выступления африканских циркумцеллионов, галльских и испанских багаудов приняли в IV— V вв. эндемический характер.

На Востоке в это время появились готы, которым суждено было, проложив дорогу на Запад, сыграть в его истории важней­ шую роль. В 269 г. они были остановлены императором Клавди­ ем II близ Ниша, но они заняли Дакию, а их блестящая победа 9 августа 378 г. над императором Грацианом при Адрианополе если и не была решающим событием, как пишут о нем многие историки-романофилы («На этом можно остановиться, — гово­ рит Виктор Дюрюи, — ибо от Рима уже ничего не осталось, ни верований, ни институтов, ни курий, ни военной организации, ни искусства, ни литературы — все исчезло»), то по крайней мере это был удар грома, предвещающий ливень, который должен был затопить римский Запад.

О готах мы осведомлены лучше, чем о большинстве дру­ гих завоевателей, благодаря сочинению Иордана, историка, не­ сомненно, пристрастного, поскольку он сам был варваром по происхождению, и неточного, ибо он писал в середине VI в. Но

14

Глава I Расселение варваров

он пользовался достоверной устной и письменной традицией, в частности утраченной «Историей готов» Кассиодора. Истори­ ки и археологи, в общем, подтверждают указанный Иорданом путь странствий готов: из Скандинавии к Азовскому морю через Мекленбург, Померанию и болота Припяти. Около 230 г. они основали свое государство в южной России. «С этого остро­ ва Скандзы, как бы из мастерской, производящей племена, или, вернее, как бы из утробы, порождающей племена, — пишет Иор­ дан, — вышли некогда готы с королем своим по имени Бериг...

Вскоре они продвинулись на места ульмеругов (Восточная Поме­ рания)... Когда там стало их слишком много, они решили, в прав­ ление пятого короля после Берига, свое войско вместе с семьями двинуть дальше. В поисках более обширных земель и удобных для поселения мест готы пришли в Скифию... Восхитившись плодо­ родием тех краев, они перекинули туда половину войска, после чего мост, переброшенный через реку, рухнул, так что невозмож­ но было ни вернуться, ни переправиться остальным, поскольку та местность окружена со всех сторон зыбкими болотами».

Причины варварского нашествия для нас не столь важны. Демографический рост и привлекательность более плодородных земель, на что указывает Иордан, по-видимому, сыграли свою роль лишь благодаря изначальному импульсу, полученному, ско­ рее всего, от изменения климата, похолодания, которое на про­ странстве от Сибири до Скандинавии должно было сократить площадь земледельческих и животноводческих угодий и выну­ дить варварские народы, подталкивая друг друга, двинуться на юг и запад вплоть до окраин западного мира. Благодаря им Бри­ тания стала Англией, Галлия — Францией, в Испании появилась Андалусия, названная в честь вандалов, а в Италии — Ломбар­ дия, сохранившая имя своих поздних завоевателей лангобардов.

Более важны для нас отдельные аспекты этого нашествия. Прежде всего это было почти всегда бегство вперед. Завоевате­ ли — это беженцы, подгоняемые другими, более сильными или более жестокими, чем они. Их собственная жестокость часто про­ истекала из отчаяния, особенно когда римляне отказывали им в убежище, коего они обычно миролюбиво испрашивали.

Святой Амвросий в конце IV в. точно ухватил последо­ вательность этих вторжений: «Гунны набросились на аланов,

15

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

аланы — на готов, готы — на тайфалов и сарматов; готы, изгнан­ ные со своей родины, захватили у нас Иллирию. И это еще не конец!»

Иордан в свою очередь подчеркивает, что если готы и взя­ лись за оружие против римлян в 378 г., то лишь потому, что их разместили на малой территории без средств к существованию и римляне за золото продавали им мясо собак и других поганых животных, вынуждали отдавать детей в рабство за скудную пищу. Против римлян их вооружил голод.

Позиция римлян по отношению к варварам была обычно двоякой. В зависимости от обстоятельств и политических расче­ тов они подчас принимали наседавшие на них племена, селили их на положении федератов и в этом случае уважали их своеоб­ разные обычаи, нравы. Таким образом они умеряли их агрессив­ ность, превращая себе на благо в солдат и крестьян, пополняя нехватку военной и рабочей силы.

Императоры, прибегавшие к такой политике, не заслужи­ ли благодарности сторонников традиционного отношения к вар­ варам, в соответствии с которым они считались скорее живот­ ными, нежели людьми. Такова была вторая, более характерная для римлян позиция. «Константин, — пишет греческий историк Зосима, — открыл ворота варварам... и стал виновником кру­ шения империи».

Аммиан Марцеллин винит Валента в слепоте, когда тот в 376 г. организует переправу готов через Дунай. «Множество людей было направлено с поручением обеспечить всем необхо­ димым для переправы этот дикий народ. Были приняты меры, чтобы никто из будущих разрушителей Римской империи, даже будучи при смерти, не остался на том берегу... И вся эта спешка, весь этот переполох ради того, чтобы приблизить крушение рим­ ского мира». Так же отзывается он и о Феодосии, большом друге готов, «amator generis Gothorum», по словам Иордана.

Некоторые из этих варварских народов заслужили особую славу своим уродством и свирепостью. Вот гунны в знаменитом описании Аммиана Марцеллина: «Их дикость превосходит все мыслимое; с помощью железа они испещряют щеки новорожден­ ных глубокими шрамами, чтобы в зародыше уничтожить волося­ ную растительность, поэтому и старея они остаются безбороды-

16

Глава I Расселение варваров

ми и уродливыми, как евнухи. У них коренастое телосложение, сильные руки и ноги, широкие затылки; а шириной своих плеч они внушают ужас. Их скорее можно принять за двуногих живот­ ных или за те грубо сделанные в форме туловищ фигуры, что высекаются на парапетах мостов... Гунны не варят и не приготав­ ливают себе пищу, они питаются лишь корнями диких расте­ ний и сырым мясом первых попавшихся животных, которое они иногда предварительно согревают, держа его, сидя на лошади, промеж ляжек. Они не нуждаются в крыше над головой, и у них нет домов, равно как и гробниц... Тело они прикрывают полотном или сшитыми шкурками полевых мышей: они не ведают разли­ чия между домашней и выходной одеждой и, однажды облачив­ шись в свое тусклое одеяние, не снимают его, пока оно не разва­ лится от ветхости... Они кажутся пригвожденными к своим ло­ шадям... ибо и едят и пьют не сходя с них на землю, даже спят

ивысыпаются, склонившись к тощим шеям своих скакунов».

Илангобарды в VI в. после множеств зверств также снис­ кали известность своей жестокостью и охарактеризованы как «дикие более страшной дикостью, чем обычно бывает дикость германцев».

Конечно, языческие авторы этих текстов, будучи наследни­ ками греко-римской культуры, испытывали ненависть к варва­ рам, унижающим, разрушающим и уничтожающим их культу­ ру. Но и многие христиане, для кого Римская империя являлась предначертанной Провидением колыбелью христианства, выра­ жали то же отвращение к завоевателям.

Святой Амвросий видел в варварах бесчеловечных врагов и призывал христиан защищать с оружием в руках «отечество от варварского нашествия». Епископ Синезий Киренейский на­ зывал всех завоевателей скифами, которые были символом вар­ варства, и приводил строки из «Илиады», где Гомер советует «из­ гнать проклятых псов, что спущены Судьбой».

Другие тексты звучат, однако, в иной тональности. Святой Августин, не переставая оплакивать беды римлян, отказывался видеть во взятии Рима Аларихом в 410 г. нечто большее, чем про­ сто горестное событие, каких римская история знала немало, и подчеркивал, что в отличие от многих прославленных римских полководцев, снискавших известность разграблением захваченных

17

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

городов и уничтожением их жителей, Аларих согласился признать за христианскими церквами право убежища и уважал его. «Все совершенные во время недавнего бедствия, постигшего Рим, опустошения, избиения, грабежи, поджоги и издевательства — обычное явление для войны. Но что было необычным, так это то, что варварская дикость чудесным образом обернулась такой мягкостью, что в самых больших базиликах, выбранных и пред­ назначенных для спасения народа, никто не был избит и никого не тронули, никто оттуда не был уведен в рабство жестокими врагами, а многих сочувствующие враги сами препровождали туда, чтобы сохранить им свободу. И все это свершилось во имя Христа, благодаря тому, что настало христианское время».

Но особенно поразительный текст вышел из-под пера про­ стого монаха, который в отличие от епископов аристократиче­ ского происхождения не склонен был щадить римские соци­ альные порядки. Около 440 г. Сальвиан, монах с острова Лерен, называвший себя «священником из Марселя», написал трактат «О божественном управлении», представлявший собой аполо­ гию Провидения, где он попытался объяснить варварское на­ шествие.

Для него причина катастрофы — внутренняя, то есть это грехи римлян, в том числе и христиан, которые развалили импе­ рию и предали ее в руки варваров. «Римляне сами себе были вра­ гами худшими, нежели внешние враги, и не столько варвары их разгромили, сколько они сами себя уничтожили».

В чем же упрекать варваров? Они ведь не ведают истинной веры и если грешат, то делают это неосознанно. У них иные нра­ вы и культура. Как можно их осуждать за то, что они — другие?

«Саксонские люди жестоки, франки коварны, гепиды без­ жалостны, гунны бесстыдны. Но столь ли предосудительны их пороки, как наши? Столь ли преступно бесстыдство гуннов, как наше? Заслуживает ли коварство франков такой же хулы, как наше? Достоин ли пьяный аламан такого же порицания, как пья­ ный христианин? Подлежит ли алчный алан тому же суду, что и алчный христианин? Удивителен ли обман со стороны гунна или гепида, если они не знают, что это грех? И что поразительно­ го в ложной клятве франка, если он считает это обычным делом, а не преступлением?»

18