книги / Собачий бог

Бракин задумчиво посмотрел на них, потом каким-то странным голосом сказал:

—Ну-ка, ребятишки, бабушки и дедушки, давайте-ка быстренько в дом.

—А? — поразилась баба, подумав, что ослышалась.

—Идите в дом, говорю! — зашипел Бракин. — И быс­ тро! Запритесь, никого не пускайте. К вам, кстати, ник­ то в эти дни подозрительный не заходил?

— Заходил, — быстро ответила почуявшая опасность баба. — Милиционер какой-то странный. Помощник участкового. Что попало плел, про Тарзана спрашивал.

—Это не помощник участкового. — Бракин начал подталкивать всех к воротам. — Быстрей, делайте, как я говорю,. Объясняться потом будем... На замок! И ника­ ких помощников не пускайте, никого! Я вернусь, в окно снежок брошу.

Баба торопливо завела детей во двор — и вовремя: пятеро овчарок, кажется, договорившись, раздели­ лись: трое понеслись дальше, а двое повернули к дому Аленки.

Звонко звякнула задвижка за металлической дверью ворот. Потом хлопнула дверь и скрежетнул замок.

Бракин повернулся. И чуть не упал в снег: овчарки не­ слись прямо на него, оскалив пасти. И казалось, что гла­ за их светятся в надвинувшихся сумерках.

Вэтот последний момент Бракин отчетливо понял, что спасти его может только чудо.

Бактин. Городское кладбище

Густых дождался окончания церемонии. Когда толпа цыган стала расходиться, набиваясь в дорогие машины, он выглянул из-за сосен, проследил, куда села Дева.

Когда шум и гам смолкли и машины разъехались, Гус­ тых пошел в глубину кладбища. Вернулся он по главной освещенной аллее, с таким видом, будто только что по­ сетил дорогую ему могилу.

Вышел за ворота, сел в машину.

- Н у а теперь жми! — приказал он шоферу. — Видел, по какой дороге поехала цыганская кавалькада?

—Видел. В сторону Ивановского.

—Вот и догоняй давай.

И надолго замолчал.

Кавалькаду они догнали довольно быстро и дальше не­ торопливо плелись в фарватере. Цыганские машины время от времени дружно сигналили, но патрули на по­ воротах только молча смотрели им вслед.

* * *

Уже совсем стемнело, когда добрались до пригород­ ного села, прозванного горожанами Цыганским: треть домов здесь принадлежала цыганам, еще треть — миг­ рантам из Средней Азии и Кавказа, — все они жили тес­ ными замкнутыми общинами, занимаясь полулегаль­ ным и совсем не легальным бизнесом.

Густых велел водителю остановиться на бензозаправ­ ке, расположившейся на окраине села. Заправка не ра­ ботала, только два охранника дремали в стеклянной кле­ тушке. Один из них привстал, увидев машину с «белодомовскими» номерами, но махнул рукой.

Густых не велел включать в салоне свет. «Волга» стояла темная, в самом дальнем углу площадки.

—Подожди здесь, — сказал Густых.

—Ну уж нет, Владимир Александрович! — сердито сказал водитель. — Вы и так по кладбищу без охраны ходили, а здесь вообще сплошной криминал...

—Тогда езжай домой.

—Да вы что?..

Густых не ответил, вылез, захлопнул дверцу. И исчез в темноте.

Черемошники

Бракин окаменел. И ему казалось, что собаки мчатся слишком медленно, — он успел подумать о нескольких вариантах, но ни один не показался ему надежным.

Внезапно весь переулок насквозь пробил ослепитель­ ный свет: со стороны автобусного кольца, подскакивая на ухабах, несся милицейский патрульный «жигуленок».

Ослепленные псы налетели друг на друга, зарылись носами в снег и перекувырнулись. В ту же секунду Бра­ кин, крикнув изо всех сил: «Не стрелять!!» — в один чу­ довищный прыжок оказался на крыше довольно высо­ кого металлического гаража, стоявшего между домами.

Один из псов — тот, что споткнулся первым, — учуял Бракина и прыгнул следом за ним. Но едва оскаленная морда оказалась на уровне крыши, Бракин изо всех сил ударил пса по морде валявшимся на крыше горбылем. Пес исчез.

«Жигуль» остановился в десятке метров от гаража, из машины выскочили двое автоматчиков. Два пса, заме­ тив новых врагов, бросились на них. Они почти успели. Но короткие автоматные очереди срезали их. Один рух­ нул на снег, не долетев лишь шага до милиционера, вто­ рой сумел дотянуться до рукава патрульного, и с трудом разжал челюсти; обмяк и скользнул вниз, разбросав лапы.

После криков, хриплого лая и автоматной стрельбы стало тихо-тихо.

Бракин, не чувствуя ни рук, ни ног, ничего не слыша от стрельбы и грохота собственного сердца, не выпуская горбыль из рук, глянул вниз: третий пес исчез.

И услышал вскрик милиционера. Медленно, как в страшном сне, с убитых псов сползали шкуры, а из-под шкур появлялись, вытягиваясь, голые человеческие тела.

Милиционеры попятились, потеряв дар речи.

Перед ними на белой дороге, ярко освещенные фара­ ми, лежали, скорчившись, два окровавленных мужских трупа.

* * *

Ежиха вернулась с веранды, откуда смотрела на улицу, стараясь определить, где стреляют. Определила: далеко.

Сказала деду:

—Наш-то чокнутый ишо псин привел. Да вроде здо­ ровенных — следы остались на дворе. Ровно медвежьи.

Дед прокашлялся и завопил:

—Ты топор со двора принесла?

—А как же, — спокойно ответила Ежиха. — Топор тут,

упорога. А только, говорю, таких псин топором не боль- но-то напугашь.

Дед промолчал.

—Говорю, может, пора нам гнать квартиранта-то? Слышишь? Разведет тут зверинец — уже на двор страш­ но выйти.

Дед подумал и пропищал:

— Пора — так пора! А только лучше топором между глаз. Сразу окочурится.

— Тьфу! — плюнула Ежиха. — Я ему дело, а он...

Она присела за кухонный стол, глянула в щель зана­ вески. Во дворе было темно и тихо. Наверху, вроде, тоже было тихо, хотя, нет — возня какая-то и вроде рычание.

— Слышишь? — крикнул дед.

—Слышу, слышу... Уже, поди, размножаться начали.

Асколь такой пес стоит?

Дед подумал и сказал:

—Рублей сто пятьдесят, не иначе.

—Да ты что? — возмутилась Ежиха. — Совсем из ума выжил. Сейчас не старое время; небось, тыщи три стоит собака, если породистая-то.

Дед крякнул и пропищал:

—Ворюги! Сволота! Гадье! Разворовали страну, а те­ перь собак разводят — сторожить награбленное!

Ежиха думала о своем: выгонять квартиранта или еще подождать.

—А если он собак натравит? — спросила Ежиха, и сама испугалась.

Вздохнула и решила, что лучше подождать.

Дед продолжал кричать пискливым младенческим го­ лосом, забирая ругательства все круче и круче.

Ежиха плюнула и стала растапливать печь.

Но в этот момент наверху, в мансарде, что-то грохну­ ло. Раздался треск, как будто выламывали дверь, и од­ новременно — топот, свирепый лай и визг.

Потом со звоном вылетело окно на балкончике. Ежиха побелела, схватилась за топор и села прямо на

пороге — ноги не удержали.

** *

Бракин снова выглянул: третьей собаки не было вид­ но. А милиционеры спрятались в машине, вызывали подмогу и «труповозку» — специализированную брига­ ду из «Скорой помощи».

Бракин благоразумно решил на глаза им не показы­ ваться — еще дело пришьют, — да и рисковать головой,

прыгая с двухметровой высоты на утоптанный снег тоже не хотелось.

Он пополз по крыше гаража назад, дополз до навеса, под которым лежали дрова, спрыгнул сначала на навес, а потом — вниз, во двор.

Ярко светилось окно в кухне. Бракин подошел, загля­ нул: в комнате никого не было.

«Наверное, под кровати забились или в подполье», — решил Бракин.

Но сейчас главное было другое. Ведь на свободе оста­ лись еще три пса, и куда-то же они целеустремленно не­ слись, перед тем, как заметили его, Бракина. А может, Аленку? Или Андрея?..

У Бракина екнуло сердце от нехорошего предчувствия. Он пошел по дорожке в противоположную от ворот сторону, прошел мимо стайки, мимо сортира и уперся в заборчик, укрепленный какими-то железками. За забор­ чиком был тихий пустой двор и дом, в котором горело

окно.

Делать было нечего — приходилось рисковать. Бракин перелез через заборчик, и, согнувшись, пробе­

жал прямо по снегу, через огородные грядки. Добежал до угла дома, приостановился на секунду. Из дома до­ неслось довольно робкое тявканье — видать, хозяйская собака почуяла что-то.

Не теряя времени, Бракин обогнул дом по тропинке, открыл деревянную калитку в воротах и выскочил на Ижевскую.

Не останавливаясь, он свернул направо и побежал в сторону переезда. Когда на дороге слышался шорох ав­ томобильных шин, Бракин падал в сугроб на обочине — Ижевскую чистили от снега регулярно, наметая по кра­ ям проезжей части большие сугробы.

Падать пришлось целых три раза. Одна из машин ока­ залась крытым военным грузовиком. Она промчалась, не сворачивая, прямо за переезд и скрылась за поворо­ том. Другой была патрульная машина, она свернула к переулку и остановилась, заперев выезд.

Бракину пришлось обходить ее стороной. Для этого пришлось дважды пересечь железнодорожную колею, протискиваться между двумя десятками металлических гаражей и ползти вдоль высокого забора, за которым были владения цыганской семьи.

* * *

Еще на подходе к дому он понял: дело неладно. Не входя в ворота, оглядел дом: окно в мансарде было разбито. А внизу, под балконом, на снегу чернели ка­ кие-то пятна.

Бракин чуть не бегом поднялся в мансарду. Двери были распахнуты настежь, и ветер, врываясь в окно, ус­ пел намести снега на подоконник и стол. В комнате ни­ кого не было — только собачья шкура, разорванная, в подсыхающей крови.

Бракин выпил залпом кружку ледяной воды, полез ру­ кой за дымоход, вытащил бумажный сверток и сунул в карман. Взял фонарик и кинулся на улицу. Пробегая мимо окна ежовской кухни, заметил, как дернулась за­ навеска и за ней мелькнуло белое, перепуганное лицо Ежихи.

За воротами, убедившись, что в переулке никого нет, включил фонарик и посветил под ноги. На снегу чернели пятнышки крови. Они вели дальше, вдоль домов и забо­ ров. Бракин пожалел, что на небе нет луны. Выключил фонарь и пошел по следам, время от времени наклоня­ ясь, когда ему казалось, что он потерял след. Пятен ста­

новилось все меньше, попадались они все реже. Но кро­ ме пятен сбоку, у самых заборов, там, где был нетронутый снег, изредка попадались следы. Человеческие и собачьи.

Пройдя пару переулков, он дошел до угла Керепетского. Присел, осторожно высунул голову из-за штабеля старых бревен.

М илицейского «жигуленка» возле дома, где жила Аленка, не было. Он стоял уже возле брошенной «Хон­ ды», и там суетились несколько человек. Но это было достаточно далеко, и между Бракиным и милиционера­ ми лежал довольно длинный отрезок переулка, погру­ женный в темноту.

«Вот когда надо сказать спасибо «Горсвету», — поду­ мал Бракин, радуясь тому, что фонари как раз на этом отрезке не горели.

Он пригнулся и побежал к дому Аленки. Не останав­ ливаясь перед воротами, пробежал дальше, ухватился руками за штакетник и перескочил через него, сразу уйдя по колени в снег. И только тут сообразил, что на дороге нет больше окровавленных трупов и собачьих шкур.

Вдоме с этой стороны окна не горели. Бракин пошел

вобход, за угол, и здесь увидел в окне слабый отсвет; свет горел на кухне и проникал в комнатку, где спала Аленка.

Бракин обогнул еще один угол и теперь уже увидел свет за плотно задернутой занавеской. Здесь снова был штакетник — пониже. Бракин вышел через калитку на

дорожку и прошел к входным дверям. Поднялся на крыльцо, прислушался.

Вдали о чем-то галдели милиционеры — слов не ра­ зобрать. В доме было тихо. Тишина стояла и в соседних домах.

Бракин на всякий случай, ради порядка, зажег на се­ кунду фонарь и глянул под ноги. На крыльце темнело несколько пятнышек крови.

«Черт, я же просил бабку никого не пускать!» — Бра­ кин не решился звонить в дверь и вернулся на дорожку. Встал напротив кухонного окна. Занавеска была плот­ ной, но все же время от времени на ней возникала тень. Тень бабки. Кажется, бабка вела себя как обычно — то ли что-то стряпала, то ли убиралась.

Напрягшись, Бракин простоял еще несколько минут. И наконец расслышал звонкий голос Аленки. А потом — повизгивание и лай.

Он снова вернулся на крыльцо. На всякий случай су­ нул руку в карман, разворачивая промасленную бумагу. Другой рукой нажал кнопку звонка. Трель раздалась гдето далеко-далеко, за двумя стенами.

Пришлось подождать, пока бабка решилась открыть внутреннюю дверь.

—Кто там? — тихо и тревожно спросила она.

—Откройте, это я, свой.

—Кто «я»? Какой «свой»? Ворота заперты, а хорошие люди через заборы не лезут.

—Не лезут, — согласился Бракин. — Но если бы я на­ чал в ворота стучать, милиция услыхала бы.

Бабка ничего не ответила. Видимо, убедилась в том, что открывать не стоит. Потому что, надо полагать, хо­ рошим людям милиции бояться некого. Она уже почти прикрыла дверь, как вдруг раздались радостное повиз­ гивание и лай. Бракин мгновенно узнал свою боевую подругу Рыжую.

—Рыжик! — громким шепотом позвал он.

За стеной завозились. Потом послышался чистый го­ лосок Аленки:

—Дядя квартирант, это ты?

—Да я же, я!

—А ты у кого квартиру снимаешь?

—Да у Ежовых!

Бракин понял, что Аленка решила устроить ему про­ верку. Но Рыжая взлаивала, пыталась протиснуться на веранду, и вообще делала всякую проверку затрудни­ тельной.

—Ну ладно, баба, открой, — сказала Аленка.

—А вдруг это опять тот бабай? — громко спросила баба.

—А бабаями только пугают. Бабаи добрые — ты же

видела.

— Ничего я не видела... — вздохнула бабка, и Бракин с облегчением услышал, что она подошла к наружным дверям.

Когда дверь открылась, Бракин слегка попятился: пе­ ред ним в луче света, пробивавшемся из кухни на веран­ ду, стояла маленькая хлипкая фигурка бабки с огром­ ным топором в руке.

— Ну заходи, сказала она и попятилась. — Только не балуй: топор видишь? А в доме еще две собаки!

Рыжая внезапно пролезла у нее меж стоптанных вой­ лочных туфель и с визгом бросилась Бракину на грудь.

и« * *

—...Так вот скрозь ворота и прошел. Положил Тарзана на крыльцо, — рядом Рыжая крутится, тявкает. Я сижу. Велено же: никого не пускать, — баба сидела за кухон­ ным столом с узкого краю. Напротив нее сидел Бракин,

аза широким крае№, рядком — Аленка и Андрей.

—Баба так бы и не выглянула, да я уговорила. Потому что Тарзан вдруг тявкнул, да жалобно так! А я же его голос