§33. Начала удобства и законности в должностном об­винении.

74 Должностной обвинитель выступает в двояком ка­честве: как сторона он определяет вчинение и движение уголов­ного дела, как лицо должностное он руководствуется не своим личным произволом, а волей государственной власти, которую он представляет и которой служит.

74 Право обвинения в то же время для него есть и обязанность.

75 Но является вопрос: чем регулируется такая обязанность?

75 Разрешается он двумя началами.

75 Первое из них есть начало практического удобства. Власти, учрежденной для уголовного преследования, в каждом отдель­ном случае предоставляется решить, находит ли она удобным, уместным и целесообразным вчинить уголовное обвинение или полагает удобнее от него воздержаться.

75 Другое, совершенно противоположное,— начало законно­сти: должностной обвинитель сосредоточивает в своих руках уголовное обвинение не как право, а как обязанность по службе, в силу которой он должен обличать перед судом всякое происшедшее нарушение уголовного закона. Усмотрению его об удобстве и целесообразности такого преследования нет места, раз нарушение произошло в действительности.

75 Он выступает не как политическая власть, а как правительственный орган, спо­спешествующий целям правосудия. Он не задает и не должен задавать себе вопроса о практических результатах, могущих произойти от возбуждения обвинения перед судом, определяясь в своей деятельности исключительно твердыми правилами за­кона. Его взор должен быть обращен не на будущее, а на про­шедшее. Он обязан вчинять уголовное преследование во всех случаях, когда таковое может и должно иметь место по закону.

75 Из этого не следует, однако, что при начале законности долж­ностной обвинитель не оказывает никакого влияния на вчине­ние или невчинение дел уголовных. Оно неизбежно ввиду по­ложения его как стороны в процессе. Должностной обвинитель есть первая, а по некоторым законодательствам и исключитель­ная инстанция, оценивающая достаточность или недостаточ­ность доказательств для возбуждения обвинения.

75 Если обвине­ние падает на нескольких лиц при невозможности их совмест­ного участия, то выбор между ними принадлежит обвинителю.

75 Наконец, если наперед очевидно, что предъявление обвинения остается без всяких результатов для уголовного правосудия (например, при наличии причин, устраняющих уголовную от­ветственность), то должностной обвинитель властен, а иногда и обязан от него воздержаться¹.

¹ По одна возможность наступления таких причин, например ожи­дание помилования, при строгом "проведении начала законности недоста­точна для уклонения от предъявления обвинения, так как противовесом ей является наличная, наступившая уже обязанность. Иного мнения Глазер (Handbuch des Strafprozesses. I. §20), который кроме ожидания по­милования освобождает прокуратуру от обязанности предъявления обви­нения и в случаях, когда таковое может создать опасность общественного бедствия, более важного, чем безнаказанность виновного, например вой­ны, оглашения важных государственных тайн и т. п. Но право помило­вания принадлежит верховной, а не обвинительной власти; интересы же государства против неуместных преследований ограждаются различными процессуальными правилами, каковы, главным образом, постановления

76 Западноевропейские законодательства, устанавливающие должностное обвинение как исключительную или главную форму уголовного преследования, придерживаются начала ле­гальности, иногда с изъятием для некоторых дел.

76 Так, фран­цузский устав 1808 г. постановляет в ст.22: „На прокуроров республики возлагается исследование и преследование всех проступков, подведомственных судам исправительной полиции и ассизным", а ст..2.71 предписывает: „Генеральный прокурор суда республики лично или через помощника обязан обличать перед судом всякое лицо, преданное суду". Изъятие допущено для дел о неисправности в казенных подрядах, об учиненных за границей преступных деяниях, о нарушении законов об охо­те и некоторых нарушениях уставов казенных управлений, ко­гда по маловажности нарушений или самой прокуратуре, или административным ведомствам предоставляется право воздер­жаться от предъявления обвинения. Итальянский устав 1859— 1865гг. также проводит начало законности¹. Равным образом и австрийский устав 1873 г. исходит из того же начала², а гер­манский устав 1876г. устанавливает его в §152, вторая часть которого гласит: „Она (прокуратура) обязана, если противное сему не определено законом, выступать по каждому преследуе­мому и наказуемому в судебном порядке деянию, буде для чего имеется налицо достаточный фактический повод". Являясь в силу своего процессуального положения первоначальным орга­ном оценки существования такого повода и его достаточности,

о том, что по делам известного рода преследование не возбуждается без жалобы или без разрешения административного ведомства или иностран­ного правительства; эти постановления устанавливают легальные ограни­чения нормального органа обвинительной власти, прокуратуры, перенося центр тяжести вопроса о возбуждении или невозбуждении преследования на иные органы государственной власти или даже на частных лиц (пассивная зависимость прокуратуры).

¹ Ст.2 ч.З итальянского устава определяет: „Уголовное обвинение осуществляется по долгу службы во всех тех случаях, когда жалоба по терпевшего не признается необходимой для возбуждения его". Ст.42 гла­сит: „Королевский прокурор в округе суда, при котором он состоит, обя зан: 1) возбуждать и поддерживать уголовные обвинения, вытекающие из преступлений или проступков, в определенном сим уставом порядке, 2) уведомлять генерал-прокурора о преступлениях или проступках, учи ненных в округе суда, при коем он состоит". Ст.481: „Генерал-прокурор обязан... выступать перед судом против всякого лица, преданного суду в установленном порядке... и против обвиняемых, вызываемых к суду не­посредственно".

²§ 30: „Члены прокуратуры обязаны охранять интересы государства в отведенном для них круге действия..."§34: „Члены прокуратуры по долгу службы обязаны преследовать все преступные деяния, доходящие до сведения их и подлежащие исследованию и наказанию независимо от жалобы потерпевшего, и предпринимать все необходимое перед компе­тентным судом для исследования и наказания их. Они обязаны следить, чтобы все средства, служащие для раскрытия истины, были надлежащим образом применены".

76

прокуратура германская не вправе вводить в свою деятельность элемент политического усмотрения¹.

В тексте нашего устава на предложенный вопрос не содер­жится прямого ответа, но из смысла его постановления следует заключить о принятии и у нас начала законности. Все преступ­ные деяния, преследуемые в публичном порядке, направляются в суд уголовный „во имя закона", для должностных лиц обяза­тельного; такие дела обвинители во имя закона обязаны возбу­ждать и преследовать перед судом (объяснит, зап. к проекту У УС 1863г., с. 8, 9), причем закон не предоставляет им укло­няться от такой обязанности ни ввиду маловажности наруше­ний, ни даже ввиду последовавшей со стороны обвиняемого предварительной оплаты взыскания, которое могло бы с него причитаться². Что касается, в частности, прокуратуры, то ст.510, 511, 517, 737—740 УУС определяют деятельность про­курора по направлению уголовных дел как его обязанность, а не как факультативное право. Чины прокуратуры „являются на суд не исключительно для предъявления требований о приложе­нии к виновному наказания, а для содействия суду к достижению по делу истины раскрытием совершения преступления, изобличе­нием виновных или же обнаружением невиновности обвиняемых" (1877/68, Белокопытова), посему Сенат признает на стороне про­куратуры обязанность обличения подсудимого (ст.4 УУС) даже в тех случаях, когда подсудимый не может быть присужден ни к какому наказанию, хотя бы он был признан виновным^.

Незачем прибавлять, что начала законности и удобства столь различны ме>#ду собой, что соединение их в деятельности одних и тех же органов логически невозможно.

Проводя таким образом принцип законности⁴, наше зако­нодательство сохраняет, однако, за должностными обвинителя­ми свободу, вытекающую из их процессуального положения.

¹ Glaser J. Handbuch... I. S.221—227; от „судебно преследуемых", по германскому уставу, отличаются деяния, ведаемые в полицейском порядке.

² Сенат разъяснил, что такая добровольная уплата взыскания не принадлежит к числу законных причин прекращения уголовного пресле­дования (1876/11, Зельдовича).

³ Таковы, например, случаи, когда оправдательный приговор кас­сирован по жалобе гражданского истца. Этот бьющий в глаза вывод, к которому вынужден был прийти наш кассационный суд, объясняется су­щественными в действующем законодательстве пробелами относительно производства гражданских исков в суде уголовном.

⁴ П.В.Муравьев* (Прокурорский надзор в его устройстве и деятель­ности. М., 1889. С. 16'и ел.) принимает для прокуратуры оба начала —

законности и удобства (целесообразности), допуская^ однако, в конце концов последнее лишь настолько, насколько этим не нарушаются права частных лиц, и рекомендуя применение и толкование закона разумное, согласное с истинной волей законодателя, а не только с ее буквальным смыслом, что не подлежит никакому сомнению.

77

По получении дела прокурор может составить обвини­тельный акт (ст.519, 520 УУС) или заключение о прекраще­нии дела (ст.518, 528); если судебное следствие, по мнению прокурора, опровергло выводы обвинительного акта, то он может и даже должен по совести заявить суду свое мнение и отказаться от поддержания обвинения (ст.740); обжалование или необжалование состоявшегося приговора предоставлено его усмотрению как стороны в процессе. Прокуратуре при­надлежит при направлении дела широкое право толкования закона.

Но подчиняя таким образом прокуратуру как нормальный орган государственного обвинения¹ началу законности, наше законодательство знает и отступление от него, именно во всех тех случаях, когда устанавливается так называемая пассивная зависимость прокуратуры, в силу которой последняя может по некоторым делам выступить не прежде требования того или со­гласия на то со стороны иных лиц и мест. Независимо от пре­ступлений частно-общественных (ст.4 УУС) они имеют у нас весьма значительный объем по делам о преступлениях по службе, о некоторых религиозных преступлениях и о наруше­ниях уставов благочиния и казенных управлений; в них проку­ратура действует во имя закона, но почин ее стеснен усмотре­нием частного лица, начальства или административного ве­домства.