Глава 6. Аборт и детоубийство

161

несколькими факторами. Во-первых, аборт представляет собой угрозу жизни и здоровью матери. Во-вторых, аборт позволял замуж­ним женщинам скрывать от своих мужей внебрачные связи. И, на­конец, потому, что проститутки тоже часто совершали аборты. Тай­ный аборт, о котором женщина не ставила в известность своего мужа, рассматривался как покушение на его «собственность». Несмотря на это, в I в. н. э. и позже аборты были обычным делом как в самой Римской империи, так и некоторых прилегающих к ней государ­ствах. Богатые женщины и проститутки всегда могли найти тракта­ты по технике выполнения абортов. У императора Домициана (51-96 гг. н. э.) был роман со своей племянницей Юлией. Она забереме­нела, и император потребовал, чтобы она сделала аборт, что привело ктрагической смерти женщины¹⁷⁸.

Гинекология зародилась в лоне ортодоксальной медицины как независимая дисциплина, и искусством гинекологии овладели некоторые женщины. Соран Эфесский, римский врач, живший в I и II вв. н. э., написал самый древний из дошедших до нас медицин­ских трактатов по гинекологии. Он считал, что аборт, выполняемый с целью сокрытия супружеской неверности или сохранения женской привлекательности, недопустим, но поддерживал аборты, если речь шла о сохранении жизни женщины. В книге содержалась отдель­ная глава с таким названием: «Как распознать, что новорожденный достоин жизни», в которой Соран Эфесский приводит практичес­кие рекомендации акушеркам, как проводить осмотр ребенка сразу после родов. Во-первых, нужно оценить здоровье матери, а также гестационный возраст новорожденного. Далее необходимо обсле­довать новорожденного. «Если положить его на землю, то он сразу же начнет громко плакать». «Все части и члены тела, а также органы чувств ребенка должны быть совершенными. Все естественные от­верстия, а именно: уши, нос, зев, уретра, анус, — должны быть сво­бодно проходимы. Естественные функции каждой части тела не должны быть замедленными или слабыми. Суставы должны быть гибкими и пластичными. Ребенок должен быть надлежащего раз­мера и формы, с сохранной чувствительностью... Если же отмеча­ются какие-либо отклонения, то оставление новорожденного в жи­вых можно считать нецелесообразным»¹⁷⁹.

Но не все греческие философы и писатели соглашались с такой точкой зрения. В частности, клятва Гиппократа содержала запрет

на использование абортогенного пессария (мы еще вернемся к это­му вопросу в главе 11). Несмотря на это, ясно одно: аборт и дето­убийство в те времена были широко распространены.

Анализируя систему ценностей того времени, мы можем сделать три вывода. Во-первых, в обществе преобладало мнение, что чело­веческая жизнь не имеет внутренней ценности и приобретается только после рождения. Плод и новорожденный не обладали изна­чально присущим им правом на жизнь. Во-вторых, считалось, что ценность жизни заключается прежде всего в ее полезности, частич­но для родителей ребенка, но еще важнее — для государства. На здо­ровый плод или новорожденного смотрели как на будущего кресть­янина, солдата или мать, при условии, что ребенок воспринимался окружением как полезный член общества, потенциально способ­ный принести соответствующую пользу. Таким образом, ценность плода или новорожденного основывалась исключительно на его по­тенциальной способности принести в будущем пользу обществу. Неспособность принести пользу лишалажизнь ребенка всякой цен­ности. В-третьих, было распространено мнение, что здоровое и гар­моничное тело не только необходимо для выживания, но и являет­ся важнейшей составляющей человеческого достоинства. В культу­ре, преклонявшейся перед «мужественностью», инвалиды, слабые и больные рассматривались как неполноценные люди.

Если аборт и считали злодеянием, то только с точки зрения угрозы жизни матери, так как ее жизнь, несомненно, представляла интерес для государства. Другой причиной такого отношения мог­ло быть нарушение прав отца на его собственность или покушение на права других заинтересованных лиц. Если детоубийство и назы­валось злом, то только потому, что оно рассматривалось как угроза численности населения. Судя по всему, никто и не пытался усмот­реть в жизни плода и даже новорожденного внутреннюю ценность. Не вызывает сомнения, что с точки зрения общества реальная цен­ность жизни нежеланного плода, больного новорожденного или ребенка с пороками развития была минимальна. Интересно отме­тить, что хотя сама практика абортов время от времени и подвер­галась критике, этичность умерщвления больных детей почти не вызывала сомнения. Становится понятным, почему уход за боль­ными детьми не входил в список приоритетов древних врачей и по­чему они в основном занимались лечением детей старшего возраста

162

На грани жизни и смерти