книги / Собачий бог

—А это — щепка, — сказала Феклуша. — Ею можно печку растапливать.

Малыш поднял голову, с интересом слушая Феклушу.

—Но ты смотри, осторожней: щепка острая, пора­ ниться можно.

—О-остая, — сказал малыш и вдруг заревел — коль­ нул себя щепкой в голенький живот.

—Говорила же тебе! Брось ее, бяка!

—Бя-ка! — повторил малыш и отшвырнул и щепку, и полено.

Внезапно в сенях загремело. Феклуша приподняла голову:

—Кто там? Ты, Митька?

Внутренняя дверь вздрогнула: кто-то открывал ее, словно наваливаясь всем телом.

Со скрипом дверь стала отворяться.

—Ой! Митька, да не пугай же ты меня! — сказала Фек­ луша и осеклась.

На пороге стояла большая темная собака с проседью, дышала, свесив длиннющий язык, глядела весело.

—Ты чья? — опомнившись, спросила Феклуша. — За­ чем пришла, а?

Собака глядела молча, вильнула хвостом. Малыш вне­ запно перевернулся на живот и где ползком, где на кор­ точках, двинулся к ней.

—Собацька! — радостно пищал он.

И вдруг грохнуло, зазвенело. Маленькое дальнее окошко, выходившее в палисадник, разбилось, и в гор­ ницу влетела страшная окровавленная собака. Малыш сел, испуганно посмотрел на нее; рот его перекосился, и он отчаянно, в голос, заревел.

— Феденька! Федя! — закричала Феклуша и стала то­ ропливо сползать с лавки.

В то же мгновение пес, стоявший у дверей, стал ме­ няться быстро и неуловимо. Он поднялся на задние лапы, начал вытягиваться вверх, расти вширь. Вот уже появились вместо лап руки и ноги и странная полузвериная Голова с человеческими глазами.

Малыш заорал уже благим матом. Феклуша доползла на локтях и коленях до мальчика, схватила его в охапку, при­ жала к себе; села и стала отползать назад, за печь, изо всей силы отталкиваясь замотанными марлевыми повязками распухшими ногами. Она не кричала. Но рот у нее был от­ крыт, и казалось, немой невыносимый вопль висел в избе.

Окровавленный пес совершил громадный прыжок прямо к Феклуше. Еще миг — и он дотянулся бы окро­ вавленной пастью до ее ног, — и тут существо протянуло мохнатую руку.

Рука схватила взбесившегося Полкана за загривок, легко оторвала от пола и с силой отшвырнула к дверям. Полкан ударился о дверь, упал, но тут же вскочил и без промедления снова кинулся к Феклуше. Из пасти у него текла розовая слюна.

Мохнатый защитник снова перехватил его, на этот раз двумя руками. Одна держала пса за загривок, другая — за горло. Полкан, висевший в воздухе, изогнулся, беше­ но бил лапами. Существо издало горловой звук и двину­ лось к дверям. Держа Полкана на весу, открыло двери и исчезло. В сенях опять что-то загремело, и жуткий голос произнес по слогам:

— Са-ра-ма!

Хлопнула дальняя входная дверь. На минуту стало тихо. А потом издалека, из-за овина, донесся жалобный предсмертный собачий визг. И стало тихо.

Феклуша, прижав к себе мальчонку, в ужасе смотрела в дверь, рукой пыталась нащупать лавку — и не могла.

Капли человеческой крови светились на полу там, где существо держало бешеного пса, цепочкой вели к поро­ гу и Дальше, за порог.

Феклуша быстро перекрестила судорожно всхлипы­ вавшего мальчика и стала креститься сама.

В разбитое окно дунул пронзительный, невероятно хо­ лодный, почти неземной ветер.

Кабинет губернатора. Комната для отдыха

Коростылев довольно свободно сидел в огромном кресле бежевого цвета, с чашкой чая в руке.

За столом брякал чайной ложечкой Густых. Рядом с ним сидел Ильин, а сам Максим Феофилактыч распо­ ложился во главе стола. На столе стояли вазы с пиро­ жным, конфетами, шоколадом.

— В так называемой «городовой» летописи села Десятское, — говорил Коростылев, — описан подобный случай. В несколько дней взбесились все собаки. Часть из них поймали, забили камнями и вилами, а часть скрылась в лесу.

Губернатор слушал молча, нагнув беловолосую голову.

— Так вот, жители ходили по селу с молебном, сжига­ ли трупы собак и павшего скота. Это не помогло: лю­ дей тоже коснулась зараза, и в селе — а оно, надо ска­ зать, было тогда едва ли не самым большим в Тобольской земле — вымерло несколько семей. Стали ловить собак по окрестностям, пока не выловили всех. Или почти всех. А зараза все не уходила. И тогда обра­ тились к местному колдуну из обрусевших татар. И вот какую любопытную вещь сказал этот татарин. Зараза, сказал он, не вне вас. Она — внутри вас. Ищите источ­ ник заразы в селе, среди тех, кто прячется, не любит

выходить днем на улицу. Поймаете его — и не станет заразы.

Коростылев замолчал, брякнул ложечкой, проглотил конфету.

— И что, — нетерпеливо спросил губернатор. — На­ шли источник заразы?

— Трудно сказать, — тотчас же отозвался Коросты­ лев. — Прямых указаний в летописи нет. Только намеки. Оно и понятно: зараза-то исходила как бы от своего. То есть, я полагаю, завелся в селе пришлый человек и стал жить. А от него — зараза идет. И пойди догадайся, отче­ го то лошадь падет, то ребятишки разболеются и помрут.

—Так он, этот пришлый, — больной, что ли? — грубо­ вато спросил губернатор.

—Ну как бы вам сказать... Наука сейчас на многое смотрит иначе, многое допускает из того, что еще не­ давно считалось чистой выдумкой. Так вот, этот человек будто бы обладал свойством менять свой облик.

Коростылев замолк, надеясь насладиться всеобщим изумлением. Но Ильин насладиться не дал. Кивнул с се­ рьезным видом:

—Ну да. Оборотень, разумеется.

Губернатор вздохнул.

Коростылев понял, что забрался слишком далеко и слегка сменил тему.

—Вот и у нас в городе. Собак, вроде, переловили, а происшествия продолжаются. Откуда зараза идет? От волков?

—Нуда, от волков, — сказал Ильин, и было непонят­ но, то ли он шутит, подкалывая губернатора, то ли все­ рьез говорит, поддерживая эту нелепую беседу.

—Волков в Калтайском лесничестве уже перестреля­ ли, — хмуро отозвался губернатор.

—А зараза, как выражается наш уважаемый ученый, все еще здесь. Среди нас, — сказал Ильин. — Надо бы всем нам провериться, анализы какие-нибудь сдать...

На этот раз все поняли, что Ильин просто острит, под­ калывая окружающих, и ни грамма не верит болтовне Коростылева. Впрочем, к шуточкам Ильина все давно уже привыкли.

—Ты бы, Александр Сергеевич, чем шутить... — начал губернатор, и, не придумав продолжения, замолчал.

Густых уткнулся в какие-то бумаги. Изредка что-то вы­ писывал в блокнот. Ильин краем глаза заглянул в бума­ ги. Там было написано:

«При внешнем осмотре на теле женщины обнаруже­ но множество покусов. Большая часть покусов — в руки, ноги, лицо, голову. Мозг не задет». Это было, наверное, заключение судмедэкспертов о смерти на­ чальницы «Верного друга» Эльвиры. Видимо, судме­ дэксперты тоже любили пошутить. Конечно, работен­ ка у них пакостная. Только шутками да спиртом и спасаются...

Размышление Ильина прервал губернатор.

—Ну ладно. Спасибо за беседу, — сказал Максим Феофилактыч, нарочно не называя Коростылева по име­ ни-отчеству.

Коростылев понял, поднялся из кресла со старческим кряхтеньем, поставил чашку на стол.

—Премного благодарен за угощение, — по-старинно­ му выразился он.

«Тоже подкалывает, — раздраженно подумал губерна­ тор. — Вот остряки собрались. Разогнать бы вас всех...

По совхозам — технику к севу готовить. Тьфу!»

Авслух сказал:

—До свиданья. Спускайтесь, машина вас ждет внизу.

—Премного, премного благодарен, — стал кланяться Коростылев. — А милиция меня там, внизу, на вахте, пропустит?

—Пропустит, — подал голос Густых. — Я сейчас по­

звоню.

—Тогда до свиданьица. И за то, что выслушали, бла­ годарен. Хотя это еще не все, о чем я мог бы вам расска­ зать, — продолжал Коростылев, пятясь к дверям. — Главный источник заразы — существо вроде человека, но человека умного.

(«Не то, что мы», — в скобках подумал Ильин).

—...Поэтому заразу он передает через собак, кошек, прочую домашнюю живность. Чтоб никто не догадался, никто его невзначай не вычислил...

Губернатор сделал неопределенный жест рукой. Ильин жест понял: «Да иди ты отсюда к хренам собачьим, что ли!» Когда дверь за Коростылевым закрылась, губернатор

обвел присутствующих тяжелым взглядом.

—Ну и зачем нам этот шут гороховый? — прямо спро­ сил у Ильина.

—Я думал, наведет на мысль. Интересный же челове­ чек, — пожал плечами Ильин..

—Если мы каждого интересного будем выслушивать, такое услышим!..

—А что? — подал голос Густых. — Может быть, он-то

иесть этот самый «источник заразы», а? И собака у него, согласно показаниям соседей, имеется. Правда, показы­ вается редко. Вроде, большая белая сука.

—Что же, он нам про себя рассказывал, что ли? — спросил Ильин.

—Конечно! Он же говорит — «человек умный»! Со следа сбивает. Приемчик известный.

—Так вы за ний последите, — сказал Ильин.

Губернатор задумчиво посмотрел на Густых, потом на Ильина. Поднялся. Взгляд явно выражал сакраменталь­ ную мысль: «Ну и дураки же вы оба!»

Вздохнул рассеянно.

— Ладно. Утром соберем комиссию. К нам замминис­ тра едет.

Ильин уже знал об этом, но сделал удивленное лицо. Густых тоже знал, но только молча кивнул. Для замми­ нистра уже готовилась «культурная программа», сувени­

ры и небольшой, но весомый чемоданчик.

—На сегодня все. Идите, заразу в себе ищите, — по­ шутил на прощание Максим Феофилактыч. И сам по­ чувствовал — шутка получилась неуклюжей. Прямо ска­ жем — дубовая шутка. Губернатор слегка порозовел, легонько прихлопнул ладонью по столу.

—Поищем, — пообещал Ильин с глубокомысленным видом.

Губернатор ничего не ответил. А то, что он подумал, Ильин догадался. Он подумал: «Ну и мэра мы избрали. То ли шут гороховый, то ли просто сволочь. А скорее —

ито, и другое».

Черемошники

Коростылев выбрался из машины, снова «благодар­ ствуя» и передавая приветы. Машина укатила, Корос­ тылев оглядел переулок, неторопливо открыл калитку. Зорко оглядел залитый луной двор, пошевелил носом, принюхиваясь. Тихо, почти бесшумно открыл дверь и вошел в дом.

И сразу же подошел к окну.

Из окна был виден двор и переулок почти до самой остановки автобуса.

Он стоял долго, очень долго. Фонари на остановке по­ редели, только край луны, полузакрытой облаком, да не­ яркие звезды освещали пустой горбатый переулок.

Внезапно старик напрягся. По хпереулку не спеша, от столба к столбу, бегала маленькая рыжая собачонка. Коростылев даже на расстоянии, сквозь стекло, узнал ее отвратительный сучий запах.

Он сказал негромко: -К а !

Через секунду огромная тень, бесшумно выскользнув из соседней комнаты, встала рядом с ним.

— Пора, — сказал старик. — Видишь собаку? Может быть, это та самая. Иди.

Ка молча открыл дверь, его тень на миг заслонила луну

извезды, шагнула к воротам — и растворилась во тьме.

** *

Рыжая не сразу осознала опасность. Сначала она толь­ ко мельком глянула на прохожего, шедшего по переулку в сторону автобусной остановки. Потом, спустя секунду, ей вдруг почудилось что-то неладное в этой темной, пря­ мой фигуре. Рыжая насторожилась. Выглянув из-за стол­ ба, принюхалась. Наконец, слабое дуновение ветерка до­ несло до нее запах. И этот запах не принадлежал человеку.

Рыжая торчком подняла оба уха. Повертела головой. Темная фигура приближалась, и становилась все огром­ ней и зловещей. Вот выплывшая из-за облака луна осве­ тила его. Белый мертвенный свет облил опущенные пле­ чи, непокрытую голову и мертвое, без выражения, лицо с пустыми глазами навыкат.

Рыжая, осознав всю глубину опасности, прижала уши

исо всех ног кинулась в освещенный конец переулка —

кавтобусному кольцу.

Пулей вылетела на освещенный пятачок, где стояли несколько автобусов, отправлявшихся в последний, ночной рейс. Трое или четверо водителей сидели в од­ ном из «пазиков», что-то ели, пили. Еще один курил, сидя у себя в кабине и выставив наружу локоть.

Ночной магазинчик был ярко освещен. Посетителей в нем не было, но на стуле дремал молодой парень-охран­ ник в камуфляжной куртке.

Рыжая обернулась. Темный шел прямо к ней ровной, механической походкой, словно автомат.

Рыжая повертелась в поисках выхода. И внезапно уви­ дела открытую дверцу автобуса. В салоне никого не было и было темно. Рыжая заскочила внутрь, пробежала в ко­ нец и замерла, забившись под сиденье. Некоторое вре­ мя ничего не происходило.

Потом автобус содрогнулся. Рыжая выглянула — и шерсть на ней поднялась дыбом: черный человек нето­ ропливо поднимался по ступенькам в салон. Рыжая гля­ нула в окно в надежде, что появится водитель. Но те, что закусывали в освещенном салоне, только мельком взглянули на темного; видимо, решили, что это обыч­ ный пассажир.

Рыжая хотела заскулить, но поняла, что как раз этого делать не следует, и снова нырнула под сиденье.

Тяжелые шаги раздавались все ближе. Черный чело­ век, кажется, видел и в темноте. Он не спеша загля­ дывал под каждое сиденье. Потом вдруг остановился, прислушиваясь. Рыжая сжалась в комок, затаила ды­ хание.

И внезапно послышался хруст: темный одной рукой сорвал спинку сиденья с болтов, ухватился за металли­ ческий трубчатый остов — и вырвал его из пола вместе с креплениями.

Рыжая взвизгнула от ужаса, поднырнула под остов си­ денья, который темный человек держал в руках, про­ скользнула мимо тяжелого, пахнущего гибелью ботинка и опрометью бросилась к выходу. Выскочила из автобу­ са и помчалась к освещенной трассе, держась поближе к заборам и кустам.

Добежала. Здесь было почти светло, асфальт отливал синевой в свете фонарей. То и дело мимо проносились машины. Рыжая нырнула в тень, обернулась, вывалив язык и тяжело дыша.

А на остановке началось странное. Темный человек вышел из автобуса, заглянул под колеса. А потом, ухва­ тившись обеими руками за край днища, стал приподни­ мать и раскачивать автобус — легко, словно это была его обычная забава.

Наконец, побросав недоеденные пирожки, выбежали и водители.

— Эй, мужик! Ты чего, рехнулся? Или в пятак захотел? Темный продолжал молча раскачивать автобус, отры­

вая колеса от земли.

— Во, блин, гадство, дает. Эй ты, самодельный! Оставь автобус в покое! Силу девать некуда?

Темный не отвечал. Казалось, он решил вообще поло­ жить автобус набок.

Водители взъярились. Двое сбегали в соседние авто­ бусы, вытащйли монтажки.

— В последний раз предупреждаю, придурок! — зак­ ричал водитель.

Темный напрягся — и опрокинул автобус. Раздался скрип, скрежет, с жутким протяжным звоном посыпа­ лись стекла.

— Вот же сука! Н-на!

И монтажка опустилась на голову темного.