Эмоциональные последствия аборта

В 1994 г. парламентский комитет, возглавляемый лордом Ролинсоном, опубликовал отчет «Физические и психосоциальные последствия абортов у женщин». В отчете был сделан вывод, что в настоя­щее время очень мало известно об истинном масштабе психологи­ческих последствий и психиатрических заболеваний, связанных с абортами. Большинство женщин испытывали мгновенное чувство облегчения после аборта, но часто это ощущение сменялось чув­ством подавленности и сожаления, особенно в те дни, когда, пред­положительно, должен был родиться ребенок, а также при по­следующих беременностях. По понятным причинам, если у жен­щин во время последующих беременностей возникали осложнения, то они избегали обращаться в ту клинику, где ранее сделали аборт. Только в небольшом проценте случаев после аборта проводилось психологическое консультирование.

Госпитализация в психиатрическое отделение после аборта ре­гистрировалась редко, однако было продемонстрировано, что у 10% женщин в ранний и средний периоды после аборта появлялись сим­птомы психического заболевания. Рабочая группа также пришла к выводу, что консультирование женщин до и после аборта зачастую было недостаточным, и предложила развить независимую от меди­цинских учреждений сеть консультационных услуг. Комиссия со­чла необходимым рекомендовать интервал в одну неделю между первым визитом к врачу, когда принимается решение об аборте, и самой операцией. Это, по мнению комиссии, могло снять ненуж­ную спешку, дать достаточно времени на размышление о возмож­ных альтернативных решениях такого вопроса.

Желание свести к минимуму вызываемую абортами психичес­кую травму породило несколько подходов к улучшению медицин­ской помощи женщинам, нуждающимся в данной процедуре. Те, кто отстаивал либеральный подход к абортам, утверждали, что аборт должен быть процедурой максимально простой. В июне 1997 г. док­тор Тим Блэк, директор фонда Marie Stopes International, объявил об открытии в больницах крупных британских городов амбулатор­ных клиник для проведения абортов. Вся процедура должна была стоить около 450 долларов США и занимать всего 10 минут. Жен­щина может провести в такой клинике менее часа. Это заявление доктора Блэка вызвало шумную реакцию в прессе, особенно его фраза, что «теперь женщина может спокойно сделать себе аборт во время обеденного перерыва».

Перед нами еще один пример того, как медицинская наука используется в качестве упрощенного технологического решения сложных гуманитарных и социальных проблем. Тяжелые послед­ствия нежелательной беременности в нашем обществе являются следствием сложного переплетения психологических, обществен­ных, социальных, финансовых, трудовых и тендерных вопросов. Аборт, на первый взгляд, представляет собой простое решение сложных проблем при помощи технологии. Но, на нашу беду, чаще всего технология за решение этих проблем требует куда большую, чем 450 долларов, цену.

Хорошо известная активистка феминистского движения Амери­ки Наоми Волф недавно опубликовала книгу, в которой она смело и честно рассказывает о своей молодости, проведенной в атмосфере сек­суальной свободы Лос-Анджелеса 1960-х гг. Книга вышла под назва­нием «Распущенность»:

Если вы спите с кем придется, то контрацепция — ваша обязан­ность. Контрацепция и аборты считались проблемами девочек... Боль­шинству парней не нравилось, когда их просили помочь с этими во­просами... Всего лишь одной мысли, что мы могли забеременеть, было достаточно, чтобы у парня исчезло всякое желание. Вследствие этого мы думали, что нужно выкинуть из головы мысли о будущем материн­стве и «пить» таблетки, чтобы не забеременеть. Делать это надо было весело, не подавая никаких признаков, что это нам неприятно. В на­шей среде считалось, что возможность забеременеть — личное дело самой женщины, точно так же, как во времена наших мам относи­лись к менструации¹⁹⁴.

Волф продолжает свой рассказ:

Я говорила с разными женщинами, и во многих историях присут­ствовала одна и та же тема: подростковая беременность, которую они пытались сохранить в тайне, не желая, чтобы о ней знал кто-либо дру­гой. Из всех эпизодов их сексуальной жизни аборт оказался самым болезненным, и даже через двадцать лет женщины так и не смогли привыкнуть к этой мысли¹⁹⁵.

Одна из женщин рассказала об аборте, который она сделала в семнадцать лет:

Я забеременела. Мне очень хотелось иметь ребенка, но я так силь­но любила своего парня, что решилась на аборт, чтобы защитить его. Я совсем потеряла покой. Мы были так молоды... Я пыталась рассуж­дать логически: «О'кей, в этих ситуациях надо поступать так». Я со­всем не думала об эмоциональных последствиях этого шага. Счита лось, что аборт — это шаг сильной, разумной и эмансипированной женщины. Мы не задумывались о масштабе этого шага. Мы были всего лишь детьми¹⁹⁶.

Статистика усыновления

Усыновление всегда приводилось в качестве альтернативы абор­там, особенно в тех случаях, когда мать по тем или иным причинам оказывалась неспособной воспитывать и ухаживать за ребенком. Чис­ло законных усыновлений в Великобритании неуклонно возрастало в 1950-х и 1960-х гг. ив 1968 г. достигло своего пика в 24 800 случаев, когда в силу вступил Закон об абортах. После этого число усыновле­ний стало из года в год постепенно падать и к 1995 г. составило 5800, т. е. всего четверть от цифр 1968 г. Это означает, что шансы неже­лательной беременности закончиться абортом в 28 раз выше, чем усы­новлением. Доступность аборта и изменение к нему отношения об­щества неизбежно привело к снижению числа усыновленных детей. В реальности оказалось, что бездетным парам, желающим усыно­вить детей, стало все труднее и труднее сделать это. Разумеется, усы­новление — это не самый идеальный выход из положения. Дети, выросшие в другой семье, в дальнейшем страдают от сложных эмо­циональных проблем. Однако не вызывает сомнения факт, что недо­статочное число детей для усыновления подстегнуло медицину ис­кать новые методы лечения бесплодия.

Зайдя в современную гинекологическую клинику, мы без труда найдем женщин, которые поступили на лечение бесплодия, лежа­щих рядом с женщинами, поступившими для аборта совершенно здорового плода. У медработников иногда складывается впечатле­ние, что половина мира отчаянно пытается завести детей, а другая половина с таким же усердием пытается от них избавиться. Итак, перед нами наглядный пример того, что философы называют «реа­лизацией прав на репродуктивную автономию».