Революционное правосудие и организация революционного суда.

Еще в 1792 г. государственные органы власти стали создавать карательные органы для расправы с политическими противниками. Сначала это был Трибунал 17 августа (август-ноябрь 1792 г.) – для борьбы с монархистами.

10 августа 1793 г. на заседании Конвента был принят закон о Чрезвычайном уголовном трибунале, ведению которого принадлежали «все контрреволюционные акты, все преступления против свободы, равенства, единства и неделимости республики, против внутренней и внешней безопасности государства, а также все заговоры, клонящиеся к восстановлению королевской власти или же к установлению всякой другой власти, посягающей на свободу, равенство и суверенитет народа». За этим трибуналом закрепилось название Революционный трибунал. В его состав (назначаемый Конвентом) входили 5 судей и 12 присяжных, общественный обвинитель и 2 его помощника. Применялась судебная процедура, описанная в Уголовном кодексе 1791 г.

26 июля 1793 г. Комитет общественного спасения (созданный в апреле 1793 г. при Конвенте и становящийся фактическим правительством) получил право отдавать приказы об аресте.

4 декабря 1793 г. Комитет общей безопасности при Конвенте приобрел функции надзора над общей и внутренней полицией. В департаментах надзор за исполнением революционных законов и безопасностью поручался дистриктам. Прокуроры-синдики дистриктов и прокуроры коммун становились национальными агентами (так называлась новая должность), уполномоченных требовать исполнения законов, а также обязанных доносить о небрежностях при исполнении законов и правонарушениях. Назначение и смещение лиц на новые должности производил Конвент. Изменение судебной системы было следствием теории Робеспьера о необходимости в условиях войны заменить «конституционное правительство» «революционны правительством», которое не должно гарантировать конституционные свободы и права гражданам, так как ими могут воспользоваться враги революции.

В условиях обострения гражданской войны и ухудшения положения на фронтах, 5 сентября 1793 г. Конгресс разделил Революционный Трибунал на 4 секции и увеличил число судей до 16, а присяжных до 60, с тем, чтобы ускорить деятельность этого карательного органа. !7 сентября 1793 г. был принят закон о подозрительных, на основании которого были совершены большинство арестов эпохи якобинской диктатуры. В октябре 1793 г. было принято решение арестовывать подозрительных без формулировки причин ареста. 29 октября Конвент решил, что судебный процесс не должен длиться более трех дней.

Основой революционной системы правосудия был не только закон, но и революционная догматика: 1) арестовывали не только активных врагов, но и безразличных к делу революции, 2) аресту подвергались «подозрительные», которые не предавались суду, а просто содержались в тюрьме до заключения мира, 3) в судебном процессе отвергались обычные нормы судопроизводства, основой вынесения приговора стала «совесть присяжных, освящаемая любовью к отечеству».

16 апреля 1794 г. декрет Конвента централизовал систему террора: все обвиняемые в заговорах доставлялись со всех концов Республики в Париж и предавались суду Революционного Трибунала. Для рассмотрения их дел должны были быть созданы 6 народных комиссий. При Комитете общественного спасения учреждалось Генеральное Бюро полиции, в котором рассматривались дела о проступках государственных служащих.

8 мая трибуналы и военные комиссии, учрежденные в департаментах, были упразднены. Их дела передавались Революционному трибуналу.

10 июня 1794 г. (после мнимого покушения на Робеспьера) была проведена реформа Революционного трибунала. К врагам народа отныне могла быть применена только одна мера наказания – смертная казнь. Понятие «враги народа» получило расширенное толкование, к ним причислялись и те, «кто пытался испортить нравы» и т.п. Судебная процедура лишала подсудимых всяких гарантий, отменялись предварительный допрос подсудимого, право его защиты, явка свидетелей. Основанием для приговора могло быть устная улика. Члены Конвента отныне также могли предаваться суду Революционного трибунала. Число казней после этого декрета резко возросло.