Сборник тезисов участников межвузовской научно-практической интернет-конференции по юр. психологии

Среди состоящих на учете выделяются воспитанники, склонные к побегу,

суициду, имеющие психические отклонения, имеющие низкий социальный статус в коллективе осужденных, осужденные за насильственные преступления и т.д. Они требуют более серьезной индивидуальной работы в связи с изменением эмоционального состояния и настроения, риском деструктивного поведения.

Воспитанники, содержащиеся в строгих условиях содержания.

Большинство ребят осознают свое положение, не удовлетворены им и ждут помощи в изменении ситуации к лучшему. Основное желание – получить признание собственной индивидуальности. Общее недоверие себе и миру,

неумение принять иную точку зрения мешает достигать взаимопонимания с окружающими. Укрепляется оборонительная позиция в виде протеста и обвинения других, что поддерживает нестабильность поведения. Упорство в достижении цели, стремление в установлении теплых дружеских связей и эстетическая направленность, надежда на помощь сотрудников – благоприятная почва для работы с ними.

Как правило, случаи злостного нарушения режима воспитанниками связаны с отсутствием у них перспективы досрочного освобождения; наличием у прибывающих из СИЗО новичков большого количества взысканий; большим процентом воспитанников с психическими отклонениями (48 % состоят на учете у психиатра).

В опыте нашего взаимодействия в соответствии с выявленными особенностями воспитанников были определены группы для оказания необходимой помощи и поддержки. Воспитанники, испытывающие проблемы эмоционального плана (вновь прибывшие в ВК, стоящие на профучете,

имеющие низкий социальный статус в коллективе осужденных и др.),

приглашались на занятия эмоционально-волевой тренировки; занятия по арт-

терапии; занятия с использованием релаксирующих упражнений.

Воспитанники с проблемами в общении приглашались на занятия по развитию навыков эффективного общения и т.д. Результаты последующих обследований

61

позволяют сделать вывод о своевременности оказанной помощи, поскольку обнаруживается улучшение эмоционального состояния и настроения воспитанников.

Индивидуально-групповая дифференциация работы с воспитанниками позволяет предотвращать возникновение межличностных конфликтов,

осуществлять помощь в их разрешении. Как правило, участниками конфликтов являются осужденные среднего и низкого статуса; вновь прибывшие воспитанники и уже содержащиеся в ВК. Причинами конфликтов являются неприязненные отношения, сложившиеся до заключения под стражу

(осужденные проживали в одном поселке) и сложившиеся неприязненные отношения в СИЗО (осужденные находились в одной камере).

В связи с этим в карантинном отделении необходима специальная профилактическая работа, направленная на анализ всей информации о вновь прибывающих воспитанниках, прогнозирование возможных вариантов их поведения, группы риска по возникновению конфликтных отношений,

вариантов распределения по отрядам, стратегий и тактики взаимодействия и контроля со стороны все задействованных в общении сотрудников: мастера,

учителя, сотрудники режимного и воспитательного отделов.

Особое место занимают конфликты, связанные с наличием страхов у воспитанников по поводу предвзятого отношения со стороны других воспитанников. В связи с этим важной составляющей работы является оказание воспитанникам помощи в развитии навыков эффективного общения,

толерантного поведения, саморегуляции поведения и эмоционального состояния в кризисной ситуации. В этом отношении воспитанникам колонии весьма важен позитивный опыт общения со сверстниками, развивающимися в нормативной среде и имеющими позитивный социальный опыт в различных сферах взаимодействия с социумом.

62

Психическое состояние жертв преступлений, получивших ожоговую травму

Захарченко Д.А., студентка факультета Юридической психологии Московского городского психолого-педагогического университета, Москва Научный руководитель – доктор психологический наук,

профессор Дозорцева Е.Г.

По данным Минздравсоцразвития РФ ежегодно ожоговую травму получает более 700 тысяч человек. Термическая травма представляет значительную угрозу жизни и здоровью человека, а еѐ лечение является длительным и болезненным, что является значительным стрессом для пациента.

При этом важную роль могут играть обстоятельства, при которых была получена травма. В частности, более 85% пострадавших получают ожоговую травму в быту и более 10% – на производстве. В России отсутствует статистика по ожогам, полученным насильственным путѐм, однако в США доля подобных пациентов составляет 1,5-4,5% (Dorn и соавторы, 2001; Kaufman и соавторы,

2007; Varghese и соавторы, 2003), в Германии – 3,5% (Theodorou и соавторы, 2009), в Великобритании – 2,5% (Malic и соавторы, 2007). Важно отметить, что подобные данные собраны по отдельным учреждениям, а не по странам в целом.

Нами была поставлена цель выявить специфические особенности психического состояния жертв преступлений, получивших ожоговую травму.

Сложность выполнения подобной работы связана, прежде всего, с небольшим количеством такого рода больных, что позволяет сделать лишь некоторые предположения о предмете исследования. Нами было проведено исследование состояния пациентов, находившихся на стационарном лечении в отделении острых термических поражений НИИ скорой помощи им.

Н.В. Склифосовского. Основную группу составили три человека – Е., жен., 46

лет; Н., жен., 42 года и В., муж., 45 лет. Все они получили травму в результате противоправных действий. Е. и Н. имели повреждения относительно лѐгкой

63

степени, в обоих случаях нанесѐнные знакомыми людьми – мужем и сожителем соответственно. Ожоги были нанесены кипятком. Травма В. является намного более тяжѐлой, его поджѐг неизвестный ему человек. В группу сравнения вошли больные, которые получили ожоги, схожие по глубине и площади с теми, которые получили пациенты из основной группы, но при иных обстоятельствах. Также учитывался возраст. Важным был факт отсутствия патологий в области психического здоровья.

Как показывают исследования, проведенные К.И. Шнайдер (2008) и А.А.

Зениной (2009), для ожоговых больных в целом характерен высокий уровень как личностной, так и ситуативной тревожности, причем значения обоих показателей являются достаточно сбалансированными (по шкалам тревожности Спилбергера-Ханина). К.И. Шнайдер исследовала также уровень депрессии у ожоговых больных при помощи опросника депрессивности Бека (BDI).

Средний балл составил 18,9, что говорит об умеренно выраженной депрессии.

Мы предположили, что аналогичные тенденции будут характерны и для тех больных, которые получили ожоговую травму насильственным путем. В то же время мы ожидали наличия некоторых специфических характеристик их состояния, касающихся, в частности, процесса переживания травмы.

Для исследования психического состояния жертв преступлений,

получивших ожоговую травму, нами были применены следующие методы:

беседа, анализ медицинской документации, психодиагностические опросные методы (шкала ситуативной и личностной Спилбергера-Ханина, опросник депрессивности Бека (BDI)).

Обследование испытуемых из группы сравнения показало, что больные,

получившие травму при обстоятельствах, отличных от противоправных, как правило, не пребывают в депрессии (средний балл по опроснику депрессивности Бека (BDI) – 8,17), а также имеют умеренный уровень тревожности (средние баллы по шкалам ситуативной и личностной тревожности соответственно – 32,5 и 31,67). При этом необходимо отметить,

что больные в группе сравнения по соматическому состоянию находятся ближе

64

к Е. и Н., так как пациентов, близких по состоянию к В., нами найдено не было

– подобные повреждения являются чрезвычайно тяжѐлыми и встречаются нечасто.

В основной группе психодиагностические опросные методы были применены лишь в случаях Е. и Н. Они демонстрируют высокий уровень ситуативной тревожности, который, однако, заметно отличается от показателей личностной тревожности (56 и 27 баллов соответственно у Е. и 76 и 45 баллов – Н.). В ходе беседы больные также проявляли особую озабоченность собственным будущим, так как полученная травма требовала значительного изменения жизненных условий после выписки из стационара, потому что их травмы нанесены им мужем и сожителем. И Е., и Н. демонстрировали желание полного прекращения отношений с человеком, нанѐсшим им травму.

Немаловажно то, что повреждения в обоих случаях не носили опасности для внешнего вида пациенток и никаким образом не ограничивали возможности физического и социального функционирования, то есть последствия непосредственно травмы для дальнейшей жизни испытуемых были незначительными. Что касается депрессивных проявлений, больная Е. по результатам исследования с помощью опросника депрессивности Бека получила 5 баллов (отсутствие депрессии), а больная Н. – 40 баллов (тяжѐлая депрессия). Следует также отметить, что Е. прежде не становилась жертвой насильственных действий, в то время как Н. смогла сообщить о множестве подобных эпизодов.

Что касается особенностей процесса переживания, то в беседе больные,

получившие травму насильственным путѐм, чаще обращались к теме собственной роли в происшедшем с ними, винили себя. Особенно это было актуально для В., который не знал человека, нанесшего ему травму, а также его мотивов. При этом он часто спрашивал, почему с ним так поступили, чем он это заслужил. Не находя ответа, В. начинал винить себя ещѐ более активным образом.

65

Таким образом, жертвам преступлений, получившим ожоговую травму, свойственен высокий уровень тревоги, однако это касается в первую очередь тех, кто получил травму в результате действий хорошо знакомого или близкого им человека. При этом для жертв преступлений, получивших ожоговую травму в результате действий неизвестного им человека, свойственно повышенное внимание к причинам нанесения им травмы. Также стоит отметить, что для одной из обследованных нами больных характерна проблема виктимности.

Данные выводы позволяют составить более чѐткие гипотезы для последующих исследований, требующих большего количества эмпирического материала для их проверки.

Список литература:

1.Смирнов С.В., Луковцева З.В., Борисов В.С., Шнайдер К.И. Некоторые приѐмы психологической помощи ожоговым больным // Материалы 2 съезда комбустиологов России. М., 2008.

2.Dorn T.W., Still J.M., Law E., Still R. Assault by burning – a retrospective review with focus on legal outcomes // Journal of Burn Care & Rehabilitation. 2001. №

22 (9).

3.Kaufman M.S. Burns as a result of assault: associated risk factors, injury characteristics, and outcomes // Journal of Burn Care & Reseach. 2007. № 28 (1).

4.Malic C.C. Burns inflicted by self or by others – an 11 year snapshot // Burns. 2007. № 33 (1).

5.Theodorou P. Cologne burn centre experience with assault burn injuries // Burns.

2009. № 35 (8).

6.Varghese T.K. Adult assault as a mechanism of burn injury // Archives of Surgery. 1990. № 125 (2).

66

Профессиональная деформация следователя

Иванов И.Т., студент юридического факультета ГОУ ВПО «Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации», Москва Научный руководитель – кандидат психологических наук Котлярова Л.Н.

Деятельность следователя характеризуется наличием властных полномочий, процессуальной регламентированностью средств и сроков следствия, практической оперативностью, высокой формализованностью,

преодолением возможного противодействия заинтересованных в этом лиц,

обширной специальной коммуникативностью, сопровождается высоким нервно-психическим напряжением (Столяренко А.М., 2001).

Всвязи с повышенной психической напряженностью работы следователя,

ксущественным для него качествам следует отнести: повышенную нервно-

психическую чувствительность к внешним воздействиям, пониженный уровень тревожности, сопротивляемость внешним и внутренним психотравмирующим условиям, устойчивость к нервно-психическим перенапряжениям

(Васильев В.Л., 2010).

Интеллектуальная сторона работы следователя отличается практической направленностью, так как следователь постоянно сосредоточен на конкретных делах и на конкретных проблемах. Это приводит к высокой напряженности.

У следователя всегда была процессуальная независимость и служебная самостоятельность, а в связи с изменениями в структуре правоохранительных органов, его независимость и самостоятельность существенно увеличиваются.

Следователю постоянно приходится взаимодействовать с подозреваемыми, криминальным миром и прочими, негативно влияющими на его психику объектами. Эти факторы также сказываются на увеличении психоэмоционального напряжения и физической нагрузки, что может привести к возникновению профессиональной деформации (Романов В.В., 2010).

67

Профессиональная деформация – это негативное социально-

психологическое явление, предстающее в виде разнообразных личностных поведенческих проявлений, оказывающих деструктивное влияние на процесс и результат профессиональной деятельности (Пунанова Ю.В., 2000). Это такое состояние, при котором человек переносит образы некоторой группы людей на всех, например врача начинает считать всех людей больными, надзиратель – заключенными, следователь – преступниками (подозреваемыми). Это лишь одно из проявлений профессиональной деформации.

Профессиональная деформация влияет на: снижение эмпатийных качеств

– появляется черствость, нежелание принимать чужую боль на себя, отсутствие милосердия и гуманности, нежелание и неумение понять другого человека;

коммуникабельность – появляется нежелание общаться, снижается тактичность, проявляется грубость; снижение ответственности (Подвойский В.П., 2000)

Как пишет М.И.Еникеев: «властные полномочия следователя могут вызвать и закрепить такие негативные личностные качества, как высокомерие,

чванливость, грубость, душевную черствость. Постоянное подчинение деятельности следователя процессуальной регламентации может содействовать ригидности, негибкости, приверженности к шаблонным решениям,

формализму; постоянное соприкосновение с асоциальными проявлениями – сформировать устойчивую подозрительность, предвзятость, склонность к обвинительному уклону в своей деятельности. Часто возникающий дефицит времени может привести к торопливости, поверхностности,

пренебрежительности к отдельным процессуальным требованиям. Эти возможные проявления личностно-профессиональной деформации должны быть сняты развитым устойчивым самоконтролем следователя» (Еникеев М.И.,

2000, с.121.).

В Кодексе профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел имеется статья о профессиональной нравственной деформации и ее профилактике (Кодекс..., 2002). В этой статье говорится о том, что необходимо

68

представлять ее сущность, опасность и последствия. Там же дается и ее понятие. Профессиональная нравственная деформация представляет собой негативное изменение ориентиров и девальвацию нравственных ценностей у части сотрудников под воздействием условий и опыта профессиональной деятельности, проявляющиеся в искажѐнном отношении к служебному долгу и дискредитирующие моральный облик сотрудника милиции.

Далее подробно раскрываются ее проявления, такие как: правовой нигилизм, означающий пренебрежительное отношение к требованиям закона;

подмена истинного представления о нравственном смысле служебной деятельности; поддержка ложной корпоративной солидарности, основанной на круговой поруке; чувство непогрешимости и вседозволенности, стремление к подавлению воли человека и подчинение своей; болезненная подозрительность и недоверие ко всем людям; утрата чувствительности к человеческой беде,

равнодушие к горю; систематическое нарушение профессионально-этических норм службы в органах внутренних дел; равнодушие к процессу и результатам служебной деятельности; беспринципность в оценке нарушений служебной дисциплины; моральная нечистоплотность, следование двойным моральным стандартам; индивидуализм, эгоизм, склочность, мелочность, конфликтность,

недоброжелательность и зависть к успехам и достижениям коллег;

использование элементов криминальной субкультуры в служебной деятельности.

Несмотря на то, что это кодекс сотрудников ОВД, его также можно отнести и к другим оперативным службам, ведь следователи работают не только в Полиции, но также и в Следственном комитете РФ, Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков, Федеральной службе безопасности.

Преодолеть уже возникшую профессиональную деформацию в человеке на наш взгляд крайне трудно, т.к. она возникает по истечении продолжительного времени. Необходимо пытаться предотвратить ее появление.

Разгрузить следователя. Ведь следователь ведет несколько дел одновременно.

69

В течение дня ему постоянно приходится переключаться с одного дела на другое – это негативно сказывается на внимании и здоровье следователя. Следует развивать институт помощников следователя и стремиться к тому, чтобы следователь занимался ходом и направлением расследования дела, а большинство рутинной работы: составление процессуальных документов и другое ложилось на помощников следователя. Таким образом можно осуществить профилактику и предупреждение профессиональной деформации. И следователь служит дольше, и психика его здоровее. Это существенные вопросы, на которые, по нашему мнению, стоит обращать внимание.

Список литературы:

1.Васильев В.Л. Юридическая психология. СПб.: Питер, 2010.

2.Еникеев М.И. Юридическая психология. М.: Издательство Норма, 2000.

3.Романов В.В. Юридическая психология. М.: ИД Юрайт 2010.

4.Столяренко А.М. Прикладная юридическая психология. М.: ЮНИТИ-

ДАНА, 2001.

5.Пунанова Ю.В. Профессиональная деформация: понятие и условия возникновения //Сборник научных трудов «Профессиональная деформация и проблемы профессионализма», 2000, №1.

6.Подвойский В.П. Теоретические основы исследования профессиональной

деформации // Сборник научных трудов «Профессиональная деформация и

Федерации, 2002, № 33, ст. 3196; 2007, № 13, ст. 1531.

70