pdf.php@id=6133

ды», который иногда брал верх над традицией, о. Сергий принадле­ жит «многоликому единому православному миру». Даже самые спорные части богословского наследия мыслителя, к которым отно­ сятся софиология и экклезиология, не могут рассматриваться как еретические, ибо относятся к теологуменам, то есть частным бого­ словским мнениям. Митрополит Владимир подчеркивает, что во взглядах С. Булгакова, хотя и непривычно, но все же «зазвучал го­ лос вечно живого Предания». Церковный иерарх считает, что теологумены вполне допустимы, ибо относятся к нерешенным доктри­ нальным проблемам и не затрагивают принятых вселенским право­ славием догматов. В целом же его диссертация обосновывает вы­ вод, что невозможно «представить современное свидетельство о православии без о. Сергия Булгакова».

В этом же духе выдержан и обширный материал, подготовлен­ ный монахиней Еленой, посвященный творческому пути о. Сергия, к сорокапятилетию со дня его кончины. В официальном журнале Московской патриархии публикуется интеллектуальная биография С. Булгакова, составленная дьяконом А. Мумриковым. Последний особо подчеркивает связь мыслителя с Русской православной цер­ ковью. Вообще религиозная и богословская проблематика, по мне­ нию современного богослова, доминировала в творчестве Булгако­ ва не случайно: из более чем четырехсот работ большая часть «но­ сит богословский характер». При этом уровень богословствования о. Сергия квалифицируется как высшее проявление православной мысли. Например, его известный труд «Свет невечерний» оценива­ ется следующим образом: «Эта книга (вместе со «Столпом и утвер­ ждением Истины» отца Павла Флоренского) считалась самым зна­ чительным трудом русской религиозной философии»1 Отмечается особая роль мыслителя в выполнении «миссии свидетельства свя­ той православной веры» в среде западного христианства. В целом он характеризуется как «замечательный русский философ и бого­ слов». В этом же журнале предпринята публикация обширной гла­ вы из книги С. Булгакова «Православие. Очерки учения право­ славной церкви», которая посвящена рассмотрению экклезиологических проблем2 А ведь еще недавно именно экклезиология отца Сергия, тесно связанная с его учением о Софии, была одним из главных объектов консервативной богословской критики.

1 Мумриков А. «Ты, Свет Невечерний, нас осияй». К 45-летию со дня кончины протоиерея Сергия Булгакова//Журнал Московской патриархии. 1989. № 10. С. 70.

2 См.: Журнал Московской патриархии. 1989. № 1. С. 71— 74; № 12. С. 67— 73; 1990, № 1.С. 79— 73.

331

Примечательным фактом является также появление статьи дья­ кона Г. Зяблицева «Богословие протоиерея Сергия Булгакова и ан­ тичная философия». Ее автор соглашается с тем, что софиологические рассуждения Булгакова нарушают традиции православного богословствования и поэтому «их суровую оценку в “Указе Москов­ ской патриархии” следует признать заслуженной». Однако бого­ словское наследие мыслителя, с его точки зрения, «софиологией далеко не исчерпывается». Непреходящее значение взглядов о. Сер­ гия заключается в том, что он «дерзновенно поставил неразрешен­ ные богословские проблемы» и «своими вопрошениями» стимули­ ровал развитие православной мысли1 Эта же идея подчеркивается и в журнале «Путь православия», в котором позитивно характери­ зуется «уникальное, монументальное творчество Сергея Булгако­ ва». Более того, в этом печатном органе Отдела религиозного об­ разования и катехизации Московского патриархата взгляды мысли­ теля оцениваются как «самый зрелый и законченный плод русской софиологии», вызвавший «горячую полемику». Осуждение этого раздела богословствования Булгакова отсутствует, напротив, с сим­ патией говорится о позиции Н. Бердяева, посчитавшего «необходи­ мым защитить свободу богословского мнения о. Сергия»23 Нако­ нец, «Журнал Московской патриархии» включил проповедь С. Бул­ гакова, посвященную одному из самых почитаемых святых, в «Ве­ нок преподобному Сергию» . Подобные примеры можно было бы и продолжить.

Итак, и в недалекой истории, и в современных условиях исто­ риософия С.Н. Булгакова, как и все его творчество, оценивается представителями различных церковных кругов неоднозначно. Кон­ серваторы настаивают на том, что взгляды мыслителя составляют «опасную ересь», ведущую к размыванию тринитарного догмата и к появлению «четвертой ипостаси», место которой занимает София. Они считают, что о. Сергий в своих сочинениях «вопреки свято­ отеческой традиции православного богословия стал продолжате­ лем модернистских взглядов и идей Вл. Соловьева». Поэтому зако­ номерно, что учение С. Булгакова «осуждено православными бого­ словами и признано еретическим»4

1 См.: Зяблицев Г. Богословие протоиерея Сергия Булгакова и античная философия//Журнал Московской патриархии, 1992. № 7. С. 57.

2Жернакова H. Н.А. Бердяев и значение религиозно-философского журнала «Путь»//Путь православия. 1993. № 2. С. 113.

3См.: Журнал Московской патриархии, 1992. № 7. С. 2— 3.

4Современное обновленчество — протестантизм «восточного обряда». С. 7.

332

Глава 11

П.А. ФЛОРЕНСКИЙ

Становление взглядов

В начале XX века в интеллектуальной жизни России происходят заметные изменения. Часть интеллигенции выступает с программой пересмотра традиционных ценностей образованного общества и прежде всего против позитивистского мировоззрения. Появляется течение, получившее название «нового религиозного сознания», очень неоднородное по своему отношению к православию, но соли­ дарное в поисках «религиозного идеала», призванного преобразо­ вать как индивидуальную, так и социальную жизнь.

В 1901 — 1903 годах «дозволяется» деятельность религиоз­ но-философских собраний, обсуждающих проблематику христиан­ ства и общества, роли церкви в социальной сфере, соотношения разума и веры и т. д. Впервые, как отмечает 3. Гиппиус, происходит «встреча» представителей исторической церкви, то есть русского православия, с религиозно настроенной интеллигенцией. На протя­ жении долгого периода, особенно со второй половины XIX века, это были «два разных мира», и вот у интеллектуалов и богословов на­ чинается «настоящее знакомство», происходит «некое сближение двух разных миров»1 Об этом же писал Н.А. Бердяев, вспоминая тот большой интерес, который он проявлял к религиозно-философ­ ским собраниям, так как они «были замечательны как первая встреча представителей русской культуры и литературы, заболев­ шей религиозным беспокойством, с представителями традицион­ но-православной церковной иерархии»2 У религиозно-философ­ ских собраний появляется свой печатный орган, журнал «Новый путь», публикующий материалы, призванные стимулировать «рели­ гиозное возрождение». Вокруг этого печатного органа группирова­ лась религиозно настроенная интеллигенция, в ее среду входил и П.А. Флоренский, не принимавший, однако, антицерковных идей этого кружка.

После окончания в 1904 году университета у Павла Александ­ ровича была возможность остаться при университете, посвятив себя «любимой математике», но он выбрал путь «православия и

1Гиппиус З.Н. Воспоминания о религиозно-философских собраниях//Наше на­ следие. 1990. № 4. С. 68.

2 Бердяев Н.А. Самопознание. М, 1990. С. 133.

334

именно церковности», поступив в Московскую духовную академию. Годы учебы в академии совпали по времени с первой русской рево­ люцией. Флоренский не разделял взглядов социал-демократов, на­ ходясь на позициях монархизма. Но это ему не помешало проявить гражданское мужество и выступить в 1906 г. в храме Московской академии с проповедью «Вопль крови». В ней резко осуждается са­ модержавие, господствующие классы, которые под видом «умирения» крестьян и рабочих расстреливают «людей, не имущих куска хлеба», и это делают живущие «за счет их трудов». В 1911 году до­ цент Московской духовной академии становится священником, к этому сану он всегда относился трепетно, видя в нем особое при­ звание, особое служение людям. Признанием авторитета Флорен­ ского явилось назначение его на должность редактора одного из лучших духовных журналов — «Богословского вестника». Он ак­ тивно работает над магистерской диссертацией «О духовной исти­ не» и после ее защиты и утверждения в 1914 г. в звании магистра получает должность экстраординарного профессора в Московской духовной академии. В этом же году в полном объеме публикуется самый известный труд богослова «Столп и утверждение Истины», ранее выходили фрагменты этого фундаментального исследования как материалы магистерской диссертации. Это произведение полу­ чило неоднозначную оценку и в церкви, и в религиозно-философ­ ских кругах. Профессор Московской духовной академии М.М. Тареев отмечал, что эта книга «не имеет ни одной черты христианской философии: это не что иное, как спиритическая философия»1 Та­ кие известные православные богословы, как Г.В. Флоровский и В.В. Зеньковский, также в целом относились к работе Флоренского скорее отрицательно, чем положительно. Для первого Флоренский остается «чужд православному миру» в силу своей увлеченности платонизмом, а для второго он хотя и «хочет быть верным тради­ ции», но при «церковности формы содержание у него бесспорно часто слагалось вовсе не из того, что хранит в себе церковь»2. От­ рицательно о «Столпе и утверждении Истины» отозвался в своей публикации «Стилизованное православие» Н.А. Бердяев. В одной из своих последних работ «Самопознание» он опять возвращается к оценке этой книги. По его мнению, в ней «чувствовалась мелан­ холия осени, падающих осенних листьев... Чувствовалась при боль­ шой одаренности большая слабость, бессильная борьба с сомнени­ ем, искусственная и стилизованная защита консервативного право­

1Богословский вестник. 1917. Август — Сентябрь. С. 214.

2 Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 2. Ч. 2. С. 188.

335

славия, лиризм, парализующий энергию, преобладание стихии ре­ лигиозного мления»1.

Мы думаем, критичный настрой названных выше мыслителей объясняется их субъективной позицией, которая не отражает под­ линной роли П. Флоренского в развитии православного богосло­ вия. Действительно, для Бердяева, как уже отмечалось, само поня­ тие «церковный авторитет» представляется «философски неле­ пым». Поэтому он не может принять позицию, в которой именно церковность выступает высшим критерием истины. М. Тареев, B. Зеньковский и Г. Флоровский претендовали на создание собст­ венных оригинальных богословско-философских систем. Естествен­ но, поэтому концепциям, не вписывающимся в их построения, они давали отрицательные характеристики.

Но были и позитивные оценки «Столпа и утверждения Исти­ ны»: в частности, ректор Московской духовной академии епископ Феодор (Поздёевский) написал специальную работу «О духовной истине», посвященную пропаганде «от начала до конца православ­ ной» книги «отца Павла». Рецензент замечал, что эту работу «бу­ дут читать с интересом и люди богословски образованные, и фило­ софствующие, и просто интеллигентные»2. Для того чтобы подтвер­ дить справедливость этого вывода, приведем только два примера. В 1916 году, в период тяжелых военных испытаний, поэт Н. Гумилев пишет с фронта: «У меня «Столп и утверждение Истины»3. Книга вызывает у него глубокие впечатления и переживания. Известный русский философ Н.О. Лосский вспоминал, что именно знакомство с трудом Флоренского способствовало его «постепенному возвра­ щению в лоно Церкви»4. Признанием заслуг Флоренского перед богословской наукой явилось присуждение ему Советом Москов­ ской академии за магистерскую диссертацию сразу двух премий: имени митрополита Филарета (Дроздова) и имени митрополита Ма­ кария (Булгакова). Этим актом подчеркивалась также и православность позиции богослова, церковность его взглядов.

Замыслы П.А. Флоренского были очень обширны и разнообраз­ ны. Достаточно сказать, что в договоре, заключенном в 1918 году, на издание полного собрания его сочинений предполагалась публи­ кация девятнадцати томов.

1Бердяев Н.А. Самопознание. С. 150.

2 Феодор (Поздеевский), епископ. О духовной истине. Сергиев-Посад, 1914. C. 44.

3 Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 357.

4 Лосский Н.О. История русской философии. С. 230.

336

После Октябрьской революции Флоренский так формулирует свою позицию: с одной стороны, «развиваемое мною научно-фило­ софское миропонимание не совпадает с вульгарным толкованием коммунизма», но с другой — за время республики «старался доб­ росовестно делать на государственной службе свое дело»1 Мы ду­ маем, под «вульгарным толкованием коммунизма» имеются в виду прежде всего следующие моменты: стремление к изобилию матери­ альных благ, распределяемых на основе уравнительного принципа; игнорирование духовных ценностей и традиций как главной сферы человеческой жизни; наконец, тоталитаризм, отвергающий права человека, в том числе и право на религиозную веру.

Активность Павла Александровича в годы советской власти по­ ражает своим размахом. Он работает в комиссии по охране памят­ ников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры. Этот мона­ стырь был ему очень дорог, не случайно он долгое время жил с семьей недалеко от него. При этом Флоренский ставил задачу не только сохранения лавры как религиозного центра и исторического памятника, но и предлагал на ее основе создать целый ряд научных и учебных заведений, способствующих развитию национальной культуры.

П.А. Флоренский занимается научно-исследовательской рабо­ той в системе Главэлектро ВСНХ, преподает во ВХУТЕМАСе, пи­ шет фундаментальный труд «Диэлектрики и их техническое приме­ нение». Много времени занимает редактирование «Технической эн­ циклопедии» и написание более ста статей для нее.

В1933 году П.А. Флоренский был арестован, необоснованно осужден на десять лет и отправлен в восточносибирский лагерь «Свободный». Но и здесь он не бросает научной работы, занимает­ ся проблемами мерзлоты, а после перевода на Соловецкие острова конструирует оборудование для переработки морских водорослей.

В1937 году обрывается всякая связь Флоренского с внешним миром, и только недавно мы узнали, что он погиб в это время. Мо­ сковский городской суд в 1958 году полностью реабилитировал на­

шего выдающегося соотечественника.

Личность П.А. Флоренского, на первый взгляд, состоит из про­ тиворечивых устремлений, не связанных между собой ориентацией. Действительно, энциклопедическая ученость и убежденная право­ славная вера, стремление сакрализовать культуру и выдающийся вклад в развитие светского знания, монархические убеждения и ре­ шительное осуждение насилия со стороны господствующих классов,

1Литературная газета. 1989.5 июня.

337

неприятие идеалов социалистической революции и активное со­ трудничество с новой властью, бескомпромиссное отстаивание сво­ их убеждений и христианское смирение. Но все эти противоречия удивительным образом в сознании и поведении Павла Александро­ вича сливались в гармоничное единство. Известный русский фило­ соф С.Н. Булгаков сравнивал образ Флоренского с произведением искусства, так органичен, целостен и устойчив он был. Учение А.С. Хомякова и его сторонников о соборности как «единстве во множестве» нашло во Флоренском реальное воплощение, идеаль­ ные черты в его образе стали наглядно конкретными. Наконец, надо отметить особое отношение Флоренского к России. Очень хо­ рошо об этом сказал его друг С.Н. Булгаков: «Отцу Павлу было органически свойственно чувство родины». Поэтому он не выехал за границу, где его ждала блестящая научная карьера. Жизнь как бы предложила Павлу Александровичу «выбор между Соловками и Парижем, но он избрал... родину, хотя то были и Соловки, он вос­ хотел до конца разделить судьбу со своим народом»1 Среди идей­ ных источников, оказавших влияние на формирование взглядов П. Флоренского, можно отметить философию Платона, неоплато­ низм, то есть своеобразный тип развития античной философии, на­ чавшийся в III в. новой эры и сосредоточивший свое внимание на проблемах богопознания, взаимодействия единого бога и множест­ венного мира. Существенное значение для мировоззрения русского богослова имело учение исихазма. Сам этот термин произошел от греческого слова, обозначающего отрешенность, покой, безмолвие. Исихазмом стали называть общественно-политическое и богослов­ ское движение, возникшее в Византии в XIV веке. Ведущим идео­ логом этого течения выступил Григорий Палама (1296— 1359). Он различал недоступную божественную сущность и божественные энергии, которые могут воспринимать преображенные религиозной верой люди. Для этого «преображения» необходимы «аскетические подвиги», «молитвенное усердие», «духовная сосредоточенность», «мистические озарения» и т. д. Приобщенный к божественным энергиям человек становится святым, то есть «светоносным». Этот «свет» изменяет даже внешний облик индивида, а его поведение становится «синергичным» богу, то есть божественная и человече­ ская энергии совпадают.

Развитие взглядов П. Флоренского происходило и под влиянием русской философской традиции. Прежде всего следует назвать ду­

1Булгаков С.Н. Священник Павел Флоренскнй//Философская и социологиче­ ская мысль. 1990. № 4. С. 107.

338

ховно-академическую философию, представленную профессорами Московской духовной академии Ф.А. Голубинским и В.Д. Кудрявце­ вым-Платоновым, а также славянофилов и В.С. Соловьева.

Ф.А. Голубинский и В.Д. Кудрявцев-Платонов рассматривали окружающий мир как божественное творение, изучая которое мы познаем и творца. Поэтому знание, в том числе и философское, понимается в виде «опосредованного откровения», приводящего разум к Богу. Эта мысль близка философским интуициям Флорен­ ского.

Со славянофилами богослова сближало прежде всего особое отношение к православию как основе национального самосознания. Он солидарен с А.С. Хомяковым и другими в том, что «все русское у нас затирается», и относит себя к направлению, стремящемуся «к церковности и к самобытности народной»1 Мыслитель принимает тезис славянофилов о недоступности религиозных истин рассудоч­ ному анализу, ибо «православие показуется, но не доказуется». Близко ему славянофильское стремление преобразовать русскую жизнь на православных началах. Не случайно в книге «Столп и ут­ верждение Истины» он пишет, что «читатель, вероятно, не преми­ нет заметить значительного сродства теоретических идей славяно­ фильства с идеями предлагаемой книги»2. Однако П.А. Флоренский даже славянофилов упрекал за «гегелевскую заразу», то есть за рационалистические тенденции в их философских построениях.

Идейное наследие В. Соловьева, как уже подчеркивалось, было в центре внимания философских исканий в России в начале XX века. Оказало оно определенно влияние и на становление богослов­ ско-философских взглядов П.А. Флоренского. Богослов принимает соловьевскую идею о «всеединстве», то есть мысль о том, что «бо­ жественное начало не есть только единое, но и все не есть только индивидуальное, но и всеобъемлющее существо». Но если В. Со­ ловьев пытается в своей философской системе синтезировать тео­ логию и философию, снять оппозицию между верой и разумом, то для Флоренского такая позиция неприемлема. С его точки зрения компромиссы между религиозным и светским в конечном итоге вредят православию, поэтому он заявляет, что выступает «против примирительной философии В. Соловьева»3.

1Переписка П.А. Флоренского и В.А. Кожевникова//Вопросы философии. 1991. № 6. С. 47.

2 Флоренский П.А. Столп и утверждение Истины. С. 608.

3Там же. С. 612.

339

В истории философии, по мнению русского богослова, можно выделить две главные школы, два основных подхода к истине. Пер­ вый — это «вещная философия» Западной Европы, второй — это «духовная философия», формирующаяся на основе православия. Интересно отметить, что Павел Александрович относил идейное на­ следие В. Соловьева к «вещной философии», а взгляды славянофи­ лов — к духовно-философской традиции, которую он стремился продолжить.

Гносеологические темы

вбогословско-философском творчестве

Всреде церковного богословия взгляды П. Флоренского были достаточно оригинальны. В традиционном русском православии су­ ществовали два богословских течения: первое пыталось доказать неподсудность религии человеческому интеллекту и обосновать ир­ рациональные пути постижения божественных истин; второе стре­ милось с помощью рациональных построений убедить, что истины религии не противоречат положениям разума. При этом система «доказательств» и в первой, и во второй концепции по существу была одинакова. Аргументы черпались из Священного Писания и святоотеческих творений, но мистики находили в этих произведени­ ях места, осуждающие человеческий разум, а сторонники рациона­ лизма, напротив, ссылались на тезисы, позитивно оценивающие интеллект как «инструмент богопознания».

Флоренский, безусловно, принадлежит к сторонникам иррацио­ нализма, однако он понимал, что традиционная «хула разума» уже мало кого убеждает в истинности религиозных положений. В своем вступительном слове перед защитой магистерской диссертации он признает необходимость для человека «разумом своим испытать Бога». Это «испытание» мыслится как «поражение» человеческого интеллекта «перед запредельным». Но обосновать подобный вывод богослов стремится при помощи философии, естественных и гума­ нитарных паук. Иными словами, он хочет опровергнуть истины ра­ ционализма при помощи аргументов того же разума. Выступая с программой создания всеобъемлющей теологической системы, бо­ гослов ищет во всех слоях бытии «Христов образ», ибо ни одно природное, социальное и любое другое явление не может занимать позицию «нейтралитета в отношении Бога»1 Отсюда такое внима­

1Флоренский П.А. Христианство и культура//Журнал Московской патриархии.

1983. № 4 . С. 54.

340