!!Экзамен зачет 2023 год / Второй семестр

правоотношения меняют свою правовую квалификацию, превратившись из недоговорных в договорные. Термин «одобрение», используемый в ст. 982 ГК, играет двоякую роль. Помимо того, что «одобрение», как было показано, имеет в виду согласие на замену одних отношений другими на будущее время, речь идет об «одобрении» тех действий, которые гестор совершил ранее, до указанной замены. Из этого следует, что доминус таким образом отказывается от возможности на случай возникновения спора по поводу предусмотренных гл. 50 выплат, причитающихся гестору, ссылаться на такие имевшие место до замены обстоятельства, о которых он в момент одобрения не знал и не должен был знать.

При оценке значения указанной нормы следует иметь в виду и то обстоятельство, что negotiorum gestio возникает в связи с последствиями не санкционированного другой стороной вторжения гестора в чужую имущественную сферу, при этом в некоторых случаях даже заведомо вопреки прямо выраженной воле доминуса. Избежать этого должна помочь ст. 981 ГК, возлагающая на гестора обязанность, как подчеркнуто в ней, «при первой возможности» направить доминусу сообщение о совершаемых в его интересах действиях, сделав тем самым первый шаг к возникновению между сторонами договорных отношений.

В ГК, в отличие от «одобрения», общей нормы о последствиях принятого доминусом решения о «неодобрении» нет. В определенной мере это объясняется тем, что действия в чужом интересе способны создать предусмотренные законом (ГК) последствия для второй стороны и при отсутствии ее согласия, выраженного в виде «одобрения». За доминусом сохраняется тем самым возможность лишь оспаривать соответствие действий гестора требованиям (условиям), которые предусмотрены в ст. 980 ГК.

Из приведенного правила сделано только одно исключение на случай, когда законодатель счел необходимым предусмотреть специальные последствия «неодобрения». С такой целью была введена ст. 983 ГК, в которой идет речь лишь об одном, специальном, случае: «неодобрение» состоялось до того, как гестор совершил свои действия, т.е. в преддверии этого. Имея в виду такую ситуацию, ГК предусмотрел: действия в чужом интересе, совершенные после того, как гестору уже стало известно, что они не

получили «одобрения» со стороны доминуса, не влекут для последнего обязанностей ни в отношении гестора, ни в отношении третьих лиц.

Возникающая в подобных случаях ситуация как раз и может оказаться в сфере действия ст. 988 ГК, посвященной коллизии между обязательствами, которые предусмотрены гл. 50 и 59 ГК.

Значение «неодобрения» в смысле, придаваемом ему п. 1 ст. 983 ГК, не распространяется на два случая, выделенных в п. 2 этой же статьи. Имеется в виду, прежде всего, что действия с целью предотвратить опасность для жизни лица, оказавшегося в опасности, возможны и против его воли. Это же относится и к случаю, когда речь идет об исполнении обязанности по содержанию кого-либо, а лицо, на котором лежит такая обязанность, предупреждает о своем неодобрении.

Последняя по времени обязанность гестора завершается направлением доминусу отчета, в котором должны быть отражены полученные доходы, а также понесенные расходы и иные убытки. Следует отметить, что никаких исключений для указанной обязанности ст. 988 ГК не содержит. Это означает право доминуса во всех случаях ссылаться в обоснование допущенной задержки в выплате компенсации на непредставление отчета.

В отношениях, возникающих из действий в чужом интересе, доминус занимает положение пассивной стороны. С этим связано то, что его обязанности выражаются, по крайней мере в основном, в необходимости произвести расчеты с гестором. А сами расчеты, как правило, сводятся к возмещению гестору убытков, возникших у того при совершении действий в интересах доминуса. Первый из связанных с этим вопросов, урегулированных Кодексом, сводится к определению состава убытков, которые подлежат возмещению.

Статья 984 ГК («Возмещение убытков лицу, действовавшему в чужом интересе») не упоминает в числе возмещаемых гестору убытков упущенную выгоду, т.е. то, что ст. 15 ГК называет доходами, которые лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено. Подобное решение нельзя считать выражающим особенности данного вида обязательств как

такового, имея в виду, что уплата упущенной выгоды – это тоже лишь компенсация потерянного. Есть основания по этой причине полагать, что по крайней мере в специально определенных законодателем случаях, особенно связанных с заслуживающими того публичными интересами, можно было бы предусмотреть в ГК право суда присуждать гестору возмещение убытков в полном объеме, включая упущенную выгоду.

Пункт 1 ст. 984 ГК называет в числе возмещаемых убытков необходимые расходы и иной реальный ущерб. Поскольку относящихся к реальному ущербу ограничений Кодекс не содержит, из этого следует признание за гестором права, руководствуясь ст. 15 ГК, требовать компенсации наряду с расходами, понесенными, также и тех, которые ему придется произвести для восстановления нарушенного права.

Логическое и систематическое толкование закона позволяет сделать вывод, что признак необходимости распространяется на все без исключения элементы реального ущерба. А значит, возмещению подлежит понесенный реальный ущерб, который связан с выполнением действий, направленных на прямо обозначенные в ст. 980 ГК цели, а также учитывает очевидную выгоду или пользу доминуса с учетом его действительных или вероятных намерений.

Поскольку, по общему правилу, единственным материальным стимулом к совершению действий в чужом интересе служит для гестора возможность получения компенсации соответствующей части понесенных убытков, их оценка приобретает особое значение. С указанной точки зрения следует считать имеющим принципиальное значение то, что ст. 984 ГК признает за гестором право на возмещение реального ущерба даже и тогда, когда действия гестора не привели к предполагаемому результату. Тем самым другой риск – неполучения компенсации за осуществленные гестором действия – на этот раз в соответствующей части перекладывается на доминуса. Исключение составляют случаи, когда результат оказался недостигнутым по причинам, зависящим от гестора, т.е. по его вине. Этот риск ему придется принять на себя.

В виде общего правила ГК не устанавливает количественных ограничений размера подлежащего

возмещению реального ущерба. Из этого сделано только одно исключение. Имеются в виду случаи, при которых действия гестора направлены на предотвращение ущерба имуществу другого лица. Для подобных случаев установлено, что размер возмещения не должен превышать стоимости самого имущества. Учитывая цель этой нормы

— оценить истинный интерес доминуса, – есть основания признать, что оценке должна подвергаться стоимость имущества спасаемого, а не спасенного (иначе был бы нарушен принцип – обязанности возмещения независимо от результата).

Для доминуса последняя по счету обязанность состоит в выплате гестору вознаграждения. Но возникает она только тогда, когда это предусмотрено законом, соглашением с доминусом или обычаями делового оборота. К этому следует добавить, что во всех указанных случаях вступает в силу и еще одно условие, предусмотренное в ст. 985 ГК в виде императивной нормы: необходимо, чтобы действия гестора привели к положительному для доминуса результату. Таким образом, можно утверждать, что доминус оплачивает в виде компенсации действия как таковые, а вознаграждение платит лишь за результат.

Работа Федотова о натуральных обязательствах явно в основе. Поэтому ее тоже не буду отдельно конспектировать, хватит и этого.

Натуральные обязательства

1. Понятие и особенности натуральных обязательств

Ни в одном из правопорядков система обязательств не исчерпывается обязательствами исковыми, а обязательства неисковые, или «натуральные» (obligations naturales), вовсе не являются «юридическим нулем», а влекут некоторые гражданско-правовые последствия. Вэтих обязательствах кредитор лишен права требования, однако уплаченное или исполненное по нему должником не может быть истребовано им обратно в качестве неосновательного обогащения кредитора. Такая ситуация возникает в случаях, прямо указанных законом (например, в случае исполнения должником своей обязанности по истечении срока исковой давности).

Для натурального обязательства характерна совокупность двух признаков:

1) отсутствие права требования у кредитора при сохранении

обязанности у должника; 2) запрет обратного истребования исполнения, добровольно

произведенного должником, который лишается права оспаривать его.

До исполнения своей обязанности должник в натуральном обязательстве является фактическим владельцем имущества, подлежащего передаче кредитору (например, или арендованной и «задавненной» вещи), которое последний не сможет истребовать по суду(вследствие заявления возражения об истечении давности должником). Но после добровольного исполнения должник в отношении переданного кредитору имущества лишается правовой защиты, которой теперь располагает кредитор.

Следовательно, натуральные обязательства связаны с юридическими по следствиями, порожденными юридически значимыми фактами, а не моральными или нравственными требованиями, чувством долга и т.п. Ошибочно поэтому их рассмотрение в качестве не гражданско-правовых, а моральных обязательств, а также отрицание их правовой природы и сведение их к чисто фактическим отношениям. Такие обязательства основаны на прямом юридическом запрете их принудительного исполнения, а с момента их добровольного исполнения порождают другой юридический запрет —обратного истребования исполненного (а по существу, преобразуются в обычные обязательства с исковой защитой). Ещё в Концепции содержится предложение о внесении в Кодекс общей части натуральных обязательств, где будет прямо закреплена, например, возможность новации их в заёмное обязательство, а также обеспечение поручительством и залогом [но я практически уверен, что это никогда не будет принято в нынешнем виде для натуральных обязательств в сегодняшнем понимании — прим. Сени].

Натуральные обязательства представляют собой особый вид гражданских правоотношений - обязательств. До момента их добровольного исполнения должником они лишены исковой (судебной) защиты, что вовсе не означает отсутствие у них юридического значения или их «юридическую ущербность». Хотя их и принято рассматривать в качестве «неполных обязательств», они создают особый гражданско-правовой режим, основанный на предоставлении участникам правоотношения правовой

зашиты в неисковой форме: с одной стороны, кредитор не вправе требовать принудительного исполнения, но, с другой стороны, должник не может понудить кредитора к возврату добровольно исполненного. Таким образом устраняется возможность одновременного осуществления (или неосуществления) взаимоисключающих субъективных прав кредитора и должника на одно и то же имущество, что составляет основную функцию (задачу) натуральных обязательств в гражданском праве.

Запрет использования судебной защиты представляет собой изъятие из действия одного из основополагающих принципов частного права и потому может устанавливаться только законом (п. 1 и абз. 2 п. 2 ст. 1 ГК). Следовательно, натуральные обязательства могут возникать лишь в прямо предусмотренных им случаях, а не по усмотрению сторон какого-либо договора.

2. Виды натуральных обязательств

Во-первых, большинство договорных обязательств, возникающих из сделок по организации и участию в играх и пари (п. 1 ст. 1062 ГК), кроме тех, за которыми закон в виде исключения прямо признает исковую силу.

Во-вторых, обязательства из небиржевых «сделок на разность».

В-третьих, обязательственные требования, по которым кредитором пропущена исковая давность, поскольку добровольно произведенное по ним должником исполнение не может быть истребовано им обратно. Поскольку применение исковой давности судом, согласно п. 2 ст. 199 ГК, зависит от заявления стороны спора, превращение какого-либо требования в «задавненное» в решающей мере зависит от контрагента по обязательству, т.е. носит субъективный, а не объективный характер. При отсутствии возражения контрагента требование сохраняет исковый характер.

Не возникает натуральных обязательств в случаях передачи приобретателю имущества при отсутствии юридических оснований, по моральным соображениям - в качестве средства к существованию или в целях благотворительности, а также во исполнение несуществующего обязательства. В этих ситуациях отсутствует как право требования кредитора

(потерпевшего), так и обязанность должника, предоставившего имущество. «Моральный долг» и различные нравственные требования, в том числе благотворительного характера, сами по себе не могут стать основаниями возникновения право отношений, в том числе натуральных обязательств, а правовое значение акта благотворительности в этой ситуации признано законом. При предоставлении имущества во исполнение несуществующего обязательства (по ошибке) сам закон констатирует отсутствие какого-либо (в том числе и натурального) обязательства.

3. Обязательства из сделок по проведению игр и пари

К предмету гражданского права относится не само по себе проведение игр и пари, а сделки (договоры), заключаемые их участниками относительно участия в них, и возникающие на основе этих сделок обязательства. Участие в различных играх и пари, заключаемых, например, на состязаниях, является фактической деятельностью, находящейся за рамками гражданско-правового регулирования.

Участие в игре осуществляется в надежде на действие совершенно случайных обстоятельств, которым участники условились придать известное значение. В любом случае игры и пари предполагаются добросовестными, исключающими намерение и возможность обыграть коголибо наверняка. Поэтому участие в играх и пари под влиянием обмана, насилия, угрозы или злонамеренного соглашения представителя участника с организатором игры являются правонарушениями (деликтами), а требования потерпевших подлежат исковой (гражданско-правовой) защите.

Требования, связанные с участием в дозволенных законом играх и пари, прежде всего требования денежного или иного имущественного выигрыша, по общему правилу не подлежат судебной защите (п. 1 ст. 1062 ГК). Однако добровольно уплаченное по ним также не подлежит принудительному возврату в качестве неосновательного обогащения. Иными словами, сделки о проведении игр и пари в большинстве случаев порождают натуральные обязательства.

Законодательство об азартных играх неточно определяет азартную игру (и пари) как «основанное на риске

соглашение о выигрыше, заключаемое двумя или несколькими участниками между собой либо с организатором азартной игры». Но сама игра является не соглашением (сделкой), а осуществляемой на его основе фактической деятельностью, направленной на достижение известного результата, который с точки зрения закона обычно не влечет появления признаваемых им прав или обязанностей, т.е. не становится юридическим фактом. Сами «игра и пари» как категории во всяком случае не являются гражданско-правовыми, а представляют собой избранный участниками алеаторной сделки способ определения возникновения того или иного обстоятельства, с наступлением которого они связали результат

(выигрыш). *ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО ПОНИМАТЬ*

В основе игровой деятельности лежит сделка, заключенная под двумя или несколькими взаимоисключающими условиями, одно из которых непременно должно на ступить и этим определить, кто из участников возникшего в результате обязательства становится кредитором, а кто

— должником. Таким образом, главная особенность обязательств, возникающих из сделок игр и пари, заключается в том, что статус кредитора или должника их участники приобретают не по собственной воле, а в результате наступления определенных ими случайных («внешних») обстоятельств.

В качестве исключения закон допускает исковую защиту требований, возникающих из некоторых видов основанных на риске игр и пари, например лотерей, тотализаторов (взаимных пари) и иных игр, проводимых публичноправовыми образованиями или по их разрешению (п. 1 ст. 1063 ГК). Но и при этом организаторами азартных игр и пари становятся только хозяйственные общества, являющиеся членами саморегулируемой организации, имеющие весьма значительный минимальный уставный капитал, банковскую гарантию исполнения своих обязательств и проводящие игры и пари в специальных игорных заведениях и (или) игорных зонах. Особые требования предъявляются и к операторам лотерей.

Отношения между участниками таких признаваемых законом игр основаны на едином многостороннем договоре, а не на совокупности односторонних сделок, которая имеет место при организации публичных конкурсов. Для организаторов игр такой договор является

предпринимательским (направленным на получение прибыли), а не рисковым, поскольку сумма призового фонда всегда меньше суммы игровых взносов *Это не всегда так*

Рассматриваемый договор заключается в письменной форме, к которой приравниваются всевозможные варианты билетов, квитанций, купонов и т.п., в том числе билеты, удостоверяющие право на посещение зрелищных мероприятий (например, при розыгрыше приза между зрителями). Существенными условиями этого договора, которые должны содержаться в оферте организатора игры, абз. 1 п. 3 ст. 1063 ГК признает: 1) срок проведения игры; 2) порядок определения выигрыша (правила игры); 3) его размер.

Организаторами проведения игр и пари обычно являются юридические лица, а участниками —физические лица, становящиеся слабой стороной этих отношений. Поэтому только им предоставлена возможность обращения за судебной защитой своих нарушенных прав, причем лишь в трех случаях, прямо предусмотренных ГК:

1)если лицо приняло участие в играх или пари под влиянием обмана, насилия или угрозы либо в результате злонамеренного соглашения между его представителем и организатором игр;

2)в случае неисполнения организатором игр своих обязанностей по выплате выигрыша (при этом участник вправе потребовать также и возмещения убытков, причиненных ему нарушением договора);

3)в случае отказа организатора игр от их проведения в установленный срок, т.е. их отмены или переноса. В этом случае каждый из участников вправе требовать от организатора возмещения только реального ущерба.

В остальных случаях права и обязанности добросовестных участников обязательств, возникших в результате сделок о проведении игр и пари, существуют в рамках натуральных обязательств.

4. Обязательства из «сделок на разность

Такие сделки распространены в современном обороте и оформляются в виде заключаемых на биржах или иных организованных финансовых рынках «фьючерсных» и «форвардных» контрактов. Такие сделки не предполагают реальный товарообмен в форме купли-продажи товаров или имущественных прав, а заключаются в расчете на

получение одной из сторон разницы между ценой, по которой заключена сделка, и фактической (рыночной) стоимостью товара в момент предполагаемого в будущем исполнения. Вначале они, как вид пари, подчинялись общим правилам. По мере развития финансового рынка законодательство о предпринимательской деятельности смягчает свое отношение к ним, признавая юридическую силу (исковую защиту) за некоторыми из таких сделок, прежде всего за сделками, совершаемыми на биржах. В настоящее время такие сделки и порожденные ими обязательства выведены из-под действия гл. 58 ГК. Вместе с тем вытекающие из них требования подлежат судебной защите лишь в том случае, если хотя бы одной из сторон такой сделки является юридическое лицо, получившее лицензию на осуществление банковских операций или профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг либо имеющее возможность заключать биржевые сделки, а также в иных случаях, прямо предусмотренных законом. Если же «сделки на разность» заключены не на биржах и иных организованных финансовых рынках, они попрежнему порождают только натуральные обязательства.

В качестве оснований возникновения натуральных обязательств можно рассматривать и правовой режим сделок с криптовалютой и другими «цифровыми активами», оценивая обоснованность судебных решений об отказе в истребовании добровольно исполненного по ним, не считающегося неосновательно полученным. Поскольку обязательства из сделок по продаже и иному отчуждению (переходу) «цифровых прав» признаны законом, они подлежат исковой защите.

Договоры об играх и пари. Брагинский

Работе много лет (15), с тех пор немало было написано, ещё больше — прочитано. Воспринимайте комплексно вместе с учебником + Федотов (ну я ещё посмотрю, как я его сделаю).

В основе игр и пари лежит риск, который, заключая между собой договор, принимают на себя стороны. Конечно, риск в той или иной мере может быть отнесен ко всякому по своей юридической природе договору, что не исключает существования и таких договоров, для которых распределение риска между сторонами составляет их цель — рисковых (алеаторных) договоров.