Сборник тезисов участников межвузовской научно-практической интернет-конференции по юр. психологии

Исследование стилей криминального мышления

Скалон А.Д., студентка факультета психологии Московского государственного университета, Москва Научный руководитель – кандидат психологических наук,

доцент Ениколопов С.Н.

Проблема причин преступности является основным вопросом криминологии. Отсюда следует вопрос, на ком же лежит большая ответственность за совершение преступления: на человеке или на социуме?

Одним из возможных ответов является теория образа жизни Гленна Уолтерса,

который предположил, что для полного понимания преступления, мы должны принять во внимание человека, условия, взаимодействие между ними, и

выборы, которые человек делает в связи с этим взаимодействием. Условия – это внутренние или внешние переменные, которые влияют на действия человека.

Условия сами по себе не вызывают криминального поведения, но они могут влиять на вероятность совершения того или иного действия. Условия образуют платформу для решений, которые выстилают путь для формирования стилей мышления. А последние, в свою очередь, поддерживают тот или иной образ жизни. Гипотеза, что криминальное мышление является источником криминального поведения, находит подтверждение в ряде исследований

(Gendreau et al.,1992; Simourd and Andrews, 1994).

Исследование криминального мышления призвано ответить на следующие вопросы:

насколько хорошо криминальное мышление способно предсказать криминальное поведение?

зависит ли криминальное мышление от типа преступления?

ведут ли изменения в криминальном мышлении к изменениям в поведении?

Оценка и предсказание поведения преступников является, с одной стороны, проблемной областью, а с другой – областью, которая полна

возможностей для специалистов, связанных с судебной системой, судебной и

101

криминальной психологией в частности. Одним из инструментов оценки является самоотчет преступника.

Гленн Уолтерс разработал методику исследования стилей криминального мышления. Она имеет две шкалы достоверности, 8 шкал, направленных на исследование следующих стилей мышления: Шкала «Самооправдание» подразумевает уклонение от ответственности путем обвинения других людей или обстоятельств. Стиль «Отсечение» используется для устранения сдерживающих факторов. Шкала «Вседозволенность» отражает чувство привилегированности. Стиль мышления, названный «Ориентация на власть» позволяет получать контроль над социальным окружением путем манипуляций,

запугивания или насилия. «Сентиментальность» отображает веру в то, что хорошими поступками, сделанными кому-либо, можно компенсировать причиненный другому человеку вред. «Сверхоптимизм» – веру в то, что можно избежать негативных последствий преступного образа жизни. «Упрощение» характеризуется недостатком критических умозаключений и склонностью принимать самое простое решение. Наконец, шкала «Непоследовательность» показывает недостаток последовательности в мыслях и действиях и неспособность следовать изначальным благим намерениям. Также есть шкалы проактивного и реактивного криминального мышления. Проактивное криминальное мышление предполагает построение стратегии, плана, оно ориентировано на будущее и на возможные выгоды от преступления;

реактивное криминальное мышление импульсивно и ориентировано на прошлое. И шкалы «Текущее криминальное мышление» и «Историческое криминальное мышление». Ряд исследований продемонстрировали, что шкала

«Историческое криминальное мышление» коррелирует с предыдущим опытом преступной деятельности (Walters, G. D.,1995; Walters, G. D. et al., 1998), а

шкала «Текущее криминальное мышление» позволяет спрогнозировать поведение после освобождения (Walters, G. D., 1996.; Walters, G. D. & Elliott, W. N., 1999).

102

В одном из исследований, проведенном на выборке 536 заключенных мужчин, было показано, что шкалы «Ориентация на власть» и «Вседозволенность» позволяют предсказать степень приспособленности к социальным нормам и риск рецидивизма (Walters, 1996, 1997). Для женской выборки лучшим прогностическим инструментом стала шкала

«Сентиментальность». В исследовании же, проведенном с участием английских заключенных, наиболее эффективной в задаче прогноза рецидивизма стала шкала «Сверхоптимизм» (Palmer & Hollin, 2004). В другом исследовании с участием 174 заключенных мужчин, было показано, что у тех, кто был повторно осужден, баллы по шкалам «Защита» и «Супероптимизм» выше, чем у тех, кто не был осужден в течение 2 лет с момента освобождения (Palmer and Hollin, 2004). Также существуют сведения о том, что в ряде случаев отдельные типы мышления могут быть важнее, чем общий фактор (Walters, G. D., 2004).

Что касается вопроса, зависит ли криминальное мышление от типа преступления, исследования свидетельствуют о том, что наиболее низкие баллы склонны получать лица, осужденные за растление малолетних и

«беловоротничковые» преступники.

Также есть свидетельства того, что МИСКМ позволяет оценить изменения, произошедшие благодаря программам психологической интервенции (Walters G.D. et al., 2002).

Таким образом, область криминального мышления является мало изученной, но начинающей привлекать внимание исследователей. Необходимо более пристальное изучение данной тематики, нужны соответствующие инструменты, одним из которых является методика исследования стилей криминального мышления, охватывающая различные стороны мышления преступников, его процессуальный и содержательный аспекты. В настоящий момент началась работа по адаптации методики на русскоязычной выборке.

103

Список литературы:

1.Gendreau P, Andrews DA, Goggin C, Chanteloupe F (1992) The Development of Clinical and Policy Guidelines for the Prediction of Criminal Behaviour in Criminal Justice Settings (Programs Branch user report).

2.Gendreau P, Little T, Goggin C (1996) A meta-analysis of predictors of adult recidivism: what works! Criminolog y 34, 401–433.

3.Palmer and Hollin (2004) Palmer, E. J., & Hollin, C. R. (2004). Predicting reconviction using the Psychological Inventory of Criminal Thinking Styles with English prisoners. Legal and Criminological Psychology, 9, 57-68.

4.Simourd L, Andrews DA (1994) Correlates of delinquency: a look at gender differences. Forum on Correctional Research 6, 26–31.

5.Walters, G. D. The Psychological Inventory of Criminal Thinking Styles: Part I. Reliability and preliminary validity // Criminal Justice and Behavior, 22. 1995. p.307-325.

6.Walters, G. D. The Psychological Inventory of Criminal Thinking Styles: Part III. Predictive validity // International Journal of Offender Therapy and Comparative Criminology, 40. 1996. p.105-112.

7.Walters, G. D. (1997). Predicting short-term release outcome using the LCSF and PICTS. Journal of Mental Health in Corrections Consortium, 43, 18-25.

8.Walters, G. D. (2004). Predictors of early termination in a prison-based program of psychoeducation. The Prison Journal, 84,

9.Walters, G. D., Elliott,W. N.,& Miscoll, D. Use of the Psychological Inventory of Criminal Thinking Styles in a group of female offenders // Criminal Justice and

Behavior, 25. 1998. p.125-134.

10.Walters, G. D., & Elliott, W. N. Predicting release and disciplinary outcome with the Psychological Inventory of Criminal Thinking Styles: Female data // Legal and Criminological Psychology, 4. 1999. p.15-21.

104

Изучение психологических характеристик чувства вины у преступников раннего юношеского возраста с различным уровнем агрессивного поведения

Смирнова А.Р., студентка факультета педагогики и психологии Нижневартовского государственного гуманитарного университета, Нижневартовск Научный руководитель – кандидат психологических наук,

доцент Романко О.А.

Проблема агрессии и насильственного поведения в жизни людей является в психологии одной из самых актуальных и ведущих тем исследований. Эти исследования имеют долгую традицию, проводились в рамках различных школ,

рассматривались в теоретическом и прикладном аспекте. Причина столь пристального интереса к данной проблематике заключается в стремлении содействовать предотвращению явных актов насилия и сдерживанию роста данного вида преступлений во всем мире посредством лучшего понимания природы агрессивных действий.

Агрессию как форму инстинктивного поведения одним из первых начал изучать З. Фрейд. Первоначально, в своих ранних работах, он рассматривал агрессию как результат блокирования у человека его сексуального инстинкта

(Фрейд З., 2001). Словарь практического психолога дает следующее определение феномену «агрессия или агрессивное поведение» – специфическая форма действий человека, характеризующихся демонстрацией превосходства в силе или применением силы по отношению к другому человеку или к группе лиц, которым субъект стремится причинить ущерб (Словарь практического психолога). С одной стороны, наличие агрессии несет лишь негативный характер, например, замкнутость, непослушание или сопротивление со стороны ребенка, в то же время, проявление агрессии выполняет функцию защиты и адаптации в опасной для человека ситуации, также агрессия может быть направлена на достижение цели либо на тренировку и способствовать развитию

105

духа инициативы. Но люди, у которых уровень агрессии высокий, и люди с низким уровнем агрессии одинаково опасны для общества. Поэтому необходимо изучение и выделение психологического профиля агрессивного поведения у старших школьников с различным уровнем агрессии.

Для определения психологического профиля людей с разным уровнем агрессии были проведены две методики: опросник А. Басса и А. Дарки, который позволил узнать уровень агрессивных реакций, и американский тест по изучению межличностной вины IGQ, адаптированный Е.В.Коротковой для изучения уровня склонности к переживанию вины (Короткова Е.В., 2001). В исследовании принимало участие 22 преступника раннего юношеского возраста.

На первом этапе исследования обработка данных позволила разделить преступников раннего юношеского возраста на три группы: преступники раннего юношеского возраста с низким уровнем агрессии (32% от всех исследуемых), преступники со средним уровнем агрессии и с высоким уровнем агрессии (по 34% от всех исследуемых).

Также в процессе проведения методик было обнаружено, что психологический профиль агрессии юношей с низким уровнем агрессивного поведения (психологический профиль агрессии № 1) характеризуется низким уровнем физической агрессии, что отмечается у 60% исследуемых этой группы, низким уровнем раздражения (у 47% исследуемых), косвенной и вербальной агрессией (у 33%, 20% исследуемых соответственно), обидой (у 33% исследуемых) и подозрительностью (у 20% исследуемых). Высокие уровни выявились по таким психологическим характеристикам, как негативизм (у 27% исследуемых) и угрызения совести или чувство вины (у 60% исследуемых). Преступники раннего юношеского возраста редко используют физическую силу против другого лица или объекта, его заменяющего, иногда могут прибегать к крикам, визгу и угрозам, также они доверяют людям и видят в них сотрудников, но, не смотря на это, некоторые юноши могут прибегать от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся

106

обычаев и законов, что ведет к ощущению угрызений совести и убеждения в том, что они не всегда являются хорошими людьми, к которым можно обратиться за помощью.

В психологическом профиле юношей, чей уровень агрессии находится в норме/средний уровень (психологический профиль агрессии № 2), преобладают такие психологические характеристики, как высокий уровень вербальной агрессии (у 53% исследуемых), негативизма и чувства вины (по 27% исследуемых) и высоким уровнем физической, косвенной агрессии, раздражения и низким уровнем обиды (по 20% исследуемых).

Юноши данной группы хорошо относятся к людям и к их действиям, но иногда используют физическую силу против обидчика, возможен выплеск агрессии на другого человека или предмет, на агрессора, или же использование угроз в адрес последнего, после чего преступники раннего юношеского возраста ощущают угрызение совести за причиненное зло окружающим. Необходимо отметить, что у юношей со средним уровнем агрессии подозрительность находится в диапазоне нормы, т.е. они не всегда доверяют людям и осторожны при общении с малознакомыми людьми.

Высокие уровни психологических характеристик, а именно чувства вины (у 79% исследуемых), обиды (у 64% исследуемых), вербальной агрессии (у 29% исследуемых) доминируют у преступников раннего юношеского возраста с высоким уровнем агрессии (психологический профиль агрессии № 3). Следует заметить, что агрессивные реакции, как физическая и косвенная агрессии, раздражение, негативизм и подозрительность, доминируют в равной степени у 36% исследуемых. Для юношей с высоким уровнем агрессии характерна раздражительность, противостояние установившимся нормам и правилам, возможны зависть и ненависть к окружающим за действительные и вымышленные действия, которые могут сопутствовать нанесению вреда обидчику, оскорблениям в его адрес или же перенаправлению агрессии на другого человека или объекта. Но, несмотря на преобладание агрессивных

107

реакций в поведении, старшие подростки испытывают чувство вины за нанесенный вред, считая себя не таким хорошим человеком, как другие.

Следующим этапом исследования было соотнесение психологических профилей с видами межличностной вины.

У преступников раннего юношеского возраста с 1 психологическим профилем агрессии можно отметить, что у 29% и 21% исследуемых соответственно уровни вины выжившего и отделения также высокие.

Необходимо отметить, что у 79% исследуемых высокий уровень вины гиперответственности и ни у кого из старших подростков не наблюдается высокий уровень вины ненависти к себе. Для юношей с 1 психологическим профилем агрессии характерна уверенность в результативности своих действий, ответственность не только за свои поступки и свою жизнь, но и за жизнь и благополучие окружающих его людей, в то же время старшие подростки могут чувствовать себя неадекватно, потому что их успех, может приносить несчастье близким людям.

Юношам со 2 психологическим профилем агрессии свойственны высокий уровень вины ответственности и вины отделения (у 93% и 87% исследуемых соответственно), преобладание низкого уровня вины к себе у 40% исследуемых.

Данное преобладание психологических характеристик говорит о том, что преступники раннего юношеского возраста несут ответственность за свои действия и действия тех людей, которые, по их мнению, не предали и не причинили вред или боль.

Для преступников раннего юношеского возраста с 3 психологическим профилем агрессии характерны высокий уровень вины отделения (у 53%

исследуемых) и вины ответственности, старшие подростки с 3

психологическим профилем агрессии испытывают преувеличенное чувство ответственности за заботу о счастье окружающих.

Таким образом, 1 психологический профиль агрессии характеризуется высоким уровнем негативизма и средним уровнем вины к себе; 2

психологический профиль агрессии характеризуется низким уровнем обиды,

108

средним уровнем подозрительности; 3 психологический профиль агрессии

характеризуется высоким уровнем обиды и угрызениями совести.

Список литературы:

1.Короткова Е.В. Социально-психологический анализ вины и стыда как системы отношений личности к себе и другому. Дис… канд.психол.н.

Ростовский государственный университет, 2002.

2.Словарь практического психолога. http://www.psdict.ru/27.php

3.Фрейд З. Сочинения. Строки биографии. Психология масс и анализ человеческого «Я». О сновидении VIII [Электронный ресурс] / Режим доступа: // http://azps.ru/hrest/57/2164102.html

Сравнительный анализ характера протекания посттравматических стрессовых реакций у лиц, прошедших боевые действия и правых экстремистов

Сокольская М.Д., студентка факультета юридической психологии Московского городского психолого-педагогического университета, Москва Научный руководитель – кандидат психологический наук,

доцент Дворянчиков Н.В.

В наше время проблема экстремизма стала одной из самых важных. За последние годы все больше молодых людей вступают в различные экстремистские организации различных направленностей. Особенно на слуху деятельность ультраправых радикалистов или «скинхедов». Тому есть довольно много причин: во-первых, эпатажный внешний вид представителей этой субкультуры. Бритые черепа, тяжелые ботинки, свастики, вытатуированные на телах, – уже только это внушает страх и опасения. Во-вторых, к этому добавляются достаточно жесткая идеология (которая еще и чужда нам, жителям страны, которая еще живо помнит Вторую мировую войну) и активное применение насилия. Ну и, конечно же, СМИ тоже вносят немалый вклад в формирование общественного мнения. В то же время существует лишь

109

небольшое количество исследований, посвященных психологическим характеристикам скинхедов, которые, в свою очередь, известны лишь узкому кругу специалистов и особо заинтересованным исследователям. Вот и возникает общее впечатление, что ультраправые радикалисты совершенно безнадежны и какая-либо психологическая работа с ними невозможна, что они никогда не смогут измениться, одним словом, общество ставит на них жирный крест. Отметим, что в скинхедские группы входят молодые люди в возрасте от

15 до 30 лет (Солдатова Г.У., 1998). Выходит, что общество отказывается от тех, кто мог бы принести ему много пользы, находясь в самом расцвете своих сил. Поэтому целью данной работы будет изучение личности экстремиста.

Естественно, обо всех аспектах рассказать не удастся, поэтому мы рассмотрим лишь некоторые психологические особенности.

Изучая проблему посттравматики, мы отметили, что некоторые черты личности ветеранов боевых действий схожи с чертами личности, выделяемыми у правых экстремистов.

Травматический стресс – особая форма общей стрессовой реакции. Когда стресс перегружает психологические, физиологические, адаптационные возможности человека и разрушает защиту, он становится травматическим, т. е.

вызывает психологическую тревогу. Далеко не каждое событие способно вызвать травматический стресс. Психологическая травма возможна, если:

происшедшее событие осознаваемо, т.е. человек знает, что с ним произошло и из-за чего у него ухудшилось психологическое состояние;

пережитое разрушает привычный образ жизни.

А. Мэркер выделяет три группы факторов, сочетание которых приводит к

психотравматизации:

1.Свойства, травмирующих факторов: тяжесть травмы, еѐ неконтролируемость, неожиданность.

2.Отсутствие защитных факторов: способности к осмыслению происходящего,

сформированных механизмов совладания, социальной поддержки.

110