Предмет, имя, понятие; их соотношения

Вне сознания человека существует объективный мир, представленный множеством вещей и которые (отдельные вещи и мир в целом) познаются с помощью слова. Конечно, не только слова. Слово – универсальный инструмент мышления, эвристическое орудие мысли. В своей практике человек должен точно выделить объект деятельности, проникнуть (насколько это возможно) в его сущность и обозначить его словом. Слово есть знак. Вновь возникает необходимость решения множества мировоззренческих проблем, связанных с мышлением и языком. При смене парадигм в научной картине мира вопросы такого рода приобретают особую остроту. Широкий разброс мнений о соотношении материального и идеального, объективного и субъективного, диалектики познания, всех аспектов истины и т. п. требует определённой концептуальной позиции, связанной со всем кругом решаемых в логике проблем. Учение о понятии наполнено глубоким философским смыслом, вплетено в многовековую борьбу философских направлений и школ.

Классический вариант познавательной ситуации восходит к Платону. В диалоге «Кратил» Платон выделяет главную семантическую связку «вещь - имя - идея» и решает её как гносеологическую проблему. Исходным в этом анализе являются вещи. «Ясно, - заявляет Платон, - что сами вещи имеют некую собственную устойчивую сущность, безотносительно к нам и независимо от нас, и не по прихоти нашего воображения их влечёт то туда, то сюда, но они возникают сами по себе, соответственно своей сущности... В таком случае и действия производятся в соответствии со своей собственной природой, а не согласно нашему мнению» (386 е). Исходя из природы вещей, люди дают им имена. «Имена есть выражение вещи» (433 в). Согласно Платону, имена, при всей их относительности, являются сугубо человеческим приспособлением для изображения и выражения вещей, предназначаются для того, чтобы служить их подобиями. Имена должны быть «возможно более тождественны тому, что они должны выразить» (433 е). При этом, предупреждает Платон, «хорошо согласиться и в том, что не из имён нужно изучать и исследовать вещи, но гораздо скорее из них самих» (439 в). Третий компонент связки - идея («эйдос») - представляет, по Платону, сущность вещи, её понятие, идеальный прообраз вещи. Платоновский мир идей есть мир предельно абстрактных понятий, понятий, живущих своей собственной жизнью. Понятие - единое, неразложимое целое, подлинный «эйдос» вещи, её смысл. Этот «эйдос» исключительно глубок и сложен. Воспроизведение полноты «эйдоса» как объективной сущности вещи, возможно, лишь при «осмыслении» всех его сторон. Целиком выразить его способен лишь «мудрый». Именно это осмысление универсально, причём настолько, что перестаёт зависеть от условности слов. В «Пармениде» Платон прямо заявляет, что учение об идеях делает возможным познание вещей. Подлинное познание осуществляется только посредством понятий. Выявляя взаимосвязи вещи и ее идеи Платон сохраняет их принципиальное различие как материального и идеального. Краткость, ясность слов, которыми пользуются все, и глубина, ёмкость, сложность понятия, которая доступна лишь некоторым, - таков вывод Платона. Большинство людей, поясняет Платон, знают и никогда не путают слов «человек» и «лошадь», но не понимают и не постигают понятий «человек» и «лошадь». Понятие - это видение вещи умом, рассмотрение сущности, установление её смысла. Через понятия человек осваивает природу, себя и свой внутренний мир.

Поставленная проблема получает творческую разработку в трудах Аристотеля. Каждый элемент познавательной ситуации развертывается, получает новое категориальное закрепление. Вещь, ее связи с именем и понятием исследуются Аристотелем в новых отношениях. Так, вещь начинает рассматриваться в связке с предметом и объектом. Такое категориальное различение закрепилось и сохраняется до сих пор. Вещь есть отграниченное в пространстве и во времени тело, фрагмент материального мира. Сущность вещей составляет субстанцию этого мира. «В движущейся вещи, - согласно Аристотелю, - необходимо мыслить и материю (Метафизика, 994 в). «Сама отдельная вещь и суть ее бытия, - считает Аристотель, - есть одно и то же» (Там же, 1031 в). Обратим внимание на употребление термина «вещь». Оно имеет тяготение к единичности, а термины «объект» и «предмет» - к множественности. Для Гегеля такое употребление – норма. Если вещь мыслится не в своей единичности, то она употребляется как понятие. Но и в этом случае вещь выступает как обособленная отдельность, совокупность в чем-то сходных между собой вещей. В настоящее время такого употребления, к сожалению, не придерживаются. Именно вещь – подлинный носитель свойств и отношений. Идеальное также обладает свойствами и отношениями, но как производное. Вещь и ее идеальный образ выступают как первичное и вторичное. Вещь существует независимо от сознания человека. Как вещь, так и идеальный образ вещи, их свойства и отношения могут стать предметом, когда они становятся объектом познания. Предметом называют то, что подлежит исследованию, как та область действительности, на которую направлено познание. «Вещь», «предмет», «объект» - древние философские понятия, имеют историю, совпадавшую с историей философии. Сейчас их содержание приобрело размытый характер, употребление одного вместо другого стало «обычным». Но философское рассуждение – а это всегда та или иная мировоззренческая позиция – требует точного употребления, строго фиксированного значения.

Позиция Беркли «невозможно представить познаваемый объект без познающего субъекта» получила закрепление в тандеме «объект - субъект». Вопрос Г.В. Плеханова «Кто познавал объект в течении второй геологической эпохи?» молчаливо был снят в силу очевидности – вещь была, но объекта не было. Многократно перетолкованная фраза «без субъекта нет объекта» пустила глубокие корни в науке. Понятие объекта стало употребляться во взаимосвязи с понятием субъекта, и наоборот. Здесь неявным образом пробивалась мысль о необходимости включения практической деятельности человека в понимание процесса познания.

Предмет определяется задачами, целями познания. Его можно варьировать в зависимости от того, какая сторона объекта подлежит исследованию, опосредуется практикой. Антиномия «вещь-деятельность» была снята их синтезом. Практика задает подход к познанию той или иной стороны объекта. Если предметом становится специально созданный идеальный объект, то такой объект и предмет могут совмещаться. В материальном объекте такое совмещение нереально. Действительно, если человек является предметом изучения многих наук, то данный объект исследуется с разных сторон и, стало быть, имеют место разные предметы. Они обладают различными свойствами, иными существенными признаками. Здесь объект и предмет расходятся. Объект в самом себе различен. Это делает возможным и необходимым многообразие подходов к нему. То, что существенно в человеке как физическом объекте может быть несущественным для человека как биологического или социального объекта. При этом следует иметь в виду, что понятие «человек» как таковой остается тем же самым, но таким, что его полнота «просматривается» в определенной плоскости. В таких случаях, имеют место различные подходы к сущности человека. Интерпретация приобретает исключительное значение, становится важнейшим компонентом познания понятия. Потребность в углублении знания об окружающем мире даёт начало новому руслу исследования в направлении «вещь - субстрат - субстанция». Выделенные категории образуют веерообразные и многоярусные отношения. В нашу задачу не входит выявление всех связок, вырастающих от стартовой категории. В данном случае достаточно наметить тенденции, важнейшие для анализа понятия.

Второй узел проблем связан с категорией «имени». Понятие всегда представлено в определённой словесной форме. Единство слова и понятия антиномично. Слово - материально, понятие - идеально. Классический вариант знаковой ситуации состоит из трёх элементов: 1) вещь, предмет, объект (любой фрагмент действительности), 2) идеальный образ любого порядка (чувственный, умственный), 3) слово, имя, знак (любого вида). Вещь и её идеальный образ выступают как первичное и вторичное. Когда идеальный образ закреплён знаком (поименован), тогда образ первичен, а знак - вторичен. Вещь - оригинал, эталон образа. В образе дана представленность вещи в сознании: Слово - средство для выражения, закрепления и передачи образа, его материальное воплощение. При восприятии объекта возник образ, но ещё нет значения. Когда образ поименован, он приобрёл и значение. Значение - принадлежность сознания. Произошёл скачок от чувственного к логическому, осуществилась концептуализация восприятия. Образ приобрёл имя (знак) и стал понятием. В процессе исторического развития сознания имеет место скорее предпонятие, поскольку понятие подлежит осмыслению. Впрочем, и в развитии сознания индивида этот процесс может не завершиться. Полагать, что если человек пользуется словами, то тем самым он оперирует и понятиями, нет никаких оснований.

Слова и словосочетания, будучи средством выражения понятия, называются именами. Имя имеет значение и обозначение. Имеют ли имена смысл? Скорее нет, чем да. Имя есть то, с помощью чего раскрывается смысл. Но понятие обладает смыслом. Через понятия происходит познание всего мира природы и человека, осуществляется рациональное обоснование действительности, впрочем, и категории имени тоже. Понятие (идеальное) не совпадает с именем (материальное), но выражается именем. Слово – материальный носитель понятия. Иначе как через слово сознание не может сохранить и передать образ. Язык необходим для того, чтобы обозначить понятие, выделить его свойства, отвлечь определённые признаки, раскрыть смысл понятия. К тому же, одно и то же понятие может выражаться различными именами. Поясним это примером. Слово – это упаковка, имя – этикетка, понятие – то, что упаковано. При употреблении имени следует чётко различать то, о чём идёт речь: о вещах, явлениях, процессах материального мира, или о содержании сознания, или же о знаках. Наконец, следует различать имя как слово, служащее названием предмета и имя как слово для обозначения понятия. В первом случае фиксируется денотативное и сигматическое (знаковое закрепление образа вещи) отношения, когда слово отсылает к предмету. Во втором случае имеют место когнитивное и сигнификативное (относящееся к понятию), поскольку с помощью слова формируется и развёртывается понятие. «Всякое ли слово, именующее вещь, явление, ситуацию, процесс, является понятием?» - отнюдь не праздный вопрос. Любой ответ на него требует обоснования.

Слово существует в определённой языковой системе и употребляется только в своём определённом значении, в данной интерпретации. Слово - сигнал. Предъявленный знак (слово) пробуждает (вызывает) образ. Слово как знак через идеальный образ (значение) отсылает к объекту (предмету мысли). В отечественной логике принята позиция, идущая от Фреге и Чёрча, согласно которой значением понятия является реальный объект. Идеальное (значение) есть материальное (объект, существующий вне меня и независимо от меня). «Всякая мысль есть знак. Всякий знак есть мысль» (Чарлз Пирс). «Мысль есть язык. Язык есть мысль» (Павел Флоренский). Ещё раз процитируем Ч. Пирса: «Понятие есть знак. Под знаком я понимаю любую вещь, которая каким-либо образом передаёт некоторое определённое понятие об объекте». Согласно Ч. Пирсу, человек мыслит только знаками. Это уже чётко определённая философская позиция. Например, значением понятия «книга» является определенная вещь – книга, то есть отпечатанное, непериодическое издание в виде переплетённых листов и т. д. Иначе говоря, для того, чтобы узнать значение какого-либо понятия, следует открыть толковый словарь. Закономерным завершением данной позиции явилось исключение за ненадобностью из ряда исследований и учебных пособий по логике разделов «Понятие» и «Суждение». Их места заняли «Имя» и «Предложение».

Согласно второй позиции, идущей от Платона, значением понятия является гносеологический образ. Понятие идеально. Значением идеального может быть только образ. Образ объекта сложен, включает в себя множество отношений. Гносеологический образ - лишь часть (или сторона) образа, глубокий, продуманный интеллектуальный образ, его постижение, о-смысл-ивание. С этой точки зрения объект включён в познавательную ситуацию. Взаимообусловленность объекта, образа и индивидуума (говорящего, пишущего, размышляющего и т.д.) уходит своими корнями и в практическую деятельность человека и в социальную природу языка. Не случайно А.Ф. Лосев в «Философии имени» поднимается в анализе языка от понятия «небулы» (при закреплении за знаком интеллектуального образа) до понятия «ноэмы» как ничем не стеснённой словесной стихии. Из концептуальной позиции философа с определённостью следует, что под «ноэмой» он понимает стихию мысли, составляющую существо понятия, поскольку только словами эта стихия и выражается.