§ 29. Розыскной порядок, его недостатки. Розыскной по­рядок состоит в смешении функций суда и обвинения. Суд не только решает поставленный ему'вопрос о виновности данного

¹ По-видимому, здесь автор имеет в виду лишь органы уголовного преследования в публичном состязательном процессе. —Прим. ред.

61

лица, но и производит исследование о возможности постановки такого вопроса по отношению к какому бы то ни было лицу, совмещая в себе с функциями судебными и обвинительные. В то же время он выполняет и функции защиты, собирая дока­зательства, не только уличающие, но и оправдывающие обви­няемого¹. В его руках сосредоточиваются обвинение, защита и решение дела, и стороны как органы, самостоятельно и отдель­но от суда действующие в процессе, совершенно отсутствуют.

Когда публичное начало уголовного процесса стало выяс­няться, а государственные органы еще не образовались, то со­вершенно естественно было возложить задачу обвинения на го­товые органы суда, поручив им сперва контроль за деятельно­стью сторон, а затем мало-помалу и саму эту деятельность. Но имея такое историческое объяснение, розыскной процесс стра­дает существенными недостатками.

Ему прежде всего нужно сделать упрек в игнорировании прав личности и употреблении жестоких мер для служения от­влеченным благам правосудия. Обходясь без сторон и возлагая все производство на официальных следователей, нередко быв­ших в то же самое время и судьями, следственный порядок утрачивал жизненность и энергию разбирательства, происхо­дящего на почве борьбы противоположных интересов; оно ста­новилось мертвенным, безжизненным и однообразным канце­лярским механизмом, который приходил в движение по отвле­ченным велениям закона. Его мероприятия отличались грубой отделкой, устранявшей гибкость и способность индивидуализи­роваться сообразно требованиям данного случая. Его предме­том перестала быть личная вина, высокоиндивидуальная в сво­их оттенках: он едва мог совладать с формальными предписа­ниями закона. Его возбуждение и движение определялись усмотрением судьи-следователя, ставшего единственным госпо­дином дела и не переносившего участия сторон. Потому-то следственный порядок усиливался по мере политического угне­тения личности, а торжество принципа о личной свободе везде приводило к его ограничению.

Еще существенней другой недостаток следственного поряд­ка. Соединяя в одних и тех же руках обязанности судьи, обви­нителя и защитника, он неизбежно приводит к неправильному отправлению правосудия. Как бы ни был высок нравственный уровень должностного лица, на обязанности которого лежит обличение виновного и собирание против него доказательств, оно не может быть по тому же делу беспристрастным судьей; его предшествующая деятельность, при которой оно было заин-

I

¹ Отсюда английская формула: the judge is the counsel of the prisoner, в старом праве означавшая, что подсудимый не мог иметь иного защит­ника, кроме судьи.

62

тересовано в раскрытии виновности, определила уже его взгля­ды, сделала их предвзятыми. Эта опасность отсутствия беспри­страстия увеличивается еще более, когда закон не допускает формальной защиты, возлагая на того же судью и обязанности защитника. Сделанного упрека не избегал и наш следственный процесс, так как хотя он отделял полицию в качестве органа следствия от суда, однако, во-первых, по многим делам той же полиции принадлежало и право суда; во-вторых, при следствии происходил целый ряд действий, имеющих судебный характер, так что в течение следствия органы его были в то же время и судьями. Устраняя возможность судебного беспристрастия, ро­зыскной порядок столь же вредно влиял и на надлежащее от­правление обязанностей сторон: должностное лицо,, от которого требовалось быть беспристрастным судьей, не могло вместе с тем быть энергичным обвинителем, не могло быть и достаточно заинтересованным в деле защитником.

§ 30. Характерные признаки состязательного порядка. Подобно тому как в экономической жизни смешение труда по мере развития культуры сменяется высшим в исторической преемственности порядком разделения труда, и в уголовном процессе с развитием государственной жизни вырабатываются особые органы для каждой процессуальной функции. Тогда, не переставая быть общественным, он становится состязательным; суду отводится строго определенная задача разрешения уголов­ного иска, предъявленного обвинителем, действующим как са­мостоятельная в процессе сторона и составляющим для него необходимое предположение. Подсудимый, переставая быть лишь предметом исследования, равным образом становится стороной в деле, получая право на защиту в возможно широких размерах. Судейская деятельность, освобожденная от чуждых ей обязанностей сторон, сводится к естественной для нее функ­ции оценки предъявленных ими требований на основании соб­ранного доказательного материала. Ревизионный порядок отпа­дает, пересмотр судебных решений допускается только по жа­лобам сторон и в пределах жалобы. Становясь состязательным, уголовный процесс не делается, однако, частным, исковым: стороны в собирании доказательств пользуются государствен­ной помощью, и уголовное обвинение определяется не личным произволом, и общей волей государственной. Участие сторон в производстве содействует полнейшему разъяснению дела и дает суду готовый, всесторонне разработанный материал для поста­новления решения. В этом смысле стороны являются в процес­се важными помощниками суда, ибо каждая из них действует не из своего частного, а только порученного ей и представляе­мого ею публичного интереса.

Существенными признаками состязательного порядка яв­ляются наличность в процессе сторон, стоящих отдельно от су-

63

да и пользующихся правами участия в деле, равноправность сторон, освобождение суда от процессуальных функций сторон. Суд приступает к делу лишь по обвинению, представленному уполномоченным на то от государства обвинителем и содержа­щему в себе указание определенного лица и вменяемого ему преступления. Он остается в пределах этого обвинения и при­глашается подать утвердительный или отрицательный голос по конкретному вопросу, ему поставленному. В деятельности сво­ей суд заключен в рамки требований, предъявляемых сторона­ми, не имея права выходить за пределы их.

Но принятие состязательного порядка в уголовном процес­се не колеблет публичного начала его. Обвинитель действует не по частному своему усмотрению и не во имя частного интереса, а определяемый государственной волей и в общегосударствен­ных интересах. Его деятельность носит публичный характер по долгу службы, и за свои неправильные действия в этом отно­шении он подлежит ответственности. Состязательный порядок отнюдь не колеблет официального начала¹, и принимаемое им отделение сторон от суда имеет задачей лишь лучшее обеспече­ние успеха правосудия.

Вместе с тем и при состязательности процесса уголовный суд остается самостоятельным органом закона, применяя по­следний по его точному значению и не стесняясь в этом отно­шении теми толкованиями, которые исходят от сторон. Это по­ложение в нашей судебной практике вылилось в формуле: „Юридическая квалификация принадлежит суду", и во всяком положении дела суд по собственной инициативе может и дол-^ч жен устранить неправильное применение закона, им усмотрен­ное, хотя бы стороны того не требовали.

Потому же состязательность процесса не лишает суд права и обязанности давать ответ, соответствующий объективной, действительной, или материальной, истине, и отнюдь не требу­ет, чтобы он довольствовался истиной формальной, как ее по­нимают и устанавливают стороны. Суд уголовный может и да­же обязан употребить все находящиеся в распоряжении его средства для полного разъяснения себе дела. Роль уголовного судьи в процессе далеко не пассивная: он по своей инициативе может вызвать нужных по делу свидетелей и вытребовать иные доказательства; он напоминает подсудимому о праве его давать объяснения и предъявлять возражения; будучи раз призван к суждению по делу, он должен решить его справедливо, на ос­новании всего имеющегося в деле материала². По этому вопро-

¹ Что забывает г-н Анциферов в ст. "Обвинительное начало и анг­лийский процесс" (Юрид. вести. 1879. № 3), который поэтому он со­вершенно неверно признает следственным.

- Положение это разделяется даже законодательствами, которые принимают состязательность с полной последовательностью. Так, авст-

64

су в объяснительной записке уголовного отделения комиссии, учрежденной при Государственной канцелярии (1863г.), изло­жены следующие в высшей степени верные соображения (с.339, 340У:

„Принятое основными положениями начало судебного со­стязания сторон не исключает самодеятельности суда в уголов­ном судопроизводстве и не обязывает его решать дела только по тем данным, которые предъявлены сторонами, но требует единственно того, чтобы по всем сведениям, относящимся к де­лу, сторонам была предоставлена возможность судебного состя­зания. Задача уголовного суда есть открытие в каждом деле безусловной истины. В стремлении к этой цели суд не может принимать в уважение желания сторон — ни того, что сам под­судимый не хочет оправдывать свою невинность, ни того, что сам обвинитель потворствует виновному. Поэтому еслрг стороны не предъявили всех тех сведений, которые должны служить данными для основательного разрешения уголовного дела, то суд не может удовлетвориться одними их заявлениями, но обя­зан потребовать дополнительных сведений. Если суд признает протокол осмотра не имеющим законной доверенности или надлежащей полноты, а поверку осмотра возможной, то он властен поручить одному из своих членов или судебных следо­вателей произвести новый осмотр установленным порядком". В подтверждение той же мысли -приводится далее содержание ст.690, 692, 695 УУС.

Ни одно положительное законодательство, впрочем, не зна­ет чистых форм следственного или состязательного порядка в уголовном судопроизводстве. Каждый положительный поря­док, в противоположность отвлеченному, представляется на-

рийский устав 1873 г. постановляет в § 96, что следственный судья в со­бирании доказательств по делу действует независимо от требований про­куратуры, определяясь лишь нуждами следствия, а в § 254 председатель­ствующему на суде дается право даже без требования обвинителя и обви­няемого вызывать свидетелей и сведущих людей, которые могут, по мнению его, дать разъяснения о существенных обстоятельствах дела. По нашему законодательству проводится то же начало активности уголовно­го суда; так: 1) мировому судье даже по незначительным делам предос­тавляется право потребовать личной явки обвиняемого (ст.60 УУС); 2) судебный следователь исследует все обстоятельства дела, как ули­чающие, так и оправдывающие обвиняемого (ст.265); 3) обвинительной камере предоставлено право потребовать дополнения следствия (ст.534); 4) в судебном заседании судьи, присяжные, прокурор и участвующие в деле лица, несмотря на сделанное подсудимым признание, могут потре­бовать судебного исследования (ст.682); судьи и присяжные могут пред­лагать вопросы подсудимому (ст.684) и свидетелям (ст.724); от суда же зависит произвести проверку осмотра (ст.688); 5) апелляционной ин­станции предоставляется право требовать подсудимых, свидетелей и иных лиц, если это будет признано необходимым (ст.879), и т. д. Почти в тех же размерах признается право на разъяснение себе дела и за суда­ми гражданскими.

3 Зак. 454

65

слоением исторических влияний, отражающим в большей или меньшей степени обе формы разбирательства. Всего ближе к порядку состязательному описанный выше римский процесс времен республики, но ив Риме параллельно с ним для про­винций, для рабов и для дел о религиозных преступлениях су­ществовал совершенно иной порядок, проникнутый розыскным характером. Всего более следственностью отличался герман­ский процесс XVII и XVIII вв.; но и в Германии этого времени следственный порядок признавался чрезвычайным, экстраор­динарным, допускаемым лишь по немногим уголовным делам, и подле него, в значении правильного, ординарного, существо­вал порядок, необходимо предполагавший наличность особого обвинителя.

Равным образом и наш дореформенный процесс в ряду за­конных поводов уголовного преследования до последнего вре­мени называл донос, под которым понималось прямое обвине­ние определенного лица в преступлении и который возлагал на доносителя обязанность подтвердить его явными и точными доказательствами и ответственность за ложный донос. Даже относительно прокуроров и стряпчих постановлялось: „Буде они обвиняемого ни в чем не уличат и весь донос найден будет неправым, хотя и неумышленным, то они не должны оставать­ся без взыскания. За умышленное же вчинение неправильного уголовного иска прокуроры и стряпчие подвергаются платежу всех проторей и убытков, лишению своих мест и, сверх того, тому наказанию, под которое обвиняемого подвести старались" (ст.66 и 67 ч.2 т.XV Свода законов по изд. 1857 г.).

§31. Отношение судебных уставов к розыскным и состя­зательным началам. При составлении судебных уставов 20 ноября вопрос о розыске или состязательности в уголовном судопроизводстве должен был обратить на себя тщательное внимание. Уже соединенные департаменты законов и граждан­ских дел Государственного совета при начертании и обсужде­нии в 1862 г. основных положений судебного преобразования остановились на неудовлетворительности действовавших тогда законов наших, по которым как обвинение, так и защита по­дозреваемых в преступлениях возложена совокупно на следова­телей, на судебные места, на прокуроров и на стряпчих. По этому вопросу департаменты высказали:

„Обязанность непосредственно участвовать в возбуждении дел уголовных, а тем более в распоряжениях по розысканию преступлений и преследованию виновных, очевидно, несовме­стна с призванием суда. Вмешиваясь в начатие уголовных дел и разрешая или предписывая те или другие следственные дейст­вия, он может невольно составить себе вперед понятие о свой­ствах подлежащего следствию деяния или о вине заподозренно­го лица, а это легко может иметь влияние на мнение его при

66

самом рассмотрении и решении дела. Словом, всякое вмеша­тельство суда в начатие и производство первоначальных изы­сканий для обнаружения повода к обвинению подозреваемого противно первым условиям правосудия... Вышеизложенные со­ображения приводят департаменты к убеждению, что: 1) власть обвинительная должна быть отделена от судебной; 2) власть судебную, т.е. рассмотрение уголовных дел и постановление приговоров, следует предоставить судебным местам без всякого участия властей административных; 3) власть обвинительную, т.е. обнаружение преступлений и преследование виновных, не­обходимо предоставить прокурорам, с тем, однако, ограничени­ем, что возбуждение уголовных дел не должно зависеть исклю­чительно от прокурора. Предоставление ему подобного права не только стеснило бы лица, которым закон в известных случа­ях дает право преследовать виновных (например, по личным оскорблениям), но даже, при наших огромных расстояниях и недостаточных еще средствах сообщения, во многих случаях повело бы к безнаказанности, потому что во время переписки о начатии преследования могли бы изгладиться или быть сокры­ты следы и доказательства преступления. Посему из общего правила о начатии следствия не иначе как по распоряжению прокуроров должны быть сделаны исключения для таких слу­чаев, в коих следствие возникает по жалобе частного лица или когда по закону следователь обязан приступить к следствию по сообщениям местных властей или даже по собственному усмот­рению. Но и в сих случаях о начатии следствий должно быть непременно сообщаемо прокурору для дальнейшего за произ­водством оных надзора... Если из собранных при первоначаль­ном следствии сведений прокурор удостоверится, что привле­ченное к следствию лицо основательно подозревается в престу­плении, то он должен в качестве защитника интересов правительства и всего общества продолжать преследование это­го лица, обвинять его перед самим судом, объяснить последне­му основания, по коим признает лицом виновным, и стараться изобличить вину его при рассмотрении дела в суде. Такое об­винение подозреваемого перед судом равно полезно и необхо­димо как для разъяснения дела суду, так и для облегчения са­мому подсудимому способов защиты. Если подсудимый не зна­ет заблаговременно и положительно, в каких действиях он обвиняется и на основании каких доказательств и улик, то ему трудно приготовиться к основательному опровержению обвине­ния, даже несправедливого... Освобождение суда от обязанно­сти быть обвинителем подсудимого не дало бы еще суду вполне беспристрастного и согласного с достоинством правосудия по­ложения, если бы на судебной власти осталась обязанность быть непосредственным защитником подсудимых. С принятием для определения ответственности подсудимых начала личного

з* 67

(внутреннего) убеждения судей сделается ощутительнее по­требность в правильной организации не только обличительной власти, но также и средств законной защиты для лиц, состоя­щих под следствием и судом. Иначе не было бы никакого рав­новесия между обвинением и защитой и судья легко убеждался бы в вине такого подсудимого, которого виновность сомнитель­на... Посему и принимая на вид соображения, по которым при­знано полезным допустить в гражданских делах присяжных поверенных, соединенные департаменты признают, что участие сих же поверенных не только полезно, но необходимо и в де­лах уголовных, для того чтобы подсудимый воспользовался всеми средствами защиты, которые предоставлены ему зако­ном, и по незнанию или смущению не оставил без надлежащего объяснения обстоятельств, могущих доказать его невинность или уменьшить его вину"^!.

Таким образом, уже соединенные Департаменты весьма твердо и ясно для нового процесса установили положения о не­обходимости сторон, действующих отдельно и независимо от суда, и состязания между ними. Но незадолго перед тем (в 1860г.) изданные Учреждение и Наказ судебным следовате­лям, организованным применительно к старому, розыскному порядку судопроизводства, были причиной того, что указанные начала самостоятельности сторон и состязания между ними департаменты не решились применить к предварительному следствию (ст.60 Основных положений уголовного судопроиз­водства), хотя последнему сообщалось первенствующее поло­жение в процессе: следствие судебное должно было быть лишь поверкой следствия предварительного². По той же причине за следователями сохранялось в весьма широких размерах право приступать к следствию по собственному усмотрению.

Уголовное отделение судебной комиссии, Высочайше уч­режденной при Государственной канцелярии для составления проекта Устава уголовного судопроизводства на основании принятых Государственным советом общих положений, сделало смелую попытку ввести состязательность и в предварительное следствие. Оно проектировало допущение уже в этой стадии процесса защитника с правом присутствовать при всех без ис­ключения следственных действиях, обращать внимание следо­вателя на все обстоятельства дела, могущие служить к оправ­данию обвиняемого, и просить его о предложении вопросов

¹ Журн. соед. деп. Госуд. совета. 1862. № 65. С.171, 173—176.

² Ст.66 Основных положений уголовного судопроизводства в пер­воначальной редакции была изложена так: „Следствие поверяется в суде: а) рассмотрением подлинных протоколов об осмотрах, обысках, выемках и других письменных и вещественных доказательств и б) отобрание.^ по­казаний от подсудимого, сведущих людей, свидетелей и участвующих в деле лиц".

68

свидетелям. Однако предложение это в 1864г. было отклонено Государственным советом на том соображении, что „при пред­варительном следствии, где нет особого обвинителя (?), весьма трудно поставить защитника в надлежащие границы, и нельзя не опасаться, что он сочтет своей обязанностью противодейст­вовать собранию обличительных доказательств и способство­вать обвиняемому к сокрытию следов преступления".

В. результате оказалось, что наш реформированный уго­ловный процесс представляется смешанным, следуя типу, предложенному французским законодательством.

В производстве уголовных дел, начиная с момента возбуж­дения преследования до постановления приговора, различается несколько последовательных стадий или ступеней, разграничи­ваемых друг от друга тем более резко, чем важнее дело, под­лежащее рассмотрению. По окончании несудебного производст­ва (дознание) наступает производство судебное, распадающееся на предварительное и окончательное. В предварительном про­изводстве по важнейшим делам явственно разграничены сле­дующие последовательные ступени: предварительное следствие, задача которого состоит в собирании доказательств по делу и в применении мер против уклонения обвиняемого от суда; преда­ние суду обвинительной камерой, разрешающей вопрос о том, достаточны ли собранные следствием данные для открытия по делу судебного заседания; и приготовительные к суду распо­ряжения, принимаемые для подготовки дела к слушанию. Окончательное производство состоит из судебного следствия, прений сторон и постановления приговора; затем может иметь место процесс пересмотра в порядке апелляционном или касса­ционном.

Розыскной элемент на всех этих стадиях, и особенно при производстве предварительном, весьма заметен. Уголовные дела возбуждаются не только по жалобе обвинителя, но и по иным поводам, сводящимся к усмотрению суда (ст.42, 297 У У С); в сравнении с прежним законодательством улучше­ние состоит лишь в том, что поводы эти точнее определены за­коном. Как следователь и проверяющий его деятельность ок­ружной суд, так и обвинительная камера в мероприятиях своих не связаны необходимостью определенной жалобы или иного требования стороны, и функции их состоят не в разрешении спора сторон установленным для того порядком, а в таком по закону и долгу службы направлении дела, которое наиболее соответствует целям правосудия. „Судебный следователь дол­жен своевременно принимать меры, необходимые для собрания доказательств, и в особенности не допускать промедления в об­наружении и сохранении таких следов и признаков преступле­ния, которые могут изгладиться" (ст.266). Он „не останавлива­ется в производстве следствия по тому случаю, что обвиняемый

69

скрылся или что нет в виду подозреваемого в совершении пре­ступления" (ст.276): для предварительного следствия не нужно обвинителя, оно может иметь место и при неизвестности лица обвиняемого. Орган суда, судебный следователь, сам должен разыскать и уличить его, сам должен обнаружить, можно ли обвинять его и в чем именно. В предварительном следствии со­храняется прежний ревизионный порядок; определения следо­вателя в силу самого закона восходят на рассмотрение и утвер­ждение высших инстанций, окружного суда или судебной пала­ты (ст.277 по редакции 1883г.; ст.518, 528, 536). Обвиняемый во время предварительного следствия не уполномочивается иметь защитника, и сам доступ к следствию сопровождается для него многими существенными ограничениями. Те же розы­скные начала господствуют и в производстве предания суду.

Но параллельно с чертами розыскного характера судебные уставы для дел уголовных допускают и состязательность. Этот порядок выражается:

1) в отделении обвинительной власти от судебной (ст.З—5 У УС); хотя при возбуждении уголовного преследования и при предварительном производстве за судом сохранены некоторые из обязанностей власти обвинительной, но законодатель делает попытку установить точные пределы для этих случаев, а при окончательном производстве обязанности обличения виновных передаются всецело в руки особых должностных или частных обвинителей;

2) в допущении формальной защиты в уголовных делах при окончательном производстве. В мировых и судебно-административных установлениях обвиняемые подобно обвини­телю или гражданскому истцу могут поручать защиту своих прав поверенным (ст.44, 90 УУС). По делам, ведаемым общи­ми установлениями, это право открывается только с периода приготовительных к суду распоряжений (ст.557, 562, 565, 566 УУС);

3) в принятии начала равноправности сторон в тех перио­дах производства, в которых обвиняемому дозволяется иметь защитника. Эта равноправность выражается: а) в праве каждой стороны представлять доказательства, которые должны быть рассмотрены судом (ст.92, п.1 ст.630), и предъявлять возраже­ния против доказательств противника (ст. 100, 103, п.4 ст.630, 719, 720); б) в праве подсудимого и его защиты возражать про­тив объяснений обвинителя; так, лишение подсудимого права представить объяснение против заключения прокурора по во­просу, относящемуся к порядку судопроизводства, кассацион­ной практикой признается существенным нарушением закона (1868/49, Бильбасова); в) в том, что обе стороны делают суду свои объяснения стоя (1870/282, Троицкого); г) в том, что суд, удовлетворив несогласное с законом ходатайство одной

70

стороны, для уравновешивания прав сторон обязывается дать удовлетворение соответствующему ходатайству стороны про­тивной. Так, дозволение прокурору разбирать показание свиде­теля, данное на предварительном следствии, но не поверенное на суде, обязывает председателя дозволить и подсудимому представить возражения, почерпнутые из того же показания (1869/753, Пантюшина). Если ходатайство одной из сторон о прочтении имеющихся в деле бумаг уважено, но бумаги эти по содержанию своему не принадлежат к числу таких актов, кото­рые могут быть читаны на суде, то и противной стороне не мо­жет быть отказано в прочтении однородных документов, на ко­торые она ссылается в опровержение представленных суду данных (1870/533, Лихино; 1874/247, Мурашева; 1873/513, Борисова и др.). Но права не навязываются; предоставлять де­лать замечания и возражения значит только дозволять эти дей­ствия, но не означает еще обязанности председателя напоми­нать каждый раз обвинителю и подсудимому о таком их праве (1867/353, Иванова);

4) устанавливая таким образом поверку на судебном след­ствии всего доказательственного материала в порядке состяза­ния сторон, закон не дозволяет суду основывать свое решение на обстоятельствах, которые не были предметом судебной по­верки и потому не могли вызвать разбора их сторонами. Так, приговор мирового судьи, утвержденный съездом, признается не имеющим силы судебного решения, если он основан на об­стоятельствах, не расследованных на суде, а дошедших до све­дения судьи из другого источника — например, из его личного наблюдения и опыта (1871/1187, Бухвостова). На том же ос­новании по делам, рассматриваемым с участием присяжных за­седателей, председатель в заключительном объяснении не дол­жен приводить таких данных, которые не были предметом су­дебной поверки и выражают или его собственное мнение о предмете экспертизы, или почерпнуты из сочинений, относя­щихся к этому предмету. Подобное действие председателя кас­сационной практикой признается существенным нарушением начала равноправности сторон, так как против доводов, изло­женных в заключительном объяснении, которое дается после окончания судебного следствия, ни одна сторона не может представлять возражений (1867/492, Тачкиной);

5) продолжение состязания составляют прения сторон по существу рассмотренных на суде доказательств. Здесь на рав­ных правах принимают участие обе стороны: сперва обвинитель и гражданский истец, затем подсудимый и его защита; право последнего слова во всяком случае принадлежит подсудимому (ст.166, 735, 736, 748, 749 УУС). Во время прений стороны излагают подробно свои соображения по делу, опровергая или ослабляя как требования, так и доказательства противника. Эта

71

часть судебного разбирательства в первой степени суда носит состязательный характер по преимуществу, так как суд не при­нимает в ней решительно никакого участия;

6) средняя форма приговоров об оставлении в подозрении отменена;

наконец, 7) по постановлении судебного приговора пере­смотр его может иметь место не иначе как по требованию заин­тересованных в том сторон и лишь в пределах предъявленного требования (ст.145, 168, 856—«59, 889 УУС); ни ревизионный порядок, ни так называемый пересмотр в интересах закона на­шему праву не известны¹.

Взаимное соотношение розыска и состязательности по дей­ствующему законодательству может быть выражено следующей формулой: чем далее подвигается уголовное дело в своем по­следовательном движении, тем более розыск уступает место со­стязательности. В предварительном следствии вовсе нет места сторонам; оно знает лишь органы надзора и лиц, участвующих в следствии. При предании суду допускается уже одна сторо­на—обвинитель. Во время приготовительных к суду распоря­жений организуется и другая сторона — защита, но она еще да­леко не равноправна с обвинителем (ст.573—577 УУС). Этой равноправности она достигает только на следствии судебном (ст.630;, но в этот период суд еще не связан безусловно требо­ваниями сторон и может, отступая от обвинительного акта, по­ставить себе вопрос о виновности подсудимого по обстоятель­ствам судебного следствия вообще (ст.751)². В полной силе со­стязательность применяется в процессе обжалования, основной принцип которого — строгое ограничение судебного разбира­тельства пределами принесенной жалобы (ст. 168,,889).