32. Основные мотивы лирики Лермонтова. Эволюция лирического героя.

Главная тема Лермонтова – личность в процессе самопознания и развития. Очень показателен характер большинства его стихотворений раннего периода: это лирические зарисовки, отрывки из дневника – недаром часто он их озаглавливает, как дневниковые записи – датой или словами «отрывок», «исповедь», «монолог». Лирика Лермонтова – летопись становления души, и в этой исповедальности, абсолютной искренности – художественное открытие автора. Лирический герой всего лермонтовского творчества предельно близок автору, в то время как всему внутреннему строю самого поэта глубоко соответствует бунтарский, байроновский романтизм – с его культом избранности личности, высокой Судьбы, борьбы с Роком, тяги к миру – и отторжения от людей. Часто стихи Лермонтова являются вариациями на тему одного и того же поэтического сюжета, где мы встречаем устойчивый образ лирического героя: романтический герой лермонтовской поэзии – цельный, бескомпромиссный, устремлённый к свободе, но предельно, катастрофически одинокий. Одинокий герой противостоит толпе, всему миру, Богу. Это один и тот же тип героя, однако необходимо помнить, что «Демоне», например, воплощён «пессиместический», а в «Мцыри» - «гармонический вариант лирического героя». Лирической герой, гордый и непреклонный, всегда платит сполна не только за свободу (ключевое для поэзии Лермонтова понятие), как Демон, но даже за порыв к свободе, как герой поэмы «Мцыри». Творческий метод Лермонтова можно определить как психологический романтизм. Душа и личность интересуют поэта как главные реальности бытия. Тайна жизни и смерти воспринимается им в рамках вечной жизни духа. Таким образом, ключевые слова к миропониманию поэта: свобода, личность и судьба. Эти категории восприняты Лермонтовым во всей их неоднозначности. И сама неоднозначность понятия приводит к внутренней конфликтности мировидения поэта. Лермонтов погружается в исследования сложного духовного мира человека, чья мысль вечно бодрствует в стремлении познать истину и достичь абсолютного совершенства. Эта тяга к идеалу, к высшему совершенству при осознании несовершенства мира и человека – удивительная, чисто лермонтовская трактовка основного романтического конфликта между несовершенством мира вообще и идеальными устремлениями личности. Романтическое двоемерие представлено необыкновенно настойчиво и убедительно. Конфликт личности, противоборство добра и зла в душе человека. Одного из своих ранних автобиографических героев Лермонтов называет «странным человеком», определяя новизну, странность для общество такого типа сознания, психологии личности. Временами герой Лермонтова устремлён к слиянию с природой, душа его открыта добру, любви, Богу. Так, стихотворение «Когда волнуется желтеющая жнива…» завершается строками:

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу Бога. (1837)

Но временами «мировая скорбь» оборачивается в лирике поэта разъедающим душу скепсисом. Вот как подводит итог скорбным размышлениями о жизни герой стихотворения «И скучно, и грустно»:

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, -

Такая пустая и глупая шутка. (1840)

В лермонтовском творчестве нередко можно обнаружить стихи, контрастные по настроению, в них выраженному, но написанные почти одновременно: «Ветка Палестины» и «Узник» (1837), «Молитва» («В минуту жизни…») и «Не верь себе…» (1839). Пессимистическое мировосприятие в душе лирического героя соседствует, переплетается со стремлением к гармонии. Исследуя истоки добра и зла, Л. приходит к понимаю важнейшего жизненного закона: и добро, и зло находятся не вне человека, но внутри него, в его духе. Всё его внимание в лирике сконцентрировано на духовном пути героя.

Один из важнейших мотивов – Земля и Небо в противостоянии их символических значений. Издавна Небо и Земля символизировали Дух и Плоть, возвышенное и обыденное, абсолютное Добро и абстрактное Зло. Лермонтов не отрицает этих значений, но, опираясь на них, ставит свои акценты, наполняет абстрактные философские категории личностным содержанием. Для него нет абсолютного Добра и абсолютного Зла. Поэт видит смысл этих понятий лишь при соотнесении их с конкретной личностью. И тогда в его творчестве начинают равноправно существовать пантеистические (религиозно-философское учение, отождествляющее Бога с природой и рассматривающее природу как воплощение божества) и богоборческие мотивы. Осмысливая библейские сказания, он стремится воссоздать (без поправки на века толкований) изначальный их смысл, увидеть плоть этих легенд. И тогда его Демон перестаёт быть вместилищем порока. Перед нами открывается мятущаяся душа падшего Ангела, усомнившегося в мудрости Бога, в однозначности Добра – и отвергшая и Добро, и Бога. Таким образом, сомненье, т.е. духовный поиск – исток зла, проклятье. Но этим «злом» движется мир. Безусловная вера в мудрость Бога приводит к статике, к остановке на духовном пути, к тупику. И «Дух отрицанья, дух сомненья», Демон избирает свой путь – путь бесконечного одинокого поиска. Образы Демона и Ангела воплощают для Лермонтова столкновение непримиримых идей вечного сомненья и безусловной веры.

В стихотворении «Ангел» поэт создаёт картину начала земного пути души. В «мир печали и слёз» душа попадает, сохранив воспоминание о «песне святой» Ангела. Это воспоминание претворяется в тягу к идеалу, к абсолютному совершенству, - тягу, томящую душу:

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

И это же «воспоминание» души о Небе, о недостижимом идеале, становится дьявольским искушением:

И гордый демон не отстанет,

Пока живу я, от меня.

И ум мой озарять он станет

Лучом чудесного огня;

Покажет образ совершенства

И вдруг отнимет навсегда

И, дав предчувствие блаженства,

Не даст мне счастье никогда. («Мой демон», 1831)

Но в сложном противоречивом духовном мире лермонтовского лирического героя сомнение и искус могут привести к вере:

Когда б в покорности незнанья

Нас жить создатель осудил,

Неисполнимые желанья

Он в нашу душу б не вложил,

Он не позволил бы стремиться

К тому, что не должно свершиться,

Он не позволил бы искать

В себе и в мире совершенства,

Когда б нам полного блаженства

Не должно вечно было знать. («Когда б в покорности незнанья…», 1831)

Земля и Небо в понимании Лермонтова не просто противостоят друг другу. Они, выражая разнонаправленные силы, существуют только в своём единстве, более того – во взаимопроникновении. Тяготение к Космосу как к высшей гармонии, абсолютному Идеалу – естественный и единственный путь преодоления внутренних противоречий личности.

Мотив странничества, скитальчества – ещё один важнейший мотив в творчестве поэта (западноевропейская романтическая литература). «Скитальцами», «странниками» часто осознавали себя и сами поэты-романтики, и в том числе Лермонтов, писавший в 1832 году:

Нет, я не Байрон, я другой,

Ещё неведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой…

А через пять лет – в 1837 году в стихотворении «Молитва» - напишет:

Не за свою молю душу пустынную,

За душу странника, в свете безродного…

В этом выразился классический стереотип романтического поэта (странник, противостоящий миру), соединяющий в себе одновременно «избранничество» и «гонения». Перед нами особое – добровольное – одиночество странника, когда отторжение от окружающего мира становится для лирического героя не клеймом проклятия, а знаком избранности:

Изгнаньем из страны родной

Хвались повсюду, как свободой… («К***» («О, полно извинять разврат!»), 1830)

Но мотив странствия, скитальчества выходит у Лермонтова за пределы конкретной, индивидуальной судьбы поэта и становится выражением судьбы всего современного автору поколения. В зрелом творчестве Лермонтова этот традиционно романтический мотив становится одним из центральных. Достаточно вспомнить условно-символические образы листа-«странника» («Листок»), тучек небесных – «вечных странников» («Тучи»), «странники» становится и целое поколение в лермонтовской «Думе», особым образом «странничество» интерпретируется в поэме «Мцыри». Мотив странствия является одним из ведущих и в романе «Герой нашего времени». Особенность – лейтмотивность (повторяющиеся в большинстве текстов мотивы). Доминанта – тема одиночества. Сопровождает мотив избранничества. Мотив изгнания, отвержения, бегства. Спиралеобразное название тем, мотивов.

Например, «Парус» и «Выхожу один я на дорогу…»:

1) Одиночество (парус одинокий, выхожу один).

2) Отсутствие людей. Человек и мироздания.

1 - «он мятежный» - гармония мира, 2 – гармония, согласие, отсутствие одиночества – «что ж мне так больно и так трудно…» (внутри нечто, что мешает обрести гармонию).

3) 1 - Счастье не ищет…

2 – нет ответа, причины беспокойства.

4) Непокой – желаемое счастье; покой – не смертный, некое сосредоточие в духовной составляющей жизни.