книги / Собачий бог

димо, ревниво относился к помеченному им самим столбу, а Рыжая попыталась ответить, — Бракин молча наподдал ей ногой. Не больно, но обидно.

Бракин шел, стараясь держаться в тени, обходя ис­ правные фонари стороной. Рыжая семенила следом, чуть сбоку, поближе к заборам. Голоса не подавала, у столбов не задерживалась.

Они подошли к дому, в котором жил очкастый старик. Туман сгустился, переулок был пуст из конца в конец.. Бракин перевел дыхание, внутренне перекрестился — и полез через забор. Снега в эту зиму выпало уже много, и Бракин без труда перешагнул через покосившиеся дос­ ки, просто переступив с одного сугроба на другой.

Во дворе, довольно обширном и пустом, было темно и тихо.

Рыжая присела в сугробе, выглядывая через забор в пе­ реулок. Бракин подошел к входным дверям. Посветил фонариком: в двери был врезной замок. Это было и не хорошо, и не плохо. Не хорошо, потому, что Бракин ни в каких замках вообще не разбирался, ни в навесных, ни во врезных. Не плохо — потому, что Бракин надеялся на местный менталитет. Хоть и в городе живем, но почти по-деревенски: тут и коров держат, и свиней, и гусей, не говоря уж о курах. У одного из соседей Ежовых были даже две козы.

Бракин стащил с правой руки теплую перчатку, под ко­ торой была надета еще одна — хирургическая. И стал шарить рукой за косяком.

Однако ключа там не оказалось. Бракин посветил себе под ноги. На крыльце лежал смерзшийся половичок, но и там ключа тоже не было. Бракин обернулся: Рыжая, навострив уши, сидела неподвижно, отвернув мордочку в переулок.

Слегка занервничав, Бракин принялся наугад ощупы­ вать деревянную, обшитую фанерой стену вокруг вход­ ных дверей.. И когда уже считал, что ничего не выйдет, придется лезть через окно, выставив стекла, — рука вне­ запно нащупала еле приметный гвоздь и на нем — плос­ кий ключик. Ключ висел довольно высоко, под самым водосточным жестяным желобом, и разглядеть его даже при свете, пожалуй, было бы трудно.

Бракин с облегчением снял ключ, на секунду зажег фонарь, вставил ключ в скважину. Обернулся, шепнул Рыжей:

— Смотри в оба глаза! Человека или белую машину увидишь, — лай что есть мочи и беги домой!

Дверь открылась легко и без скрипа — она была обык­ новенной, филенчатой, ничем не утепленной.

Не входя, Бракин предусмотрительно снял ботинки и сунул их в полиэтиленовый пакет, и так, с пакетом в од­ ной руке и с фонариком в другой, вошел в дом.

С первого взгляда комната показалась ему огромной и пустой. Потом, пошарив вокруг фонариком, он разгля­ дел печь, два старых перекошенных шкафа вдоль стены, стул у окна и толстый мохнатый коврик посередине. Больше в комнате ничего не было.

Бракин шагнул к печке, потрогал. Она была холодной, как лед. Тут только Бракин заметил, что и в комнате ца­ рит жуткий холод, — рука в хирургической перчатке ста­ ла мерзнуть. Бракин натянул сверху теплую перчатку. Прошел вдоль комнаты и увидел стеклярусную занавес­ ку — вход в другую комнату.

Занавеска зазвенела от прикосновения. Бракин слегка вздрогнул. Посветил фонариком. На первый взгляд, вто­ рая комната казалась набитой всяким хламом. Пригля­ девшись, Бракин понял, что это — ворохи самой разно-

образной одежды, начиная с шуб и заканчивая телогрей­ ками. Маленькое окошко выходило из комнаты, долж­ но быть, на огород, но его скрывала плотная занавеска.

Возле окна, прямо на куче тряпья, лежал огромный че­ ловек. Бракин попятился, но тут же взял себя в руки. Посветил. Человек в порванной камуфляжной куртке, с непонятной эмблемой на рукаве, лежал вытянувшись, словно спал или умер. Бракин посветил ему в лицо. Лицо было темным, непроницаемым. Дотянуться до ле­ жащего Бракин не мог — мешали горы одежды. Он по­ стоял, еще раз оглядел неподвижную и, кажется, безды­ ханную фигуру. Потом, чтобы добраться до него, шагнул вперед, наступив на какую-то шубейку. Взметнулось об­ лако пыли. Бракин крепко чихнул, и внезапно похоло­ дел. Шуба задвигалась.

Не отпуская сдвинутую стеклярусную занавеску, Бра­ кин попятился. В белом круге фонарика он внезапно увидел, как из-под шубы выпросталась оскаленная пасть. Чья-то голова пыталась приподняться, выползти из-под шубы. И, увидев остекленевшие глаза, Бракин внезапно все понял.

Это была не шуба. Это была шкура, снятая с волка вместе с головой.

Бракин выпустил занавеску, которая издала, как ему показалось, оглушительный звон. И сейчас же с улицы раздался заливистый лай Рыжей.

Бракин, путаясь ногами в лохматом коврике, кинулся к окну, выходившему во двор — тому самому, откуда оч­ кастый старик-хозяин так часто глядел поверх забора в переулок. В переулке маячил свет фар подъезжавшей ма­ шины. Даже не вглядываясь, Бракин понял, что это «Волга» из «белодомовского», бывшего обкомовского гаража.

Бракин кинулся к двери, мигом обулся, сунул фона­ рик в один карман куртки, фонарик — в другой. Выско­ чил на крыльцо, даже не застегнув ботинки, и — не ус­ пел. В этот же самый миг открылась калитка, в ней появился силуэт очкастого старика. Старик что-то гово­ рил водителю «Волги»: водитель, нагнувшись, смотрел на старика через сиденье, в открытую переднюю дверцу.

Бракин метнулся было влево, к заднему двору, но по­ нял, что не успеет добежать до угла. Да и следы останутся: здесь, у стены, снег не убирали. Торопясь, каким-то чу­ дом сразу же попав ключом в скважину, Бракин закрыл дверь, повесил ключ, одновременно лихорадочно сооб­ ражая, что делать дальше. Сказать, что ошибся адресом? Не пойдет. Попроситься переночевать? Еще хуже.

Хозяин наконец расстался со своим горячо любимым водителем и начал закрывать калитку. Бракин с тоской огляделся, не видя выхода, кроме как бежать за угол и уходить огородами, через соседние дворы. Там, конеч­ но, облают собаки, может, даже искусают, штаны по­ рвут... Выскочат хозяева... Повяжут, поволокут в ОПМ...

Итут взгляд Бракина упал на бело-голубое пятно, ви­ севшее низко, почти над крышами. Наполовину забран­ ная облаками, в тумане плыла бесформенная луна.

Итогда, больше ни о чем не думая, не сомневаясь, Бракин прыгнул прямо с крыльца вперед, к поленнице.

Иеще в полете ощутил, как вытянулось тело, став силь­ ным и упругим, и тысячи новых запахов ворвались в со­ знание.

Он упал у поленницы уже совсем другим существом, прижался животом к утоптанному снегу, затаился. Кра­

ем глаза он видел, как хозяин вошел во двор, запер ка­ литку на крюк, двинулся к двери.

Бракин выжидал.

Вот старик поднялся на крыльцо и остановился, слег­ ка склонив голову. Бракин затаил дыхание. А старик вдруг начал медленно оборачиваться.

Белое бритое, почти неживое лицо. Лунный блеск в треснутых стеклах очков...

И Бракин не выдержал. Вдва прыжка преодолел двор, вскочил на сугроб и перепрыгнул через забор. Не оста­ навливаясь и не оглядываясь, понесся по переулку.

Припозднившийся прохожий издал возглас удивления и прижался к обочине, прямо к столбу «воздушки». Мимо него с бешеной скоростью пролетел большой ло­ поухий пес неопределенно-темной масти. А следом за ним, совершая гигантские прыжки, зависая в воздухе на несколько секунд, летела громадная серебристая собака

сгорящими жестокими глазами.

** *

Бракина занесло на повороте на Корейский переулок, он заскользил по льду, который намерзся вокруг водо­ проводной колонки, и с глухим стуком врезался в чу­ гунную колонку. И это его спасло. Потому что Белую не занесло, она не поскользнулась, она просто по инерции перелетела через лед и распластанного на нем темного пса.

От удара у Бракина в голове помутилось и что-то по­ вернулось. Запахи внезапно исчезли, и Бракин, скользя по льду подошвами незастегнутых ботинок, уцепился за колонку, поднимаясь.

Белая долетела до конца переулка, остановилась и по­ вернулась. Морда ее приняла озадаченное выражение. Широко расставив мощные лапы, чуть склонив голову набок, она смотрела, как возле колонки копошится ка­ кой-то человек в пухлом пуховике.

Вот он, наконец, поднялся. В руке его оказался обык­ новенный полиэтиленовый пакет. Размахивая им, чело­ век почти не спеша пошел к противоположному концу Корейского, выходившего на хорошо освещенную ас­ фальтированную Ижевскую. По ней мчались машины, и именно по ней вечерами ходили в магазины местные граждане, чтобы не сбивать ноги по скудно освещенно­ му горбатому переулку, который выходил на автобусную площадку.

Белая принюхалась, помотала головой, и внезапно, скакнув куда-то в бок, в рябиновые кусты, занесенные снегом, — исчезла.

Дойдя до трассы, Бракин оглянулся. Переулок был пуст. А по Ижевской, по синему от фонарей ледяному тротуару зигзагами бегала Рыжая, не пропуская ни од­ ного дерева или столба. Помахивая пакетом, Бракин свистнул. Рыжая подняла голову и опрометью броси­

лась к нему.

Привокзальная площадь

Костя обежал всю площадь вокруг, потом поднялся на стилобат автовокзала и двинулся вокруг здания, к сто­ янке автобусов. На стоянке, у поручней, стояли люди, ожидавшие посадки. Пара междугородних «пазиков» и «корейцев» стояли в отдалении. Ни милиционеров, ни Тарзана не было — как сквозь землю провалились.

И не то чтобы Костя сильно привязался к Тарзану. Ему вообще больше нравились кошки. Но возмущала край­ няя несправедливость произошедшего.

«Вот же гады! — думал Костя. — Обманули. Как паца­ на вокруг пальца обвели!» Он с ненавистью поглядел на ошейнике поводком, уложенные в дурацкий шуршащий

пакет с фирменной надписью «Мухтар». Поди, брызну­ ли псу в нос из баллончика с перцем, завели куда-ни­ будь за насыпь, да и пристрелили... Или «собаковозку» вызвали, а пса привязали где-нибудь... Стоп! Где?

Костя быстро сообразил — где и чуть не бегом напра­ вился в вокзальную дежурную часть.

Там сидел сонный сержант и ковырял пальцем в ухе. Перед ним на столе лежала потрепанная книга дежурств, стоял древний черный телефон. На стене висели карта области и портрет президента.

Костя прямо-таки ворвался в «дежурку» и радостно сказал:

— Здорово! А где остальные?

Сержант вынул палец из уха, поглядел на него, на Ко­ стю, и, кажется, признав своего, нехотя ответил:

—Да кто их знает. Вышли прогуляться, пивка глот­ нуть — и целый час уже где-то бродят.

—Вот черт, — сказал Костя и ляпнул наугад: — А я как раз для Саньки подарок приготовил.

—Какой? — заинтересовался сержант и потянулся че­

рез стол.

—А вот! — И Костя вывалил из пакета ошейник и по­ водок. — Новенькие. В магазине сказали — «фирма».

Сержант слегка округлил глаза, рассмотрел подарок и сказал:

—В «Мухтаре» брал? Знаю. Там сплошь китайское. Красная цена — червонец за пучок.

—Ну обманули, значит, — легко согласился Костя. — Надо им проверку устроить. По полной программе.

Сержант усмехнулся.

—Не... не получится. Они нам аккуратно отстегивают. «Ну вы и гады», — подумал Костя. А вслух сказал:

—Да? Свои, значит? Чего ж говном торгуют?

Сержант раскрыл рот, но подумал й закрыл. Костя сказал:

—Ладно, мне некогда — автобус через десять минут. Так ты уж передай подарок Саньке.

— Передам... Стой! А какому Саньке?

— Ты чего, Саньку не знаешь? — с упавшим сердцем спросил Костя.

Сержант засмеялся:

—Так они оба Саньки!

—Ну, вот обоим й передай, — сказал Костя с облегче­ нием, и закрыл за собой дверь.

** *

Аполучилось все просто. Едва Костя затерялся в тол­ пе, один из милиционеров вытащил казенный ошей­ ник с поводком, а второй — баллончик с перечной на­ чинкой.

—Ну что, бродяжка, подставляй, что ли, шею...

Тарзан внезапно все понял. И молча попятился.

— Ты куда, собачка? — ласково спросил тот, что был с

баллончиком. Он сделал шаг ближе.

Толпа мирно обтекала их, не останавливаясь, и только несколько пассажиров, ожидавших на остановке марш­ рутку, обернулись, наблюдая.

— Иди сюда, собачка, иди... Хочешь, косточку дам? И он действительно вытащил другой рукой из кармана

пластмассовую кость.

Тарзан мельком глянул на кость. Он сразу заподозрил подвох, потому что. настоящие кости из супа пахли, а эта была с каким-то странным запахом. Он зарычал низким, на нижнем пределе, голосом, и попятился еще дальше.

Внезапно милиционер, сюсюкавший и уговаривав­ ший, прыгнул вперед, одновременно выпуская из бал-

лончика струю перца. Но промахнулся: Тарзан отскочил в сторону, едва не сбив с ног какую-то женщину, и мгно­ венно затерялся в круговороте торопившихся людей.

— Стой, гаденыш! — крикнул не на шутку распалив­ шийся милиционер.

Из толпы на него глянули неодобрительно. Милиционер, встав на ступень стилобата, стал огля­

дывать толпу. Ему показалось — метнулось под ногами у прохожих что-то темное, и он кинулся наперерез.

И опоздал. И снова стал озираться. И снова показа­ лось: вот же он, чуть не ползком через кусты лезет, метит за железнодорожный вокзал. А там пути с товарняками, а за путями — опытный участок ботанического сада, а попросту — густой многоярусный лес. «Уйдет!» — поду­ мал милиционер, спрыгнул с парапета, обогнул при­ станционные строения, и кинулся через пути.

Он заглядывал под вагоны, спрашивал у рабочих в желтых жилетах, — пес как сквозь землю провалился.

Остановился на краю леса. Тропинка вела в глубину, в самую чащобу.

Милиционер постоял, отдуваясь и вытирая мокрое лицо.

Потом плюнул. Побрел обратно.

Второй милиционер ждал его на дебаркадере.

— Слышь, Санек, плюнь ты на него, — сказал он. — Пусть чешет куда хочет. Все равно далеко не убежит — или в лесу подохнет, или изловят. Чего нам тут пылить?.. Не открывать же было пальбу.

Санек вполголоса выматерился, спрятал кость и бал­ лончик.

— Ладно, — сказал он. — Что далеко не убежит — это точно. Но, чувствую нутром, он опять сюда вернется. Походим, посмотрим...

Второй Санек развел руками и со вздохом поплелся следом за напарником.

** *

АТарзан в это время уже обежал здание автовокзала, и по аллейке чахлых кустарников помчался мимо автобу­ сов, заборов, каких-то хибар, потом — пятиэтажек.

Свернул к двухэтажному зданию, где, как ему показа­ лось, было безопаснее. Но ошибся. Едва он остановился

увысокого крыльца, переводя дух, как большие двери с грохотом открылись и на улицу высыпала густая толпа школьников.

Тарзан фыркнул и побежал за угол. Там было какое-то подобие скверика с протоптанными дорожками. Тарзан помчался по одной из дорожек, но увидел впереди про­ хожего и прыгнул в сторону, в снег, побежал, выдерги­ вая лапы из сугробов.

Затаившись, он подождал, пока пройдет прохожий.

Икаким-то чутьем понял, что лучше всего сейчас — дождаться ночи.

Выбрав самое укромное местечко в скверике, он принялся отбрасывать передними лапами снег. Выко­ пав яму под стволом старого тополя, Тарзан забрался в нее, свернулся калачиком, прикрыв хвостом нос. Первые минуты он дрожал от холода. В яме было мок­ ро и неуютно. Ствол тополя тихо ворчал о чем-то; под снегом, в земле, потрескивали корни. В отдалении кричали дети, а еще дальше — нудно и хрипло карка­

ла ворона.

Наконец Тарзан задремал. И ему снилась нарядная Молодая Хозяйка в белом платье, с голубыми бантами в золотых косичках, — самый красивый человек, которо­ го он встретил в своей короткой собачьей жизни.