О чем говорит статистика?

Закон об абортах вступил в силу в 1968 г. Начиная с этого момен­та число законных абортов неуклонно возрастало. В первый год чис­ло абортов составило 54 тыс., а в 1974 г. — 169 тыс. Максимум при­шелся на 1990 г., когда было зарегистрировано 186 тыс. абортов, но к 1995 г. это число снизилось до 163 тыс. Всего же со времени вступ­ления закона в силу в апреле 1968 г. и до конца 1995 г. в Англии и Уэльсе было выполнено 4 212 193 процедуры.

Несмотря на то что законодатели изначально не преследовали цель легализовать аборт по требованию, обтекаемые формулировки оставляли место для произвольного толкования. В частности, риск осложнений при срочных естественных родах у любой женщины всегда выше, чем риск осложнений при аборте на ранних сроках беременности. В результате, любую нормально протекающую бере­менность можно подвести под пункт 3 данного закона (см. выше) и выполнить аборт на вполне законных основаниях. Более того, нуж­но признать, что трудно придумать такую ситуацию, при которой выполнение аборта было бы нелегальным в рамках данного закона. В 1995 г. (среди жителей Англии и Уэльса) на законном основа­нии было выполнено следующее количество абортов:

по пункту 1 — 126

по пункту 2 — 2387

по пункту 3— 136 928

по пункту 4—13051

по пункту 5 — 1823

по пунктам 6 и 7 — 0

Женщины, которые чаще всего делали аборт, находились в воз­растной группе от 20 до 24 лет. В 1995 г. более 25 из 1000 женщин (2,5%) данной возрастной группы выполнили аборт. В группе от 16 до 19 лет аборт сделали 2,1 % женщин. В возрастной группе до 16 лет в общей сложности было сделано 3270 абортов. Из общего числа женщин, которым был произведен аборт в 1995 г., 66% были не за­мужем. Восемьдесят девять процентов абортов были выполнены в срок до 13 недель беременности, и только 1% — в срок после 20 не­дель. Всего лишь 1% абортов подпал под пункт 5, т. е. по причине риска «рождения ребенка... глубоким инвалидом». Менее чем 0,1% из общего числа абортов были выполнены из-за состояния, угро­жавшего жизни матери¹⁹⁰.

Цифры доказывают, что в Великобритании аборт по требованию доступен большинству женщинам. Даже если врачи будут строго при­держиваться рамок этого закона, он не позволяет реализовать изна­чальных намеренний авторов. Сегодня каждая пятая зарегистриро­ванная беременность заканчивается абортом. На практике это озна­чает, что проблема абортов так или иначе затрагивает каждого из нас.

Боль пережитого

Одна из газетных публикаций сильно взволновала меня¹⁹¹. Она вышла после серии громких статей, освещавших историю о селек­тивной редукции двойни. Восемь жительниц Лондона рассказыва­ли в ней о том, что пережили сами, согласившись сделать аборт.

Мы сидели в комнате и говорили, что у каждого из нас были дру­зья, которые делали в прошлом аборт. Каждый из нас знал, что «дру­зья», о которых мы говорили, на самом деле были мы сами. В прошлом я никому не говорила о том, что сделала аборт, и до сих пор так никому об этом и не сказала. Многие женщины просто стараются не вспоминать об этом. И если им это удастся, считайте, что им повезло. Я, ко­нечно, не раскаиваюсь, что согласилась на аборт, но, наверное, буду чувствовать себя калекой до конца своей жизни. Мой парень — сту­дент медицинского факультета, но я так и не решилась сказать ему... Вся процедура прошла очень быстро, и я просто выкинула все это из своей головы.

Мне трудно признаться даже перед собой, что я уже сделала три аборта... Два аборта — в совсем еще юном возрасте. Потом я повзрос­лела и совсем забыла о них. Я забеременела еще раз вскоре после того, как устроилась на новую работу. У меня внутри все дрожало, я просто не могла поверить, что мой муж мог так отреагировать на беремен­ность. Он сказал, что не выдержит этого. Его недавно уволили. Я сде­лала еще один аборт. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь остановил меня. Через шесть месяцев мы разошлись.

Я живу со своим партнером уже четыре года. Потом стали погова­ривать, что нам нужно разойтись, и поэтому я ничего ему не сказала. Я пошла в клинику совсем одна, все это было так тягостно. Меня до сих пор преследует вид той комнаты...

Я до сих пор помню каждую деталь нашего с ним [моим парнем] разговора. Я теребила в руках свои конспекты. При упоминании о браке он стал смеялся — ему такое решение казалось совершенно невероят­ным... Мы прекратили отношения... Поначалу я почувствовала облег­чение от того, что все прошло так легко. Но потом у меня началась самая настоящая депрессия. Мой [новый] парень и я пытаемся завес­ти ребенка, и я очень-очень надеюсь, что у нас все получится. Я знаю, что это странно, но мне кажется, что если я не смогу забеременеть, то это будет наказанием за прошлое.

На третьем десятке у меня было два аборта. Второй аборт был, ког­да я собиралась разорвать отношения со своим парнем. Я отнеслась ко всему очень прагматично. Потом я встретила Джефа. Мы прожили вместе три года и стали поговаривать о ребенке. Но когда я сказала ему, что беременна, он ответил, что время неподходящее, ведь нам са­мим еще нужно встать на ноги. У меня будто земля ушла из-под ног.

Читая эти свидетельства, я не могу справиться с невыразимой скор­бью при виде безмолвного отчаяния и горя, которое носят в своих сердцах многие женщины. Аборт — глубокая рана на теле нашего об­щества. Холодные цифры говорят нам, как много молодых людей ока­зались втянутыми в эту проблему, хотя большинство из них предпо­читают молчать о своей боли, не рассказывая о происшедшем даже своим близким друзьям. По этой причине при обсуждении проблем аборта бесполезно говорить языком взаимных обвинений, это толь­ко наносит вред. Когда о порочной практике абортов говорят суро­выми и обвинительными словами, это подобно ножу, вонзенному в сердце и медленно проворачиваемому.

Я также испытываю глубокое чувство стыда за многих мужчин. Мне стыдно за их циничное и грубое обращение с душами женщин, которые находятся в особо беспомощном положении, нося в своем чреве нежеланного ребенка. Прискорбно отмечать, что, когда За­кон об абортах 1967 г. узаконил право женщины на аборт по требо­ванию, феминистское движение приветствовало это решение как укрепление положения женщин в обществе, освобождающее их от патриархального засилья. На самом же деле, оказавшись в руках мужчин, этот закон превратился в средство эксплуатации и мани­пулирования беременными. Судя по всему, многие женщины в на­шем обществе делают аборт не оттого, что горят желанием восполь­зоваться правом свободного выбора (в терминологии философов — правом на неограниченную автономию), а потому, что боятся, что если они решат сохранить беременность, то потеряют отношения со своим партнером. Возможность сделать аборт по требованию на практике означает, что женщины не столько должны доказывать своему партнеру, почему им нужно сделать аборт, сколько, наобо­рот, почему им нужно сохранить беременность. Известный юрист, лидер феминистского движения профессор Катарина Маккиннон также говорит о том, что беспрепятственный доступ к аборту позво­ляет мужчинам сексуально эксплуатировать женщин, не боясь от­ветственности отцовства. Она отрицает, что решение сделать аборт должно рассматриваться как исключительно личное дело женщи­ны, так как это подразумевает, что женщина обладает истинной сво­бодой самостоятельно принимать решения касательно личной жиз­ни. Однако в реальности женщины, как правило, не имеют свободы в личной жизни. Мужчины требуют от них сексуального подчине­ния¹⁹². Пользуясь резким выражением другой феминистки, беспре­пятственный доступ к абортам дает мужчинам возможность «напол­нять и опорожнять женщину словно бак с бензином»¹⁹³.